Путеводитель по романтическим клише.

Тойя в который раз косится на время на телефоне. Пятнадцать минут — это достаточный повод для беспокойства или очередная навязчивая мысль? Можно было бы написать Шимуре, спросить, где его носит, но казаться навязчивым не хочется. Достаточно того, что Тойя и так всегда пишет ему первым. К тому же, Тенко производит впечатление человека, который, как минимум, предупредил бы, если бы передумал или не смог прийти. Главное, не начинать думать, что он решил кинуть того, кто его преследует. Наконец, к остановке подходит автобус. В открывшихся дверях показывается Тенко. Он спрыгивает со ступеньки, едва не зацепившись ремнем сумки за поручень. Приглаживая взъерошенные волосы, он лихорадочно оглядывается по сторонам, ища глазами знакомое лицо. Заметив его, Тойя тут же поднимается со скамейки и подходит. Он старается сохранять дружелюбие на лице, но стоит ему столкнуться с растерянным взглядом Шимуры, с языка бесконтрольно срывается: — Двадцать минут. — И прежде чем ты продолжишь ругаться, — бодро щелкает пальцами Тенко, уловив претензию в чужом голосе, — я должен кое-что прояснить: я всегда нахер опаздываю! Даже если очень стараюсь прийти вовремя. Ещё больше я опаздываю, если стараюсь прийти пораньше. Поэтому в дальнейшем советую назначать мне встречи на час дня, и смело приходить к половине второго. Тогда ждать меня почти не придется. Но это, конечно, не точно. Тойя хочет по привычке возмутиться, потому что ожидания всегда его издергивают, из-за чего в груди скручивается клубок раздражения и страха, но быстро захлопывает рот. Он сказал «в дальнейшем»? Тенко чувствует чужое замешательство, поэтому робко уточняет: — Ты будешь на меня орать или дашь оправдаться? — Дам оправдаться, — кивает Тойя. — Хорошо. А ты вообще пунктуальный? — Да. Я был здесь без пяти. — Черт. Прости. Мне надо было вчера тебя ещё предупредить, что ты можешь благополучно приходить на полчаса позже. Так, ладно. Начну с того, что вся моя жизнь в принципе построена по закону Мерфи. — Чьему закону? — хмурится Тойя. — Мерфи. Все, что может пойти не так — пойдет не так. Вот. Привет, это я. В общем, автобус, на котором я собирался сюда приехать, ушел прямо у меня перед носом, на две минуты раньше, чем в расписании. Примерно в этом момент, наверное, я понял, что сегодня все точно пойдет через задницу, но ещё не спешил отчаиваться. Я сел в другой автобус. Он идет чуть дольше, другим путем, но главное, что приходит сюда. У меня было ещё немного времени в запасе, поэтому я решил, что вариант хороший. Я сел. Поехал. И через четыре остановки автобус нахер сломался. Чтобы ты понимал, я никогда на нем не ездил, поэтому был без понятия, где сейчас нахожусь. Ладно. Ладно, подумал я, у меня есть гугл. Сейчас предупрежу тебя, что задержусь, и посмотрю, каким автобусом можно добраться. Но. Я достал телефон, и понял, что забыл его зарядить. К слову, я после ночной смены. Вернулся домой в полдевятого. Поспал три часа. Поэтому мой мозг не додумался подключить телефон к розетке, хотя шнур в сам телефон я воткнул, пока бегал по дому, собираясь. В добавок ко всему, я ещё и проспал. Потому что спать не входило в мои планы, я просто отрубился. Так что да, моя вина в опоздании тоже есть. Но вернёмся к сломавшемуся автобусу. Я оказался в совершенно незнакомом месте без связи, и мне пришлось разговаривать с незнакомыми людьми. Я в принципе не очень люблю это делать. А уж тем более, когда нужно сказать что-то вроде «Здрасьте, где я и как отсюда выбраться?» На меня и без этого часто косо смотрят. Но ладно. Милая пожилая женщина подсказала, на какой автобус мне сесть, чтобы доехать сюда. Сказала, что нужно всего каких-то четыре остановки прокатиться. Супер, решил я. Четыре остановки — это не так уж много. Минут за пять-шесть доеду. Автобус пришел удивительно быстро. Я даже успел решить, что вселенная сжалилась надо мной. А потом, между второй и третьей остановкой, мы встали в сраную пробку из-за сраной аварии на дороге. Вот ты смеёшься, а я пятнадцать минут смотрел в окно и пытался понять: за грехи какого из моих предков вселенная так надо мной глумится. Я бы мог подумать, что за мои, но моя жизнь катастрофа столько, сколько я себя помню, так что карма накрывает определенно за кого-то другого. Спустя пятнадцать минут машины на дороге развезли, и мы медленно, но поехали дальше. И вот я здесь. И знаешь что? Учитывая всю эту ситуацию, которую я вынужден называть своей жизнью, опоздание на двадцать минут — это вообще ерунда. Это приехал почти вовремя. Точен, как швейцарские нахер часы. И я не собираюсь чувствовать себя виноватым, потому что я искупил свою вину тем, что ты стоишь посреди улицы и ржешь с меня, а я даже не пытаюсь тебя за это убить. Ну потому что окей, если с моей жизни не смеяться, то тут только плакать навзрыд. Все. Конец истории. Я отказываюсь об этом больше говорить. Лучше скажи, куда мы пойдем, раз это была твоя идея выбраться в этот район. Я все еще без понятия, где я. — Это почти центр, — все еще посмеиваясь, говорит Тойя. — Так что тут полно всяких развлекалок. Куда бы тебе хотелось? — Смелое предположение, что я сейчас способен на осознанное мышление и генерирование каких-либо идей, — фыркает Тенко, неловко отворачиваясь. — За последние часов тридцать я спал всего три. Так что у меня в принципе желание завалиться вот на эту скамейку и пролежать там сто дней. Тойя делает медленный выдох, стараясь сосредоточиться. — Так, ладно, я понял, — кивает Тодороки. — Никаких лежаний на остановке. Сейчас все решим. Ты завтракал сегодня? — Завтрак — ценность, навязанная западом, — неловко бормочет Шимура. — Окей, ясно, — улыбается Тойя. — Тогда давай зайдем в какое-нибудь кафе и… — Привет, я нищий. — Я могу угостить. — Нет. Я вообще-то работаю и получаю заработную плату, сильный и независимый. И это совсем не самоутешение. — Лааадно, — протягивает Тойя, оглядываясь по сторонам. — Хорошо. У тебя вообще нет денег? — Ну, есть, — вздыхает Тенко, запрокидывая назад голову. — Просто походы в кафе центра города в мои финансовые планы не входили. — Хорошо. Тогда можем просто зайти в какой-нибудь маркет и выбрать тебе поесть в приемлемой ценовой категории. — А. Ладно. Думаешь, если я не буду голодным, мой инстинкт бомжа смолкнет? — Если не поможет, будем искать выход дальше, — смеется Тойя, наметив ориентировочный маршрут. — Пойдем. Здесь недалеко. — У тебя есть повербанк? — вздохнув, спрашивает Тенко, шагая за Тодороки. Тот угукает и, скинув с плеча рюкзак, роется в нем. — Только это… у меня шнур от Apple. Нормально? — Ничего, — вздыхает Тенко, беря блок и заглядывая в свою сумку. — У меня с собой есть немажорский шнур. Спасибо. — Мажорский… — Да. — Не такие уж Apple и мажорские… — Чувак, у меня телефон по сраной акции, которую я выжидал, чтобы его себе позволить. — Ну… это ведь все равно смартфон. А не кнопочный, например. — Нет, ну не настолько у меня в жизни все плохо, — возмущенно восклицает Шимура, подключая телефон. — Хотя знаешь, иногда мне хочется, чтобы у меня была раскладушка, чтобы можно было пафосно ее захлопывать, когда собеседник