Краски жизни

      Как и любая женщина, она имела слабость к сильным и волевым мужчинам. Сильным не столько физически, сколько морально. Таким, которые в состоянии постоять за себя и свою семью. К примеру, ее друг был сильным, он умел защищаться и словом и делом, имел упрямый и несгибаемый характер. Нрав его был пылкий, как вулкан, и острый язык добавлял остроты в отношения с людьми. Таким она помнила его в прошлом, но это не значило, что сейчас ее друг сильно изменился. Из него будто ушло все напускное и лишнее, ответы стали более лаконичными, голос тише, но рука все еще оставалась тяжелой, несмотря на хрупкость, оставшуюся после тяжелого восстановления. Бабуля часто ей жаловалась на то, что Вэй Ин никак не поправлялся, сколько его не корми.       Или же Вэнь Жохань, ее дядя. Тоже человек сильный и жесткий. Причем особенно сильный физически, в почти пятьдесят ему на вид не дашь больше тридцати пяти. В обществе этот мужчина пользовался немалой популярностью у женщин, а все его работницы так или иначе провожали высокую фигуру с мощным разворотом плеч взглядом. В руки такого не страшно было отдаться, потому что в том, что удержит, сомнений не было. Что же касается нрава, тот тут были трудности: слишком уж он жесткий и сухой. Даже его дети этого не скрывали, периодически жалуясь, что один, что другой.       Дядюшка уж больно не любил лишнего шума и когда его многолетний труд оказывался под угрозой. Именно на этом Вэнь Цин хотела сыграть в будущем, но сейчас было слишком рано. Господин Вэнь сделал для них с братом очень много, он дал им дом, деньги, образование и работу. Хороший мужчина или нет, судить было не ей, но если бы спросили, она бы без стыда защитила старшего родственника просто потому, что жить правильно в неправильном мире невозможно.       Да, Вэнь Жохань был связан с вооруженной и организованной преступностью. Даже можно сказать, что он возглавлял какую-то ее часть, но при этом стольких людей этот человек спас. Тысячи, десятки тысяч людей, а это внушительные цифры. Мужчина не только владел сетью медицинских центров, но и напрямую работал с чиновниками, внедряя и финансируя проекты поддержки граждан страны, стараясь улучшить их жизнь. Его было за что уважать, пусть многие и боялись.       А теперь в ее жизни появился еще и Не Минцзюэ. Очень неоднозначный господин, который вызывал больше недоумения своими поступками и словами, чем любопытства у нее, как у женщины. Просто Вэнь Цин не привыкла, чтобы к ней относились так церемонно, будто она хрустальная и сама дверь не откроет и пальто не наденет. Но на самом деле где-то в глубине души все эти рыцарские жесты ей были приятны. Одно дело, когда Вэй Усянь поступает подобным образом, для него это было естественно, как для человека почти богемного, но вот Шеф полиции явно был из другого теста слеплен.       И еще госпожа Вэнь совсем не понимала, чего этот Не так крутится в этом деле, отстаивая честное имя ее дурного друга. Хотя ответ был прост: скорее всего, они были друзьями или же Не Минцзюэ так считал, вот и старается изо всех сил. Вэй Ин был слишком общительным в молодости, и стоило ему оказаться в пространстве, заполненном людьми, как он тут же стремился перезнакомиться со всеми. Из таких знакомых и друзей можно было выстроить целую армию и смело пустить ее воевать. Жаль только, что, скорее всего, они в процессе могут просто передраться между собой, выясняя, кто же из них всех лучше.       Увы, для Усяня лучших просто не было, а если и были, то сама Вэнь Цин не знала их имен, просто верила, что она значит для него больше, чем другие люди. Что еще ей было делать? К тому же мужчина больше не был таким ветреным, как раньше. Теперь его едва ли заинтересовало бы общение с множеством незнакомых людей, если за все это время дом семьи Вэнь посетили лишь двое. Обычно от ухажеров и приятелей приходилось отбиваться, а тут все с семьей носится. Так умилительно слушать о том, как они с Сычжуем куда-то ходили вдвоем и продолжают ходить.       