***
Могучий ветер обдувал редеющий лес, крадя золотые и алло-красные листья и смешивая их в будоражащем танце, тревожил уже завядшую листву. Касаясь её, он старался придать ей на миг призрачную тень былой жизни. Жизнь в лесу шла обыденным темпом. Утреннее солнце уже который раз пряталось за массивными тучами, что не давали ясным лучам прямого выхода на землю, но это не мешало затаенно надеяться на благоприятный день. Сонный, но всё же шустрый ребятенок бегал по округе под замечания звонкого голоса, шугая спящих зайцев и полевок. – Енюта, ты так никогда не сможешь себя натренировать! Ноги поднимай выше и легче, головой сильно не верти, дыхание не сбивай, а то быстро выдохнешься и станешь легкой добычей. Старайся вслушиваться в окружающий мир, он тебе всё расскажет: где сидит зверь, где ждет тебя засада или недруг, а самое главное – где скрывается твоя искомая добыча! – строго поправляла остановившегося сына мавка. Ей трудно давалась строгость голоса. Было больно видеть, как родненький для сердца мальчонка изо всех сил бегает, занимается, но от быстро ускоряющегося темпа путается в ногах и падает. Хотелось прижать его к себе, но острое осознание жестокой реальности перекрывало жалость, давая понять, что именно это нужно для её малыша. – Мама, а можно после занятий мы с тобой погуляем по селу? Тедань нам обещала, что сегодня вечером приедет её старший брат с учебы и много-много всего нам расскажет о ведунстве, которого набрался за год в чужом племени,– Вэй Ин старательно протараторил давно вынашиваемое желание. С виду он почти не слушал Милодану, но хитро улыбался и ластился к её рукам. – Егозенок ты, Енютка, страшный. Заговариваешь мне зубы, негодник. Давай, беги, а про вечер пока не думай. Твое дело пока заниматься, а до вечера времени много. Вот пробежишь хорошо, и тогда пойдем,– пообещала девушка и, подгоняя ребенка, потрепала его по макушке.***
Воздушное скопление розовато-пурпурных, кроваво-алых и золотых облаков сгущалось под тяжестью заходящего солнца, их безжалостно теснили одинокие, но обширные сине-черные тучи. Холодный ветер, чувствуя свою власть, охотно, собравшись с силами, бесчинствовал по сырым дворам, проморозив все вокруг. Прощальные крики запоздалых птиц разорвались глубоким эхом, прошедшим по полям. Мало кого привечала такая погодка, забредшие в эти края бродячие странники или даже именитый клановец спешили скорее скрыться под крепкой крышей и найти минимальный комфорт в местной забегаловке, чтоб не попасть под коварную грозу и продрогнуть до костей. Так, за короткое время все места в уютных постоялых дворах оказались заняты, что было непривычно для темных местных. Первые капли звонко разбивались об рамы окон, оповещая о сильном дожде, который обещал быть затянутым. – Простите, господин, но все комнаты уже сняты. Я даже не знаю, чем могу вам помочь, – хитрый торговец с невинным и даже с скорбным видом промолвил, поглядывая на удивительно простой покрой ханьфу. И лишь заколка в густой гриве волос могла поставить под вопрос статус посетителя. – Эх, жаль. Мы уже обошли три двора, и всё неудачно. Мои люди устали, а животные продрогли, и я даже не знаю, куда деться. Так где, вы говорите, можно найти ночлег? – тихо проговорил уставший молодой мужчина. – А вас учили, что врать нехорошо, господин завравшийся? Часто внешний вид обманчив, а жажда наживы не только душит и ослепляет, но и дурит до сумасшествия. С этим надо бороться, искоренять это из своих помыслов. А вы, глава Цзян, как всегда доверчивы и чересчур мягки к простому люду, с ними нужно быть жёстче и строже, – из темной тени, с лестницы, раздался глубокий голос, заставивший всех вздрогнуть. Широкие плечи, высокая, статная фигура вырисовывалась по приближении к мерцающим свечкам. – Да и что это на вас надето? – Доброго вечера, глава Вэнь, вы как всегда говорите как рубите: прямо и точно, – ранее названный главой Цзян учтиво кивнул и одарил грозного собеседника легкой улыбкой. – Простите за неблагопристойный вид, но пока не выдавалось момента сменить походные облачения, – одернув рукав, ответил Цзян Фэнь Мян. – Выделите им три комнаты, которые простаивают не по соседству с моими. Подайте горячей воды и чистых полотенец, проводите гостей в их комнаты, – с убийственным холодом обратился к затихшему хозяину Жо Хань. – К-конечно, господин. В-всё будет сию же минуту! А ещё, с-скоро будет подана еда, – мужичок, еле выговаривая слова, попятился к лестнице и стремительно позвал новоприбывших гостей последовать за ним. Дождавшись разрешения главы, адепты ордена Цзян пошли за хозяином, оставив господина наедине с главой Вэнь. – Благодарю за оказанную помощь, В... – Прекрати, хватит этих формальностей! Ты же знаешь, что мне не сложно тебе помочь, как бы ты ни противился, Цзян Хэн Цзин. – Идем, там всё готово, – мужчина старательно игнорировал сказанные слова, пропитанные яростным, даже, можно сказать, юношеским упрямством и стойкостью. Главы двух именитых орденов заклинателей под шумы непогоды поднялись наверх, только сильные капли тщетно пытались пробить толстую брюховицу.***
Как и обещалось, Вэй Ин смог посетить поселение к вечеру, рабочие сельчане возвращались по домам, матери недовольно отпускали из дому поевших детей на вечернюю прогулку, наказывая затемно прийти домой. По привычке мальчонка хватался за кудри волос матери и, болтая на смеси двух языков, торопился к друзьям. – Енюшка, не тараторь, как сорока, а то я не успеваю уловить твои мысли и связать в одно единое,– Милодана, посмеиваясь подхватила недовольно сопящего ребенка на руки и потрепала его по забранным в косу волосам. – Но, ма! Я честно хочу этому научиться! Чтоб защищать всех, а особенно тебя!– Вэй Ин недовольно нахмурил бровки, но после – лучезарно улыбнулся. – Эх, станешь-станешь, но сначала тебе надо вырасти и окрепнуть, мой маленький богатырь,– умиленная девушка чмокнула ребятенка в лоб и прижала к себе покрепче. Дорога до столпившейся детворы была недолгой. Завидев ребят, Вороненок спрыгнул с дорогих рук и, заливисто смеясь, влился в толпу. – Доброго вечера, Ма-гу! – разноголосый благословенный шквал приветствия оглушил подошедшую мавку. Детские лица светились, будто звездочки, привычные улыбки грели душу и давали надежду на лучшее. – Кстати, Бао-танджэ вот-вот приедет! – маленькая, будто куколка, девочка, одергивая простенькую одежку, сияла улыбкой, в которой не хватало несколько молочных зубов. – Тогда наперегонки? Кто первый добежит до ворот, тот и победил! После выкрикнутого дети, подобно гороху, рассыпались и, дружно гудя, кинулись бежать. Заливистое хихикание и подначивание наполняли улицы. Многие отставали, но только не Вэй Ин. Даже полуденные забеги не погасили в нем силы и игривости: он мчался со всех ног, пока не врезался во что-то твердое и теплое, но и, что странно, одновременно холодное.