бесит. — Как будто тебе не хватает сучести в жизни, — улыбается Тойя. — Хватает, но иногда хочется ещё повысить градус. Кстати, у меня есть свой повербанк. Но знаешь что? — Он разряжен? — усмехнувшись, предполагает Тойя, и Тенко кивает. — Да, он нахер разряжен. Это я тоже понял в застрявшем автобусе. Потому что я вчера решил: зачем мне его заряжать, у меня будет время, я успею зарядить телефон дома. Жаль, что вчерашний я не учел, что у нас с ним вместо мозга яблочное желе с истекающим сроком годности, которым я за ночную смену объелся на месяц вперед. Но это мне казалось вчера. Сейчас вот я говорю и понимаю, что с удовольствием съел бы еще столько же. Боже, когда-нибудь я продам родину за это идиотское желе. Лайфхак: если ты когда-нибудь захочешь меня подкупить, чтобы я тебя послушался, купи мне яблочное желе. — Я учту. Слушай, ты младший ребенок в семье? Тенко растерянно моргает, отвлекаясь от включившегося телефона. Потерев переносицу, он кивает: — Да, а что? — Да так. Просто внезапно почувствовал такую энергетику старшего брата по отношению к тебе. У тебя только старшая сестра, да? Та, что прибежала в ту ночь. — Ха. Ну ладно. Да, Хана. Нас двое. Хотя она иногда такая дурочка, что непонятно, кто из нас старше. У нас с ней два года разницы. А ты… самый старший? Я, конечно, почитал про вашу семью в гугле и знаю, что у тебя вроде как должно быть много сиблингов, но не помню, что у вас там с возрастами. — Да, я старший в семье, — кивает Тойя, заходя в торговый центр. — Тут нужно на цокольный этаж спуститься. У меня два брата и сестра. Самому мелкому двенадцать. Но у нас не особо близкие отношения. В смысле… твоя сестра вот тогда сразу кинулась тебя обнимать, переживать. Мои бы отреагировали в духе «Ты что, дурак? Как ты вообще вляпался?» — У Ханы раз на раз не приходится, — пожимает плечами Тенко, перебирая глазированные сырки в холодильнике. — Иногда она тоже так реагирует. Как с той разрыдавшейся девушкой с пистолетом. Положи, пожалуйста, йогурт на место и не расстраивай меня. Потому что если ты запищишь на выходе, я тебя задушу до того, как придёт охранник. — Я просто задумался, — бормочет Тойя, ставя маленькую баночку йогурта, которую почти положил в карман рюкзака, на место. — Ну, это все равно большой магазин. Не убудет. — Ты дурак? — вздыхает Тенко, подняв глаза. — Система штрафов для продавцов везде работает одинаково вне зависимости от размера магазина. Или его типа. Даже если ты пойдешь воровать одежду или телефоны. И здесь стоят рамы, в отличие от моего магазина. Ты шум поднимешь. — Ладно, ладно, я понял. Помедлив, Тенко все-так откладывает сырки и стремительно уходит в другой отдел. Отвлекшийся Тойя успевает только удивленно на него обернуться. Эта спонтанность раздражает или завораживает? Шимура замирает в хлебном отделе и делает глубокий вдох. Нос щекочет запах выпечки, и желудок тянет от голода. И первый инстинкт, конечно, нахвататься всего и побольше. Но нужно брать ровно столько, чтобы сразу съесть, иначе придется брать чертов пакет. Остановившись около румяных булочек, Тенко принимает самый серьезный вид, размышляя: с корицей, повидлом или шоколадом. — Тебе пакет дать? Тенко резко поворачивается к Тойе и буквально шипит, как кот, которому наступили на хвост. Тодороки от такой реакции широко распахивает глаза, а потом давится смехом, отвернувшись. О нет, никто из его купленных друзей не стал бы себя так вести в людном месте. — Пакеты разлагаются не меньше сотни лет, — бормочет обиженно Тенко, возвращаясь к булочкам. — Здесь есть бумажные, — говорит Тойя и даже протягивает руку, но на него смотрят таким взглядом, что он одергивается. — В них все равно есть целлофановая вставка. И если они испачкаются, их уже нельзя будет переработать. А еще их могут покрывать специальной пластиковой пленкой, чтобы они не промокали от жира. И она тоже, кстати, не разлагается. Так что только попробуй. Я уйду домой. Закончив, Тенко хватает две булочки: с корицей и шоколадом, и так же стремительно удаляется в отдел напитков. Тойя только шумно вздыхает и качает головой. Это напоминает походы за продуктами с младшим братом, когда тому было лет восемь. Он тоже вечно носился по отделам со скоростью кометы и кидал в корзинку все подряд. Тойе приходилось тайком складывать сладости и безделушки на место, чтобы мама не ругалась на Шото. Как давно это было. Помедлив, Тойя берет два кекса с вишней и, немного поколебавшись, все-таки решает не отрывать пакет. — На нас наорут, что мы все в руках тащим, — ворчит он, когда находит Тенко. Тот только пожимает плечами, беря очередную баночку холодного кофе и читая, перерабатывается ли эта упаковка в дальнейшем. — Удачи им, — кивает Шимура, удовлетворившись прочитанным. — Пусть тогда покажут мне, где написано, что я обязан взять пакет. Я уже не в первый раз с таким сталкиваюсь, так что опыт решения проблемы имеется. — Я могу что-нибудь украсть, пока ты скандалишь. — Это угроза? — Так, мысли вслух, — пожимает плечами Тойя, беря вишневый сок. — Пойдем? Или хочешь еще что-нибудь посмотреть? — У тебя какой-то кинк на вишню? — спрашивает Шимура, направляясь к кассам. — Гиперфиксация. Тенко чуть приподнимает бровь, но не комментирует. Вопреки опасениям Тойи, девушка на кассе реагирует на них вполне спокойно, только понимающе кивнув, когда Тенко на ее вопрос про пакет бросает, что это вредит экологии. Выйдя на улицу, Шимура тут же кусает булочку с корицей, чувствуя, что тесто внутри еще теплое. Ну что ж, теперь жизнь кажется не такой отвратительной. Для счастья нужно не так уж много. Некоторое время они идут молча. Особой тяжести, как в первую прогулку, в этой тишине нет. Вероятно из-за того, что Тенко слишком сосредоточен на еде, а не на раздражении происходящим. — Ты был неправ, — внезапно говорит Тенко, останавливаясь и доставая из сумки кофе. — После еды мой инстинкт бомжа только обострился. Ужасно хочется спать. У нас есть цель, куда мы идем? — Просто идем? — Не люблю просто ходить. Тойя вздыхает, оглядываясь по сторонам, пытаясь сориентироваться, где он находится и куда можно свернуть. Тенко терпеливо ждёт, жуя булочку и запивая ее холодным кофе. Он чувствует на себе взгляды людей, но старается не придавать этому особое значение. За последнюю неделю дерматит почти сошел на нет, осталось только шелушение вокруг глаз и на шее, но какой-то фантомный зуд все равно вспыхивал, стоило только начать нервничать. — Так, ладно, — наконец определяется Тойя. — Здесь недалеко ей набережная. — Водоканал? — тут же уточняет Шимура, чувствуя внезапное беспокойство. Не хотелось бы гулять там, где он прорыдал всю среднюю школу. — Нет, просто набережная, — качает головой Тойя, не уловив, почему Тенко вздыхает с облегчением. — Водоканал немного дальше. Вроде бы в ту сторону, с которой ты приехал. — Хорошо. Пойдем на набережную. Веди меня. Ты хорошо ориентируешься в местности? — Ну, нормально вроде, — пожимает плечами Тойя, переступая красные плитки на тротуаре. — Я просто здесь часто бываю. А если не знаю, куда идти, всегда можно спросить у карты в телефоне. — Круто. Я даже с гугл-картами умудряюсь