Ибо крепка, как смерть

Зал ожидания магической части гамбургского порта был переполнен. Даже отбывшая только что в Кейптаун большая семья с двумя домовыми эльфами и грудой сундуков и корзин не слишком освободила пространство. Перед окошечком с надписью «Порт Нью-Йорк, Северо-Американские Штаты» были заняты почти все кресла. Геллерт торчал здесь уже битый час и адски злился на пустую трату времени и отвратительную толпу. Какого черта им всем понадобилось путешествовать именно сегодня? Сгорбленный старичок в тирольской шляпе, парочка нарядных молодых волшебниц, которые все время шептались и хихикали. Утомленная женщина с девочкой лет пяти. Наименее унылым зрелищем в этой толпе был мужчина примерно одних с Геллертом лет с привлекательными, правильными чертами лица, прямым носом и ярко-синими глазами. Мешковатый серый плащ облегал широкие плечи, но не давал рассмотреть все остальное. Геллерт периодически поглядывал в его сторону, просто чтобы убить время, но тот не занимался ничем особенно интересным, если не считать любопытной завидную способность час напролет, ни на миг не отрываясь, читать научный журнал. Мужчина даже делал пометки, карандаш то появлялся, то исчезал в его пальцах. Журнал был на английском языке. Манера одеваться, а также нежная чистая кожа, чуть тронутая веснушками, тоже выдавали в незнакомце британца. Время все тянулось. Британец размотал клетчатый шарф, сложил его на коленях и снял шляпу. Зал освещался маггловским электричеством, и каштановые волосы эффектно блеснули золотым и красным. Маленькая девочка, дремавшая на коленях у матери, проснулась и тут же громко заплакала. — Довольно, Свангильд, — устало проговорила женщина. — Вот, хочешь бутерброд? — Нет, — девочка зарыдала еще громче. Женщина спустила ее с рук. — Ты невыносима, Свангильд. Девочка расставила толстые ножки, распахнула рот. Рев усилился магией и накрывал теперь ползала. Разве что стекла не звенели. Катящиеся из глаз слезы срывались с ресниц, росли на лету и плюхались на пол, собираясь в небольшую лужу у ног девочки. Рука сама потянулась к волшебной палочке накрыть плаксу непроницаемым куполом, ну а если она умудрится там внутри утонуть в собственных слезах, тем лучше для всех. Британец вдруг опустил журнал на колени, склонился вперед и с улыбкой произнес по-немецки. — Посмотри, дитя, тут целое море. Он указал на лужу слез пальцем и по ней побежали настоящие волны, среди которых закачался маленький парусник. Ор стих, девочка смотрела под ноги, приоткрыв рот теперь уже от изумления. По всему было видно, британец знал, как обращаться с капризными детьми. Ливень слез прекратился. — Видишь, — продолжил британец, — отважные моряки сражаются со штормом. Где же добрая волшебница, которая поможет им благополучно добраться к родным берегам? У него был очень правильный немецкий, как будто выученный по книгам. Девочка опустилась на корточки перед маленьким морем, легонько подула на парусник, потрогала пальцем верхушку мачты и едва слышно пискнула от восторга. Наступившая тишина была настоящим облегчением. — Вы нас всех спасли, — тихо заметил Геллерт, опускаясь на свободное кресло рядом с британцем. — Ну или спасли это милое дитя от проклятия. — Взрослые изнывают от ожидания, что уж говорить о ребенке, — мягко ответил тот. — Вот я, например, очень хотел бы знать, когда же наконец попаду в Нью-Йорк. — Американцы снова усилили проверки на таможне. — Простите? — переспросил британец, и его лицо приняло такое недоумевающе-виноватое выражение, что Геллерт засмеялся. — А я-то думал, что прилично говорю по-английски. — О! — тот улыбнулся, — но мы можем говорить на немецком, меня это совсем не затруднит. Вы говорили об американской… таможне, верно? — Да. Я хотел сказать, что они каждую неделю изобретают новые способы учета прибывающих. Измеряют рост, вес, фотографируют. Заставляют заполнить анкету на свитке в десять метров длиной. Все это занимает время и создает очереди. — Да, я слышал. Хорошо, что они еще не додумались регистрировать волшебные палочки или выдавать разрешения на заклинания. — Немедленно замолчите, — засмеялся Геллерт. — Даже думать об этом перестаньте. Британец сдержанно улыбнулся, но в глазах у него заплясали искорки. — Действительно, ужасные идеи. Будь у меня больше времени, я бы воспользовался маггловским теплоходом. Это было бы даже забавно. Старичок в тирольской шляпе, сидевший справа от них, проворчал: — Неделями болтаться в вонючей посудине, нет уж увольте. Я так путешествовал в Панаму в 70-м году. Это было омерзительно. — Я слышал, — вежливо заметил британец, — что маггловские