Путеводитель по романтическим клише.

Сделав вдох, Тенко все-таки открывает глаза, стараясь собрать мир из фрагментов. Не получается. Выдохнув, он снова их закрывает. Будильник надрывается так близко и так недосягаемо далеко… Почему у него вообще стоит будильник?.. Сейчас же каникулы. Школа закончилась. Можно отдыхать. Хоть целый день проводить в кровати, нежно потягиваясь. Если ты, конечно, не… Тенко быстро распахивает глаза и садится. Сердце бешено колотится в груди. — Твою мать, — выдыхает он, подрываясь с кровати. Если ты, конечно, не устроился на работу, чтобы помочь своей семье. Подхватив телефон, Тенко судорожно смотрит на время и снова громко восклицает: — Твою же мать! Смахнув четвертый будильник, он хватает со стула свои джинсы и мятую светлую футболку. Стул опасно пошатывается, грозясь упасть, но Тенко успевает его подхватить и поставить ровно. Натягивая одежду на ходу, он мчится в ванну. С кухни выглядывает его мама, немного обеспокоенно спрашивая: — Милый? — Почему меня никто не разбудил? — зажав зубную щетку во рту, возмущается Тенко, вылетая из ванной и запихивая в сумку свои вещи. Шлейка цепляется за дверную ручку и едва не рвется. По инерции Тенко делает еще шаг вперед, задевая стоящую на тумбочке рамку. Она падает на пол, и Тенко издается недовольный стон. — Я подниму, — тут же машет руками Нао. — Что случилось? — Работа, — отзывается Тенко, оставив сумку болтаться на дверной ручке. Он снова заходит в ванную, сплевывая пену от зубной пасты и кое-как умывая лицо. Нао растерянно ахает. Она совсем забыла об этом, поэтому и не стала бить тревогу, когда прозвенел будильник. Мало ли, ее сын вполне мог просто забыть его выключить после учебы. — А завтрак… — Нет времени, — выпаливает Тенко, подхватывая сумку и обуваясь. — Первый рабочий день, а я уже опаздываю. — Хоть причешись. — В автобусе, — отмахивается Тенко, приглаживая длинные темные волосы. Он тянет на себя куртку, но с вешалки падают все остальные. — Да что такое! — Я подниму, — уже привычно бормочет Нао. — Ладно, я побежал! Тенко открывает дверь, но его окликают с кухни: — Тен-тян, подожди немного. Парень цокает языком и замирает, почти физически чувствуя, как секунды вбивают гвозди в крышку гроба его хорошего впечатления на работе. Его сестра босиком шлепает по полу и всовывает ему в руки коробку: — Я тебе ланч собрала. Там бутерброды и сок. — Спасибо, — чуть растерянно отзывается Тенко, позволяя Хане поцеловать его в лоб. — Ты лучшая. — Когда ты успела собрать ему ланч? — вздыхает Нао, поднимая куртки. Было немного неловко, что это не она позаботилась о питании сына. — Сразу после третьего будильника, — улыбается Хана, и Тенко задыхается возмущением: — Ты слышала, что он прозвонил три раза, но так и не пришла меня разбудить?! — Ты, кажется, опаздывал. Тенко смотрит еще с секунд пять на самодовольную улыбку Ханы, а потом, издав обреченный стон, разворачивается и быстро спускается с лестницы, перепрыгивая ступеньки. — Я тебе это еще припомню, когда вернусь! — кричит он уже этажом ниже. — Хорошего дня, милый! — кричит ему вслед Нао, а потом поворачивается к Хане: — У меня совсем из головы вылетело, что он устроился на работу. Я даже не обратила внимание на будильник. Спасибо, что собрала ему еду. Только… почему ты его не разбудила, раз слышала и знала? — А нечего до трех утра фильмы смотреть и мешать мне спать. Хана закрывает дверь и уходит обратно на кухню к своим остывающим блинчикам. Нао молчит секунд десять, а потом возмущенно вздыхает: — Шимура Хана, я тебе что говорила про месть брату? Тебе уже почти двадцать. Это несерьезно. Кое-как запихнув коробку в сумку и даже ни разу не уронив ее, Тенко мчится к автобусной остановке. Стоит вырулить