— Каким ветром тебя сюда занесло? — с вызовом спрашивает Кларк.
— О-о, доченька, даже не поздороваешься? И я рада тебя видеть! — стебется Эбигейл. — Лекса? И тебе доброго утра.
— Вообще-то ночь на дворе... — раздраженно тянет брюнетка.
— А я-то думаю, почему ты так плохо выглядишь, доченька номер два? — усмехается свекровь.
— Кларк, я точно кого-нибудь сейчас убью, — шепчет Лекса на ухо супруге.
— Мам, я, кажется, задала вопрос, — блондинка старается не обращать внимания на привычный сыр-бор.
— Когда кажется, креститься нужно, доченька. А так я вообще по делу, — Эбби отхлебывает кофе.
— Я вижу, по какому вы делу... — недовольно протягивает глава семьи, когда замечает чемоданы свекрови.
— Кларк, пусть она уйдет. Ты же знаешь, она никогда меня не любила. В семье не без урода, — белокурая в возрасте театрально закатывает глаза.
— И я о том же, — скептически добавляет Лекса.
— Вот видишь, Кларк, видишь? Я давно на пенсии, а она обзывает бедную старушку... — Эбигейл играет на бис, делая плаксивый голос.
Младшая Гриффин думает, что скоро сойдет с ума.
— Кларк, не верь ей... – все, как у их детей.
— Милая, поднимись наверх, я скоро тоже приду, только разберусь тут со всем.
— Хорошо, Кларк, но не верь ей, не разрешай жить у нас. Она разнесет весь отель...
Блондинка кивает.
— Прошу, иди, Лекс.
После ухода жены Кларк собирается с мыслями, усаживаясь в холле на диван напротив матери.
— Говори скорее, я тоже спать хочу.
— Кларк, я знаю, что ты из-за чего-то в обиде на меня, но я твоя мать, я вырастила тебя!
— Поэтому ты до сих пор не на улице. Что тебя привело в мой дом?
Эбигейл посерьезнела на глазах.
— Кларк, я... я умираю. У меня нашли рак неоперабильный. Все, что я прошу, – дай мне последние дни жизни провести с тобой и внуками. У меня больше никого нет, кроме вас...
Поначалу младшая блондинка хмурится, а затем ее лицо выдает тревогу.
— Ско... сколько? — заикаясь, тихим голосом произносит дочь.
— Врачи говорят, что, может, до месяца дотяну...
Кларк срывается к матери в объятия, пуская слезы.
— Конечно, ты можешь оставаться сколько хочешь, мам. Навсегда.
— Спасибо, доченька.
Голубоглазая разрывает объятия, поворачиваясь в сторону ресепшена.
— Харпер?
— Да, миссис Вудс.
— На этаже моей семьи посели мисс Гриффин в любую спальню и помогите ей с чемоданами.
— Будет сделано, миссис Вудс.
— Спокойной ночи, мама. Обо всем поговорим завтра с утра.
— Да, конечно. Спокойной ночи.
Кларк поднимается на лифте к себе, понимая, что не только нет сил осчастливить жену, но и уже не то настроение. Да, двенадцать лет тому назад они с матерью поссорились сильно, хотя Кларк никогда не была конфликтной, а сейчас... перед смертью все прощается. И даже больше: дочь не хочет потерять мать, как потеряла когда-то отца.
Блондинка входит в спальню, замечая спящую жену. Улыбается, переодевается в шелковую ночнушку и ложится рядом, кутаясь в объятия Лексы, чтобы как-то справиться с печалью, поселившейся у нее в сердце.
Кларк просыпается по будильнику, быстро его отключая и давая жене, которая уже завозилась, поспать еще полчасика. А сама направляется в душ, затем садится перед ноутбуком и подбирает репетитора для детей.
Ее обнимают со спины теплые руки, покрывая поцелуями правую сторону щеки.
— Доброе утро, любимая.
— Доброе утро, дорогая.
— Мы вчера на кое-чем остановились... Может быть, продолжим в душе? — ласково намурлыкивает брюнетка.
Голубоглазая вздыхает.
— Лекс... я уже была в душе, и мне пора будить детей и заскочить к маме. Наш завтрак, а то я не успею на ресепшен.
Глава семьи резко выпрямляется и разворачивает жену к себе с помощью крутящегося вокруг своей оси стула.
— Эбигейл? Я же просила, Кларк...
— Я знаю и помню, но, Лекс... у нее рак... Я не могла выгнать родную мать, смертельно больную, на улицу...
— Кларк, она врет... Вспомни, она всегда врала, — пытается Лекса уговорить жену передумать.
— Я все проверю, обещаю, но такими вещами не шутят.
— Знаешь, не шутят и тем, что тебя кто-то изнасиловал... Я тогда чуть не убила совсем не повинного парня.
Кларк тяжело вздыхает и повторяет:
— Лекс... Я все проверю.