потеряться там, где это, казалось бы, невозможно сделать. Тенко театрально разводит руками, и Тойя улыбается. Удивительно, как пару дней общения онлайн сгладило бесконечную неловкость между ними. Теперь Тойе даже нравилось заходить в твиттер, читать, что пишет Шимура: какие-то факты про окружающую среду, ретвиты фотографий котов и собачек, объявления различных мероприятий и благотворительных акций, арты по фильмам, сериалам и компьютерным играм, анонсы выхода новинок. А ещё очень много его эмоций и личных мыслей о чем-то. А еще смешные диалоги с работы. А ещё… немного странные, но чертовски увлекательные концепции миров и существ, которые, вероятно, придумывал он сам. Спросить про это не получилось, потому что Тенко сразу же кинул его в черный список на пять часов. К слову, до жалобы на мажорного придурка с ананасами Тойя тоже дочитал. Но это даже не звучало обидно. Скорее смешно. Погода хоть и радовала теплыми весенними днями, но температура еще не поднялась настолько, чтобы люди начали активно собираться на пляже. Несколько столиков были заняты воркующими парочками, но в целом было немноголюдно. Легко можно было найти место подальше от чужих глаз. От ветра по воде шла рябь, и это зрелище завораживало. Образуемые маленькие волны шуршали о каменистый берег. Водоем явно провели сюда искусственно, но это было слишком давно. Они проходят дальше, туда, где заканчивается забор, ограждающий от пешеходного пути, и начинается берег, подразумевающий пляж. Тенко устраивается на скамейке, которая ближе всего к воде, подтягивая к себе колени, и задумчиво цедит остатки кофе. Тойя ходит по камням, подбирая те, что круглее и более плоские. Оглянувшись на Шимуру, он понимает, что если срочно ничего не предпринять, Тенко точно завалится на бок и будет спать. — Ты вообще никогда не воровал? — спрашивает Тойя, присаживаясь прямо на землю и складывая собранные камни в пирамидку. Возможно, говорить о своих навязчивых желаниях — это не лучшая идея, но это первое, что приходит в голову. Тенко растерянно моргает, возвращаясь в реальность, и вздыхает. Подумав, он пожимает плечами: — В магазинах — никогда. — А не в магазинах? — усмехнувшись, говорит Тойя, обернувшись на Шимуру. Тот чуть дергает уголком губ в слабой улыбке. — Лет в… одиннадцать, что ли, я украл у соседского мальчика велосипед и спрятал его в лесу. Но моей целью был не сам велосипед. Это был охренительный стратегический план. Этот мальчик часто меня дразнил и подговаривал других детей. Поэтому я украл его велосипед, и через пару дней, когда он уже отчаялся его вернуть, а еще получил от своего отца, я ему помог «чудесным образом» найти велосипед в лесу. С тех пор он меня не трогал, и даже защищал, если кто-то из ребят лез. Вот. Это чтобы ты понимал, что злобной сучкой я был буквально с младенчества. — Вау, какая искусная манипуляция, — смеётся Тойя. Он встает и берет один из камней в пирамидке. Встав боком, он кидает его в воду максимально параллельно глади, но камень все равно тонет. — А ещё в школе, когда совсем мелкий был, позавидовал игрушке своего одноклассника и тайком забрал себе. Но мне стало так стыдно, что я два дня прорыдал от чувства вины, а потом попросил сестру подкинуть эту игрушку назад. Вот так и рухнула моя криминальная карьера, столкнувшись с болезненной эмпатией. — Прям прорыдал? — Я был очень плаксивым ребенком, так что да. А что насчет тебя? Ты всегда был таким? — Нет, — медленно качает головой Тойя, швыряя ещё один камень, который тонет. — Только последний… месяц? Вообще, я в курсе, что воровать — плохо. Просто… это очень навязчивое желание. Не могу с ним справиться. Смешно, но после удачной… кражи сразу возникает чувство, что мне все по плечу. — Это ведь проблема, — вздыхает Тенко. — Почему ты не пойдешь на какую-нибудь терапию? Ты же можешь себе позволить. — Нет, — снова медленно качает головой Тойя. — Я не пойду ни к каким психотерапевтам. — Почему? — Потому что… они будут меня психотерапевтить. Тойя поворачивается и кисло улыбается. Тенко приподнимает брови и усмехается: — Это такое завуалированное «не твое собачье дело»? — Совсем немного. У меня просто личные счёты с психотерапией. Тенко поджимает губы, но ничего не говорит. Тойя ещё немного задумчиво смотрит перед собой, а потом отворачивается и снова пытается кинуть камни в воду так, чтобы они прыгали по поверхности. Шимура кусает изнутри щеки, припоминая, что он прочитал про семью Тодороки. Хоть он не особо стремился запомнить детали, но, кажется, в сознании отпечаталось, что кто-то в их семье страдает от психического расстройства. Это причина личных счетов? Но вопрос так и повисает невысказанным сомнением. Подобные темы — явно не то, что стоит поднимать на второй встрече. Но молчание становится очевидно тяжёлым. Тенко чувствует, что Тойя слишком уж погружается в какие-то свои не очень веселые мысли. Нервные движения, избегания взгляда, поджатые губы. Даже камешки он швыряет теперь с какой-то злобой. Но едва ли на Шимуру с его вопросами. Эмоции Тодороки читаются как в открытой книге. — У тебя так никогда не получится кинуть блинчики, — решает сменить тему Тенко. Тойя оборачивается и недовольно спрашивает: — Это ещё почему? У меня уже пару раз получалось. — Сегодня ветрено, надо на это поправку делать. Ты часто здесь бываешь? — Достаточно, — вздыхает Тойя, швыряя ещё один камень, но и он идёт ко дну. Решив, что на сегодня разочарования хватит, он отходит от берега и садится на скамейку. Вид воды не успокаивает как раньше. Тодороки чуть нервно стучит пальцами по дереву. — А с кем? — спрашивает Тенко, не до конца уверенный, что это уместный вопрос. Но Тойя только флегматично пожимает плечами: — Один. Это звучит обыденно, словно никакой проблемы нет, но Тенко чувствует, как из запертого ящика настойчиво стучат, пытаясь выломать старые замки. Это чувство такое неприятное, что хочется сбежать, чтобы больше никогда с ним не соприкасаться. Но медленно выдохнув, Тенко тихо спрашивает: — Можно нетактичный вопрос? Тойя чуть поворачивается к нему и удивленно приподнимает брови. А потом медленно кивает: — Эм… да, наверное. — Ты можешь не отвечать, все нормально, — тут же предупреждает Тенко, откинув с лица волосы. — Просто… почему у тебя нет друзей? Ты ведь… можешь быть хорошим. Интересным. Весёлым. Все такое. В жизни ты, конечно, охренительный собеседник, но в онлайн вроде ничего, болтливый. — Эм, даже не знаю, что сказать, — вздыхает Тойя, запрокинув голову. — Не то чтобы вокруг меня нет людей, с которыми я мог бы общаться. Просто… мне с ними некомфортно. Не знаю. Купленные друзья. Знают, что я богатый, влиятельный, вот и бегают передо мной на цыпочках. А хочешь то, а хочешь это, вау, ты такой классный, интересный, весёлый, может ты сделаешь для меня то и то, ты же Тодороки? Некоторые говорят в духе «черт, твой отец меня закопает, если мы вляпаемся, поэтому держись от меня подальше». Компании таких же… богатеньких деток я не интересен. Мы общаемся только потому что одного круга. Типа одноклассники так и прочее. Мне тошно с ними. Скучно. Они мне кажутся до ужаса фальшивыми. Вот чем ты обычно