из-за угла, уже видно, что автобус стоит на месте. Тенко на миг замирает, оценивая свои шансы, но все равно бежит к нему, надеясь на жалость водителя. Но в водители автобусов, вероятно, набирают самых безжалостных. Двери закрываются, когда остается буквально метра два. — Нет, нет, нет, не уезжай! — уже не сдерживаясь кричит Тенко, но автобус все равно отходит от остановки перед самым носом. Тенко даже успевает ударить ладонью по его боку. — Твою же мать! — кричит он, взметая руку со средним пальцем. — Ну и пошел ты нахер! Очень ты мне нужен. Оставшиеся на остановке люди смотрят растерянно и чуть взволнованно, перешептываясь. Кто-то несдержанно смеется. Тенко одаривает их испепеляющим взглядом из-под темной челки и гаркает: — Что? Злого подростка никогда не видели, что ли? Люди вздрагивают и спешат отвернуться от него. Вздохнув, Тенко низко опускает голову и считает до десяти и обратно. Подойдя к расписанию, он пристально вглядывается в цифры, а потом смотрит на часы. Пятнадцать минут. Никакого шанса прийти на работу вовремя. Ну что ж. Смирившись, Тенко плюхается на скамейку и роется в сумке. Достает наушники и подключает к телефону. Пощелкав плейлист, он останавливается на Led Zeppelin. Засунув телефон в карман куртки, он достает из сумки коробку, которую ему дала Хана. Развязав пакет, он приоткрывает крышку и заглядывает внутрь. Три аккуратных бутерброда с ветчиной, сыром и огурцами, яблоко и пакетик апельсинового сока. Губы невольно трогает улыбка. Достав яблоко, Тенко прячет коробку назад и, протерев его о свою футболку, широко кусает. Сок течет по пальцам, и он недовольно шипит, встряхивая рукой. Продолжая жевать, Тенко достает телефон и рассматривает себя в погасшем экране. Непричесанные после сна волосы торчат во все стороны и порывы ветра ситуацию не улучшают. Зажав яблоко в зубах, Тенко пытается их кое-как пригладить, но бардак на голове из жестких, чуть вьющихся волос так просто не исправишь. Плюнув на это дело, Тенко возвращается к яблоку. Наверняка в магазине работает хоть одна девушка или парень, которые заботятся о своей внешности, чтобы одолжить у них расческу. Кинув огрызок в мусорку, Тенко задумчиво листает ленту твиттера. Тога постит какие-то фотки с очередной вечеринки. Тенко почти на автомате тыкает лайк-ретвит, потому что Тога такая красивая, когда счастлива. А чужое внимание ей жизненно необходимо для счастья. Желудок неблагодарно урчит и требует чего-то побольше. И Тенко бы не постеснялся сжевать бутерброд на улице, но на горизонте с опозданием, но появляется автобус. Для полного счастья — застревает на светофоре. Тенко максимально недовольно кривит лицо, надеясь, что автобусный бог поймет, насколько в нем разочарованы. В салоне он плюхается на одиночное место и, прислонившись лбом к стеклу, прикрывает глаза. Переключая песни, он старается не смотреть на время, которое предательски показывает, что он должен быть на работе вот уже как три минуты, а вместо этого автобус стоит на очередном светофоре. Шимуре Тенко почти семнадцать, и он определенно живет по закону Мерфи. Все, что может пойти не так — пойдет не так. Со всеми вытекающими. Поэтому Тенко всеми силами старается отогнать мысль, что для полной картины автобусу только не хватает сломаться. К счастью, доезжают они медленно, но без происшествий. От остановки до нового места работы тоже приходится бежать. Храните, боги мира, хорошую физическую подготовку. Тенко заскакивает в магазин, и в первую очередь взгляд утыкается в часы, которые висят прямо напротив входной двери. Двадцать три минуты опоздания. Это провал. За кассой сидит совсем молодой парень с зачесанными назад длинными черными волосами и выбритыми висками. Он поднимает на влетевшего