Пьяный вальс

Как же, интересно, до этого дошло? Философские вопросы мучали Лису, в то время как она сидела на коленях у своей учительницы музыки. Лицом к лицу. Пьяные глаза на испуганные. — Богат, хорош собою Ленский… — резко раздалось в напряженной тишине. — Что, простите?.. — Пушкин. Просто вспомнилось. Ты очень красивая, Ленская, — полушепотом проговорила Кира. Лиса смотрит прямо в глаза. Лиса не выдерживает. Тянется к губам преподавательницы, с удивлением видит, как та тянется в ответ. Губы соприкасаются, напряжение в комнате взрывается. Нежный, казалось бы, поцелуй, сразу становится развязным, слегка неуклюжим. Лиса стягивает блузку Киры Владимировны, пытаясь снова поцеловать. Мажет мимо, влажный поцелуй приходится на шею, в ответ летит судорожный вздох. Так вот где Ваше слабое место, Кира Владимировна. Поцелуи переходят с шеи на мочку уха, с лёгкими покусываниями и усиливающимися стонами. — Кира Владимировна, кажется, Вы сейчас сами являетесь эрогенной зоной, не так ли? — хитрый прищур Лисы делает её похожей на животное, связанное с её именем. — Может быть, заткнёшься уже? Ты слишком надоедливая, когда болтаешь, — с этими словами Кира за волосы притягивает к себе Ленскую, целуя. Они задыхаются в этих поцелуях, но не хотят останавливаться и делать спасительный глоток воздуха, они лишь тянутся друг к другу, желая стать ещё ближе. Противоположности притягиваются, кажется, так говорят?.. Что ж, сейчас это похоже на правду. — Может, переместимся? Мне неудобно...— Лиса неожиданно заливается румянцем, в то время как руки бесстыдно стягивают блузку. Кира кивает и усаживается в своё кресло, а Ленская устраивается на её коленях. Серая блузка всё же летит в бесконечность, иначе это назвать нельзя, то пространство вокруг них, которое резко перестало существовать. Может быть, они и не пылают любовью друг к другу, это что-то куда сильнее, их просто тянет, как магнитом. Кира начинает поглаживать бёдра своей ученицы. По крайней мере, она думает, что та останется просто ученицей после этого. У Киры нет времени думать о последствиях, когда горячее молодое тело так и льнёт к ней, внаглую избавляя от одежды и целуя каждый открытый участок кожи. У неё попросту нет времени, когда собственные руки предают и касаются смуглой кожи, невесомо проводят по спине вверх, только чтобы вцепиться в плечи, когда Лиса находит новую чувствительную точку. У неё нет времени думать, когда Ленская опускается на колени и стаскивает обувь, а вслед и чулки. Юбка — единственное, что отделяет их от неотвратимого. У Лисы нет времени думать о том, что она сейчас творит, когда на неё смотрят полупьяные глаза "любимой" учительницы по музыке. Она не хочет задумываться о чем-то, что будет дальше, ведь пальцы уже почти касаются нежной плоти вожделенной женщины, о которой она грезила в мокрых снах. Ей плевать, ведь она уже стаскивает с неё этот чертов кусок ткани. Она задыхается в чувствах счастливого ребенка, получившего долгожданную игрушку на день рождения. Пальцами касается раскаленной кожи, ловя судорожный вдох сверху. Что будет после всего этого? Да плевать она хотела на это с высокой горы, ей похрену. Выцеловывает дорожку от голени до бедра. Выше. Ещё выше. Языком касается клитора, ладони Киры вцепляются в макушку. Рваные выдохи и пьяный взгляд, который явно хочет продолжения. Но Кира гордая, сама не попросит. Никогда. — Кира Владимировна, вам же не впервой, так? Расслабьте хватку, вы уже должны быть привыкшей к такому, — поглаживая ладонью вход, задумчиво говорит Лиса. — С чего это ты решила? — протягивает Кира в перерывах между постанываниями и резкими выдохами. — Ну, с такой внешностью... — Какой? — Кира задерживает дыхание, чтобы услышать что-то. — Такой. Лиса резко обрывает разговор, намекая на его окончание, входя языком в нежное лоно учительницы. Кира сильнее впивается ногтями в кожу головы Ленской, давя в себе стон, рвущийся наружу. А ведь действительно, просто обычный секс. Ей не к чему привыкать. Но такого на её практике ещё не случалось, к такому не привыкнешь. Лиса проводит языком вверх, до клитора, чтобы вновь прикусить его. С губ преподавательницы всё-таки слетает предательский стон, раззадоривая Лису и побуждая к дальнейшему действию. Два пальца аккуратно, нежно поглаживают вход, а хитрые зелёные глаза смотрят, будто улыбаясь, как будто не их обладательница творит сейчас... Такие непотребства с учителем музыки. Недопустимо? Хах, в самом деле, кого это сейчас волнует? Лиса слегка приподнимается, чтобы соединиться с женщиной в мягком, слегка воздушном поцелуе, когда пальцы резко вторгаются во влагалище. До упора. Там, где хорошо. Киру выгибает дугой, она не знает, куда деться. Она закусывает губу Ленской, вновь давя уже не стон — крик. — Что же ты творишь со мной, чертовка?.. — Кира опускает голову, пытаясь отдышаться. Взять себя в руки, в конце концов. Лиса лишь ухмыляется куда-то в макушку учительницы, давя на переднюю стенку влагалища, и давит уже в себе оскал, когда чувствует, как её Киру начинает потряхивать. Быстрые, ритмичные движения, дьявольская улыбка и самодовольное выражение лица. Рваные выдохи куда-то в плечо, жалкое поскуливание и трясущееся тело. Несложно угадать персонажей по этим описаниям, хах? Вдруг Лиса резко останавливается, не вынимая пальцев. Кира смотрит мутным, но, кажется, уже протрезвевшим взглядом. Немой вопрос. Такой же немой ответ. — Пожалуйста... — Кира вновь опускает голову, удерживая слезинки в уголках глаз. Ленская усмехается, вновь резко до упора заводя пальцы, и уже не останавливается. Быстрее. Глубже. До конца. Позвоночник Киры выгибается, а рот открывается в беззвучном крике, сорваться которому не даёт Ленская, вновь глубоко целуя свою учительницу. Кира хватается за плечи Лисы, пытается собрать в себе остатки разума, чтобы сказать хоть что-то внятное. К примеру то, что они не должны были этого делать. Но Кира молчит, и Лисе достаточно этого молчания, достаточно знать, что её хотя бы не выгоняют. Она тихонько собирает свои вещи, одевается и выходит, попутно выбросив бутылку коньяка с найденной крышкой.