Племянник, похоже, окончательно уверился в том, что этот человек, которого они с братом привели в дом, будет ему близок. Она не против, пусть мальчишка зовет его отцом, если хочет, и живет с ним. Все равно это лучше, чем торчать бесконечно со стариками и старухами, которые, как бы ни старались, уже ничего ему дать не смогут. Те и сами радостно наблюдают за возней молодого мужчины и подростка, надеясь, что если Вэй Ин покинет дом, то заберет с собой А-Юаня.       Нет, они любят мальчишку, очень любят, и в доме тот им не мешает. Просто что ему делать в Тайбэе, на кого идти учиться и куда? На это нужны деньги или связи. Все прекрасно понимали, что только благодаря Вэй Ину у парнишки будет неплохое будущее, поэтому Вэнь Цин готовилась к серьезным разговорам. Ладно если бы Сычжуй планировал, как все в семье, идти в медицину. Тогда, конечно же, они все бы ему помогли и проблем бы не было, но нет же. Его это совсем не привлекало, и лечить людей он не стремился, а такому насильно не учат, толку не будет, только других калечить.       С Усянем же проще, тот мог увлечь пока еще школьника чем угодно и открыть пути, которые им были закрыты. Если уж он умудрился чиновника в дом притащить, как ей насплетничали, то сомневаться в его способностях было глупо. А ведь она просила быть тише воды, ниже травы, и вот на их улице асфальт новый кладут, лестницы чинят и мусор тщательнее убирают. И ведь мужик тот тоже, похоже, непростой, в дом не несет, видно, отшили его уже, все вокруг да вокруг круги нарезает. Хорошо, что у Вэнь Цин остались повсюду глаза и уши.       А еще было у женщины такое маленькое подозрение, что сколько бы кавалеры за ее другом не бегали, всех их ждет один короткий ответ. Давно оно у нее было, подозрение это, еще из прошлого осталось. И суть его была в том, что все проблемы по укрощению строптивого были в том, что его уже давным-давно укротили, только оставили в итоге бесхозного. Так и бродит теперь неприкаянный, невольно других соблазняя своей натурой непокорной, а те, как ни бьются, ничего добиться не могут. Но точно, увы, даже Вэнь Цин ничего не знала. Не принято у них с другом было дела сердечные обсуждать, и без того поговорить было о чем.       Вэй Ин, вообще, несмотря на свою общительность, был очень скрытным. Этому его жизнь научила и тяжелая юность. Возможно, если бы его родители не погибли, он был как открытая книга, но это, конечно же, совсем не точно. Так только могло бы быть. Поэтому тот Усянь, которого она знала, доверял крайне маленькому кругу людей все свои переживания. Мог положить голову ей на плечо и просто молчать. Или слушал А-Нина, который рассказывал, как тяжело ему приходится, потому что другу брат не так опасался жаловаться на своих обидчиков, как ей.       Женщина хотела, как и ее сообщники, чтобы художник вернулся. Без него в Пекине было скучно и пусто для многолюдного Китая. Пусть улицы и забиты людьми, какая разница, если в любимой кафешке не с кем драться палочками за последний кусок жареной лепешки и овощи не у кого тащить из коробочки с лапшой? Ей остро не хватает перца, который Вэй Ин всюду сыплет, помечая свою еду и стремясь прожечь желудок. С ним было здорово просто тянуть кувшин рисового домашнего вина или простого белого, разлитого по помпезно блестящим бокалам.       Не хватало его маленькой квартирки с зелеными крашеными стенами и продавленным диваном, на котором громоздилась гора подушек в расшитых чехлах. Там громко урчал холодильник, из вытяжки тянуло сигаретным дымом, а все двери и дверцы скрипели, но зимой там было тепло и им троим места всегда хватало, потому что диван раскладывался, а друг всегда уступал ей свою кровать, которая была завалена постоянно набросками, карандашами и красками.       