запыхавшегося парня чуть удивленный взгляд подведенных черным глаз. — Я могу чем-нибудь помочь? — Эм… нет. Да! Я ваш новый работник. Тенко Шимура. Я… опоздал немного. Продавец кидает красноречивый взгляд на часы, но молчит на этот счет. Тенко подходит к кассе и старается изобразить на лице дружелюбие. — Я… сейчас позову хозяина. Продавец достает из-под стойки телефон и жмет на кнопки. Тенко оглядывается по сторонам. Аккуратный круглосуточный мини-маркет в спальном районе, принадлежал частному предпринимателю. Здесь цены были чуть ниже, чем в гипермаркетах больших корпораций, и за счет этого магазин держался на плаву. А еще за счет того, что большинство сотрудников — дети на подработке, которым не нужно платить огромные суммы. В прошлом году здесь перед колледжем работала Хана. Она и дала рекомендацию хозяину, чтобы он нанял Тенко, когда тот выразил желание помочь своей семье и устроиться на работу. Тенко уже достаточно хорошо знал этот магазин, потому что часто приходил к сестре за неимением другого досуга. — Курогири-сан ждет тебя. В эту дверь. Парень указывает на тяжелую железную дверь около стойки с кассой. Тенко широко распахивает глаза, с опаской смотря на нее. — Он зол, что я опоздал? — Да нет, вроде, — пожимает плечами продавец. — Он редко злится. Но он настолько спокоен, что это пугает даже больше. Как будто он может куда-нибудь тебя спрятать, и никто больше не найдет. — Очень воодушевляет, спасибо, — кивает Тенко, открывая дверь. За ней скрывается небольшой коридор с тремя комнатами. Одна, вероятно, служила гардеробной, еще одна — складом, а последняя — кабинетом менеджера. Она приоткрыта, но Тенко все равно стучит, прежде чем заглянуть внутрь. Комната оформлена весьма минималистично. Один стол с двумя мониторами. Один — компьютерный. Другой — чтобы следить за камерами. Кроме этого в комнате было только два стула и небольшой шкаф. Никаких тебе цветов, картин, рамочек на столе или хотя бы лишних бумажек. Даже никакого окна. За столом сидит мужчина лет сорока, подписывает какие-то бумаги. На фоне готического продавца, он выглядит очень серьезно. Костюм, идеально зачесанные назад чуть вьющиеся черные волосы. Услышав стук, он поднимает голову. Карие глаза настолько светлые, что кажутся желтыми. Морщины расчертили острое, худое лицо, но ни капли его не испортили. Скорее наоборот. Черт, красивый. Почему Тенко не обращал на это внимания год назад, когда тусовался здесь с Ханой? — Здрасьте. Я Тенко Шимура. Я немного опоздал, потому что… — Да, Хана мне позвонила, — кивает Курогири. — Сказала, что у вас потекла стиральная машинка, и ты помогал. Ничего страшного. Боги мира, храните Хану. Хотя это все еще не отменяет того факта, что она могла бы его разбудить, а не придумывать спонтанное вранье. Даже не предупредив. — Пойдем, я тебе все покажу, — вздыхает Курогири, поднимаясь из-за стола. — Форма в гардеробе. Там же можешь оставить сумку и куртку. Форму можешь оставлять здесь, но стирка с тебя. Положено два комплекта. Какой у тебя размер? Они заходят в гардероб, в котором пристроились вешалка, несколько железных шкафчиков с ключами и скамейки. В углу стоял стол с коробками, в которых лежала форма. Скривившись, Тенко вытягивает фирменную кепку. Ну что ж, деньги требуют жертв. — Эм… сорок второй? Курогири принимается сосредоточенно перебирать запечатанные рубашки и жилетки. Потоптавшись немного на месте, Тенко отходит к шкафчикам и, найдя пустой, кидает в него сумку и стягивает куртку. В общем-то, он ожидал, что ситуация будет хуже. После долгой возни, Курогири поворачивается к нему и несколько растерянно вздыхает: — Рубашку нашел сорок второго, а жилетка только сорок шестого. Я потом сделаю заказ… Чтобы тебе пошили