Его Пушистое Высочество

Руке было тепло — первое, что почувствовал Чимин, когда сон начал ускользать. Его щеке тоже было тепло. Это было странно — он не помнил, чтобы покупал подушку с подогревом. Ещё эта подушка почему-то двигалась: вверх, вниз, вверх, вниз. Прежде, чем открыть глаза, Чимин крепко зажмурился и потянулся; с его губ сорвался тихий стон. Веки разомкнулись, и его взгляду предстал белый потолок спальни. Было тихо, но потом он услышал, как подушка стала издавать странные мычащие звуки, и нахмурился. Медленно до него начало доходить. А потом он вспомнил: клуб, выпивка, парень, секс, странный сон. Как хорошо, подумал Чимин, что после выпитого у него не было похмелья и голова не ныла. — Ты спал около трёх часов, — мягко произнёс голос сверху, и Чимин замер. Он быстро слез со своей «подушки» и с надеждой посмотрел на неё — у той был чуть насмешливый взгляд. Кошачий, блять, взгляд. Чимин захныкал и спрятал лицо в коленях. Он был похож на ребёнка, обиженного ребёнка, который понял, что его жестоко обманули. Это не может быть правдой. Однако, кажется, так оно и было, и ему следовало принять это. С криками, психами, истериками, но принять. Собравшись с духом, Чимин вновь чуть приподнял голову и уставился прямо на бледную шею с блядской надписью «Пак Чимин». Точно не сон. Разве что, возможно, он впал в летаргию. — Ущипните меня, — прошептал, бессмысленно смотря куда-то сквозь Юнги. — Ай! — Ты сам попросил. — Белобрысый пожал плечами. Чимин сделал глубокий вдох, потом выдох. Он спешно выбрался из кровати и начал наворачивать круги, потирая пальцами виски. Потом он резко остановился. Сахарок — долбанный человек из другой вселенной. — Мама, роди меня обратно, — пропищал он и потянул волосы на голове в разные стороны. — Твою мать. Юнги смотрел на него с кровати с неимоверным интересом. Он почёсывал свою голую грудь длиннющими когтями, от одного вида на которые Чимина бросало в дрожь. Серьёзно, этому парню нужен маникюр. — Нога не болит? — участливо поинтересовался Юнги беспечным голосом, будто не замечал метаний Чимина. — А? — Парень остановился как вкопанный. — Твоя нога. Тогда Чимин почувствовал. Да, было неприятно, но ничего, это он переживёт. Чего он не переживёт, так это кота-человека в своём доме. — Мне нужно… подумать, — сказал он, растягивая слова. — Не иди за мной, — предупредил он и выставил вперёд ладонь, как только Юнги зашевелился. — Сиди здесь. И потом Чимин ушёл. Юнги не пошёл следом за ним. Чимин сел в углу гостиной, спрятавшись за креслом, в том углу, где стоял большой цветок. Цветок, который ему недавно приходилось пересаживать… Таким образом он стал вспоминать все неуловимые моменты, о которых не особо задумывался раньше. Невероятную чистоплотность и придирчивость в еде его кота. То, как он запрыгивал на стул и ел со стола. Как смотрел иногда настолько проникновенно, что, казалось, понимал каждое слово. Потом он вспомнил, что приходил домой, и ему почудилось, что какой-то незнакомый парень сидел за столом. А затем голова его опустела, не осталось ни одной мысли. Он просто смотрел перед собой, погрузившись в глубокую прострацию. Сколько он так сидел — не ясно. Скорее всего, достаточно долго, раз Сахарок, кхм… Юнги уткнулся в его руку носом и мяукнул. Чимин вздрогнул. Он смотрел на белого кота подозрительно и с опаской. Этот кот и не кот вовсе. Недокот, недочеловек. Чудо какое-то. — Ты подглядывал за мной в ванной, — сказал строго Чимин и осуждающе прищурил глаза. Мурлыканье резко оборвалось. Кот сел. Чимин моргнул и решил пару секунд посидеть с закрытыми глазами, пытаясь смириться с безумной мыслью, что животное — это человек. Сахарок человек! Он медленно открыл глаза. А потом завизжал, потому что перед ним, согнувшись в неудобной позе, сидел