Она должна была придумать, чем бы помочь мужчинам, которые так яро хотят распутать это дело, и ей это удалось. Если верить Не Минцзюэ, который был не до конца честен с ними, но ему, как полицейскому, это прощалось, им не хватало только одного толчка, чтобы пустить дело дальше. Этим толчком могло было быть что угодно. Но она просто не верила, что их преступник просто так возьмет и оступится, сдавая себя целиком им в руки. Это было бы слишком просто.       Но женщина, как часть семьи Вэнь, все же могла кое-что сделать для расследования, и в этом ей как раз и понадобился глава семьи. Дело в том, что, как любой человек, имеющий уважение и авторитет, Вэнь Жохань боялся это потерять. А он бы мог, если бы и дальше позволял некоторым наемникам продолжать свои безобразия, за которыми оба его сына, похоже, перестали следить. Если так пойдет и дальше, они попадутся и сами, но дело закончится плохо. Хуже, чем если бы господин Вэнь сдал их сам в руки полиции. Шеф Не найдет, как сделать так, чтобы ситуация не вышла из-под контроля, несмотря на его нелюбовь к ее дяде.       Нужно было только найти нужные слова, чтобы убедить мужчину в том, что это правда ему выгодно. А для этого ей пришлось скопировать отчет расследования. Она буквально украла секретные данные полицейского отчета, которые на данный момент скрывали от общественности, и принесла их прямо в руки Вэнь Жоханя. Такого мужчина явно от нее не ожидал, в его глазах женщина видела шок, когда он листал содержимое папки, внимательно вчитываясь в текст.       — Я хочу знать, как именно ты его достала, — глава семьи почувствовал себя не в безопасности рядом с ней, но к этому Вэнь Цин была готова заранее, прекрасно осознавая риски.       — Шеф центрального отделения сам подставился, оставляя свой компьютер незаблокированным, а мне нужно было то, что сможет убедить вас в том, что от этой группы людей нужно избавиться, и чем быстрее, тем лучше, — она говорила четко и уверенно, смотря мужчине прямо в глаза, пусть пальцы и дрожали от страха и напряжения.       — Какая твоя выгода во всем этом? А-Цин, дорогая, я ни за что не поверю, что ты делаешь это ради меня, пусть я и старался сделать для вас все возможное, — он откинулся на спинку своего массивного кресла и сцепил пальцы в замок, продолжая сверлить ее взглядом.       — Вы правы, во всем этом и правда есть моя личная выгода. Дело в том, что группа этих людей получила заказ от некого Цзинь Цзысюня на нападение на одного человека, который в прошлом спас А-Нина. Более того, этого человека я могу назвать своим другом и хочу, чтобы эти люди понесли наказание за то, что подставили семью Вэнь своими неосторожными действиями и навредили ему. — Главное говорить четко и не забывать ставить дело семьи на первое место, чтобы ее слова звучали внушительней.       — И кто же тот человек? — с тихим смешком спросил Вэнь Жохань, тонко улыбаясь. — Я так понимаю, все ведет к этому громкому делу с семьей Цзинь. Это так?       — Да, господин, вы правы, это действительно так. Как вы уже могли догадаться, моего друга зовут Вэй Усянь. — Она пошла по тонкому льду добровольно и в любой момент могла провалиться, утягивая за собой всех остальных.       Но оно стоило того, потому что прямо ей в лицо мужчина произнес короткое «хорошо». Он сделает все взамен на ее услугу в будущем, и вот уже к вечеру в полицию поступает сигнал о том, что группа отморозков была замечена недалеко от того места, где нашли тело Цзинь Цзысюня. Удивительно, как быстро все произошло, ведь она только успела попросить, как их ловят, и женщина даже не сомневается, что это именно те самые мужчины, ведь Не Минцзюэ приносит их фотографии, и троих из них она узнает. Она видела их в больнице, в своем отделении, тогда, когда они с Вэнь Нином спасли друга.       Конечно, шеф не может поверить, что все так просто. Никто из них не может поверить, поэтому они не удивляются решению, которое принимает полицейский. А он решает молчать о том, что новых подозреваемых схватили. Это логично, потому что сама Вэнь Цин понимает, что эти наемники просто исполнители и они нужны только для того, чтобы открыть следующую цепочку следов.       