нужный размер. Вот, попробуй и приходи в зал. Если будешь носить черные джинсы, брюки из формы можешь не брать. Тенко подхватывает белую рубашку, расчерченную желтой клеткой, и красную жилетку. Распаковав, он натягивает рубашку поверх футболки и легко застегивает. А вот жилетка так и норовила соскользнуть с плеч. Кроме того ее длина достигала почти середины бедра, и выглядело это достаточно нелепо. Подойдя к зеркалу, Тенко расставляет руки в стороны и обреченно вздыхает. Катастрофа. Кое-как пригладив непослушные волосы, он выходит из гардеробной, набирая на ходу сообщение Хане. Tomura: Спасибо, что спасла меня от неприятностей, но я все еще не простил тебя за эту подставу. Hana-honey: И я тебя люблю, милый <3 Hana-honey: И СМЕНИ ЭТОТ УЖАСНЫЙ НИК!!!!!!!! Тенко цокает языком и закатывает глаза, пряча телефон в карман жилетки. Он еще несколько раз вибрирует, сообщая, вероятно, что Хана недовольна игнорированием, но быстро смолкает. Курогири у кассы о чем-то разговаривает с готичным мальчиком. Тот активно кивает. — Знакомься, Шимура-кун, это Фумикаге Токоями. Он тебе здесь все покажет и научит пользоваться кассой. Обычно, на дневную смену выходят по двое. Один следит за залом, расставляет товары, другой сидит за кассой. Как ты относишься к ночным сменам? — Нормально, — кивает Тенко. — Они оплачиваются за полторы ставки. — Тогда просто замечательно отношусь, — с еще большим воодушевлением кивает Шимура, и Курогири вздергивает брови. — Что? Вы же не рассчитываете, что я здесь не ради денег, а ради любви к торговле жвачками? — Нет, не рассчитываю, — мягко говорит Курогири, и его тонкие губы на миг трогает улыбка. — Но было бы мило, если бы ты это демонстрировал не так ярко. Хотя Хана предупредила, что ты обычно говоришь то, что думаешь. Поэтому заруби себе на носу одно правило: клиент всегда прав, даже если он непробиваемо туп. Никакого хамства. Улыбаешься и говоришь: «Приходите к нам еще». Нравится тебе это или нет. Иначе я легко тебя уволю. — Я честный, а не безмозглый. Я знаю, что в сфере обслуживания не хамят. Так что там с ночными сменами? — Обычно выпадает одна на неделю или даже меньше. Но сейчас у меня жуткая нехватка персонала. Пять человек. С тобой теперь шесть. А дней в неделе семь. Кому-то приходится брать дополнительные смены, а многие от этого не в восторге. Это десять часов дежурства вместо обычных восьми. С десяти вечера до восьми утра. После идет выходной, а потом дневная смена с четырех до десяти. После этого снова обычная дневная с восьми до пяти. — Вам нужно, чтобы кто-то взял две ночные смены в неделю? Окей, без проблем. Когда? — Завтра. Сегодня будешь до пяти. — Хорошо. Знаете, я могу брать их хоть через раз. Ночная, выходной, короткая и снова ночная. Я люблю работать ночью. — Э, другим оставь, — ворчит Токоями. — Тьма — не только твой час, но и мой. Тенко медленно моргает, поворачиваясь к мрачному парню. При первой фразе его голос не звучал так басовито мрачно. — Океееей… хорошо. Договоримся. — Замечательно, — кивает Курогири. — Токоями-кун, оставляю его на тебя. Там как раз продукцию привезли. Нужно расставить. Только сначала кассу покажи. Успехов тебе, Шимура-кун. Мужчина на миг касается худого плеча и скрывается за тяжелой дверью. Тенко невольно глупо улыбается на это, провожая своего начальника взглядом, но тут же одергивает себя, отворачиваясь. Вот черт, кажется, Хана права! Знать ей об этом, конечно, не обязательно. Токоями и Тенко неловко переглядываются. — Он мрачный, одинокий затворник, — поясняет Фумикаге, и его голос снова звучит более-менее нормально. — Будь я боссом, я бы тоже был мрачным затворником. — Справедливо. Заходи сюда, сейчас покажу кассу. У нас тут зарплата считается по