***
В последующие пару недель после переезда все потерянные клиенты снова находят их офис, и поток людей более или менее восстанавливается, а подсобка полнится всякими ништяками, которые приносят в качестве поздравления с переездом постоянные заказчики. Обогащается бар и полка с кофе, а Матвиенко почти не вылезает из коробок с конфетами. С охраной бизнес−центра тоже удается договориться, и здесь Арсений аналогично получает возможность для себя и всех своих сотрудников иметь доступ к рабочему месту 24/7. И вроде пока это не требуется, то когда начнется активное продвижение зарубежного образования, они с Антоном явно опять пропишутся на работе и по ночам в том числе. Арсений пытается его предупредить и даже, наверное, уберечь от этого (все−таки такие реформы – это его блажь, да и зарплата у него на порядок выше), но Шаст непреклонен. Арс, втихую все же надеявшийся на такой ответ, делает хотя бы то, что в его силах – выписывает премию за сверхурочные. Дима, которого Арс, заручившись поддержкой Шаста, начинает посвящать в тонкости международного туризма, успехи начинает делать почти сразу − так же, как когда−то познавал прелести внутреннего туризма, не имея на то специального образования. Арсений может тысячу и один раз восхититься позовской обучаемости, наблюдая, как тот, вооружившись стилусом, работает с интерактивной картой, визуализируя заданный маршрут и описывая, как бы он работал с клиентом по этому заказу. Такие крошечные тренинги Шаст с Арсением устраивают Диме в любой момент, когда нет клиентов, а Матвиенко просто радуется, что его пока не трогают. В один из дней Арсений приходит в офис на полчаса позже, с порога разговаривающий по телефону и не скрывающий сосредоточенной нахмуренности. Антон кидает на него настороженный взгляд и отвлекается на зазвонивший телефон. − Да, мам, я понял, − отвечает Арс негромко, прижимая телефон плечом к уху и подвигая к себе клавиатуру. – Конечно, я прилечу, не переживай… Посмотрю сейчас билеты на ближайший рейс. Это не должно занять много времени. Позов, склонившийся над типовым договором и прикусивший кончик карандаша, поднимает взгляд на Арса, когда тот, отложив телефон, проводит рукой по лицу; Антон, закончивший вести беседу с клиентом, тоже обращает на него вопросительный взгляд. − Ребят, − начинает Арсений слегка звенящим от напряжения голосом. – Я сейчас буду брать билеты в Омск. Вам придется меня прикрыть на недельку. Пока пиар−кампании нет, вала клиентов здесь не будет, так что вы должны справиться и без меня. Договорились? − Конечно, − отвечает Дима, надавив кончиком пальца на переносицу очков и покусывая губу чуть нервно. – Никаких проблем. Что−то случилось? Арсений, открыв систему бронирования, вбивает туда нужные даты и направление, осматривая перечень вариантов – билеты находятся сразу. Вылет сегодня ночью, и это как раз то, что нужно. Шаст, скосив взгляд, скрещивает на груди руки в защитном жесте, чувствуя, как в нем снова зарождается ком волнения. − Бабушка умерла, − говорит как−то устало Арс, сжав переносицу пальцами и прикрыв глаза. – Надеюсь, успею прилететь на похороны. Родителей надо поддержать. Обратный билет пока не беру, но буду на связи… − Соболезную, − бормочет растерянно Димка, и Арсений, пожав плечами, улыбается натянуто, но все же улыбается, а Шастун не говорит ничего – только не сводит с него настороженного взгляда. – Если тебе нужна какая−то помощь… − Все идет своим чередом, − говорит Арс и, оплатив парой щелчков билеты, прихватывает из их комнаты пиджак и пачку сигарет. – Спасибо, Дим. Он выходит из офиса, накидывая пиджак и явно направляясь в пролет между этажей, где вечно прохладно, а Антон, резко подорвавшись, идет вслед за ним и догоняет уже в курилке, как всегда пустой и тихой. Бизнес−центр из−за новизны и высоких цен на аренду еще не занят полностью, а потому побыть здесь наедине не составляет никакого труда – на этаже из куряг вообще, кажется, только они одни. − Ты как? – Антон подходит к Арсению поближе и кладет руку на спину куда−то между лопаток, пока тот выпускает в открытое окно тугую струйку сизого дыма; Арс под его прикосновением расслабляется и чуть опускает напряженные плечи. − Все в порядке, − говорит негромко, и в голосе его нет ни драмы, ни растерянности, ни надрыва. – Она долго болела, так что мы все к этому были готовы. Маму только надо поддержать. Горевать надо о живых… Антон думает, что Арсений прав, и немного успокаивается, видя, что тот не теряет контроля над ситуацией – курит задумчиво, глядя куда−то вдаль и изучая острые росчерки многоэтажек, видных с высоты их пятнадцатого этажа; потушив сигарету, Арс оборачивается и, протянув руку, коротко касается пальцами антоновой щеки. Кожа колется и щекочет приятно – тот пару дней не притрагивался к бритве. − Я дам тебе доступ ко всем данным на моем компьютере, − Арсений старается сосредоточиться и решать проблемы по мере их поступления, и на удивление у него получается сохранять трезвый рассудок – в том числе и потому, что впервые он спокоен, оставляя ребят в офисе одних. – И переадресую на тебя свой рабочий телефон. Справишься? У Арсения нет сомнений, что Антон справится, а потому и ответ ему неважен – может быть, и сам Антон еще не догадывается, с чем еще он может справиться во всем этом чертовом колене перемен, которое запустил своими руками Арс; сам же Арс точно знает – почти со всем. Или даже не почти. Уверенность почти безбашенная – в этом долговязом парне с удивительной улыбкой, в которой света больше, чем во всем Питере в самый солнечный год. Справится. − Я постараюсь вернуться побыстрее, − говорит Арсений, чувствуя, как теплые губы Шаста накрывают его, и Антон утягивает его в мягкий успокаивающий поцелуй, на который он отвечает, совсем чуть прикрыв глаза. − Звони, − коротко просит Шастун, и больше они не разговаривают, а вечером Арсений прощается с ними, чтобы ночью уехать в аэропорт.***
Арсений улетает на пять дней и ни разу, конечно, не звонит, даже не появляясь в сети. − Расслабься, Шаст, − говорит Серега, когда в один из дней после работы они идут в торговый центр, чтобы выполнить поручение Арсения номер один – облачить Антона во что−то, более или менее подходящее дресс−коду. – Это же Арсений. Он в воде не тонет, если ты понимаешь, о чем я. Антон, конечно, понимает. А еще Антон понимает, что ненавидит ебучие строгие рубашки и галстуки, а пиджаки, рукава которых ему постоянно коротки, вообще готов сгрузить и вывезти на помойку прямо из примерочной. Брюки по фигуре делают его похожим на перевернутый восклицательный знак, а классическая обувь – на восклицательный знак с лыжами вместо ног. В общем, все то, в чем так офигительно выглядит Арсений, в случае Шаста нужно просто смыть в унитаз вместе с амбициями, касающимися дресс−кода. Они уже битый час кружат по магазинам, что нервирует измученного примерочными Антона все больше, доводя до белого каления настолько основательно, что не помогает даже зеленый чай в забавном стаканчике, купленный Сергеем в кофейне. − Сука, че делать, Серег, − жалостливо скулит Шаст, на что Матвиенко закатывает глаза и достает телефон, строчит что−то кому−то. – Я и сам понимаю, что на работе нужно выглядеть не так, но бля, я как палка−копалка во всех этих костюмах… − Расслабься, Шаст, − это уже становится гимном сегодняшнего дня. – Вот Поз пишет, что если у тебя все так плохо, то можно просто поискать одежду, привычную тебе, но нейтральных оттенков. По−моему, дело говорит, а? Не думаю, что Арсений будет против. Он же после твоего канареечного балахона взъелся… Предлагаемые Димой варианты находятся сразу в нескольких магазинах – тот онлайн накидывает им примеры однотонных темных джинсов, штанов из мягкого материала, чтобы были не особо похожи на спортивки, объемных кофт, под которые запросто