Не Минцзюэ допрашивает их. Держит в камере и снова допрашивает, выжимая сведения обо всем. Те не могли бы выдать семью Вэнь, даже если бы очень хотели, потому что иначе их жизнь будет кончена. Они даже не доедут до тюрьмы, если заикнутся о связи с Вэнь. Договор был един для всех, и то, что они начали подрабатывать на стороне, изначально играло не в их пользу.       Шефу полиции удается найти доказательства того, что эти парни совершили минимум два нападения по его делу и, к его счастью, попали еще под несколько, что обеспечивало им почти пожизненый срок. Записи с камер, которые те хранили, попали в руки экспертов, и только со слов полицейского Вэнь Цин знает, что тот видел, как они тащат Вэй Ина к своей машине. Тоже самое было и с Цзинь Цзысюнем. Конечно, эти записи — дубли. Люди ее семьи скопировали оригиналы и просто заставили наемников взять абсолютно все на себя, чтобы иметь надежду выйти на свободу раньше срока. И конечно, за послушание их рано или поздно выпустят. Такова жизнь.       Половина дела, касающаяся похищения Усяня и убийства двоюродного брата Цзысюаня, была раскрыта, и это значило для них всех очень много. Для нее самой это значило очень много потому, что еще полгода назад она даже не надеялась на то, что эти люди отправятся за решетку. Теперь же это было реальностью, и женщина сама сделала это реальным. Оставалось только найти наконец того, кто все это начал. Теперь они могли это сделать, потому что Не Минцзюэ добыл телефоны, которыми пользовались наемники, и их записи, касающиеся прошлых и планируемых нападений.       Среди всего этого нашелся один интересный номер, потому что большинство оказались одноразовыми или зарегистрированными на подставных лиц. Имен в бумагах тоже не было, одни только клички. Но тот телефон, что пробили полицейские, узнал даже Цзинь Цзысюань, и лицо его в один момент стало белым, как мел, потому что принадлежал он некому Су Шэ. Была даже запись одного звонка, и это был не заказ, а простой разговор, в ходе которого обсуждались детали дела. Этого было достаточно для ареста.       Им буквально повезло, что таким образом они смогли выйти на этого человека, потому что в течение следующих дней, пока полицейские разбирали звонки и данные из допросов, по стране пронеслась очередная трагичная новость. Хотя сама Вэнь Цин до сих пор едва сдерживала отвращение, вспоминая то, что услышала, а затем и увидела в выпуске новостей. Такого позора Китай давно не видел, и теперь даже госпожа Цзинь, любящая драму, старалась не высовываться из своего дома, чтобы не попасть на первую полосу газет.       Цзинь Гуаншань умер. На его сына было больно смотреть, потому что она никогда не думала, что увидит его слезы. Конечно, потерять отца очень тяжело, она сама это прекрасно знает, и не только она, ведь… они все потеряли родителей. Это было тем, что так ужасно, но крепко объединяло их: Не Минцзюе, ее саму, Цзян Чэна и Яньли, Вэй Усяня, и вот теперь господин Цзинь пополнил их число, оставшись без отца.       Вот только если, к примеру, ее родители погибли в ходе военных действий, где работали полевыми медиками и спасали чужие жизни, а отец шефа полиции был убит вооруженным преступником, при этом смог все же дождаться подкрепления, и того человека все равно посадили в тюрьму, мать и отец господина и госпожи Цзян стали жертвами теракта одной довольно опасной групировки, а Вэй Ин всех лишился в пожаре, то родитель Цзинь Цзысюаня скончался в борделе. И ладно бы просто в борделе, нет же, он туда не пару бокалов виски пришел пропустить. Его снимали двое здоровых полицейских с бедной несчастной перепуганной проститутки, которой не только от стыда отмываться теперь.       Целая толпа женщин обслуживала полночи этого мерзкого человека, пока он не испустил дух, и с них ведь ничего не возьмешь, им за это заплатили, и причем немало, ведь денег у такого человека было достаточно, чтобы арендовать на ночь весь этот бордель. Неужели боялся, что ему одному всех его работниц будет мало и придется делиться?       