ставке, плюс пять процентов от продажи днем и десять ночью. Курогири-сан сам это считает, по чекам. Поэтому будь внимателен, от этого зависит твоя зарплата. Чеки раскладываются по стопкам и подписываются, чтобы чужого не присвоить. Час ты — час я. Второй дежурит в зале, расставляет там всякое, следит, чтобы не воровали. Мы легкая добыча для любителей наживы. А за все украденные штуки Курогири-сан потом, в конце месяца, вычитает из зарплаты. Тенко чуть приподнимает брови, но кивает. В принципе, справедливо. Значит, нужно внимательно следить за всякими проходимцами. К кассе подходит женщина в возрасте и начинает выкладывать продукты. — Здравствуйте, — тут же реагирует Токоями, и угрожающая басовитость из его голоса пропадает окончательно. — Вот смотри. Считываешь штрихкод. Если не получается — набираешь на клавиатуре цифры. Такое часто бывает со всякой мелочью и замороженными продуктами. Потом нажимаешь вот сюда, и выбивается итоговая стоимость и сумма. Наличные или по карте? — По карте, — кивает женщина, роясь в сумочке. — Если по карте, то нажимаешь сюда, и вводишь сумму на терминале. Желательно смотреть фамилию на карте. Если есть сомнения в подлинности, можно попросить документы. Для продажи спиртного и сигарет тоже всегда проси документы. Курогири за этим строго следит. Пакет нужен? — Да, спасибо. — Пакеты вредят экологии, — ворчит Тенко, опустив голову. — Что? — растерянно отзывается женщина, которая уже начала укладывать продукты. Токоями кидает на Шимуру красноречивый взгляд. Первое правило: клиент всегда прав, Тенко. — Ничего, — натянуто улыбается Шимура. — Первый день работаю. Учусь. Сложно тут все. Женщина медленно кивает и продолжает укладывать продукты. Потом прикладывает к терминалу карту. Фумикаге подписывает чек и кладет его в свою стопку. Тенко еще немного топчется рядом с кассой, пока Токоями обслуживает клиентов. В целом, не так сложно. Он помнит это еще с работы Ханы. — Ну, можешь попробовать пока сам! — бодро говорит Токоями, всовывая в руки Тенко сканер штрихкодов. — В это время не так много клиентов. Главное запомнить триаду «Здравствуйте-пакет нужен? -спасибо за покупку, приходите к нам еще». Ну, удачи! Зови, если что, а я пошел в отдел овощей. Тенко медленно моргает и кивает, глядя на сканер, как на иноземный предмет, представляющий опасность. И на это он собирается потратить год своей жизни? Невообразимо. Отведенный на работу за кассой час пролетает достаточно быстро. Клиентов действительно почти нет, и Тенко успевает обслужить только болтливую старушку, которая пришла за собачим кормом и принялась рассказывать всю свою биографию, начиная с тысяча девятьсот пятидесятого года, группу глупо хихикающих девочек-подростков лет тринадцати, которые минут десять считали мелочь, чтобы убедиться, что им точно хватает на шоколадку и газировку, и милую молодую женщину с вегетарианскими покупками, которая отказалась от пакета, потому что это вредно для природы. Ничего сложного в обслуживании не было, но какая-то монотонность и необходимость говорить одни и те же фразы утомляли. — Ну как, справляешься? — внезапно спрашивает Курогири, появившись за спиной как будто из неоткуда. — А, да, — вздрогнув, быстро кивает Тенко. Токоями выруливает из-за стеллажа с тележкой с подпорченными овощами и фруктами, пытаясь на ней ехать, а не просто толкать перед собой, но, увидев Курогири, тут же принимает приличный вид, насколько позволяет его готический образ. — Там привезли продукцию, — говорит Курогири, сделав вид, что ничего не видел. — От наших спонсоров. Поэтому ее нужно выгрузить и красиво расставить. — Я выгружу, но расставляет пусть Шимура-кун. Моя очередь стоять на кассе. Как обычно, пирамидкой в центре зала? — Как