занимаешься со своими друзьями? Тенко шумно вздыхает, вздернув брови, и задумывается. Перебрав варианты и отсеяв наиболее приличные, он говорит: — Ну, гуляем там, болтая о всякой ерунде. Или сидим у кого-нибудь дома и смотрим фильмы. Иногда устраиваем целые марафоны, закупившись едой. Пару раз волонтерили в фонде «Магне». Иногда ходим помогать в приюты для животных. Прошлым летом зарабатывали выгулом собак. На концерты ходим, если есть возможность. Всякие лекции. Тоже здорово. Экологические акции. Да. Вот. Я помешанный в этом плане. Когда тепло, выбираемся куда-нибудь в лес. У нас одна девочка играет на гитаре. Очень круто. Есть на костре готовим. Шатаемся по магазинам, меряя для фоток самую абсурдную одежду. Помогаем театральному кружку. — Так вот почему ты такой драматичный, — вклинивается Тойя. — Заткнись, — смеётся Тенко, пихая его в бедро. — Это мой врождённый талант. Ну, в общем, много чего ещё, но некоторые вещи цензурит мое желанием показаться адекватным человеком. — Не переживай на этот счёт, — успокаивающе говорит Тойя. — В твоей адекватности я уже разочаровался сразу после случая с ананасами. — Сучка, — фыркает Тенко, улыбаясь. — Я думал, придурок. — Как автор классификации могу изменить твой вид в любой момент. — Вообще, это все очень здорово звучит, — вздыхает Тойя, отпихивая от себя колени Тенко, которыми он продолжает пинаться. — Тебе с твоими друзьями явно весело и хорошо. А я не могу найти таких людей. Те, кто вокруг, обсуждают свои престижные университеты и колледжи, тусовки, дорогие машины, девушек и парней, которых им удалось подцепить максимум на неделю, куда они поедут путешествовать и куда она потратят больше денег, кто с кем встречается, расстается, спит. Когда я слушаю эти разговоры, у меня внутри все сжимается от раздражения, скуки, чувства, что я лишний здесь. А с другой стороны… кому-то интересному мне нечего предложить. Я ничем не увлекаюсь, не могу сказать, что мне интересно, не умею поддерживать разговор. Поэтому таким людям либо становится со мной скучно, либо они становятся фальшивыми купленными друзьями. Есть люди, с которыми я зависаю одноразово, как с этим вашим розововолосым. Но превращать наше общение во что-то большее я обычно не хочу, потому что знаю, чем это все закончится. Если в компании начинают понимать, что я Тодороки, я стараюсь из этой компании максимально быстро самоудалиться. — И на какой исход в общении ты надеешься со мной? — задумчиво спрашивает Тенко, устраивая подбородок на колене. Слова Тойи отдаются ноющей тоской под ребрами. Чувствовать себя везде чужим… Это даже, наверное, тяжелее, когда все вокруг благополучно. Потому что вообще не знаешь, чем оправдать эту вечную пустоту в груди. Все же хорошо, что тебе ещё нужно? На самом деле, нужно очень многое. Тенко знает. — Не знаю, — пожимает плечами Тойя, кривясь от своих же слов, произнесенных в очередной раз. — Ну, тем, кто будет передо мной стелиться из-за статуса, ты точно не станешь. Мне все еще нечего тебе предложить в плане интересности общения, так что возможно скоро я тебе надоем. Но… в общем, сейчас максимально неловкое признание. Мне кажется, что ты умеешь жить, не опираясь на общепринятые правила, и мне хочется научиться так же. Может быть, тогда я смогу найти, что мне нравится. Но если ты пошлешь меня быстрее, чем я успею словить инсайт, я буду разочарован, преимущественно в себе, но не удивлен. Я скучный и… пустой. — Кто тебе это сказал? — сморгнув оцепенение, спрашивает Тенко. — Я сам. — Да ну? — Ну, было еще парочку других людей… но в целом, я сам. — Понятно, — кивает Тенко и роется в своей сумке. Тойя заинтересованно наблюдает за ним, чуть приподняв брови. После непродолжительной возни, Шимура что-то достает и протягивает Тойе в сжатой ладони. — Вот. Будешь клеить на лоб каждому, кто говорит тебе, что ты скучный и пустой. Пластырь для мудаков. Или от мудаков. Тойя опасливо выставляет вперед ладонь, и на нее падает начатый блок стикеров. Все было бы нормально, если бы они не были в форме кулака с поднятым средним пальцем и красочной красной надписью «Fuck you!» — Это что за пассивная агрессия? — усмехается Тойя, пролистывая быстро стикеры. — Это мне Хими подарила на день рождения. Пять блоков. Так что у меня еще есть. — Куда ты их клеишь? Тут прилично так не хватает. — Настроение, конечно, клеить буквально на каждого покупателя в магазине. Но вообще, чаще всего на сестру. Или на эту самую подругу. Иногда на места, где меня кто-нибудь выбесил. Пару штук Шуичи на спину прилепил. И в принципе по магазину. Пасхалочки. О. Еще один наклеил на лобовое стекло машины, которая мне сигналила на светофоре. Водитель был не очень доволен. — Я так понимаю, бегаешь ты быстро. — Чертовски, — улыбаясь, кивает Тенко. — С таким характером, как у меня, только легкой атлетикой заниматься. — Ладно. Спасибо. Думаю, эти стикеры будут мне полезны. Приклею тайком отцу на важные документы. А эта… эм… Хими? Это та блондинка, которая выкладывает фотки с тобой? — Ага. — Она… твоя девушка? — неловко бормочет Тойя, стараясь не сталкиваться взглядом с Шимурой. — А что, похоже? — тут же заинтересованно спрашивает Тенко. — Нуууу. Да? Там, по-моему, даже была фотка, где вы целуете друг друга в щеки по очереди. — Ого. Это были очень старые фотографии. Ты до какого месяца долистал мой твиттер? — До декабря, — вздыхает Тойя и совсем тихо добавляет: — Две тысячи семнадцатого года. — Боже, ты сраный сталкер! — взмахивает руками Тенко. — Тебе делать больше нечего было — листать мой твиттер до семнадцатого года? — Я бы и дальше пролистал, но нечаянно заснул, и когда проснулся, то лента уже обновилась из-за того, что ты успел кучу всего наретвитить. А снова так далеко листать было влом. Тенко смотрит максимально мрачно, чуть приподняв брови. Тойя неловко отворачивается в другую сторону. После недолгого молчания, Шимура подаётся вперёд, берет один стикер из блока и бесцеремонно лепит на лоб растерявшемуся Тодороки. И все это с максимально невозмутимым видом. После этого сразу отодвигается и усмехается. Тойя вздыхает, отклеивая стикер, и с улыбкой говорит: — Ладно, окей. Я понял намек. — Хорошо. И нет, она не моя девушка. Мы друзья. А у тебя есть девушка? Тойя шумно вздыхает, не зная, как ответить. По-хорошему, Найя не является его девушкой, но что у Найи, что у остальных в круге их общения совсем другое мнение на этот счёт. — Наверное, нет, — неуверенно бормочет Тойя, когда на лице Шимуры отражается откровенное сомнение в интеллектуальных способностях собеседника. — Наверное? — скептически переспрашивает Тенко. — Эм… Все сложно. Но скорее нет, чем да. Нет. Вот. — Ладно, не уверен, что хочу вникать в эту гетеродраму, — закатывает глаза Шимура. Тойя вздыхает, невольно погружаясь в осмысление своих отношений с Найей, которые находились в подвешенном состоянии уже год. И вот надо было их родителям влезать со своей идеей свадьбы. Но увязнуть в полной мере в этих размышлениях не получается. Взгляд цепляется за телефон в руках Шимуры, и мысли мгновенно перещелкиваются. — О. Вспомнил кое-что. В твиттере ты меня проигнорировал, но сейчас