Его Пушистое Высочество

Чимин проснулся с ноющей болью в голове. Казалось, он умирал, что в виски ему забивали гвозди, зубы тянули плоскогубцами, а по макушке били молотком. Когда он со стоном приоткрыл один глаз, ему почудилось, что наступил апокалипсис и Солнце надвигается на Землю, собираясь сжечь всё к чёртовой матери. Почему так ярко?! С закрытыми глазами Чимин встал с кровати и, еле шаркая ногами по полу, поплёлся на выход по стеночке. Ему было так безумно плохо, что он обещал себе, что больше никогда не станет пить. Кто вообще придумал алкоголь? Покажите Чимину этого урода, он вмажет ему как следует. «Адвил, адвил, адвил», — кружилось у Пака беспрерывное в голове, когда он-таки смог добраться до кухни, думая о верхней полке, на которой испокон веков хранил все свои лекарства. Он был не один. Чимин распахнул глаза, забыв о боли. Он слышал на кухне звуки готовки, а ещё тихое мычание, напоминавшее мотив какой-то неизвестной ему песни. Чимин свёл брови к переносице, силясь что-то вспомнить, а когда это всё же произошло — он был готов сгореть со стыда. «Извините меня, пожалуйста, Господин.» — Блять, — прошептал слабым голосом Чимин и прислонился лбом к стене, начав нервно грызть большой палец, перекатывая на языке заусенец. Это, конечно, вовсе не помогло снизить уровень нервозности и настигшей его внезапно паники. «Какого он до сих пор здесь? Разве было не ясно, что это разовая акция? Все нормальные парни сразу сваливают.» Ещё пару минут помявшись, Чимин медленно выдохнул и, сжав пальцы в кулаки, зашёл на кухню. Откашлявшись себе в руку, он осторожно прислонился плечом к косяку двери, пытаясь этим придать себе уверенный вид. Парень, внешности которого Чимин абсолютно не помнил — в голове остались воспоминания лишь о его языке, — смешно притоптывал возле плиты. Он не был высоким, возможно, сантиметра на один-два выше Чимина, с выбеленными волосами. Он был бледным, широкоплечим, но стройным. Худее, чем Чимин. Его одежда была… Вот этому пункту стоило уделить особое внимание, потому что на нём была одежда Чимина: его серые штаны и его же розовая домашняя толстовка, в которой он любил проводить с какао одинокие вечера. Спрашивается, что случилось со шмотками этого неопознанного объекта? Чимину оставалось надеяться лишь на то, что он сам не разорвал её в порыве пьяной страсти.Он ни черта не помнил. Обволакивающий со всех сторон жар и горящие нервные окончания не считаются. Пока он сосредоточенно думал, прожигая в спине неизвестного дыру, тот обернулся. Они встретились взглядом, и Чимин немного прифигел. Или много. Окей, он точно видел этого типа раньше. «Конечно, видел, Чимин. Более того, скажу тебе вот что, ты вчера с ним трахался», — ехидно скалящаяся логика начала аплодировать. У этого парня, что немного смахивал на альбиноса, если бы не его густые брови и чёрные ресницы, были линзы. Голубая и зелёная, с вертикальными как у котов зрачками. Очень знакомыми глазами. Зелёным, как листва, и голубым, как лазурное ясное небо. «Я подцепил фрика. Браво. Надеюсь, он не из какой-нибудь там гильдии.» — Эм… привет, — пробормотал Чимин и неуверенно — на своей же кухне! — направился к ящику с таблетками. Как только он потянулся к ручке, неизвестный молча всучил ему в руки стакан с водой и пластинку с пилюлями. — Э-э-э, — складывалось ощущение, что та корова, которая съела первое слово, сейчас слопала весь лексикон Чимина, — спасибо. Он быстро выпил таблетку и сел за стол. Фрик всё так же глазел на него; взгляд у него был суровый и пронизывающий, а вкупе с его этими кошачьими глазами… бр-р-р, Чимин даже поёжился. И что теперь? Не сказать же человеку в лоб, чтобы не рассчитывал на продолжение банкета. Чимин ни разу не попадал в такие курьёзы и не совсем понимал, что ему делать. Покормить, поцеловать в обе эти пухлые, но очень даже симпатичные и милые, делавшие бледного парня похожим на пельмешек, щёки и спровадить туда, откуда взялся? Чимину чужого не надо, нет, спасибо. «Надо было думать об этом до того, как позволил ему засунуть язык в зад.»  — Слушай, ты извини, я вчера, кажется, перебрал с коктейлями, так что я совершенно не помню, где мы с тобой познакомились и как, собственно, тебя зовут. Давай заново познакомимся? Я Чимин. — Я знаю, — неизвестный улыбнулся,— меня зовут Юнги дор’Мин из рода Ангорских. Добродушная улыбка Чимина медленно начала таять. Он моргнул, только когда глаза начало жечь от сухости. Поня-я-ятно. — Угу, а я королева фей. Давай уже без этих ваших ролевых заморочек, а? Мне тебя в реале как называть? Только нормальное имя скажи. Юнги дор’Мин из рода Ангорских пожал плечами и сухо сказал: — Юнги. — Отлично, Юнги. Я вчера перепил, поэтому… как бы сказать-то… Всё, что между нами произошло — несерьёзно. Было классно, правда, но это всё. Понимаешь? — Чимин посмотрел на парня с надеждой. В ответ ему беспечно улыбнулись, пропустив слова мимо ушей. — Будешь кофе? — Юнги отвернулся и налил из кофейника ароматно пахнущую на всю кухню жидкость ровно наполовину. Затем, словно был у себя дома, открыл дверцу холодильника и налил молоко — тоже