Деревня холостяков
На двери кабинета висела табличка «Председатель колхоза — Ким Намджун». Чуть левее, посреди холла стоял одинокий письменный стол, заставленный невиданных размеров стопками бумаг. За этими бумагами, в удобном вращающемся кресле как раз таки вращался Ким Сокджин — личный секретарь председателя колхоза. Он прижимал трубу стационарного телефона к уху и раздражённо накручивал провод на палец. — Милочка, я вам не собираюсь тут на побегушках быть, — шипел Сокджин абоненту на том конце провода, — вот сама приди сюда и скажи это председателю лично... — Мужчина чмокнул пухлыми губами и уставился на свой маникюр. Пусть знают, как неуважительно обращаться к старшим. — И ДАВАЙТЕ МНЕ ТУТ БЕЗ ЛЯ-ЛЯ, я старше, умнее и красивее. Вешаю трубку. Джин шлёпнул ладонью по телефону и скрестил руки на груди. Ему всего-то 67 лет, он молод и красив, ему бы в город, а он сидит здесь, жизнь свою прожигает, жирок на боках отращивает. Телефон разразился звоном, а мужчина в кресле аж дёрнулся, но трубку взял. — Да-да, секретарь председателя колхоза, — дежурно отозвался он. Глаза вдруг расширились, в руке очутилась какая-то тяжёлая папка, что полетела прямиком в дверь председателя колхоза. — Тревога! КОД «КРАСНЫЙ»! КОД «КРАСНЫЙ»!!!***
Чонгук выглянул из-за высокого деревянного забора и слегка присел. В следующую секунду в воздухе блеснула посеребрённая седыми волосами копна, а ноги легко перемахнули через преграду. Располагающийся в соседнем дворе Пак Чимин привычно оттопырил челюсть вниз и словил воздушный ком, закашлявшись. Хоть они и соседи, но привыкнуть к тому, что в свои 62 младший вытворяет такие вещи, было просто невозможно. Чимин старше его не на много, но подтянется-то с трудом, а этот спринтер уже несётся куда-то сломя голову. Чимином овладело любопытство, он встал со своего лежака и, слегка потянувшись, хрустнул спиной, засеменив вслед за торопыгой. Чон, кстати, был не единственным, кто спешил. В селе что-то происходило.***
— Я собственными глазами видел, как он приехал, — пугающе напряжённо сообщил Чон Хосок. Его худое лицо было вытянутым, он сейчас выглядел так, словно совсем недавно не человека увидел, а призрака. — Я подрезал свои тюльпаны как раз тогда, когда он подъехал на этом ревущем мотоцикле. Кожа у него такая… Мертвецки бледная, аж сияет… Я почти ослеп, — приобнял себя за локти мужчина, поёжившись. — Он стащил вниз тяжёлый мешок и поволок его по земле… Вот в этот дом, — дрожащим пальцем указал Хосок на соседнее здание. — А что в мешке-то? — еле слышно поинтересовался Тэхён, задумчиво запустив увешанные дорогими кольцами пальцы в свою короткую густую бородку. — Кто знает. — Глаза Чон Хосока расширились и приобрели пугающе не азиатский разрез. — Быть может… Чей-то труп? — Из кучки собравшихся кто-то нервно хохотнул, но тут же притих. — У него на мотоцикле нарисован череп, а на плечах чёрная кожанка… С шипами. Он не молод, да, шансы на то, что он какой-нибудь серийный убийца не так велики… Но его взгляд… Хосок повернул голову вправо и уставился на окно дома, в котором поселился незнакомец, все посмотрели туда же. Там в окне на секунду мелькнуло бледное лицо. Это бледное лицо сверкнуло своими тёмными кругами вокруг глаз и, подняв испачканную в чём-то красном руку, задёрнуло шторы. У всех дружно сердце ушло в пятки. — Не так велики, говоришь? — нервно усмехнулся Сокджин. — Так, спокойно, — прервал всеобщую нарастающую панику Намджун, — мы ещё ничего точно не знаем. Не будем делать поспешных выводов. Дверь злосчастного дома внезапно скрипнула. Все напряглись и уставились на неё. Из тёмного просвета высунулась костлявая бледная рука. Рука эта выкинула на крыльцо тот самый мешок. Мешок был частично пропитан тем же ярко-красным. — Намджуни, миленький! — истерично взвыл Хосок, повиснув обеими руками на председателе. — Я ещё так молод! Я не хочу умирать от рук соседа-маньяка! Прошу тебя! Каждый из здесь присутствующих окинул мужчину сочувствующим взглядом и медленно завернул в сторону своего дома. Чон Хосок сглотнул и, крепко схватив валяющуюся на траве тяпку, побрёл судорожно вспоминать, куда подевал все свои амбарные замки.***