ты не сможешь сбежать. — Смелое утверждение, — перебивает Тенко, усмехаясь. — Я очень быстро бегаю, не забывай. — Так, не придуривайся. Я просто хочу узнать, зачем ты спрашивал у меня, гетеро ли я? Это был очень странный вопрос. Тенко сначала фыркает, а потом смеётся, прикрыв рот ладонью. Тойя недовольно кривится, скрестив руки на груди, но терпеливо ждёт. Немного успокоившись, Шимура отмахивается: — Забей, я всех своих новых знакомых спрашиваю. Веду статистический учёт, какие люди меня окружают. Но ты мне так и не ответил. Поэтому я и избегал твоего вопроса. — И ты у всех посреди разговора спрашиваешь про ориентацию? Безо всякого предупреждения. — Как ты представляешь себе это предупреждение? Внимание всем постам, сейчас я спрошу, кого ты предпочитаешь: мальчиков или девочек. И вообще, все мои вопросы так выглядят. «Привет, как дела, классная погода. Как ты относишься к халапеньо?» — Без понятия, что это, — улыбается Тойя. — Я тоже, — хмурится Тенко. — Просто почему-то в голове всплыло. Шимура разводит руками и отворачивается, утыкаясь в телефон. Тойя не отводит взгляд, задумчиво разглядывая профиль Тенко. Многое в нем не давало покоя, заставляя крутиться на кончике языка острые неуместные вопросы. Но Тенко же не оговаривал это в списке запрещенных тем. — Ладно, — наконец решается Тойя, вздохнув. — Я хочу задать тебе очень странный вопрос. — Давай, — кивает Тенко, не отвлекаясь от телефона. — Только стикеры далеко не прячь. На всякий случай. Тойя недовольно цокает языком, на что Шимура только усмехается, но продолжает: — Я просто обратил внимание кое на что. В целом. Ну, у тебя часто в твиттере мелькают всякие арты и фотографии… не только с девушками и парнями. — Тенко отвлекается от телефона и смотрит заинтригованно, но с плохо скрываемым вызовом. — Я понял, что с моей лентой что-то не так как раз из-за рисунка с двумя целующимися… парнями. И просто ретвиты всякие… похожего содержания. И все эти штуки на твоей сумке. Значки там, ленточки… Вот я и хотел уточнить… ты… Тойя замолкает, пытаясь придумать, как бы так сформулировать вопрос, чтобы он не звучал слишком грубо или навязчиво. Тенко терпеливо ждёт около минуты, а потом наклоняется чуть вперед и проникновенно выдает: — Ну же, Белла, скажи это вслух. Кто я? Тойя растерянно моргает, и этой заминки хватает, чтобы Тенко согнулся пополам, давясь смехом и закрывая рот рукой. Тодороки фыркает и толкает его, но это не помогает. — У тебя такой сложное лицо, — сквозь смех стонет Шимура. — Просто сокровище. — Сучка, вот ты кто! — восклицает Тойя. Не раздумывая, он отрывает стикер и демонстративно лепит его Тенко на лицо, куда сумел попасть. Шимура даже не пытается увернуться. Все еще смеясь, он выпрямляется и пытается восстановить дыхание. Он дотрагивается до щеки, куда приклеился стикер, но не снимает его, а только сильнее прижимает, чтобы держался. — Ладно, признаю, заслужил, — кивает он, улыбаясь и смешливо щуря глаза. — Видишь, какая замечательная вещь. Только для меня он скорее как манифест моего отношения к миру. Не буду снимать, чтобы все сразу видели, что ко мне лучше не подсаживаться в общественном транспорте. — А остальные мои знакомые сразу попытались бы в нос дать за такое. — Они слабы и не переживут эту зиму. — Слушай, если серьезно, то ты… эм… — Ну же, скажи это слово, не бойся, — усмехается Тенко. — Это не передается с помощью семантики. Тойя снова заминается, понимая, что это приносит Шимуре садистское удовольствие. Он проходит через подобный разговор явно не в первый раз, и просто наслаждается чужими мучениями из-за формулировок. Тойя собирается с силами и снова пытается: — Ты… представитель ЛГБТ? От нелепости вопроса хочется встать и уйти. Прямо в речку. Но Тенко прикрывает глаза, усмехаясь, и беззлобно качает головой, говоря: — Представитель ЛГБТ… как будто это какой-то отдельный биологический вид. Но все равно не такая уж плохая формулировка. Обычно у меня заговорщическим шепотом спрашивают: «Ты что, из этих?» В такие моменты я всегда задаюсь вопросом: из кого «из этих»? Из марсиан? Масонов? Рептилоидов? Нет, я не из этих. Обожаю собирать эвфемизмы для вопросов про сексуальную ориентацию. — А что, часто спрашивают? — Ты не представляешь насколько. Чаще всего, конечно, спрашивают про «ты из этих». Но самый… эм… даже не знаю, какое слово подобрать… Самый странный, что ли, был вопрос «Ты больше по рыбкам или бананам?» — Боже… — Ага. Ну, я сказал, что из фруктов предпочитаю вообще-то яблоки, а рыбу люблю только красную или сушеную. А мне ещё сказали после этого, что я дурак и неправильно все понял. Но они б ещё больше зашифровали свой вопрос. Или типа там всякие «Ты предпочитаешь спереди или сзади?», «А ты типа и по этим, и по тем?» Кому этим? Кому тем? Что происходит? Тенко смешно округляет глаза. Тойя наблюдает за его живой подвижной мимикой и смеется. За глупыми шутками сглаживается неловкость темы. — Я не отвечаю на тупые вопросы, пока меня не спросят нормально, прямо, — подводит итог Тенко, разводя руками. — А мой… — Туповатый. Ты можешь лучше. — Лаааадно, — протягивает Тойя, чуть запрокинув голову, но тут же опускает ее, выпаливая: — Ты гей? — Неплохо, но мимо. Если ты думаешь, что я гей, то зачем спрашивал про девушку? — Нуууу, то, что ты гетеро, тоже вряд ли, — неуверенно протягивает Тойя, наблюдая за реакцией. Тенко прикрывает глаза и усмехается, качая головой: — Ну да, вряд ли. Третья попытка? Тойя тяжело вздыхает, задумываясь. Не то чтобы он был сильно подкован в этой теме. И он никогда не встречал людей, которые могли бы спокойно сказать «Я негетеросексуален». А отец, когда слышал новости, связанные с этой темой, всегда выходил из себя, приводя в пример очень смутные аргументы. Поэтому над третьим вариантом пришлось думать долго, расшифровывая запрещённую аббревиатуру. — О, я понял! — слишком уж воодушевленно щелкает пальцами Тойя. — Надеюсь, ты сейчас не скажешь, что я лесбиянка, — флегматично перебивает Тенко, и тут же получает тычок в бок. — Да ну тебя. Не настолько я тупой. Ты… — Тойя снова заминается, не понимая, почему так сложно произносить эти слова, а Тенко изображает на лице заинтересованность. — Ты… бисексуал? — Вау, браво, Шерлок, — нарочито восхищенно восклицает Шимура, взмахивая руками. — Ты раскрыл это невероятно сложное дело. Где же овации? Я так тобой горжусь. — Я тебе сейчас еще одну наклейку на лоб прилеплю, — предупреждает Тойя, но улыбается. — Я их собираю, как медальки заслуги. — Так значит, ты не скрываешь, что ты… би? — А должен? — Эм… Ну… Прости. Я просто никогда среди своих знакомых не встречал…представителей ЛГБТ. — Ага, представитель семейства ЛГБТ, вид бисексуал, подвид открытый. — Ну вот что ты начинаешь, — улыбается Тойя. — Если не встречал, значит, что они хорошо скрываются. Не могу судить их. Не всегда можно открыто сказать «Мам, пап, привет, как дела, хотите чаю? Кстати, я гей, лесбиянка, трансгендер». — И твоя семья в курсе? — удивлённо спрашивает Тойя. — Да. — И они нормально отреагировали? — Мама от неожиданности разбила чашку. А сестра просто сказала «О, прикольно». — А отец? — ляпает Тойя, и