наполовину, — будто был грёбаным экстрасенсом и заведомо знал, что Чимин пьёт кофе только так. Чимин растерянно приоткрыл рот. Они точно разговаривают на одном языке? Складывалось ощущение, что нет. — Чува-а-ак, хорошо. Сказать тебе прямо? — Чимин постарался придать своему виду всю серьёзность, на которую только был способен, и объяснил с расстановкой: — Я хочу, чтобы ты ушёл. С этого момента наши с тобой пути расходятся. Понимаешь? Юнги улыбнулся ещё шире, только на этот раз это вовсе не выглядело мило, а, скорее, чертовски страшно. Его дёсны выглянули наружу, а взгляду Чимина предстали клыки. Клыки, мать вашу! Так вот почему тело Чимина болело во всех возможных и невозможных местах. — А теперь послушай меня, человек, — сказал твёрдо Юнги, поставив перед ошарашенным такой наглостью парнем чашку с кофе. И, ну это уже край, на его пальцах были такие длиннющие ногти, что другого слова, как когти, к ним больше нельзя было подобрать. — Я никуда от тебя не денусь. — Ненормальный заглянул Чимину в глаза, и юноша потерялся в их магичности и глубине, улавливая суть слов как-то однобоко. — Ты приручил меня и должен взять за это ответственность. — Что?.. Я что сделал? П-приручил? — с каждым словом голос Чимина делался выше, а глаза больше. — Ты совсем чокнулся?! Юнги ещё приблизил своё лицо, парень же выгибал шею назад до тех пор, пока не начало казаться, что он порвёт связки. Их носы столкнулись, а дыхание Юнги осело на губах Чимина. Он прошипел: — Я сам не в восторге. Стать… твоим — не то, о чём я мечтал. Пресмыкаться перед кем-то… — Юнги поморщился. — Иметь хозяина просто отвратительно. Иметь хозяина человечишку — ещё хуже. «Псих», — единственная мысль, которая пришла Чимину в голову, когда он оттолкнул от себя чокнутого и вскочил на ноги. — Ты кто такой вообще? Юнги закатил глаза, а зрачки его — нет, ну у Чимина точно галюны, в его коктейле, видимо, был не только спирт, но и что-то покруче — сузились. Но линзы не могут менять ширину зрачка! А вот глаза Чимина могут придумать то, чего происходить не может, особенно если в его крови будут наркотики. — Я… — Юнги поморщился, словно ему было отвратительно неприятно говорить об этом. — Сахарок. Чимин шарахнулся от него. Посмотрел как на умалишённого, ожидая, что вот сейчас Юнги выкрикнет «шутка!», из кухонного шкафа с хлопушкой вылезет Тэхён и укажет пальцем на скрытую камеру. Но Юнги молчал и был абсолютно серьёзен. Потому Чимин заржал, хотя это и принесло двойную головную боль. — Ага, давай скажи ещё, что принц. — Чимин закатил глаза, начав рассматривать свои ногти на руках, изображая деланно-беспечный вид. Юнги явно удивлённо глянул на него, моргнул и спросил, чуть наклонив голову: — Это так заметно? С громким хлопком что-то лопнуло (терпение Чимина), будто гелиевый шарик иголкой проткнули. Русый парень, хлопнув себя по бёдрам, подорвался с места, схватил Юнги за руку и поволок его к выходу. — Так, ладно, пошутили и хватит. Это, конечно, всё здорово, правда, но тебе уже пора, — нервно говорил Чимин, подталкивая упиравшегося Юнги к выходу. Дойдя до прихожей, парень стал искать взглядом чужую пару обуви. Не найдя её, он раздосадовано промычал. — Вот, одолжу тебе шлепанцы, раз ты куда-то дел свою обувь. — Открыв дверцы шкафа в прихожей, Чимин не глядя кинул сланцы белобрысому, стараясь лишний раз не смотреть в его сторону. — Держи деньги на такси, можешь даже не благодарить. — Распахнув перед откровенно шокированным Юнги дверь и впихнув в его ладонь с невероятно длинными и устрашающими ногтями пару купюр, Чимин выпер его наружу, да так сильно выпер, что тот чудом не полетел носом в землю. — Ну всё, пока-пока, было приятно с тобой познакомиться. — Уже захлопнув за чокнутым дверь и облокотившись о неё спиной, Чимин добавил: — Надеюсь больше не увидимся, сектант чёртов. Кот он, ага, а я тогда рыба-капля. Подтерев пот со лба, Чимин оглянул взглядом прихожую. Он поморщился и стал звать Сахарка, говоря «кис-кис». Но кот не приходил. Внутри сковырнуло душу что-то очень неприятное. Чимин вспомнил, как Сахарок набросился на Тэхёна, и в нём тут же поселился страх. Что если он накинулся на Юнги, и тот выкинул его на улицу посреди ночи, пока Чимин был невменяем и ничего не соображал? А вдруг этот псих ударил его? Вдруг он причинил Сахарку боль? Немного поволновавшись, Чимин, однако, смог прийти к умиротворению и вспомнить, что Сахарок всегда возвращался, что точно не дал бы себя в обиду и что уже совсем скоро он увидит его через окно кухни, намывающим свою мордочку. Так что Чимин сел за стол, взял в руки кружку с кофе, которую ему любезно приготовил Юнги, и стал тихо прихлёбывать, стараясь не стонать слишком сильно от болезненных пульсаций в висках. Когда половина чашки была пуста, белый кот с пушистым хвостом появился, тут же уставившись на Чимина через стекло с явным возмущением: с укоризненным взглядом и тяжёлым укором. Парень же не замечал этого, просто радуясь тому, что его домашний питомец в порядке. Он улыбнулся и тут же побежал в коридор, чтобы впустить своего пушистого, наверняка замёрзшего за ночь кота домой.