Малыш и хёны

      Прошлым вечером из общежития никто не ушёл. До него из молла они добираются на машинах Хосока и Сокджина. Довольный Чонгук смирно сидит на коленях у Тэхёна, рассказывая про свою новую подружку и её чудесного щеночка (и теперь он тоже такого хочет, но Тэхён обещает привезти от родителей Ёнтана). Дома они заказывают еду из ресторана, сидят все вместе в гостиной на ковре, уплетая ужин и наблюдая, как уже наевшийся Чонгук собирает новый конструктор, который они чудом не забыли забрать из бутика вместе с остальными своими пакетами после того, как Чонгук нашёлся.       Ребёнок с прошлого вечера купается во внимании хёнов, которые от него ни на минуту не отстают. Его хвалят за красивые фигурки из конструктора, за мороженое, которое он для всех выбрал позавчера, зацеловывают в мягкие щечки и темноволосую макушку и называют самым лучшим мальчиком на Земле. Чонгук счастлив.       Когда вечером Чимин укладывает его спать, Чонгук его отпускать отказывается и заставляет лечь рядом.       — Не буду спать один. Ложись, хён.       — Ты ведь уже большой. Ну кто спит с хёнами, если есть собственная кровать, а?       — Ты опять уйдёшь к тётеньке, как Намджун-хён.       — Это кто тебе такое сказал? — выдаёт смешок Чимин.       — Я сам знаю. У тебя и у Намджун-хёна есть тётеньки, — невозмутимо утверждает дитё.       — Во-первых, не тётеньки, а девушки. А во-вторых, ничего ты не знаешь! — смеётся Чимин, заваливаясь на кровать к Чонгуку и принимаясь его щекотать под пижамой, от чего он извивается и визжит.       На шум и визг приходит Юнги из соседней спальни.       — Чимин, ну ты его сейчас раздразнишь и он ещё долго не уснёт. Ложитесь спать уже, — устало просит Юнги.       — Хорошо, пап, — улыбается Чимин и притягивает Чонгука к себе поближе. — Спим.       Так они и засыпают в обнимку, проспав до самого утра. А утром Чонгук начинает скакать по постели, едва солнце восходит над Сеулом.       — Ребёнок, ну дай ещё поспать, — бубнит Чимин, скрывая лицо в подушке.       — Хён, но уже пахнет завтраком!       — Чонгуки, завтрак от тебя не убежит.       — Но он остынет! Не буду есть холодное!       Сонный Чимин со стоном кое-как заставляет себя оторвать голову от подушки и принять вертикальное положение. Чонгук со счастливой улыбкой заглядывает ему в лицо.       — Хён, у тебя подушка на щеке! — радостно замечает Чонгук, кладя ладошки на щёки Чимина.       — У тебя тоже, не обольщайся, — отвечает Чимин, подхватывая смеющегося ребёнка на руки и неся в ванную.       Пока Чонгук плещется в воде со своими уточками, Чимин чистит зубы принесенной из своей ванной щёткой и умывается. В честь того, что все наконец-то собрались в общежитии и никто никуда не собирается сегодня уходить, Чонгуку по-домашнему разрешают бегать босиком и в одних только трусах, чем он и занимается, пока одни хёны готовят завтрак, а другие убирают конструктор, который Чонгук не собрал в коробку вчера.       — Куда же ты ему столько игрушек накупил, Хосок? — интересуется Намджун, относя коробки с конструктором в спальню Чонгука.       — А ты посмотри в эти глаза и попробуй им отказать! — оправдывается Хосок.       — Чонгук, — зовёт ребёнка Тэхён, проверяя теорию Хосока.       — М? — поднимает голову на хёна Чонгук, вопросительно округлив глаза.       — Действительно, — смеётся Тэхён, усаживая малыша себе на колени. — Завтракать сейчас будем, Чонгуки, хватит бегать.       Сокджин и Юнги заканчивают с готовкой и накрывают на стол как раз к моменту, когда на кухню сбегаются все мемберы. Чонгук в растерянности не знает, на чьи колени переползти, ведь впервые за всю неделю видит всех хёнов вместе. Посидев немного с Тэхёном, он уже лезет на руки к Чимину, от Чимина переползает к Юнги, повиснув на его шее, после чего как обезьянка карабкается на Хосока, Намджун только и успевает его ловить, пока не свернул посуду со стола, а Сокджин всё пытается этого непоседу накормить.

***

      — Вот и отпуск почти закончился, — вздыхает Чимин, когда во второй половине дня Чонгук, наигравшись с хёнами, был уложен на дневной сон в свою постель, а мемберы собрались в гостиной с пиццей и пивом, стараясь разговаривать тише.       — Кстати, менеджер звонил, спрашивал, что мы вчера в молле потеряли. К счастью, Чонгук ни на одной фотографии не засветился, — Намджун вчера перед сном и сам прошерстил твиттер в поисках фото, но ничего особенно интересного не нашёл, облегченно выдохнув.       — Страшно представить, сколько посыпалось бы вопросов. Тут от родителей Чонгука-то кое-как отвертелись, — качает головой Тэхён.       — Всё-таки, воспитывать ребёнка — это стресс, — делает вывод Хосок, и большинство с ним соглашается.       Прошедшая неделя точно отложила отпечаток на каждом и заставила сделать выводы, и от этого сидеть сейчас вот так всем вместе в разы приятнее, чувствуя сплоченность и поддержку. Наверное, они справляются лишь потому, что они есть друг у друга, и эта неделя лишний раз доказала это. На Чонгука каждый из них тоже взглянул другими глазами. Сейчас, когда почти позади семь дней, наполненных переживаниями, шоком, нервами, но смехом и радостью, каждый из них задумывается о чем-то своём.