сразу видит, что Шимура заметно напрягается. — А отца я не считаю за семью, — мрачно говорит он. — Он живёт отдельно. — Оу, прости… — Да нормально все. Я рад, что он находится как можно дальше от меня. Вообще, моя семья очень хорошо отреагировала. Сестра восприняла очень естественно, будто всегда говорила «Тебе бы девушку или парня хороших», а не просто «девушку». А мама сразу начала читать всякие статьи, меня расспрашивать, сказала, что главное, чтобы я был счастлив и любим. Вот. Тенко неловко отворачивается и прячет лицо в сгибах локтей на колене. Тойя невольно улыбается этому теплу, скользящему в словах Шимуры о его семье, стараясь задавить скулящую зависть в зародыше. Не думать о том, как отреагировали бы его родственники, стоит больших усилий. Потому что они бы точно не оценили. Тенко пофыркивает в сгиб локтя, чувствуя, как горят кончики ушей. Почему-то говорить о своей любви к семье всегда казалось чем-то невероятно глупым и детским, когда дело касалось общения с кем-то малознакомым. В голове настойчиво стучит: «Ну сейчас он точно высмеет тебя за твою слабость». Но Тойя молчит, и ничто в его поведении не говорит о насмешке или осуждении. Скорее об озадаченности какими-то своими мыслями, вероятно, не особо радостными. Примерив на свою семью все возможные варианты развития событий, если бы он заявился с такой новостью, Тойя быстро говорит: — Можно ещё один тупой вопрос на эту тему? — Конечно, — бубнит Шимура, поднимая голову и стараясь скрыть смущение. — Хочешь заниматься активизмом — будь добр просвещать в тупых вопросах. — А как ты понял, что ты… эм… ну… — Мне так нравится смотреть, как ты страдаешь, пытаясь произнести это слово. — Ты не помогаешь. — Ладно-ладно, не ворчи. Это был прекрасный солнечный день. Я шел по улице, и вдруг услышал откуда-то с неба прекрасные переливы мелодий и нежные звуки хора. Я поднял голову и увидел, что облака разошлись, и с них ко мне снизошел невероятной красоты ангел, протягивая мне что-то в руках. Это было записка, в которой золотыми буквами было написано «Отныне ты бисексуал, Тенко». Я хотел спросить у ангела, что мне теперь делать с этим, но он уже отправился обратно на небеса. Так я и понял свое предназначение и иду теперь по предначертанному мне пути. Тенко театрально прикладывает руки к груди и замирает, стараясь сохранить максимально возвышенное выражение лица. Не сорваться на смех сложно, потому что лицо Тойи с заинтересованного с каждым словом превращалось во все более мрачное. Под конец вдохновенной речи он выглядел как человек на грани убийства. Повисает тишина, для полной картины которой не хватает только звуков сверчков. Так продолжается почти две минуты, за которые Тенко так и не шевелится, чтобы убрать это поганое выражение со своего лица. Напряжение нарастает до того момента, пока Тойя внезапно не подается вперед, восклицая: — Так, знаешь что, иди нахер! Я тебя нормально спросил, а ты мне тут драму ломаешь. Блаженный. Тебе этот ангел явно не записку дал, а кирпичом по голове. Иначе как объяснить твое тупое чувство юмора. Тойя активно сопровождает свои возмущения тычками в бок, из-за чего Тенко смеется, стараясь защититься и отопнуть от себя нападающего. Получается не очень. От смеха начинают болеть мышцы живота. — Не щекочи меня, — стонет Шимура, пытаясь перехватить Тойю за запястья. — Иначе я не отвечаю за нанесенные в последствии травмы. Ну прости. Пожалуйста. Боже… Я больше так не буду. Просто это реально глупый вопрос. — Так себе из тебя просветитель, — фыркает Тойя, но все-таки прекращает тыкать пальцами Тенко в ребра и отодвигается. Встав, он отходит обратно к пирамидке из камней и предпринимает еще одну попытку пустить блинчики по воде. — Так, а это я воспринимаю как личное оскорбление! — тут же восклицает Шимура, приосанившись, но выглядит не очень впечатляюще, потому что губы растягиваются в невольной улыбке, а дыхание все еще сбито из-за смеха. — Как есть. — Ну какой ответ ты ожидаешь услышать? Поцеловался с девушкой, поцеловался с парнем, понял, что оба варианта прикольные, отрефлексировал и сделал выводы о себе. Тебе полегчало? Вариант с ангелом мне нравится больше. — Ты целовался? — удивленно переспрашивает Тойя, оборачиваясь, и, заметив, как опасно Тенко прищуривает глаза, тут же ойкает: — Оу, я слишком приблизился этим вопросом к запретной теме, да? Извини. Где ты нашел парня, с которым можно поцеловаться? Тенко скептически заламывает брови, а потом, нагло улыбнувшись, выдает: — А тебе что, номер его дать? Тойя расширяет глаза, не найдя ни одного приличного слова в своем лексиконе на подобную провокацию, а Шимура заходится новым приступом смеха. Но выдержав такого бессовестного поведения, Тодороки не придумывает ничего лучше, чем кинуть в Тенко плоским камешком, который он собирался швырнуть в озеро. Снаряд попадает Шимуре в колено, и тот сквозь смех пытается возмущаться: — Эй, это что за средневековье? Нельзя закидывать людей камнями за их ориентацию. — Это не за ориентацию, — хмыкает Тойя и кидает в собеседника еще один камешек. — Это за то, что ты язва. — Я сразу предупредил, что я та еще сучка. Ау! Ладно-ладно. Хватит. Ну чего ты. Прищурившись, Тойя кидает четвертый камень для успокоения своей души и отворачивается. И тут же справа над ухом пролетает один из снарядов. Месть. — Не целься мне в голову, дурак, — фыркает Тойя, обернувшись. — Я-то тебе по коленям кидал. — Прости, я нечаянно. У меня просто рефлекс самозащиты сразу насмерть. Ну, зато ты теперь понимаешь, почему на меня так часто нападают. Поздравляю. — Все еще так себе у тебя с просвещением. — Угх, ну чего ты заладил. Никого я не искал. Просто… так получилось. Это был мой одноклассник, мы с ним вместе делали проект по биологии у него дома. Мы сначала над чем-то долго смеялись, а потом он завалился мне на плечо, начав ныть, что ему не хочется делать никакой проект. Он был так близко, что во мне просто что-то щелкнуло, и я наклонился и поцеловал его. Вот и вся история. Тенко неловко пожимает плечами и смотрит куда-то в сторону. Тойя сначала вопросительно приподнимает брови, не понимая, почему Шимура внезапно помрачнел, а потом до него доходит. Это, вероятно, не самое приятное его воспоминание. — Он плохо на это отреагировал? — почему-то слишком тихо спрашивает Тодороки. — Да нормально, — вздыхает Тенко, снова поворачиваясь и поправляя волосы, и старается улыбнуться. — Среди множества вариантов, я бы даже сказал, что хорошо. Просто сразу свалил типа за газировкой, а потом мы за полтора часа закончили проект, над которым сидели почти неделю из-за того, что вечно отвлекались то на фильм, то на шутки, то на «пошли потусим на улице». — Как-то ты звучишь не очень убедительно. — Да ладно, — слабо улыбается Тенко. — Это действительно было не особо, конечно, приятно. Потому что он сразу как-то свернул наше общение, хотя до этого мы в классе очень хорошо ладили. Но то, что он просто сделал вид, что ничего не было, лучше, чем если бы он… ну не знаю… вмазал мне? Закопал на заднем дворике? Начал бы травлю в классе? Растрепал о произошедшем всей школе? Дерьмовых вариантов гораздо