теплоходы стали значительно комфортабельнее с тех пор. Но старик уже пустился описывать ужасы морских путешествий, британец довольно равнодушно кивал. Геллерт снова накинул капюшон плаща, поднялся на ноги и начал мерить шагами крошечную площадку перед рядами кресел. Наконец дверь возле нью-йоркского окошка распахнулась, и из нее вышел очень крупный краснолицый волшебник в черной фуражке и черном кителе, на обшлагах которого извивались кракены. — Нью-Йорк! — громогласно сказал он. Женщина снова подхватила девочку на руки. Встал старик в тирольской шляпе. Геллерт остановился, нетерпеливо притопывая ногой. Поднялся и британец, неловко прижав к боку шляпу, шарф и журнал. — На сегодня все! — сказал волшебник в черном кителе. — Портключей больше не будет. Расходитесь, господа. Геллерт выругался — как он посчитал, тихо, но женщина, крепко сжимавшая руку Свангильд, расслышала и неодобрительно покосилась. Британец покосился тоже: возможно со своим книжно-правильным немецким он просто не понял выражения. — Мы поедем маггловским транспортом, — сердито сказала женщина и потащила девочку к дверям. — Пусть лучше магглы получат наше золото. Просто безобразие! И если мы утонем, как тот британский пароход, то виноват будет… Свангильд снова зарыдала. Геллерт направился к другому выходу. Если бы он бывал в Америке раньше, можно было бы аппарировать. Но без знания местности слишком высок был риск привлечь к себе ненужное внимание, а учитывая цели его путешествия, ему этого совсем не хотелось. Ему и идея с официальным портключом не слишком нравилась, но Михаэл заламывал чудовищные цены, а Геллерт был не в том положении, чтобы на него давить. Вдруг его осенило. Он обернулся и принялся искать взглядом британца, который, как оказалось, замешкался возле кресла, обматывая шею шарфом. — Хэй, мистер… — Прощу прощения? — тот посмотрел на него доброжелательно, но выжидающе. Чертовы британские правила вежливости. Геллерт на мгновение задумался о том, чтобы назваться вымышленным именем, но было что-то такое во внимательно глядящих на него ясных синих глазах и, протянув руку, он сказал: — Геллерт Гриндевальд. — Очень приятно, — склонил голову британец. — Альяс Маклаген, к вашим услугам. Его ладонь оказалась очень теплой, а рукопожатие деликатным. — Вы кажется тоже хотели сегодня попасть в Нью-Йорк? — спросил Геллерт. — Да. Увы мне. — Послушайте, — тихо сказал Геллерт, — у меня есть один знакомый… — Организующий транспорт? — живо переспросил тот. — Верно. Как вы понимаете, это не очень законно. И потому чертовски дорого. Но мы могли бы разделить расходы. Он назвал цену, и Маклаген расстроено покачал головой. — Боюсь, что мне это не по карману, — он взглянул в разочарованное лицо Геллерта. — Но… — добавил он после секундного раздумья, — может быть, у меня есть к вам встречное предложение. Сунув руку в карман плаща, он вытащил тяжелую серебряную монету. — Это маггловский доллар. И он точно побывал в Нью-Йорке. Отчеканен там на монетном дворе. Геллерт почувствовал, что у него слегка перехватило дыхание. Ого! — Вы хотите изготовить собственный портключ? — тихо спросил он, стараясь не выдать восторга. В глазах Маклагена вспыхнули искорки самодовольства и веселья, как у мальчишки, который замыслил шалость. — Сколько вы хотите? — спросил Геллерт. Тот пожал плечами. — Ничего. Если вы знаете тихое место, где можно заняться этим не слишком одобряемым властями делом. И если поможете создать хотя бы один маяк. Это сложно, но я объясню, что делать. Геллерт сдержанно улыбнулся. — Думаю, мне это будет по силам. — Прекрасно, — Маклаген ответил на его улыбку с легким смущением. — На тот случай если вы сомневаетесь, это никому не причинит вреда. А законы иногда не слишком разумны. Подобные сентенции Геллерта интересовали мало. Он на мгновение прикрыл глаза. Провидческий дар молчал. А ведь британец оказался гораздо интереснее, чем просто обладатель привлекательного лица среди скучной толпы. Геллерт редко ошибался в людях, но в этот раз, похоже, чутье его подвело. Он принял Маклагена за кабинетного ученого и примерного семьянина, который редко высовывает нос за порог собственного дома, да и немногого стоит в большом мире. Но с какой легкостью и уверенностью тот предложил поучаствовать в незаконной магии. И магии такого уровня! Обычно портключи изготавливали более простым методом. Предмет зачаровывали в том месте, куда должен был переносить портключ, и уже потом дорабатывали на месте отбытия. Портключ по родству места и маякам требовал чар на много порядков сложнее. И вот так случайно столкнуться с магом способным их совершить…