***

      Чонгук открывает глаза, переворачиваясь со спины на живот и довольно потягиваясь в постели, разминая спину. Странно, он не помнит ни что ложился днём спать, ни что когда-либо раньше спал раздетым догола. Ладно, это мелочи. Главное, что он в долгожданном отпуске. Впереди семь дней, когда можно выспаться, восстановить силы и заняться своими делами.       Довольный, он поднимается с постели, находит в гардеробной белье и шорты и, одевшись возвращается в комнату. Телефона под подушкой он не находит, хотя всегда кладёт его туда, зато находит стопку с детской одеждой на прикроватной тумбе и конструктор. Странно, откуда в его спальне чьи-то детские вещи? Разве к ним приходил в гости кто-то с детьми?       Когда пицца почти доедена и допито пиво, в дверном проёме появляется заспанное чудо.       Чудо, метр восемьдесят ростом.       — Даже не помню, чтобы днём ложился спать, — зевает Чонгук, заходя в гостиную в одних шортах и довольно потягиваясь. — Как круто в отпуске!       Шестеро переглядываются, и только Тэхён невозмутимо поворачивается к макнэ.       — Мой любимый мальчик проснулся! — сюсюкает Тэхён и протягивает к Чонгуку руки. — Иди, хён тебя поцелует в щёчку.       Чонгук так и застывает посреди гостиной, глядя на шесть лиц, с умилением на него смотрящих.       — Ну, Чонгуки? Хён ведь ждёт! Иди скорее! — ласково улыбается Тэхён и зазывает его руками.       — Окей... а что происходит? — приподнимает брови Чонгук и опускается рядом между Тэхёном и Юнги.       Пока Тэхён нацеловывает его щёку, Юнги лохматит его волосы.       — Хорошо поспал, малыш? — поддерживает общее веселье Юнги. — Иди, теперь Юнги-хён тебя обнимет!       — Хён, ну ты-то чего? Что за тупой розыгрыш? — Чонгук хмурится, окидывает всех внимательным взглядом.       — Проголодался, Чонгуки? Сейчас Сокджини-хён сделает для тебя полдник, а Намджун-хён потом наденет на тебя твой комбинезончик и сводит на качели! — обещает Сокджин и идёт на кухню, чтобы достать из холодильника йогурт и смешать его с фруктами и орехами.       Чонгук идёт за ним и оторопело наблюдает, как Сокджин достаёт из сушилки детскую пластиковую посуду с изображением розового зайца и принимается нарезать в неё персик. На кухню подтягиваются остальные мемберы.       — Чонгуки, садись на своё место, — показывает Чимин на кастрюлю, которая вот уже неделю неизменно стоит на одном и том же месте.       — Это ещё что? Парни, ну не смешно уже! Прекращайте!       — Вы смотрите, наш малыш сердится! Такой милаха! — улыбается Хосок, потрепав Чонгука за щёки.       — Хосок, не лезь к ребёнку. Пусть садится кушать. Чонгуки, тебе какими орешками посыпать? — Джин показывает ему два разных пакетика с орехами.       — Ф-фундуком, — на автомате выдаёт Чонгук, всё ещё не понимая, что за ёбань происходит в их доме.       Чимин тем временем обхватывает его за талию и ведёт к кастрюле, заставляя усесться на неё сверху, из-за чего Чонгук теперь возвышается над всеми усевшимися за стол рядом с ним.       — Чонгуки у нас уже такой большой мальчик! — восклицает Тэхён. — Малыш, давай тебя сфотографируем? Отправим маме потом, как хорошо ты у нас кушаешь!       Тэхён наводит на Чонгука камеру, и Чон растерянно в неё смотрит, пережевывая свой фруктово-ореховый йогурт.       — Так, ладно! Я понял, что вы издеваетесь! — с грохотом опускает на стол ложку Чонгук. — Что я не так сделал? Что это за цирк? Отпуск только начался, а у нас уже творится непонятно что!       — Ну что, сразу скажем ему, что свой отпуск он благополучно просрал? — улыбаясь, приподнимает брови Чимин.       — Конечно, чего обнадеживать пацана, — отвечает ему Сокджин.       — Это вы о чём? — настораживается Чонгук. — Что значит просрал отпуск? Ничего я не просирал!       — А ты не помнишь? Не помнишь, как выпил какую-то дрянь волшебную? — спрашивает Хосок.       — М-м... — пытается сообразить Чонгук. — Парни, я, конечно, возможно, перебрал вчера немного, но что случилось-то? — хмурится он.       Тэхён рядом с ним снова достаёт телефон из кармана и открывает общий чат, в который скидывали все фотографии ребёнка. Мобильный он вручает Чонгуку. Макнэ листает чат, то ещё больше хмурясь, то бросая на собравшихся изучающие взгляды.       — Что это за тупой пранк? — вполне резонно спрашивает Чонгук у хёнов.       — Если кто кого и разыграл, то это ты нас, причём на целую неделю, — усмехается Юнги. — Больше ни у каких нун никакие подозрительные предметы не бери, усёк?       Чонгук снова просматривает фотографии, на которых ребёнок, как две капли воды похожий на него самого, то сидит на руках у хёнов, то за столом, сидя на самой их большой кастрюле (прям как он сейчас), то играет в его ванне с уточками, то гуляет на природе, судя по всему с Намджуном-хёном. И на каждом таком снимке Чонгук видит маленького себя. Это что же, он и правда стал на несколько дней ребёнком?..       — Да не, бред какой-то...