— Ладно... — сообщает брюнетка. — Ты звонила насчет завтрака?
— Еще не успела.
— Я позвоню. Разбуди детей, чтобы были готовы к тому времени, когда завтрак будет на столе.
— Я так и хотела поступить. И, Лекс, мама тоже будет завтракать, обедать и ужинать с нами, — аккуратно добавляет Кларк. — А еще я хотела тебя попросить, чтобы ты была с ней повежливее.
— Повежливее? Ты сейчас издеваешься надо мной?
— Никогда, — отвечает блондинка, целует жену в губы и покидает ее.
Лекса поднимает голову вверх.
— Ведь было же двенадцать лет все хорошо, зачем сейчас нам такое???
***
— Бабушка, а ты нам что-нибудь привезла? — наглости Мэди не занимать, хотя за столько лет не было ни одного подарка на день рождения. Может быть, девочка и права.
— Мэдисон! — шикает Кларк на дочку за завтраком.
А Лекса злорадно улыбается, потому что, зная Эбби, та об этом даже и не вспомнила.
— Да, привезла. Надеюсь, тебе уже можно спиртное? Коньяк, пять лет...
— Мама! Мэдисон всего четырнадцать, она не пьет алкоголь.
— И не будет пить до восемнадцати, а то и до двадцати одного, — грозно произносит брюнетка.
— А мне? — встревает Эйден.
— Носочки. Я, правда, их один раз надевала... Но ничего, мама Лекса постирает, и они вновь станут маленькими.
— Ты плохая, ба...
— Эйден, Мэдисон – вы позавтракали? — прерывает блондинка сына.
— Да, — кивают дети, отвечая в один голос.
— Тогда спускайтесь вниз, там вас уже ожидает репетитор в холле.
Дети вздыхают, целуют мам по очереди в щеки и уходят.
— Я тоже пойду, работы сегодня много. Впрочем, как обычно...
— А я думала, ты все сидишь на шее у моей дочери, ведь, насколько мне помнится, ты даже заканчивать университет не хотела, — хитро улыбается свекровь, ангельски хлопая ресницами.
— Мама!
— У вас устарела инфа, МА-МА, — гневно проговаривает брюнетка, разворачиваясь к жене и оставляя поцелуй на ее щеке. — Увидимся, любовь моя.
Кларк кивает, ибо еще не успел начаться день, а она уже устала гавкать на всех.
— Мам, можно не задевать мою жену?
— А я и не пытаюсь, солнышко. Просто вспоминаю прошедшие деньки, когда вас заставала в постели... Веселые деньки были.
— Мам!
— Ладно, прости...
— Как ты себя чувствуешь?
— Слабость... Хорошо, что у вас есть лифт.
— Может, тебе несколько дней поваляться в номере? — беспокоится дочь.
— О, нет-нет. Боюсь, я так скорее загнусь.
— Еще я хотела поглядеть на твои анализы, диагностику...
— Ты не веришь мне?
Кларк не отвечает. Есть ли вообще правильный ответ на этот вопрос?
— Хорошо, я сейчас принесу.
***
— Все забронировала, миссис Штольц. Мы ждем вас пятого числа. Удачного дня! — бывшая Гриффин заканчивает телефонный разговор и сразу замечает, что перед ней стоит жена.
— Проверила?
— Да. Она не врет. Глиома ствола. Я видела снимки, Лекс...
Зеленоглазая тяжело вздыхает, но обходит стойку ресепшена и прижимает жену к себе.
— Мы справимся, Кларк... Мы пройдем через это вместе, хорошо?
— Да.
— Мамы?
Девушки разъединяются, оборачиваясь на Мэди.
— Занятие закончилось, мы можем пойти погулять с друзьями?
— Да, — разрешает брюнетка.
— Только далеко не уходите, тем более скоро обед, — предостерегает Кларк.
— Мы уже пообедали, мам.
— Когда? — что-то Лекса не припомнит, что видела кого-то в ресторане. Завтракают они в номере, обедают и ужинают – в ресторане.
— Бабушка принесла из кухни большой торт. Я съела два кусочка, а Эйден умял его практически весь. Вон, чуть не подыхает на диване, — хихикает шатенка.
— Мэдисон, следи за словами! — блондинка переводит взгляд на супругу. — Я проверю нашего сына.
Лекса кивает.
Я уже хочу убить эту бабушку... Но вот беда, Кларк не позволит... – мысленно разговаривает сама с собой зеленоглазая.
— Мам?
— Ах, да... Иди, но чтобы к ужину была в отеле. И на связи.
— Да.
— Что там? — спрашивает Вудс, когда возвращается супруга
— Живот болит...
— Кларк, она вообще мать или не мать? Кто тебя растил? — злится зеленоглазая, распаляясь все больше.
Блондинка успокаивает супругу, поглаживая по плечу.
— Справишься тут сама? Я пойду, напою Эйдена таблетками и уложу спать, а потом вернусь.
— Конечно, любимая.