Такой громкий скандал из-за одного человека. Как будто никто ничего не знал о его распутной сущности, ну не смешите. Все все прекрасно знали, и на самом деле никто не удивился, что умер этот мешок с дерьмом, пыхтя над девчонкой. Вэнь Цин думала, что ей еще повезло: судя по ее показаниям, ей пришлось терпеть не так долго, как подругам по несчастью. А вскрытие уже точно скажет им всем, отчего именно умер бывший глава семьи Цзинь.       Не Минцзюэ поражал всех окружающих своим спокойствием. Даже она была удивлена, присаживаясь рядом с ним на край дивана в его квартире, куда мужчина пригласил ее поговорить после рабочей смены в больнице. Между ними ничего не было, просто в последнее время так получалось, что они заканчивали примерно в одно время, а ночных дежурств у нее не было. Да и больница была в квартале от участка, вот и ездил шеф за ней. Ужинали в кафе или просто пили кофе, оба молчали, глядя то друг на друга, то в окно, а потом ехали к нему, уже там обсуждали новости, и он отвозил ее в пустую квартиру.       И не сказать, что Вэнь Цин хотела бы большего. Точно не сейчас, да ей и не предлагали, поэтому женщина просто глядела на полицейского и ждала, когда тот начнет говорить.       — Ты знакома с Вэй Ином давно, так ведь? — вздохнув, женщина про себя пожаловалась на то, что все знакомые ей мужчины, кроме дяди, любят начинать разговоры издалека.       — С его шестнадцати. Потом не виделись лет пять, может, меньше, я точно не помню, но встретились уже тут, в Пекине, когда он учился, — она закинула ногу на ногу и поправила край юбки тонкими пальцами.       — Мы познакомились, когда мне было двадцать два, случайно, я уже учился в академии и искал подработку на ночь, чтобы сводить концы с концами и чтобы брата не отняла опека. Пришел по объявлению в ресторан, а там он. Мы говорили всего минут пять, а после неведомым образом он смог уболтать управляющего взять меня охранником в ночную смену, а не мойщиком посуды. И знаешь, хорошо, а то я до сих пор тарелки бью, когда мою, хоть железные покупай, — мужчина тихо фыркнул, погрузившись в воспоминания, а она спрятала улыбку, прикрывая накрашенные губы краем рукава своей кофты. — Охраннику и платят больше, он мне так и сказал. Посмотрел на меня, объяснил, что и как, будто это было его работой, и вот я уже в форме стою недалеко от бара и наблюдаю за залом. Так и начали общаться, потому что сложно молчать, когда он без умолку трындит, и неважно, есть гости или нет их. Рот у него вообще редко когда закрывался, а когда закрывался, наоборот, хотелось, чтобы он снова начал болтать, а не сидел и не смотрел пустым взглядом в одну точку с таким видом, будто мир рухнул.       — Это Вэй Ин, поначалу всегда молишься, чтобы он наконец умолк, а когда это случается, жалеешь о том, что хотел подобного, потому что за всей этой болтовней столько чувств, что неизвестно, как с этим справиться, — она сдалась, позволяя этот вечер сделать полным откровений, кладя ладонь поверх сжатой в кулак руки.       — Нас было трое. Он работал в баре, я охранником, и был еще один, работал менеджером. Они уже дружили. Усянь, вообще, со всеми дружил, и с гостями и работниками, ему без разницы было. К нему люди толпами возвращались, кто за кофе в любую погоду, кто надраться до искр перед глазами. Но мы были для него особенными, и тоже начали дружить, раз уж делить его было бессмысленно, — Не Минцзюэ вздохнул и потер переносицу сильными пальцами, собираясь с мыслями. — Его звали Мэн Яо, теперь зовут Цзинь Гуанъяо…       — Продолжай… — она вслушивалась в каждое слово, в голове собирая по кусочкам пазл.       — Его мать была проституткой, работала в одном из крупных гостиничных комплексов, куда заманивают девушек работать и отбирают документы. Понятное дело, что его за это гнобили все кому не лень, а он молодец, держался, даже старался учиться, чтобы в итоге оказаться тем, кто он есть сейчас, — собираясь с мыслями, шеф полиции наклонил голову, чтобы видеть лицо женщины, и глубоко вздохнул, — а из его одногруппников был парень, учился раньше в Шанхае с братом моего побратима, а Яо всегда был внимательным и…       — Что?! — она дернула шефа полиции на себя так, чтобы их лица оказались на одном уровне. — Какая же я дура! — она толкнула мужчину в сторону и подскочила, хватая маркер, к белой доске, на которой на синих и красных магнитах висели заметки и фотографии. — Сейчас ты мне скажешь, что этого парня зовут Су Шэ? Так?       Мужчина кивнул, глядя на толстый черный маркер, который госпожа Вэнь сжимала в руках. Он уже давно догадывался, что эта женщина была не так проста, как казалась.       — Тогда все сходится, — ему пока не до конца было ясно, что конкретно сходилось у нее, но, похоже, они оба думали об одном и том же. — Организатором изначально был этот Мэн Яо. Черт возьми, ответ был прямо перед нами все это время. Цзысюань сам сказал, что этот Яо его единокровный брат, это значит брат по отцу, а если по отцу, значит, если его мать была проституткой, то сам он, один из его нагулянных на стороне детей. И он работал в ресторане?! Значит, папочка его не принял? — на ее вопрос мужчина отрицательно покачал головой, продолжая увлеченно слушать распалившуюся женщину, стучащую каблуками по его полу. — Выходит, всю свою жизнь этот парень провел среди шлюх в богато обставленном притоне под видом гостиницы, почувствовал на себе презрение других людей и, возможно, даже пинок от папочки, когда его мать умерла. А когда тот его принял, было уже слишком поздно, ведь это случилось благодаря Вэнь Жоханю, не иначе; я слышала, как тот хвалил мальчика-юриста с фамилией Мэн, когда тот окончил учебу и получил практику у одного из его коллег.       — У него железный мотив убить не только отца, но и подстроить аварию Цзинь Цзысюню, который измывался над ним постоянно, напоминая о его месте. От этого ушлепка настрадались многие. Особенно Су Шэ был за организацию аварии, его сдали наемники, на которых мы смогли выйти благодаря уже пойманным. Группировки разные, но их объединяет работа с этой парочкой, — они уселись друг напротив друга, продолжая обсуждать это дело. Он продолжал сидеть на диване, а Вэнь Цин уселась прямо на низкий столик.       — И когда тот натравил тех людей на Вэй Ина, он решил отомстить ему подобным образом? Зачем вообще тогда было делать Усяня виноватым? Они же были друзьями, ты сам это сказал. Если он хотел убить этого мудака, то почему не вышло сразу? Как в машине оказались Цзысюань с Яньли? — кусая губы и постукивая каблуком, Вэнь Цин засыпала своего визави вопросами, накручивая на палец тонкую прядку. — Цзысюань говорил, что он поругался с теми партнерами или что-то типа того. Устроил громкий скандал, опять приплел в это дело Вэй Ина, и ссора переросла в семейную. Тот решил уехать сам вместе с женой, чтобы помириться и поговорить по дороге. Она провела два часа с ребенком в торговом центре, пока муж был на встрече, и за это время машину повредили, устанавливая механизм, который доломает поврежденные тормоза. Им просто повезло остаться в живых… Хотя за это нужно сказать спасибо тебе, ведь так? — Не Минцзюэ вдруг улыбнулся, отчего Вэнь Цин слегка покраснела. — Что касается обвинений в сторону Вэй Ина, то это не к Яо, первым шум поднял, опять же, Цзысюнь. Услышав это, Су Шэ просто достроил их защиту, и у Мэн Яо не осталось вариантов, кроме как засунуть язык в жопу и спрятаться за ней. Своя шкура оказалась дороже, тем более сам Вэй Ин пропал, и как бы этот шлюший сын его не искал, найти так и не смог.       — Разве он не мог сказать, что А-Ин тут не при чем? Хотя бы попытаться? — она хотела знать ответ на этот вопрос, но понимала, что он будет не в пользу Яо.       — Нет, их схема пошла против них. Он и так подставил Вэй Ина, обеспечив и подтвердив ему репутацию поехавшего, было поздно что-то менять, это звучало бы неправдоподобно, я и сам бы сомневался, если бы не знал его лично. К тому же они смогли полностью скрыть от нас твое участие, пусть и на время. Если бы тот хирург не сломался, мы бы еще дольше топтались на месте. Да и когда Вэй Ин пропал, Яо так испугался, что, скорее всего, больше думал, как найти виновника, чем о том, кто что подумает. Видишь ли, с пропавшего без вести вины не спросят, ему было выгоднее так, чем высунуться, — шеф полиции был мрачнее тучи, когда ему приходилось говорить о друге, возможно, уже бывшем. — Хуже то, что я сам ему доверял очень долго, даже познакомил с теми, кто для меня самого не безразличен, и теперь боюсь, что, если не упрятать его куда подальше, он навредит еще кому-нибудь.       — Если ты сможешь доказать его вину, он не навредит, а ты сможешь, я в это верю! — она накрыла его руки своими и придвинулась ближе, заглядывая в глаза. — Я в тебя верю.       — Значит, я сделаю, — он смотрел на нее с таким глубоким выражением во взгляде, что в груди сердце забилось, будто пойманное в сети. — Только как теперь найти Вэй Ина?       — Не нужно его искать. Он не терялся. Мы с братом выкрали его у наемников, когда узнали о том, где его держат, и увезли подальше. Пока дело не закроется, ему тут нечего делать, он точно не вернется, — было честно сказать ему правду после того, как он первый начал откровенничать.       — Теперь тайн больше нет? — тихо хохотнув, спросил ее Не Минцзюэ, улыбаясь.       — Посмотрим на твое поведение, — фыркнула в ответ Вэнь Цин.       Возможно, если бы Мэн Яо знал о том, что его личность как преступника раскрыта, он бы не вернулся обратно. Но он не знал. Мужчине было известно лишь то, что его отец был мертв, потому что шеф полиции дал подробные указания не афишировать новые данные и факты, которые вскрылись благодаря вмешательству госпожи Вэнь. Поэтому он не готовился ни к чему, кроме траура, который мужчина будет нести счастливо, ведь он наконец свободен.       Единственное, что омрачало его настроение, это новость о том, что картину так выкупить и не удалось. Деньги ему, конечно, вернули, но все равно было неприятно, ведь он так надеялся получить ее. Она даже не дошла до аукциона. Кем же был тот человек, что смог выкупить ее в обход торгов, и сколько же ему пришлось в таком случае заплатить? Увы, это было неизвестно. Хотя ему бы хотелось посмотреть в глаза этому козлу, который оставил его ни с чем.       В аэропорту его встретил водитель, как и положено, забрал его чемодан, укладывая тот на дно багажника, и в тишине повез прочь. Мэн Яо не сразу понял, что они едут не в сторону дома или офиса. Он напрягся, но молчал, стараясь не выдать своего состояния, ведь город большой, мало ли какой путь был выбран водителем. Сейчас каждая мелочь была важна.       И все же как бы он ни надеялся, машина остановилась недалеко от здания полиции. Мужчина уже было дернулся к ручке двери, но водитель успел раньше, тормозя и выпрыгивая из салона вместе с ключами, чтобы заблокировать двери. Мэн Яо оказался в ловушке, и даже если бы постарался завести машину любым иным способом, то все равно бы не успел, ведь один звонок, и из здания бежит человек, которого господин Цзинь меньше всего хочет видеть.       Не Минцзюэ сильной рукой вытаскивает его из машины. Яо понимал, что слова ему не помогут в данный момент абсолютно ничем, поэтому молчит. Молчит, даже когда его разворачивают, придавливают к двери авто, заводя руки за спину, и на запястьях щелкают наручники.       — Можешь и дальше молчать, тебя все равно уже сдали, Яо, твои же люди и сдали, — грубым басом говорит шеф полиции ему в затылок.       Он ведет его к зданию, пока их загораживают другие полицейские, чтобы немногочисленные прохожие не успели различить его лица. Как это заботливо с его стороны, думает мужчина. Остается надеяться хотя бы на то, что ему оставят право на последний звонок.