— Многоуважаемый Пак Чемен-ще! — крикнул через забор Чон Чонгук, облокотившись о тот. — Не подкинете ли мне немножечко ваших прелестных помидоров? Чимин нервно подёрнул губой и надвинул свою широкополую шляпу себе на лицо. Чонгук-нахлебник не имеет своих огородов, зато регулярно имеет мозг соседа, которому и минуты на отдых нету, так ещё и позагорать сегодня не дадут. — Эй, сосед, — щёлкнул пальцами Чон, пытаясь обратить на себя внимание, но безуспешно, — ты если загорать собрался, то хоть разденься, какой смысл в твоих огромных кофтах греться под солнцем? Снимай с себя всё! Или стесняешься кого? Деревня полная дедов, а он стесняется. Есть, что прятать? — хохотнул он. Чимин с каждой секундой вскипал всё больше и больше, казалось, его соломенная шляпа сейчас задымится. Раздеться? Как же! В его возрасте уже не раздеваются. — Ну, как знаешь, — обиженно хмыкнул Чонгук, отлипнув от забора. Чимин уже спустя минуту прочувствовал всю прелесть спокойной пенсии. Отовсюду слышалось щебетание птиц, шелест ветра, под лежаком прохладой веяла трава. Мир и покой ему был без Чон Чонгука. И в этом мире и покое его ноги совершенно внезапно коснулась чья-то ледяная рука. И если бы конечность была чонгукова, всё бы ещё было неплохо, они бы просто обошлись привычным скандалом, но всё оказалось куда сложнее. Мужчина подпрыгнул и что было мочи заверещал. Перед ним стоял мертвецки бледный незнакомец. Он смотрел своими страшными глазами почти безэмоционально, словно бы сейчас достанет из-за спины свой огромный топор и зарубит беднягу. Чимин прервал крик, чтоб как следует отдышаться и схватиться за пошаливающее сердечко. — Я вообще пришёл соль попросить, — пробормотал низким голосом незнакомец. Чимин заверещал пуще прежнего и, опрокинув свой лежак, со всех ног понёсся в дом, громко хлопнув дверью. Незнакомец развернулся и медленно побрёл на выход из двора. Чонгук с ноги выбил свою дверь и, судорожно оглядевшись по сторонам, выбежал во двор. В руках у него уже было ружьё. Он перелетел через забор с бешенным взглядом и развернулся на все 360 градусов, предупредительно выстрелив в воздух. — ЧИМИН, Я ИДУ!***
Тэхён измерял сантиметровой лентой новёхонький кусок железа и думал, с какой стороны лучше обклеить стразами. Рядом с ним стояла небольших размеров развалюха, из которой мужчина был намерен сделать трактор мечты любой домохозяйки. Эпатажные дизайны тракторов — его страсть, которой он зарабатывает на жизнь вот уже почти тридцать лет, поэтому именно у него в этом селе самый шикарный двухэтажный дом с железным двухметровым забором. Он мог бы позволить купить себе всё село разом, да только без людей здесь было бы скучновато одному. — Прости, — позвал незнакомый голос. Говорили прямо за спиной, и Тэхён вообще был не в курсе, что к нему кто-то подошёл, ведь как можно передвигаться настолько бесшумно? Жуть. Дизайнер дёрнулся и замер. В голове упорно вертелась мысль «притвориться мёртвым», однако если так пойдёт и дальше, то возможно и притворяться-то не придётся. Перед ним стоял бледный незнакомец. — Да? — тоненько пискнул всегда басистый голос Ким Тэхёна. Некогда брутальный бородач превратился в дикое скопления всего страха мира. — Мне бы немного соли… Ей богу, куда не зайду, везде все какие-то больные у вас, — пробормотал худой мужчина, звонко хрустнув пальцами на руках. Тэхён нервно сглотнул и поджал губы. Нельзя дать понять, что ему страшно. Всё хорошо, Ким Тэхён, всё хорошо... — А Вам зачем соль? — зачем-то спросил он. — Да так, труп не разлагается, хочу ускорить процесс, — с серьёзной безразличной миной ответил незнакомец. — Шучу. — Соли нет, — отчеканил Тэхён. — Нет? — Нет. — Ну ладно, к другому соседу схожу, — обречённо вздохнул мужчина, завернув в сторону дома Чон Хосока. — А его нет дома! — прикрикнул в спину Ким Тэхён. — Как это? Должен быть, — изумился бледный незнакомец. — СОСЕД! — прорычал он громко, так, чтоб его услышали. — Меня нет! — крикнули из дома Чон Хосока. — Ух ты! — наигранно удивлённо воскликнул незнакомец, прикрыв рот тонкой ладонью. — И правда нет! Мин Юнги сузил свои безразличные глаза и ускорил шаг. Ему безумно сильно хотелось в гости к соседу. «Дебилы» — вертелось у него на языке. Ещё даже вещи распаковать не успел, а уже в дурдом попал. Занесло же в глушь на старости лет.