Всё, что было обещано

      Прошла почти неделя с тех пор как Дейнерис вернулась в мир живых. С каждым днём она была рада этому всё меньше и меньше. Тяжёлые мысли нависали над ней все эти дни, воспоминания больно царапали её остывшее сознание. Может, её тело и возвращает свои силы, но её душа продолжает истекать кровью. Она смотрела на мелькающую внизу воду Летнего моря, крепко держась руками за драконью чешую. Сегодня она впервые решилась вновь оседлать Дрогона. Они летели низко над водой, яростный ветер трепал её волосы, бил по лицу, нёс с собой холодные брызги моря. Наездница ярко улыбалась, сейчас она чувствовала себя свободной как никогда. Ей хотелось больше ни за что не расставаться с этим чувством.       «Оставить всё, и улететь так далеко, как только можно. Найти других драконов и подарить им жизнь пламенем. Может, Таргариены и уйдут, но драконы вернутся. Это было бы замечательным концом,» — она мягко улыбалась своим мыслям, но чувствовала себя опустошённой и разбитой. Этого никогда не случится. Другие не позволят этому случиться.       Они вернулись к полудню. Дейнерис сошла на красный камень и молча обнимала дракона, уткнувшись носом в чёрную чешую. Затем она начала нашёптывать что-то. Спустя время она отпрянула к потухшей жаровне, горевшей всю ночь.       — Мне кажется, ты подрос, — лучезарно улыбнулась Дени своему огромному сыну.       Дракон промолчал, лишь тяжело выдохнув. Затем он тихо застонал, поднялся, расправляя крылья, и улетел. Огромный чёрный силуэт быстро скрылся в облаках, умчавшись в неизвестном направлении. Провожающая улыбка на лице Дени в миг сменилась глубокой задумчивостью.       Из-под каменной арки храма вышла Кинвара, направляясь в сторону Бурерождённой.       — Что вы сказали ему? — робко поинтересовалась она.       — Покинуть меня на время. Пока что я должна сама решать свои проблемы.       — Ваше Высочество, но сейчас ваш дракон — единственная ваша защита и сила! — обеспокоенно воскликнула жрица.       — Не против того, с кем мы сражаемся. Сейчас наша защита и сила — скрытность и неожиданность, — холодно отрезала Дейенерис.       Кинвара притихла и обратила свой взгляд к жаровне. На чёрном чугунном днище лежали прогоревшие угольки и серый пепел. Дени смотрела туда же.       — В тот день, когда вы объявились здесь, я увидела в пламени вашего дракона мечи. Неисчислимое количество, они будто торчали прямо из жаровни.       — У меня достаточно врагов, чтобы выковать из их оружия новый трон. Но, боюсь, у меня теперь аллергия на сталь, — улыбнулась Дени, — смертельная аллергия.       Кинвара не улыбалась. Но Дени понравилось шутить, даже если никто не смеётся. Она редко шутила раньше — вместо смеха из её уст вырывались угрозы и приказы. Но это было раньше, до того как все её сильные и пламенные речи не обратились против неё.       — Скажите, Кинвара, если я попрошу вас о помощи, на что вы готовы ради меня?       — Я готова умереть ради вас, Ваше Высочество, — светло-серые глаза пронзали Дени с нерушимой уверенностью.       — Победите ради меня, Кинвара, — ответила ей Дейнерис, — ваша смерть мне ни к чему.       Жрица вежливо ей улыбнулась и кивнула. В её глазах был виден блеск пламени.       — Пойдёмте, у нас много работы. Мои слова сами не долетят до всех концов света.