можно надеть рубашку, чтобы был виден только воротник; такие вещи устраивают Антона гораздо больше, и дело идет веселее. Через час он уже нагружен пакетами и даже коробкой с классными черными кроссами−ботинками. Не подкопаешься, Арсений Сергеевич. Еще бы хоть на одно сообщение ответил. Доставлено, но не прочитано. − Шаст, − Серый словно мысли его читает, когда они сидят на фудкорте и ждут свою пиццу. – Вы с Арсом, смотрю, нашли общий язык… − Ну, − настораживает Антон одно ухо, вторым прослушивая и просматривая сториз в инстаграме. – В чем твой вопрос? − Да просто, − пожимает плечами тот и, явно смутившись, затыкает себя трубочкой и стаканом с колой. – Просто я это, рад, в общем, что вы сдружились. Сергей, надо признать, на тот момент вообще не понимает, зачем завел этот разговор, зато точно понимает, что не ожидал такого развития событий – он просто надеялся, что они хотя бы сносно смогут работать вместе, а получилось так, что теперь Антон первый, на кого Арс смотрит в поисках поддержки. Нет, никакой производственно−трудовой ревности – они и сами не осознавали, как отчаянно все это время нуждались в человеке, который наконец−то встряхнет их устоявшийся мирок, как это сделал Шаст. Так что Сергей ему благодарен, но правда – пока не понимает, что его смущает во всей этой ситуации.***
Вечером пятого дня телефон Антона, еще не ушедшего с работы и проверяющего почту на компьютере Арсения, отзывается несколькими короткими вибрациями. От: Арс (20:08) Антон От: Арс (20:08) Встретишь меня? От: Арс (20:10) Пожалуйста Антону не составляет труда посмотреть по системе время прилета на билете, оплаченном Арсом; рейс прибывает в Пулково ночью, и Антон, откинувшись на директорском кресле – шикарном, как и задумывалось – выдыхает, прикрывая глаза. Смысла ехать домой нет, так что он заранее заказывает такси на время и углубляется в работу, которой нехило накапало за эти дни. На почте Арсения куча входящих, в том числе и от директоров других филиалов, и одно письмо сразу бросается в глаза, потому что в нем вместо привычных «Арсений, доброго вам дня» красуется «Арсюх, надо перетереть. Наберу в среду, не теряй». Отправитель «Ilya Makarov». Ближе к нужному времени Антон накидывает куртку поверх толстовки и закрывает офис, выходя к подъехавшему такси – и всю дорогу до Пулково ворочает тяжелые, как камни, неподъемные мысли. Пусть он и осознает, что скорее всего все в норме, однофигственно волновался на протяжении всех этих дней, не получая ответа на свои сообщения. Ладно, и писал−то он всего пару раз, но Арсений не отвечал и написал только, видимо, сев в самолет, потому что ответ Антона доставлен уже не был. Взлетно−посадочная полоса горит мириадами крошечных огоньков, и Антон завороженно наблюдает за ней, фокусируя взгляд на той ее части, что видна из зоны встречающих; он и не замечает, как Арсений подходит к нему из−за плеча и останавливается, не окликая. Антон оборачивается спустя полминуты, почувствовав на себе взгляд, и с разбегу падает в эти невозможные глаза, не давая себе ни единого шанса выжить – хотя, по сути, все шансы проебаны были давно. Арс не подходит к нему, не обнимает, не целует – незачем, лишнее и личное все это – но смотрит так, что Шаст понимает одну простую вещь. Арсений скучал и хотел вернуться, иначе ни Питер, ни Антон не увидели бы его еще долго. И от этого становится как−то легче. Арс протягивает ему ключи от оставленной на парковке машины и молчаливо, устало прикрыв глаза, просит Антона побыть с ним; Шасту не впервой садиться за руль послушной «тойоты», а потому он не испытывает дискомфорта, проверяя уровень топлива, включая печку и закидывая в кармашек под рулем пачку сигарет и зажигалку. Арсений, сев на пассажирское сидение и прикрыв глаза, откидывает голову и вдруг накрывает рукой ладонь Антона на рычаге коробки передач. − Прости, что не отвечал и не звонил. Выматывался в