***
Руслан очнулся в кромешной тьме. Он осторожно попробовал шевельнуться, но не смог, так как был крепко связан и распят верёвкой, а все его жалкие попытки вернулись к нему ноющей болью в затёкших из-за долгого нахождения в одном положении конечностях. Тушенцов чувствовал лёгкую слабость после успокоительного и, вспомнив произошедшее, болезненно поморщился. Хотелось просто раствориться в этой темноте, исчезнуть из этой… комнаты? подвала? Незаметно подул слабый ветерок, и тогда Руслан ощутил то, что находится совсем без одежды. По телу промаршировал табун мурашек, и его стало пробивать мелкой дрожью не то из-за холода, не то из-за страха и лёгкого стыда за своё положение. Действие успокоительного стало стремительно улетучиваться, оставляя после себя только слабые воспоминания, как сон после пробуждения. Тогда Тушенцов почувствовал новые, не самые приятные и довольно странные ощущения. Его зад будто распирало что-то изнутри. Боли не было, но это «что-то» точно было немаленькое. Вдруг загорелся свет, освещая блядско-красную комнату, которую обычно представляет себе человек, услышав слово «бордель». В помещение заплыл симпатичный молодой человек, способный напугать только своим ростом из-за слишком милой внешности. Он был одет в тёмные джинсы и однотонную белую футболку с аккуратной надписью «Наверно накачаный». Всё это создавало такой контраст с царящей в комнате атмосферой, что, будь Руслан в другом положении, то обязательно бы засмеялся. — О, уже очнулся, — лицо Онешко озарила по-настоящему детская улыбка. Он ненадолго задумался, а потом продолжил говорить. — Знаешь, возможно это всё покажется чересчур диким, но, послушай… за всё то время, что я за тобой наблюдал, ты успел мне понравиться. И Русь, ты сам в этом виноват, если бы ты не полез к Даше наши пути вообще вряд ли бы пересеклись, но нет… Хотя, как говорится, случайности не случайны… Поначалу я представлял, как накажу тебя, как ты будешь молить о пощаде, просить прощения, стоя на коленях, покрытый красными следами кнута или плётки, — эмоции на лице Тушенцова сменялись невероятно быстро, совершая цикл от злости к страху. — Но за всё это время я успел к тебе привязаться и уже не могу сделать тебе больно. Теперь ты часто мне снишься, твои большие карие глаза и небольшие, нежные, мягкие губы… Я представлял, как они краснеют и слегка опухают, истерзанные моими страстными поцелуями. Я понял, что не хочу доставлять тебе боли… Нет, этого мне не надо, наоборот, я бы защищал тебя всё время… Я понял, что хочу тебя, чтобы ты стал только моим. Руслан буквально выпал из мира сего. Он отказывался верить в происходящее. Его похитили во время «охоты», а теперь практически признались в любви. Это слишком необычно, ведь Тушенцов всегда считал себя натуральней всех натуралов, а тут такое… Незнакомый парень, знающий о Русе всё, а он, в свою очередь, даже не знает его имени. После длительного монолога Юлика, Руса уже ничего не смущало, ни затёкшие части тела ни, по предположению, пробка, распирающая изнутри, ни красное помещение, да и сам факт того, что он сейчас лежит абсолютно голым перед этим парнем — всё это ушло на задний план. Неожиданно верёвки ослабли, и Рус вернулся на землю. Юлик легко нависал над ним, ожидая хоть какой-то реакции, но тот не собирался ничего делать. Тогда Онешко нагнулся, втягивая его в головокружительный поцелуй. Что, что, а вот целоваться он точно умел, Руслан даже прикрыл глаза от удовольствия. Юлик нежно сминал его губы, проникая языком в рот и захватывая главную роль, которую Тушенцов так безуспешно пытался отстоять. Когда кислорода стало катастрофически мало, а перед глазами пошли первые круги, Онешко отстранился. — Кто же ты такой? — пролепетал Руслан глупый вопрос, который давно хотел задать. — Зови меня Юлик. А потом сам решишь, кто я для тебя… — шепнул Онешко наклонившись к его уху и обводя языком раковину. А дальше всё как по сценарию. Искра, буря, безумие. Юлик как зверь набросился на Руслана, оставляя на нём яркие багровые засосы, терзая губы и покрывая нежными поцелуями всё его тело. Когда напряжение в боксерах стало слишком большим, а Тушенцов таял от его прикосновений, он аккуратно вытащил пробку, оставляя после себя пустоту. Но на этом всё резко оборвалось. — Всё, тебе лучше уйти, твоя одежда лежит на стуле… — Руслан непонимающе на него посмотрел. — Просто я не хочу делать тебе больно, а если ты сейчас не уйдёшь, то я за себя не ручаюсь… — в комнате повисла тишина. Тушенцов понимал, что нужно уйти, но, то-ли из-за перевозбуждения, то-ли из-за чего-то ещё… Он не хотел… Нет, он не уйдёт, он останется здесь. Возможно, Руслан совершает огромную ошибку, но ему кажется, что сейчас Юлик для него всё. Всё то, чего ему не хватало, то, что он искал, пугая тех милых девушек. — Ну, чего ты ждёшь, я же сказал, у… — Онешко не смог договорить из-за резкого поцелуя, которым его наградил Тушенцов. Всё, он нажал на красную кнопку, назад пути нет. Юлик бережно опустил младшего на кровать, не разрывая поцелуй, он быстро избавился от джинсов и нижнего белья. Потом он плавно вошёл в уже растянутый зад и замер. Он знал, что первые ощущения далеко не приятные и нужно время, чтобы привыкнуть, ведь сам бывал в роли нижнего. Онешко шептал что-то успокаивающие и вскоре Рус расслабился и двинул бёдрами, требуя дальнейших действий. Юлик сделал несколько сбивчивых толчков, пытаясь пристроиться. В это время он прямо смотрел в глаза Тушенцова, пытаясь прочитать, что тот чувствует, и хищно улыбнулся, когда Руслан прикусил нижнюю губу и сжал простынь, сдерживая стон. Онешко поймал нужный угол и стал двигаться именно так, сопровождая свои движения ласками и поцелуями. Вскоре Руслан уже не мог сдерживаться и сладко стонал, всё больше и больше возбуждая Юлика уже переходя его на сумасшедший темп. Сколько это длилось, одному ежу известно… Когда Юлик обессиленно упал на кровать рядом с Русланом, тот сразу же прижался, обнимая его. — Ты именно тот, кого мне не хватало очень давно… — прошептал Тушенцов, поцеловал засыпающего Онешко в щечку.***
— Я надеюсь, что это не твоя спальня, — Руслан продолжал какой-то бессмысленный разговор, пока они гуляли в парке. — Ну естественно, здесь бы даже Конч за 500 жить не стал! — Ну да, ну да… Кстати, я заметил, ты действительно накачаный, — бросил Тушенцов, не желая заканчивать разговор, продолжающийся уже больше трёх часов. — Сейчас кто-то договорится! — пригрозил Юлик, прижимая младшего к дереву и награждая его лёгким, невесомым поцелуем.