***

      В Королевской Гавани последние недели стало холодать. Казалось, после победы над Королём Ночи зима будто отступила, а после огненного душа город должен был надолго прогреться, но вдруг резко начались холодные дожди, а с севера подул морозный ветер. Тирион долго ждал объяснения от мейстеров, но те лишь пожимали своими костистыми плечами да разводили морщинистые руки. В любом случае — неважно, что они могут сделать с чёртовой погодой? Есть дела куда важнее промокших сапог королевской Десницы и его замёрзшего зада.       В сером зале уже все собрались. Тирион вновь опоздал, но не расстроился, тихо пробрался к своему месту и занял стул за общим столом среди других советников. Те что-то бурно обсуждали и не заметили его тихого появления. В любом случае, не стали обращать внимания. Воспользовавшись ситуацией, Бес потянулся к стоящему на столе кувшину с вином.       — А кого вы ещё можете предложить, ваше богатейшество? — возмущался Давос в сторону Бронна.       — Мы подыскиваем мастера над законами, а не мастера над шлюхами и бастардами, — выругался Бронн, — ваше луковейшество, — спустя время добавил он.       Даже Бес поморщился от таких речей. Вообще, бывший телохранитель чрезвычайно напрягал Тириона и без каких-либо причин. Ланнистер всё ещё вспоминал направленный на него арбалет и вздрагивал. Единственная светлая мысль, которая его при всём этом утешала — в тот момент он хотя бы не был в отхожем месте.       — Он Лорд Штормового предела! Единственный выживший Баратеон! Его поддержка может быть неоценимой! — Давос вскочил из-за стола.       От неожиданности Тирион чуть не пролил вино мимо кубка.       — Мы все тут знаем, как ты любишь лизать задницы Баратеонам, — улыбнулся Бронн, — язык уже соскучился?       — Единственный, кто здесь действительно мастер над шлюхами, это ты, — с места поднялась Бриенна, неодобрительным взглядом пронзая Бронна, — и уж чья поддержка действительно неоценима — твоя. Невозможно оценить то, чего нет.       — Я хотя бы честно заработал своё место,- пожал плечами Бронн, глядя на Бриенну, — а не собачкой гонялся за Старками! — кажется, он решил встать со стула исключительно за компанию. Слишком уж удобно развалился до этого. Слишком.       Кубок был осушен в разы быстрее, чем наполнен. Тирион прикрыл глаза и потёр пальцами переносицу, виски пульсировали, боль тихо растекалась по затылку. Этот калека-король был прав: нет хуже наказания, чем снова стать Десницей и разгребать весь этот кавардак. Раньше это была игра — жестокая, интригующая, интересная. Теперь — рутина: серая, шумная и грязная, как блошиное дно. Не изменилось почти ничего — все по-прежнему пытаются перегрызть друг другу глотки, — один только Тирион постарел и устал от всего этого.       — Долго они так? — тихо спросил он у сидевшего рядом Тарли, стеснительно молчавшего.       Его пухлое лицо раскраснелось, маленькие поросячьи глазки внимательно бегали от одного советника к другому, а губы всё время подрагивали.       — Ну, они пытались выбрать мастера над шептунами... — тихо сказал Сэмвелл, — а потом ещё мастера над войной, но с ним закончили быстрее.       — И кого же выбрали?       — Да, в сущности, никого, — опустил взгляд Сэм.       — А где король?       — Утром он просил не беспокоить.       — Сейчас не утро.       Сэм пожал плечами. Тирион устало вздохнул и налил себе ещё вина. В окно ворвался холодный ветер, и по спине забегали мурашки. Он поднял глаза и увидел открытую дверь и короля. Он холодным взглядом смерил своих спорящих советников, которые, казалось, не заметили его. Сэм поднялся с места и с улыбкой закивал, Тирион лениво сполз со стула и кивнул. Остальные стояли и до этого момента, брызгая через стол слюной и оскорблениями.       — Ваше Высочество! — громко и нарочито торжественно прокричал Тирион, присаживаясь обратно, — рады вас видеть!       Ругавшиеся советники приутихли и обратили свои взгляды к королю.       — Мы как раз обсуждали выбор недостающих советников! Уже месяц прошёл, как...       — Я уже всё решил, — перебил Давоса Бран, — новым мастером над законами будет Робин Аррен.       — Но он слишком молод! — молниеносно возразил Давос.       — Сосунок, — тихо ухмыльнулся Бронн.       Бриенна смотрела в сторону короля, не мигая.       — Как и ваш король. Молод, амбициозен, полон новых идей, со свежей головой, не забитой всеми этими политическими интригами. Я знаю, что он точно сможет сосредоточиться на своей работе.       Тирион слушал с открытым ртом. Казалось, только вчера глупый мальчишка, отрываясь от сиськи своей матери, кричал о его смерти. На языке был горький привкус, стянувший весь рот и не дававший произнести ни слова.       — Новым мастером над войной назначим Эдмура Талли.       Лица всего совета посерели и обмякли. «Уж лучше бы спорили,» — подумал Тирион, — «так они хотя бы похожи на живых...»       — Ваше Высочество, — прохрипел он, — я уверен, что вы принимаете невероятно хорошие решения, если только ваш план — окончательно угробить Шесть Королевств.       — Вы недооцениваете этих людей, лорд Тирион.       Десница траурно замолчал и осмотрел пустовавшие стулья, пытаясь представить на них Аррена и Талли. Представить на них лошадей было и то легче.       — Также, я выбрал нового мастера над шептунами, — продолжил король, — им буду я.       — Но ваше Высочество, — вскочил со стула в конец ошарашенный Давос, — а как же...       — Дрогона на этой неделе несколько раз видели около Волантиса, - Бран будто и не заметил его.       — Как же быстро Ваше Высочество вступили в должность и взялись за свои новые обязанности, — пробубнил себе под нос Тирион.       — В Волантисе расположен крупнейший Храм Владыки Света, — вставил своё слово Тарли.       — Верно. Красные жрецы, как известно, умеют воскрешать людей.       — Если бы каждый раз у них получалось, в мире бы не осталось других религий, — зевнул Бронн, - а также кладбищ, гробовщиков и прочих чрезвычайно важных вещей.       — Хотите проследить за этим, Ваше Высочество? — спросил Тирион.       — Нет. Я хочу, чтобы вы отправили туда людей. Воинов.       — В погоне за трупом? — в недоумении спросила Бриенна.       — Вот именно, о воскрешении Дейенерис ничего не было слышно. Скорее всего, она всё ещё мертва, — рассудительно вставил Давос.       — Ваше высочество, давайте сначала направим туда шпионов, — отчаянно продолжал предлагать Тирион.       — Нет. Отправьте туда хороший вооружённый отряд и открыто проверьте храм под предлогом поиска опасной преступницы. Сир Подрик, — Бран глянул в сторону Пейна.       Через минуту деревянная дверь со стуком захлопнулась. Вся комната была погружена в полную тишину. Все молча сидели и переглядывались скорбными взглядами.       «Будто кого-то похоронили. Здравый смысл, например.»       Тирион первый вышел из-за стола и удалился вслед за королём, прихватив с собой кубок и допивая вино по дороге. Последнее время все советы проходят одинаково: советники собираются, ругаются друг с дружкой, объявляется король, оповещает их о своих решениях и покидает комнату прежде чем кто-либо успеет что-то возразить. А потом эта тишина. Губительная, страшная тишина, которая отдаётся болью в голове куда сильнее, чем любая ругань и споры.