обычно, пирамидкой в центре зала. Займитесь. — Я привезу коробки к стенду, — говорит Токоями, отталкиваясь на тележке и отъезжая медленно назад. — Там рядом стоит уже один сложенный. По образу и подобию сделаешь. — А что за спонсор? — вяло спрашивает Тенко, глядя на мужчину перед собой, который нетерпеливо притоптывал ногой. — Здравствуйте, чем-то могу помочь? — Ага. Четыре пачки сигарет Winston. — А документы у вас есть? Лицо мужчины заметно вытягивается. Тенко прикрывает глаза, проклиная свои рефлексы. Как будто не ясно, что мужчина со щетиной и морщинами явно старше двадцати одного. — Документы спрашивать нужно у тех, кто вызывает подозрения, — громко шепчет Токоями, и мужчина оборачивается на него, — а не у всех подряд. Сигареты сзади за стойкой. Обернись. Тенко быстро кивает, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Взгляд фиксирует нужный шкаф. Шимура поднимает роллет и пытается глазами найти нужную марку сигарет. — Четвертый ряд сверху, — подсказывает Токоями, продолжая кататься на тележке. Тенко наконец находит их и достает по одной. Но четвертой пачке что-то в держателе не срабатывает вовремя, и вся стопка сигарет сыпется Шимуре под ноги. Он медленно закрывает глаза и делает вдох. Твою мать! Тенко оборачивается и сталкивается со скептически-недовольным взглядом покупателя. Постаравшись улыбнуться, Шимура пробивает сигареты и на автомате ляпает: — Пакет нужен? — Ага, десять пакетов! — вспыляет мужчина. — А то я ж в руках не унесу четыре пачки сигарет. Ты что, издеваешься надо мной? Токоями медленно отъезжает на тележке назад, явно стараясь не засмеяться. Тенко прожигает его самым злобным из всех своих взглядов и бормочет: — Извините, я тут первый день работаю. — Понаберут криворуких, — возмущается мужчина, кидая деньги на стойку. — А простым людям потом терпи. Я вообще-то спешу. Не умеешь обслуживать — иди драить полы. Для этого большого ума не надо. — Ваша сдача, — с нарочито вежливой улыбкой отзывает Тенко, высыпая мелочь на тарелку вместо протянутой ладони. — Спасибо за покупку. Приходите к нам еще. Мужчина фыркает, сгребая сдачу в ладонь, и выходит из магазина, хлопнув дверью. — Надеюсь, у тебя из-за курения случится импотенция, — ворчит Шимура, разворачиваясь и мрачно глядя на упавшие сигареты. — Хамы, кстати, часто попадаются, забей. И не волнуйся так. — Я не волнуюсь, — качает головой Тенко, поднимая пачки. — Я типа… всегда такой. Уронить и сломать то, что по идее невозможно уронить и сломать — это вот прям мое. И говорить, прежде чем мозг успевает отфильтровать уместность фразы, тоже. Как их назад запихать? — Это надо весь шкаф открывать. Положи под стойку. Будем просто оттуда доставать. Чек не забудь себе положить. А я поехал за продуктами. Наш спонсор — какая-то фирма, занимающаяся консервированными овощами и фруктами. Тенко вздыхает. Шик. Он только еще консервы красиво пирамидкой в своей жизни не ставил. Собирая сигареты, он обреченно проводит взглядом Токоями, который бодро проезжает куда-то вглубь магазина с тремя большими коробками, крича: — Это ананасы! Иди, будешь расставлять. — Я уже их ненавижу, — ворчит Тенко, кидая сигареты под стойку и вяло плетясь вслед за уехавшим Токоями. И так будет целый год. * Тенко проворачивает ключ и заходит в квартиру. Сестра и мама, судя по звукам, сидят на кухне. Как только дверь хлопает, они замолкают, и слышно только глупые похихикивания. — Иди сюда, милый. Тенко издает недовольный стон. Честно говоря, он собирался прийти домой и пять часов переосмысливать свою жизнь, глядя в потолок, а уже потом взаимодействовать с людьми, но, видимо, так сделать не получится. Он скидывает обувь и, оставив сумку в прихожей, идет на кухню. — Мы приготовили