Юнги. Нет, ну нельзя же так резко менять обличие и пугать неподготовленных людей! Чимин схватился за грудь и почувствовал под ладонью, как его сердце херачит за сто ударов в минуту. — Чтоб я в гробу перевернулся, мать честная! Не делай это при мне! Юнги посмотрел на него со вздёрнутой бровью. Он разогнулся и сел рядом с Чимином в углу. Голый. Окей, сейчас это было весьма неловко — они же больше не во сне. Чимин изловчился и стянул с подлокотника кресла плед, кончик которого всё это время едва касался его волос. Он кинул одеяло Юнги, тот с благодарным «спасибо» завернулся в него. — Значит, ты из другой вселенной? — спросил Чимин в лоб с нотками едва уловимого недоверия. — Да. — И там ты принц? — Ноток недоверия становилось всё больше и больше. — Эм, да, — ответил Юнги и поморщился, будто эта тема была ему не очень приятна. — И ты, принц из другой вселенной, переместился в нашу, убогую, с грубыми неверующими людьми, — растолковывал сам для себя парень. Всё казалось невероятно глупым. — Нахрена сюда-то, раз мы такие ужасные? — негодовал он. — Именно потому, что здесь так плохо, это идеальное место, а точнее последнее, где меня будут искать. Смысл медленно доходил до перегруженного мозга Чимина. Его нейронные связи туго работали из-за невероятности происходящего. — Погодика-ка… — Чимин резко выпрямился. — Ты сбежал?! — чуть ли не выкрикнул он. Юнги тяжко вздохнул, и когда он начал медленно растолковывать, плечи его чуть сутулились. Чимин сидел и слушал с приоткрытым ртом, ведь рассказ походил на сюжет очередного фэнтезийного фильма. Юнги — наследный принц рода Ангорских. Он должен был перенять престол и стать правителем. Но Юнги никогда не чувствовал в себе жилки, стремившейся к власти. Корона никогда не привлекала его, и он не хотел её себе на голову. Юнги считал, что его младший брат справился бы с этой ролью лучше. Он не раз говорил семье, что отречётся от престола, потому что ценит свою свободу. Он не хотел быть взаперти обязанностей, возложенных на его плечи, но родители считали по-другому. Они сказали, что он женится на девушке из другой, воюющей с ними вселенной, чтобы обеспечить мир. Что Юнги будет править, что родит следующего наследника. Поэтому Юнги начал планировать побег. Его целью стала Земля, непримечательная маленькая планетка, больше чем на половину окруженная океанами. Он был здесь уже пару раз, чтобы встретиться со своим знакомым, одним из трёх из его расы, проживавших на Земле. Он спланировал побег давно, но всё пошло не по плану — пришлось бежать раньше запланированного. И теперь он, принц, сидит рядом с простым человеком в углу возле большого цветка, завёрнутый в тёплый плед. — Я понял всё, но не этого: почему ты не пошёл к своему другу, а бродил измождённый в кошачьем обличии? — Ха, — Юнги ухмыльнулся и запрокинул голову; едва заметное полупрозрачное «Пак Чимин» растянулось на его тонкой коже. — Я пришёл, но его не было: он уехал, потому что не знал, что я так внезапно появлюсь. Его дом был закрыт. Я подслушал разговор соседей и узнал, что Намджун вернётся только через месяц. Мы не предвидели, что всё может произойти так внезапно, поэтому мне пришлось быть одному. — Почему ты не связался с ним, когда смог стать человеком? — продолжал наседать Чимин. Морщинка на его лбу становилась всё глубже. Губы Юнги поджались, он начал нервно жевать их. — Я связался с Намджуном где-то на четвёртый день пребывания в твоём доме, и он прилетел первым же рейсом. — Чуть тише он добавил: — И я уже виделся с ним, пока тебя не было. Что-то в животе Чимина неприятно поджалось. Он чувствовал неладное. Всё это выглядело очень и очень подозрительно. — Ты связался с тем, кто должен был тебе помочь, но всё равно остался здесь? — осторожно проговаривал каждое