ноль. Антон берет курс к себе домой – все равно у Арсения сейчас ни еды, ни желания что−либо делать, включая даже элементарное застилание постели; зато есть желание принять горячий душ, поесть что−то, что приготовил не сам, и завалиться под бок к Шасту, горячему, как печка, который наверняка до утра будет пересказывать все, что успело произойти за эти пять дней, потому что уснуть они не смогут. А может, стоит просто помолчать и заняться чем−то другим – Арсений улыбается. И когда он успел так глубоко во все это вляпаться? − Главное, что в итоге все в порядке? – Антон не злится – ему просто важно получить хоть какое−то подтверждение, что Арс действительно в норме, и его серый, словно тень, вид – следствие обыкновенной усталости, а не чего−то серьезнее. − Да, все хорошо, − следует ответ. – Я просто устал. И скучал. Вот так неожиданно и просто, что кажется квинтэссенцией самой честности посреди этого безлюдного перекрестка, пока они стоят на светофоре, и Арс гладит кончиками пальцев его ладонь.***
Вообще отношения с большей частью офицерского, скажем, состава компании – то есть директорами филиалов – у Арсения не сложились самого начала, когда они стали работать вместе, а это было давно, поскольку большинство руководителей и вышло из рядов первоначальных менеджеров, которых Шеминов набрал в свое новорожденное тогда детище. Время шло, компания росла, филиалы множились, а львиная доля коллег по−прежнему не просто бесили Арсения, а прямо−таки делали это в геометрической прогрессии. Шеминов поставил неутешительный диагноз – «ты, Арс, просто слишком хорош для них». Арсений был склонен полагать, что он просто, черт побери, добросовестный и адекватный, а вот у остальных с этим бывают проблемы. Его безумно раздражала несобранность и безответственность, которой тут и там периодически грешили коллеги, и лишь немногие из них удостаивались чести находиться в особом списке Арсения под названием «ну в случае чего можно иметь дело». Особенно много разногласий было у Арсения с главным московским офисом (за исключением Стаса) – точнее, с заместителем гендира, которая выполняла все повседневные задачи Шеминова, пока тот мотался по своим заграницам. Леночка имела хорошее образование, недюжинный ум и такое количество искрометных идей, что автоматически пыталась транслировать их во все места, чего Арс допустить не мог и весьма резко обрисовал границы своего (читай – питерского офиса) пространства, ограничив его колючей проволокой в виде своего тяжелого характера и отказа идти на компромиссы. И если другим руководителям это не простили бы, у Стаса по отношению к Арсу были слабости. Одним из немногих, с кем Арсений поддерживал связь, был ёбуржеский, по меткому определению Димы, руководитель Илья Макаров, который все−таки умудрился завоевать в личном чарте Арсения место адекватного и надежного человека. Со своими тараканами, но это совершенно нормально и по большей части простительно, если с этими тараканами можно договориться. И вот сейчас вышеназванный Илья торчал в видео−конференции вместе с Арсением, еле помещаясь в окошке камеры, и попивал чаек. Арсений вспоминает, как Шеминов, в один из кризисных годов оптимизируя структуру компании, расформировал воронежский офис, в котором тогда работал Макаров, и перевел его в Екатеринбург, поставив директором над уже сформировавшимся коллективом. Илья прижился там потрясающе, чем завоевал еще большее уважение Арсения. Но вот сейчас Арс уже не уверен, что хочет иметь с ним дело, когда слышит осторожное – по меркам этого медведя − «Арсюх, тут такое дело…». − Макар, − закатывает глаза Арсений, откидываясь в кресле. – Рожай резче. Мое время и терпение не резиновое. − Короче, я видел, что ты выкинул объяву на поиск пиарщика, − Макар почесывает подбородок и грустно заглядывает в опустошенный картонный стаканчик, просит кого−то притащить еще чаю. У них там в Ёбурге что, даже