***
Воншик прижимает Джехвана к стене и разводит коленом ноги. Джехван откидывает голову назад, хватает Воншика за куртку и старается её стянуть. Они только вернулись со съемок VCR к предстоящему концерту и, видимо, еле дотерпели хотя бы до прихожей студии. Воншик целует скулу Джехвана, переходит на шею и оставляет засос, неуклюже махая руками и позволяя стягивать с себя верхнюю одежду. Всё было бы в порядке и вообще идеально, если бы в этот момент не появился бегущий в их сторону красный Инсоб. Воншик знает его достаточно хорошо, чтобы понять — злость здесь ни при чём. Также как знает о его импульсивности и о том, что он всегда вернётся, но всё же решает молча отойти и оттащить в сторону Джехвана, чтобы освободить проход. Инсоб делает вид, что не замечает их, и почти вылетает на улицу. Инсоб достаёт помятую пачку красных мальборо из большого кармана худи, которая всегда находится там (даже во время стирки, Инсоб всегда забывает вытащить и потом приходится всю одежду выполаскивать от табака), и закуривает. Он старается не думать о том, что в последнее время проводит больше времени с Чиуном, чем с Воншиком, а если он начинает злиться во время работы, то стоит ему почувствовать тёплую ладонь на плече или увидеть не менее тёплую улыбку — всегда успокаивается. Инсоб отгоняет от себя мысли, что это именно то, что ему необходимо и то, что он хочет чувствовать прямо сейчас. Фильтр обжигает пальцы — это более-менее приводит Инсоба в себя и он роняет окурок.***
Воншик держит бедного Джехвана в захвате до момента, пока не захлопывается дверь. Его внимание переключается обратно на Джехвана, понимание ситуации приходит к ним одновременно и Джехван легко ударяет по чужим рукам. — Что-то перехотелось. — говорит Джехван и отходит на пару шагов. — Джехван. — Что? Устроил здесь общежитие. Не то чтобы я не люблю твоих щеночков, но порой они везде. Воншик пожимает плечами. Они оба знают, что Воншику нельзя оставаться одному, он сгниёт в студии — будет не с энтузиазмом писать музыку, а именно гнить. Джехван жалеет, что открыл рот. — Я, наверное, пойду. — решается Джехван после долгих секунд молчания и подходит к двери, но его останавливают, когда он берётся за ручку. — Не хочешь зайти к Чиуну? — неожиданно спрашивает Воншик и Джехван застывает. — Он, кажется, твой фанат и ты нравишься ему. Джехван поворачивается и недоверчиво хмурит брови. — Милый, даже не пытайся спихнуть на меня роль психолога. — говорит Джехван и кладёт руку на шею Воншика. В ответ Воншик кладёт свои руки на талию Джехвана и мягко сталкивается с ним лбом, смотря в глаза. Джехван щурится и коротко целует, но Воншик не даёт ему отстраниться, нагло запихивая язык в его рот, протестующе мычит, и запускает одну руку под футболку, гладя низ живота, а второй расстёгивает пряжку ремня.***
Проходит несколько дней, но у Инсоба всё такое же сложное выражение лица. Он перестал реагировать на что-либо, даже перестал огрызаться. Только теперь Чиун понимает, что любит этот невыносимый характер и ему необходимо слышать все эти едкие слова, вылетающие из чужого рта, поэтому он решает выполнить своё обещание. Почти. Он открывает полупрозрачную дверь комнаты в студии и видит Инсоба. — Это тебе. — Чиун протягивает бархатную коробочку, которую купил вместе с украшением, и настолько сильно переживает, что не может улыбнуться. Хорошо, что Инсоб сидит спиной и не видит его лица, поэтому не приходится даже заставлять себя. Чиун долго думал над упаковкой, но пришёл к тому, что лучше в коробочке для украшений. Да, выглядит ужасно, словно внутри обручальное кольцо, но лучше так, чем дарить в целлофановом пакете. — Ты серьёзно? — говорит Инсоб, не поворачиваясь к нему, и смеётся, но это выглядит как истерика. — Я... Чиун. Чиун почти ложится на его спину, но не касается его. Больше всего он хотел, чтобы Инсоб принял подарок без слов, чтобы избежать очередного сопливого разговора про отношения, которых, как заявил Инсоб, «нет и быть не может». Он не может сдержать внутренний порыв нежности — его сердце бешено стучит, он наклоняется к Инсобу, всё ещё стоя за его спиной, и целует в висок. Кулаки Инсоба на столе сжимаются и отросшие ногти больно впиваются в ладони. Он зажмуривает глаза, пока не слышит шёпот на ухо. — Открой. — Зачем? — спрашивает Инсоб через мгновение, когда начинает хоть немного чувствовать реальность. — Я посмотрю сам и скажу тебе спасибо, сейчас я занят. — Настолько, что сидишь с закрытыми глазами? — говорит Чиун и рывком разворачивает стул так, чтобы Инсоб теперь смотрел на него. Инсоб распахивает глаза и хватается за подлокотники, чтобы не потерять равновесие. Чиун не собирается отступать и тянется к столу через Инсоба, чтобы взять коробочку, а Инсобу хочется выть, когда его грудь с небольшим вырезом на футболке находится на уровне его лица и он чувствует тепло этого тела. Он изо всех сил сдерживается, чтобы не дёрнуть за край футболки и не усадить Чиуна к себе на колени и смиренно ждёт, пока ему вновь отдадут подарок. Наконец он получает его в руки, с несвойственной ему осторожностью открывает коробочку-шкатулку и рот приоткрывается сам собой. — Это не то, что я обещал, но я не хотел быть предсказуемым (не хотел быть вторым, потому что место Воншика мне никогда не занять, и нужно ли теперь это вообще). — говорит Чиун и переминается с ноги на ногу. Инсоб гипнотизирует новые серебряные серёжки для ушей и не может произнести ни слова. — Я уточнил на случай, если тебе не понравится — их можно обменять в течение нескольких дней, поэто... — Нравится. — Инсоб прерывает Чиуна и сглатывает, будто готовится принять самое важное решение в его жизни. — Спасибо. — Ты не выглядишь особо радостным. Инсоб, правда, я не обижусь, мы можем сходить вместе и ты возьмёшь то, что тебе понравится. Чиун продолжает без умолку говорить про неудачный подарок и плохой выбор и Инсоб взрывается. Внутри. В реальности он вскакивает со стула и слегка приседает, чтобы взять Чиуна под коленями и поднять. Он не понимает, что делает и зачем, просто внутренние импульсы дали сбой и либо он выльет их наружу, либо его органы внутри превратятся в лаву. Чиун рефлекторно хватается за широкие плечи, боясь упасть, и обхватывает ногами инсобову талию. Инсоб переоценивает свои возможности, хотя Чиун и выглядит хрупким, всё равно достаточно тяжёлый, и он делает пару шагов к стене (спасибо, что размер комнаты два на два метра) и впечатывает Чиуна в неё. Чиун больно ударяется позвоночником и шипит, а Инсоб искренне улыбается. Чиун влюблён в эту редкую улыбку и чувствует как ему не хватает воздуха. Он сжимает талию сильнее и судя по судорожному выдоху Инсоба они оба сейчас вспомнили ту ночь. — Нравится. — повторяет Инсоб в чиуновы губы и убирает мешающие светлые пряди с его лица, прежде чем поцеловать.