слово Чимин, уже заранее боясь получить ответ на свой вопрос. — Я не могу уйти от тебя. Ты же мой, — Юнги сглотнул и широко раскрытыми глазами посмотрел на Чимина, — хозяин. Парень кашлянул в кулак. Хозяин… какое стрёмное, однако, слово. — А мы можем это прекратить? Если не заклинанием, то, так и быть, каким-нибудь другим способом, — спросил Чимин с надеждой. Все это было чересчур, и он хотел прекратить непонятную связь, из-за которой Юнги не мог уйти от него. Юнги погрустнел. Он отвернулся и опустил голову в пол. Он выглядел таким несчастным, что его невыносимо захотелось прижать к себе и обнять. — Хозяин может отказаться от питомца. Эм… — он замолчал и начал суетливо перебирать пальцы, не смотря в сторону Чимина. — Ты… главный. Приручение происходит обоюдно, мой зверь внутренне стремится к этому, что-то в тебе тоже. Но обычно связь не разрывают, потому что последствия ужасны, — тихо закончил он. У Чимина от этого огромного потока информации начинала кружиться голова. Но он должен был понять всё до конца, несмотря на то, что это был сложно. — Какие последствия? Юнги долго молчал, его плечи были напряжены под тонким пледом. Чимин захотел дотронуться до него, боясь, что потерял с ним связь, но тогда Юнги начал говорить: — Когда хозяин отрекается от питомца, звериная суть чувствует себя плохо. В конце концов, не сразу, конечно, нет, но от невыносимой тоски зверь погибает. По сути, остаётся только человеческая оболочка, лишенная чувств. Никто не выдерживает этого и предпочитает смерть. — Юнги поднял голову и встретился цветными глазами с карими Чимина. — Мы выбираем хозяина один раз, но и он нас тоже. Обе стороны хотят этого с равной силой. — Если я откажусь от тебя, ты… умрёшь? — Чимин шокировано выдохнул, а Юнги пожал плечами. — Извини, если вчера я сделал тебе больно. Я злился из-за всего этого. Я всё ещё боюсь, что ты бросишь меня, — последнее предложение он невнятно пробурчал. Чимин не выдержал. Юнги был таким печальным и искренним, что он не смог не заключить его в тёплые объятия. Что-то внутри него истошно вопило о том, что он должен оберегать этого человека. Смерть? Сахарок погибнет? Ну нет, никогда в этой жизни. Чимин не позволит этому случиться. Пусть этот кот и не кот вовсе, это не означало, что он перестал всей душой любить его. Почувствовав тепло своего человека, Юнги замурчал. Чимин чувствовал это рокотание грудью, прижатой к груди Юнги, и улыбка сама собой поползла по его довольному лицу. — Почему ты принёс сахар, когда я выбирал имя? Тебя же зовут Юнги. — У Чимина будет много вопросов к нему. Вагон и маленькая тележка. — Принято давать два имени при рождении: человеческой ипостаси и животной. Моё второе имя Шуга, я думал, ты догадаешься, — пробормотал Юнги, уткнувшись носом в шею Чимина. Он так удобно пристроился, что создавалось ощущение, будто он вовсе и не планировал покидать тёплые руки. — Оу, — Чимин захихикал. — Мне не называть тебя Сахарком? Юнги какое-то время молчал. — Я уже привык. Можешь звать и так. Неосознанно, Чимин сам от себя не ожидал, но его руки начали гладить чужие мягкие белые волосы. Что-то в подсознании теперь не могло разграничивать Юнги с Сахарком. Они смешались в одно, и это было очень странно. Чимину однозначно следовало привыкнуть к этому. Парень гладил чужую голову, когда сгиба его плеча вдруг коснулся язык. Шершавый мокрый язык. Чимин вздрогнул. Его глаза распахнулись до неведомых размеров, но Юнги словно не замечал этой заминки. Самозабвенно он лизал плечо Чимина, а мурчание его становилось всё громче. Чимину было так неловко, только когда мама вошла в его комнату, а у него был утренний стояк. Что ж, с этим будет не так уж легко свыкнуться. Человек с повадками кота — вот те на. Приручил, называется, большую кису.