тебе маленький праздник в честь первого рабочего дня! — гордо сообщает Нао, вытягивая перед собой тарелку с небольшим красивым кексом, в который даже была воткнута свечка. Хана улыбается и по-лисьи щурит глаза. Тенко напряженно смотрит на них минуту, а потом лаконично спрашивает: — Зачем? — Ты вроде бы утром был расстроен своим опозданием, — улыбается Нао, настойчиво пытаясь всунуть сыну тарелку. — И вообще, нужно радоваться мелочам. В жизни не так уж много поводов для праздника. А еще это извинения от Ханы. — Я уверен, что нет, потому что она не выглядит так, будто ей стыдно. Я тебе это еще припомню, кстати! — Дети, я что говорила про месть друг другу? Ну, Тенко, ты не можешь мне отказать. Я хочу тебя порадовать. Ты заслужил маленькую награду за то, что хочешь нам помочь. Ты теперь такой взрослый и ответственный. Я так горжусь тобой. Тенко хмуро смотрит на улыбающуюся Нао, но все-таки берет тарелку и задувает свечку. — Надеюсь, там нет ананасов. Потому что я сегодня три часа выставлял на стенде банки с консервированными ананасами, чтобы они стояли ровненько и красиво. — Оооо, знакомая тема, — со знанием дела кивает Хана. — Поэтому я ненавижу горошек в банках. Это самая нудная часть работы. А Курогири-сан такой педант. Если только хоть одна банка выбивается из общей картины — все! — Знаешь, — неловко бормочет Нао, — я бы могла… налить тебе немного вина. Чтобы ты расслабился. — Мам… если я начну пить от отчаяния и усталости с первого рабочего дня, я так даже до августа не дотяну. И, ну, знаешь, если я не пойду ни в наш, ни в европейский колледж… Я смогу там работать долго. Если не найду ничего лучше. — Ты еще можешь подать документы… — Мааам. Мы это уже обсуждали. Мне нужен перерыв. — Ты ведь так хорошо справился с первой ступенью… — Мам. — Ладно-ладно. Я поняла. Перерыв. Повисает неловкое молчание. Нао нервно кусает губы, неуверенно поглядывая на сына. Ей всегда хотелось для него лучшего будущего, и его внезапное заявление, что он не собирается после школы куда-либо поступать, а лучше пойдет работать, ее несколько шокировало. Несколько. Не настолько, чтобы устраивать скандалы или кричать, что она разочарована. Просто это было слишком неожиданно. Хана поступила в медицинский колледж без проблем, и чего-то такого же Нао ожидала и от Тенко. Но он всегда очень отличался от остальных детей, поэтому это нормально. Он нормальный. — Ну ладно, — вздыхает Тенко, когда молчание начинает затягиваться. — Спасибо за поздравления, вы очень милые. Я пошел к себе. Экзистенциальные кризисы сами себя не переживут. Подумаю над своей жизнь, съем сладкое, поплачу над фильмами. Там вроде вышла серия моего любимого сериала. Тенко достает из кекса свечку и разворачивается, чтобы выйти из кухни. — А с нами поделиться? — капризно тянет Хана, разваливаясь на столе. Тенко останавливается в дверях и смотрит на нее. Долго смотрит. Явно в надежде, что у сестры проснется совесть. — И не подумаю, — наконец говорит Тенко, разворачиваясь и направляясь в комнату. — Я заслужил съесть это в гордом одиночестве. Тем более, вы ж меня поздравляете. — Жадина! — А еще я видел эти кексы сегодня в магазине, и знаю, что они продаются по три штуки. Так что не прибедняйся. И я все еще тебя не простил за утро! Дверь демонстративно захлопывается. Вслед за этим следует грохот чего-то упавшего и очередной привычный крик: «Да твою же мать!». Хана смеется. Нао с полуулыбкой качает головой и достает из холодильника оставшиеся два кекса. Иногда она тоскливо думает, что ее дети ведут себя уже как совсем взрослые. Одна учится, второй устроился на работу. А значит, совсем скоро они оставят ее и займутся своей жизнью. А потом случается что-то такое, и на сердце снова теплее.