секретарша есть? – Дело в том, что у меня недавно уволился один очень толковый парень, потому что собрался переезжать в Питер. Я хотел просто написать ему нормальные рекомендации, но потом вспомнил, что вы вроде себе ищете. − И что за кадр? Предлагаешь мне взять его на работу? − Почему нет? Он, конечно, тот еще пипидастр, но проекты делает обалденные, я ж говна не посоветую, − насупливается Илья. – Если сумеешь его прижучить, он будет пахать и делать офигенные вещи. Если более или менее следишь за выкладками в Мегаплане, он здорово поднял нам рейтинги по городу и в целом в регионе. − Просто интересно, почему ты вдруг такой заботливый, − тянет Арсений, подпирая рукой голову. Но видно – заинтересовался. − Нипочему. Просто я знаю его и знаю тебя, Арс, и вряд ли кто−то, кроме тебя, найдет к нему подход. И твоих ребят. А просирать хорошего пиарщика Стас мне не простит, так хоть пристрою. К тому же, я наблюдаю, что ты там делаешь, и без хорошей кампании ты, прости меня, конечно, только верхом на палке−копалке… − Что за выражения, − кривится Арсений. – Ладно, давай мне его контакты. Он уже в Питере? Макар показывает ему «пис». − Так точно.***
Арсений не уверен, что точно понял, что означает емкое определение «пипидастр», данное Макаром их потенциальному пиарщику, но точно уверен, что это уже не первый случай, когда он находит сотрудника по рекомендации, и целый один раз эта схема не подвела. Арс смотрит на Антона, уже привычно общающегося с клиентом, и вздыхает, забивая в телефон выданный Ильей контакт. В любом случае, следует проработать все варианты. Ближе к обеду, когда клиентов нет, Арсений берет планшет и выкатывается на своем троне на середину офиса. − Объявляю летучку! – Он громко откашливается и обводит взглядом ребят, которые начинают медленно выползать на своих стульях из−за столов и кучковаться вокруг него. Шаст, конечно, снова едва не наебывается, но вовремя хватается за позовский стол. – Макаров прислал мне кандидатуру своего бывшего пиарщика и уверил, что он ценный кадр. Предлагаю нарыть его в Мегаплане и решить, звоним ему или нет. − Думаешь, засланец? – Поз, важно. − Я не параноик. − А Макар жопу ставит, что кадр нормальный? – Серега настроен более агрессивно – видимо, опять что−то не сошлось в кассе. Каких−нибудь три рубля. − Ага. Твою, − лениво тянет Шастун, и Арсений красноречиво взмахивает ногой, напоминая, что они, вообще−то, на летучке. В последующие полчаса они приходят к выводу, что позвонить пиарщику все же стоит. Арсений просматривает вместе с ребятами на планшете все публикации, сделанные пользователем под именем «Эдуард Выграновский» − макеты рекламы, листовок, схемы сайтов и ссылки на них, длинные отчеты по продвижению и охвату в социальных сетях, включая Инстаграм, Фейсбук и прочие. Арс понимает, что, кажется, это как раз тот человек, который и сделал екатеринбургскому офису эту систему удобных сайтов по различным направлениям работы, и записывает это в жирный плюс – сам как−то лазил по сайтам и думал, как бы оформить такие же. Все макеты выглядят качественно и профессионально, а насколько Арсений может судить отчеты, сформированные по итогу кварталов, этот пиар−менеджер действительно способен работать сразу в нескольких направлениях и постоянно, а не просто раз в неделю постить фотку в Инстаграм с рекламой и подписывать хэштеги. Хэштеги вообще – это прерогатива Арсения, и он не собирается уступать никому право их написания, однако все же. − Назначь ему собеседование, что ли, − выдергивает Арсения из мыслей Антон, с которым они снова вышли в курилку, и Арс, увлекшись самокопанием, даже забыл прикурить. – Мы сами не потянем пиар, это бред, в двадцать первом веке этим должен заниматься специально обученный человек. И Арсений назначает – правда, просто сообщением по почте, потому что на тот момент уже десять вечера, но ответ приходит почти незамедлительно. «ок».