больше. Но это был хороший опыт, чтобы понять, что же во мне вечно ноет. Вечно ноет. Тойя многозначительно хмыкает и отворачивается к озеру, задумчиво кидая в него камешек. Что ему нужно сделать, чтобы прекратило ныть? Тенко просто повиновался своему первому порыву. Это должно так работать? — Ты вообще не задумывался над тем, чтобы скрывать это? — решив разбавить тишину, спрашивает Тойя. — Думал, конечно. Это сложно: вот так сразу принять и рассказать подобное. Всегда есть какая-то мысль между страхом и надеждой: «Может, я просто ошибся?» Две недели мучился, пытаясь осознать, что это было и как жить дальше. И в веренице этих бессонных экзистенциальных ночей осознал, что, наверное, всегда был таким. В той или иной мере. А насчёт скрывать… мне всегда было проще сражаться, чем притворяться кем-то другим. Тойя чувствует, как от этой фразы внутри что-то сжимается, и вся своя никчемная жизнь становится поперек горла. Но всего на пару секунд. А потом закостенелый, привычный мир со скрипом и скрежетом сдвигается с места, принимая совсем иную, пока пугающую, но почему-то манящую форму. Может быть, какие-то детали в нем сломаны, может быть, каких-то не хватает. Но это уже что-то только его, Тойи. Все так просто по сути своей. Тойя никогда не любил притворяться кем-то другим, но почему-то всегда плыл по течению, как бы оно ему не нравилось. Но это было почти то же самое, что и притворяться. Но он никогда не пробовал даже в какой-нибудь мелочи сразиться за то, что нравилось именно ему. И со временем это вросло под кожу, стало неотъемлемой частью, превратилось в «Я не знаю, чего я хочу». Но имеет ли смысл начинать сражаться сейчас? Единственным, когда он ступил против этого течения, был момент, когда он забрал все свои документы из университетов и колледжей. И это было самое невероятное чувство облегчения. Как там Шимура сказал в прошлый раз? Лучше долго себя искать, чем в сорок лет понять, что живешь не свою жизнь. Ну что ж, пожалуй, что так. Улыбнувшись этой мысли, Тойя кидает в воду еще один камешек. Но на сей раз он не тонет, а ударяется о гладь и подпрыгивает. Более того, он делает это дважды, и только третий раз коснувшись поверхности, тонет. — О, ты это видел? — тут же восклицает Тойя, оборачиваясь на Тенко. — Он дважды подпрыгнул! У меня получилось. — Вау, — протягивает Тенко и даже несколько раз хлопает в ладоши. — Я так горжусь тобой. Надо будет купить стикеры-звездочки и выдавать тебе за заслуги. — Ты можешь хоть пару минут не быть такой занозой в заднице? — фыркает Тойя, кидая ещё один камешек, но повторить свой триумф не удается. — Могу. Просто предпочитаю себя не утруждать. Тойя кидает последний камень, но и он тонет, и Тодороки решает, что на сегодня хватит попыток. Поэтому он возвращается и плюхается на скамейку, потягиваясь. Тенко с серьезным видом смотрит в телефон, но стоит отметить, что на сегодняшней встрече он делает это уже реже. Подумав, Тойя просит: — Расскажи про эти штуки на твоей сумке. Это… какая-то символика? В смысле, я знаю, что значит радужный флаг. Вот. — Вау, — перебивает его Тенко. — Теперь я задолжал тебе целых две звездочки. Какой ты умный мальчик. Я в восторге. — Так, ты сейчас точно получишь, — возмущается Тойя, но невольно улыбается, пиная фыркающего Шимуру по коленям. — Прекрати меня бесить. — Ладно-ладно, можешь ударить, — смеется Тенко. — Только не щекочи. Убери свои руки от моих боков. Тодороки, фу. Брось каку. — Я тебе не собака! — Я не виноват, что ты большую часть времени похож на грустного щенка. Ладно-ладно, я беру все свои плохие слова назад. Только не трогай мои несчастные ребра! Тойя для большей убедительности еще несколько раз щипает Шимуру за бок, пока тот, пытаясь увернуться, не пинает его ощутимо по голени. — Ауч, осторожнее. — Я предупреждал, что я не отвечаю за нанесенные травмы. Тенко укладывает голову на свою сумку и, закрыв лицо ладонями, старается отдышаться, улыбаясь. Тойя лениво пинает его коленом, но беззлобно. Как будто они просто дети. Можно не думать сотню раз, правильно ли ты поступаешь. И от этого так и легко и радостно. Шимура пытается достать из кармана куртки телефон, не поднимаясь, но он выскальзывает из пальцев и падает куда-то в песок под скамейкой. Тойя насмешливо фыркает, глядя на обреченное выражение лица Тенко, и нагибается, чтобы поднять телефон. — Спасибо, — кивает Шимура, садясь и перетягивая на колени сумку. — Все еще поражаюсь тому, что дожил до своих лет с такой криворукостью. Про что тебе рассказать? — Ну не знаю, — вздыхает Тойя. — У тебя столько всего навешано. Ну, например, вот эта фиолетовая ленточка рядом с радужной. — Она не фиолетовая, — почти оскорбленно фыркает Тенко. — На ней есть еще розовый и синий. Это флаг бисексуальности. — А вот это… — Тойя тыкает пальцем в значок, — не знаю, что это. Тоже как-то относится к бисексуальности? По цветам такое же. — Ага. Это полумесяцы. Тоже что-то типа символа. Мои любимые. Они так классно выглядят. — А почему полумесяцы? — Вообще, это типа кусочки символов венеры и марса. Пол не важен, блаблабла. Но мне больше нравится метафора, что окружающим обычно видна только одна часть тебя, но не важно, какая, потому что ты все еще являешься чем-то целостным и сильным. Как у луны видна только одна часть, но это не делает ее неполноценной. Понимаешь? Сделай хотя бы вид, что понимаешь. Тенко щурит глаза, недовольно глядя на задумчивого, молчавшего Тойю, и тот растерянно моргает и кивает: — Я понимаю. Наверное. Мне просто надо над этим подумать. Но интересно. А вот этот голубой что значит? То есть, голубой, розовый и белый. Дотошный. Лицо Тенко сглаживается, и он слабо улыбается. Чужой искренний интерес почему-то заставляет чувствовать себя радостно. Вероятно, из-за отсутствия какого-либо негатива в этих вопросах. Обычно они сводились к фразе «Зачем тебе заниматься этой глупостью?» Но Тойя в своем интересе был больше похож на любознательного ребенка, который спрашивал, почему небо голубое, трава зеленая и что это за букашка ползет по земле. Поэтому говорить необычайно приятно. — Это тоже флаг. Трансгендерный. Только я не очень помню, почему он именно такой. — Я чего-то о тебе не знаю? — внезапно спрашивает Тойя и смеется, глядя на растерявшегося Тенко. Но Шимура тут же улыбается, пихая собеседника локтем под ребра. — Нет, к трансгендерам я не отношусь. Но у меня есть такие друзья, так что это вроде… поддержки и солидарности. У меня и красная ленточка вот здесь есть. В память жертвам СПИДа. Хотя я, конечно, не болен, и даже среди моих знакомых таких нет. О, а вот этот вот значок, — Тенко тыкает пальцем в акрилового улыбающегося человечка с цветочным венком на голове, — мне подарили на публичной лекции на тему сохранения ментального здоровья. За активность. Не знаю почему, но он мне кажется особенно классным. А это Элиот из «Волшебников». Бисексуальная икона. Иногда думаю, что смотрю этот сериал только ради него, потому что не всегда улавливаю смысл, засмотревшись. А вот это логотип игры «Dragon age». Думаю, ее тоже нужно сделать символикой бисексуальности, потому что там легко можно романсить