Мой любимый Стерек

— Стайлз! Стайлз, открой! — обеспокоенно кричал Дерек, стуча кулаком по двери. Еще минута — и он готов вырвать дверь с петель, но, к счастью, ее отворили. Стилински удивленно глядел на своего парня, не понимая, с чего тот устроил такой переполох. — Дерек?.. — с вопросительной интонацией произнес Стайлз, пропуская мужчину в дом. — Что-то случилось? Хейл ответил не сразу. Сперва он обошел всю гостиную и даже поднялся на второй этаж, в спальню к Стилински, внимательно все осматривая, дабы выявить что-то подозрительное. Кроме толстой книги с древними письменами, что лежала на диване, ничего найдено не было. — Почему так долго открывал дверь? — с подозрением спросил Дерек. — Спал, — пожал плечами Стайлз, — а что, собственно, происходит? — Ты не отвечаешь на мои сообщения, не берешь звонки, игнорируешь стаю. Это все из-за тех книг, что мы нашли в заброшенном Ацтекском храме? Мужчина покосился на неизвестную ему книгу, от которой исходила неприятная аура. Не нравилась ему затея, что устроил Стайлз, решив все досконально изучить. Да, находка была необычной и, возможно, полезной, но от предчувствия беды Дерек вот уже неделю как не мог избавиться. Это не давало ему покоя, и тот факт, что Стайлз резко отгородился от них, переключив все свое внимание на письмена, лишь доказывало, что интуиция Дерека не подводит. — Я не специально, — начал оправдываться парень, — просто немного увлекся переводом. Тут нет повода для беспокойства, — уверенно сказал Стайлз, подходя ближе к мужчине и взяв его за руку. — Я был у Дитона, — со всей серьезностью начал Хейл, не замечая, как парень закатил глаза, — это черная магия, Стайлз. Она опасна! — Эй, — улыбнулся Стилински, стараясь выглядеть беззаботным, — я просто перевожу их от скуки, — парень сократил оставшееся расстояния между ними и, наклонив голову, дотронулся губами до губ мужчины в легком поцелуе, — я в порядке. Хейл хотел безгранично верить Стайлзу, но не мог. Ногицунэ не вселяется в кого попало. Оно выбирает лишь самых хитрых и проворных, тех, которые запросто могут манипулировать людьми, двигая фигурки на шахматной доске. И пусть Ногицунэ побежден, тьма, хоть и незначительная, осталась в Стайлзе. Он уже никогда не отмоется от крови на своих руках. Дитон предупреждал, что Стайлз легко может поддаться соблазну перейти черту, впустить в себя зло. Искры сами вольны выбирать себе путь. И выбрав тьму, вернуться назад они не смогут. Дерек боялся, что черная магия способна повлиять на парня, исказить его разум, стирая границы дозволенного. Поэтому он отстранился от парня и требовательно сказал ему: — Покажи свои глаза. Стайлз легко мог обидеться на подобное недоверие, но лишь так Хейл будет спокоен. Он влюблен в парня до беспамятства и не допустит вновь ситуацию с Ногицунэ. Тогда он чуть не потерял Стайлза… Сейчас он должен держать ситуацию под контролем и, если нужно, сжечь все книги дотла. Стилински хотел возмутиться такой наглости, но не стал, решив наглядно показать мужчине, что черная магия не причинила ему никакого вреда. Всем известно, что глаза Искры, чье сердце наполнилось тьмой, раз и навсегда окрашиваются фиолетовым цветом. Стайлз прикрыл глаза, призывая внутреннюю силу, а после открыл их, демонстрируя Дереку ярко-янтарный блеск своей радужки. — Это всего лишь книги, Дерек, — устало проговорил Стайлз, возвращая глазам естественный карий цвет. Хейл кивнул, наконец, поверив парню. В доме не пахло магией, а значит Стайлз точно не практиковал. Стилински извинился, что игнорировал мужчину. Они договорились встретиться сегодня вечером и устроить ночное свидание. Как только за Дереком захлопнулась дверь, Стайлз облегченно выдохнул. Все-таки смесь трав, которую он установил на всем периметре дома, действует, блокируя остаточный запах магии. Он закрыл дверь на замок, прежде чем стянуть с себя кофту, открывая вид на исписанные символами рукава. Они кровоточили и неприятно жгли кожу. Стайлз всеми силами старался держать лицо, чтобы не показать свою боль Хейлу. Стилински пошел на кухню, чтобы выпить стакан воды и освежить свои мысли. Он чуть не попался Дереку, и было бы сложно объяснить мужчине, почему