горячего эльфа или восхитительную лесную ведьму. И я, кажется, увлекся… Прости. Тенко неловко прикрывает глаза ладонью, и Тойя только тихо смеется. Вздохнув, Шимура откидывает с лица волосы и улыбается, глядя на Тодороки, стараясь скрыть за прядями горящие щеки. — В общем, остальное в большей мере — это мерч по сериалам и играм. Или просто красивые картиночки. Например, пейзажи Исландии. Хочу как-нибудь туда съездить. Или переехать, если повезет. А то в Японии слишком много города и людей. Это утомляет. И раз уж я тут же растрепал все, что можно, то, может, ты все-таки ответишь на мой вопрос? — Какой? — хмурится Тойя, пытаясь вспомнить, в какой момент их разговора ему успели задать вопрос. Тенко вздыхает, закатывая глаза, и устало спрашивает: — Ты гетеро? — А, это… — неловко бормочет Тодороки, потирая затылок. — Ну да. Конечно. Почему нет-то? Тенко чуть приподнимает брови, но, заправив за ухо прядь волос, кивает: — Понятно. Хорошо. — Но я думаю, я… нормально отношусь к этому… В смысле, к ЛГБТ. — Здорово. Значит, проблем у нас в общении не будет. Шимура снова подтягивает к себе колено, устраивая на нем подбородок, и прикрывает глаза. Ветер путается в темных волосах, и откидывать их с лица бесполезно. В тишине можно даже расслышать плеск волн. Умиротворяет. Чуть поодаль можно разобрать чужие голоса и смех. — Кстати, я начал смотреть «Волшебников». Две серии. — Круто. Надеюсь, тебе понравится. — Пока еще не решил, но вроде интересно. — Пиши если что, можем обсуждать, — бормочет Шимура, зевнув, но так и не открыв глаза. Мир медленно распадается на составляющие. Сейчас бы приложить голову к горизонтальное поверхности, а не сериалы обсуждать. Все-таки выползать в город после ночной смены куда-то, кроме прогулок с Тогой, на коленях которой всегда можно подремать часок — не самая лучшая идея. — Спать хочешь? — спрашивает Тойя, уловив чужое настроение. Тенко с трудом поднимает веки и, потирая глаза, кивает, угукнув. — Инстинкт бомжа все-таки сильнее меня сегодня. Извини. Можем пройтись. Может, это меня взбодрит. А то я тут пригрелся на месте уже. Ну, или можешь дать мне поспать здесь на скамейке час, и я буду в норме. — Не стоит. Лучше езжай домой, наверное. А то у меня чувство, что я тебя пытаю. — Не льсти себе, — улыбается Тенко. — Если бы я не хотел здесь находиться, я бы встал и ушел. Но с тобой классно общаться, когда ты не выпендриваешься. Ты достаточно простой для богатого мальчика. — Ты когда-нибудь прекратишь меня так называть? — Я всего лишь констатирую факт. Не бубни. Будет нормально, если мы на сегодня разойдемся? — Конечно. Мы же сможем еще увидеться? — Да, конечно. Только не завтра. И не послезавтра. В общем, я напишу, как решу. Тенко вытягивает ноги и откидывает назад руки, выгибаясь в спине, и телефон из кармана куртки снова падает в песок под скамейкой. Тойя смеется, а Шимура только цокает языком, резко нагибаясь. — У него походу тоже инстинкт бомжа, — фыркает Тенко, отряхивая телефон от пыли. — Вечно тянет лежать под лавками где-нибудь в грязи. Черт, у меня все затекло так сидеть уже. Шимура кое-как встает, разминая ноги и чувствуя, как мышцы недовольно ноют. Тойя чуть тормозит, отвлекшись на свой телефон, в котором Найя очень настойчиво звала его гулять вместе с Фуюми. Помедлив, он просто смахивает уведомления. Он подумает над этим вопросом, когда вернется домой. Не то чтобы он сильно против самой идеи встречи, но ведь там наверняка объявится Таками, а Найя снова будет все сводить к необходимости им встречать. Так что стоит тщательно взвесить все за и против. Тенко терпеливо ждет, а потом удивленно приподнимает брови, слегка наклонившись к Тойе. — Что ты делаешь? — настороженно интересуется Тодороки, уловив это движение, и поднимает голову. — Можно я сделаю кое-что не очень гетеросексуальное? — Эм?.. — Не бойся, я почти не буду тебя домогаться. — Почти? — Какой у тебя натуральный цвет волос? — спрашивает Тенко, протягивая руку и, так и не получив ни согласия, ни отказа, запускает пальцы в красные пряди, приподнимая их. — Корней не видно. Но цвет такой яркий. Часто красишься? Мягкие. — Не очень, — растерянно отзывается Тойя, но не сопротивляется тому, что Шимура бесцеремонно перебирает его волосы на макушке. — Просто они… рыжие на самом деле. Поэтому отросших корней почти не видно, и осветляться не надо каждый раз. — Рыжие? — переспрашивает Тенко, замирая, и в его глазах отражается почти детский восторг. — Круто! И очень необычно. А веснушки у тебя есть? — Эм… ну вообще, типа того, — неловко бормочет Тойя, не зная, куда себя девать от подобного интереса, и отводит взгляд в сторону. — Но они меня раздражают, поэтому я их вывожу с кожи. — Обидно, — вздыхает Тенко, выпрямляясь и отступая на шаг назад. — Наверняка, они выглядят хорошо. Но как знаешь. Извини, что облапал. У меня проблемы с контролем порывов. — Да ничего, нормально, — слабо улыбается Тойя, вставая и накидывая на плечо рюкзак. — Ты ж спросил. Просто в следующий раз так и говори, что ты хочешь сделать, а не вот такие вот формулировки. Тенко щурится, широко улыбаясь, и Тодороки становится понятно, что ему просто нравится смущать людей таким своим поведением. Всю дорогу к остановке Шимура, вспомнив какого-то рыжего американского актера, имя которого Тойя почти сразу забывает, рассказывает о каких-то сериалах с ним, которые могли бы понравится Тодороки. При этом его слова звучали скорее как совет, а не как нечто обязательное, без чего не склеится общение, как было с одноклассниками Тойи. Оставалось только удержать в голове все эти названия. Вдруг среди них действительно есть что-то, что придется по вкусу. Автобус приходит, к сожалению, достаточно быстро. — Надеюсь, доедешь ты без таких приключений, с которыми добирался сюда, — бросает Тойя, когда Тенко заходит в двери. Тот оборачивается и улыбается, кивая: — Да, я тоже. До встречи, Тородоки. — Ага. Пока, Ширума. Шимура показывает языки и чуть взмахивает рукой на прощание, и двери закрываются. Тойя немного топчется на месте, пока автобус не скрывается за углом. А потом возвращается на набережную к той же скамейке, которую, к счастью, никто не успел занять. Возвращаться домой, к привычному себе, пока не хотелось. Можно было еще хотя бы пару часов понаслаждаться чувством свободы и легкости. Чувством, что все можно наладить, если найти способ. Устроившись поудобнее и подложив под спину рюкзак, Тойя раскладывает на коленях блокнот, бездумно зарисовывая на чистой странице водную гладь. Получается на удивление неплохо. Вероятно, сказывается хорошее настроение. Телефон вибрирует, и Тойя лениво смотрит на экран, ожидая там увидеть очередное уведомление от Найи, которой не нравится, когда ее игнорируют. Но он ошибается. Сообщение из твиттера. Tomura: я погуглил, и халапеньо — это такой перец! Теперь ты знаешь. Tomura: так что я ХОРОШИЙ просветитель! Тойя прикрывает глаза и тихо смеется, даже не задумываясь над тем, что его могут заметить или услышать, хотя раньше никогда бы себе такого не позволил. Это просто немыслимо, что первое сообщение от Шимуры — это информационная минутка про перец халапеньо.