стены его подвала исписаны рунами. Благо, Хейл не додумался там проверить. Стайлз спустился в подвал, ощущая всю мощь предстоящего ритуала. Листая ацтекские книги, он даже не думал, что сможет найти в них решение всех своих проблем. Всю неделю он лишил себя сна, отдыхая лишь по два часа в день, с головой уходя в изучение материалов. То, что ему попались книги с черной магией, Стайлз понял сразу же, но это не оттолкнуло его, а наоборот, лишь подпитало интерес. В этих книгах были изложены древние заклятия, привороты, приобретение небывалой мощи, но не это нужно было Стайлзу. Многие посчитают Стайлза сумасшедшим, когда узнают, что он задумал. Сам же парень называл себя отчаянным. Он собирался оживить мертвого, и не просто кого попало, а Клаудию Стилински. Его маму. Как же Стайлз по ней соскучился… У него был шанс все исправить, вернуть ее к жизни и наверстать с ней упущенное! И пусть его считают безумным, он не отступится! Он до дыр изучил главы, где описывали воскрешение из мертвых, и уже собрал все необходимое, начертил на себе символы, в точности как указано на рисунке, перенес на стены руны, но ничего не выходило! И лишь сегодня, прежде чем Дерек его отвлек стуком в дверь, он нашел ошибку, которую совершал. Он неправильно перевел одно слово, и все разом стало сложнее… У любой магии есть своя цена. Стайлз не был глупым и понимал, что жизнь сама по себе стоит дорого, но он был готов пойти на любую жертву, лишь бы вновь услышать смех своей матери. Правда тогда он еще не знал, что последним компонентом для завершения ритуала является не что иное, как сердце человека, которого он любит. Стайлз по-настоящему любил лишь двух людей: своего отца и Дерека. Если о первом и речи идти не может, значит остается лишь… Стайлз от злости перевернул стол, на котором лежали рукописи. Выходит, он должен отдать жизнь за жизнь. Пожертвовать своим счастьем. Собственными руками убить своего возлюбленного. Да разве он сможет? Он знал, что ритуал будет не из легких, который отнимет у него много сил и энергии, но Дерек… Стайлз стал перед тяжелым выбором. На одной чаше весов была его мать, которую он снова сможет видеть, а на другой был дорогой его сердцу мужчина, что всегда был рядом, поддерживая и оберегая. От размышлений парня отвлек звук входящего сообщения. Дерек предлагал прогуляться в парке и устроить небольшой пикник на открытом воздухе, дабы любоваться созвездиями. Кажется, Стайлз сделал свой выбор. *** Они лежали на мягком пледе, укрытые толстым слоем одеяла, и целовались, забыв о том, что изначально пришли сюда, чтобы смотреть на звезды. В парке стояла тишина — оно и понятно, время позднее, и кроме них здесь больше никого не было. — Дерек, — отстраняясь, сказал Стайлз, вновь садясь на плед, — скажи, ты меня любишь? — Да, — без раздумий ответил мужчина, — все в порядке? — спросил Хейл уловив резкую смену настроения у парня. — Ты сегодня задумчивый, — он провел своей ладонью по лицу Стайлза, отпуская ее на шею. Стилински увернулся от прикосновения, вставая на ноги и отворачиваясь от Дерека. Хейл не понял, почему парень так неожиданно отстранился от него. Может, он ждал другого ответа? Более развернутого и с объяснениями? — Стайлз, — нежно произнес Дерек, так же вставая на ноги и, подойдя к парню, обнял его со спины, — ты можешь рассказать мне все, что тебя беспокоит. Парень молчал, а Дерек слушал его сбивчивое сердцебиение и не мог понять, что происходит. — Прости, — в итоге сказал Стайлз, дрожа от переполняющих его чувств, — прости меня, — повторил он, и не сдерживал слезы, позволяя им скатываться по щекам. Дерек не успел задать вопрос, как парень повернулся в его руках и подул со своей ладони в лицо мужчине перемолотый в порошок аконит. Хейл вдохнул в легкие яд и, теряя сознание, упал на плед. Стайлз посмотрел на мужчину, давая себе отчет в своих действиях. Он вытер слезы рукавом толстовки и почувствовал опустошенность внутри. Словно все разом стало для него безразличным. Он достал из кармана нож и сел на корточки, глядя в красивое лицо Дерека. — Мне правда жаль, — без сожаления произнес он, не замечая, как радужка его глаз окрасилась в фиолетовый цвет.