Краски жизни

Свет огней и ярких софитов с набережной освещал здания первой линии набережной Вайтань. Этот свет освещал и офисные здания из стекла и бетона, спрятанные за гостиницами и ресторанами. У одного из освещенных окон сидел мужчина, пустым взглядом глядя на прогуливающихся по променаду людей. За его же спиной была странная картина: кабинет, ещё не расчищенный от слоев пленки, коробов из пенопласта и остатков отделочных материалов. Среди всего этого мусора и коробок с не собранной пока мебелью, на расстеленной верхней одежде со скатанной в рулон ветровкой под головой лежал мужчина, явно бывший в бессознательном состоянии. Или это он такой неудачник, или это Лань Ванцзи, который не умеет решать проблемы, виноват. Поцеловал его и… вырубил себя. И это накануне собственной свадьбы. Тяжело вздохнув, оставляя след на оконном стекле, Вэй Усянь опрокинул в себя остатки вина и достал из кармана телефон. Это всё напоминало ему прошлое, когда его одноклассник застал его за распитием дешевого пива, и вместо того чтобы выкинуть банку, выливая её содержимое, напился до беспамятства, не зная о своей непереносимости. Тогда ему тоже пришлось идти к старшему брату этого недоразумения и каяться, хотя виноватым себя Вэй Усянь не чувствовал. Лань Сичэнь приехал быстро. За окном разгорался рассвет, небо начинало светлеть, а яркие огни гаснуть в этом свете. Вдвоем им удалось спустить бессознательного мужчину на первый этаж, вывести на улицу и уложить на заднее сидение машины. — Когда я рассказал ему об этом месте, я надеялся, что всё закончится не так, — старший брат выглядел явно разочарованным. Что ж, действительно жаль. Всё могло иметь другой исход, менее печальный. — Я могу спросить, что случилось? — Он меня поцеловал, — прикуривая последнюю сигарету, оставшуюся в пачке, тихо отозвался художник. — А потом вырубил себя. — Воу… — Сичэнь удивленно моргнул и обернулся к машине, где лежал его младший брат. О да, это «воу» здесь определенно подходит. — Только не говори ему, ладно. Ему, возможно, будет тяжело узнать это, а я ещё надеялся, что мы будем общаться, — предсказать, как поведет себя Ванцзи, узнав о том, что будучи пьяным он полез целоваться к своему «другу», было не так уж просто. Первый молодой господин Лань только кивнул, видимо, соглашаясь с художником. — Подвезти тебя? — чтобы Вэй Усянь сел в одну машину с этим недоразумением, от жара губ которого он до сих пор не отошел, ощущая дрожь в коленях? Ха, нет. Он слишком стар, ему нужно больше времени. — Я вызову такси, — мужчина, с которым говорил художник, только кивнул, скрывая своё разочарование. Прости, дорогой, но твоё сватовство не поможет, уже слишком поздно. Вэй Усянь не тот человек, который похищает чужих мужей за пять дней до свадьбы. Тем более у собственной подруги. Даже если причина — любовь всей его жизни. Если бы Ванцзи отказался... Если бы он только отказался от свадьбы, у них был бы шанс. — Я навещу вас в середине лета. Постарайся не развалиться до этого момента, хорошо? — Сичэнь обнял его, прощаясь. Художник обнял друга в ответ, делясь теплом. Эй, всё не так уж и плохо. Верно? Он обрел куда больше, чем кажется. Явно больше, чем потерял. Вэй Усянь затушил окурок о крышку мусорного бака, снова открыл пачку из-под сигарет, вздохнул, увидев пустоту, и смял её, решив, что пора завязывать с вредными привычками. Смяв картонную упаковку, он выбросил её вместе с окурком в темноту бака, и медленно, слегка пошатываясь от количества выпитого, направился в сторону набережной. Прежде чем улететь, ему нужно было проститься и проветриться. Вид рассветного Шанхая прекрасно этому способствовал. У мужчины было странное чувство. Казалось, он сам только что отпустил последний шанс быть с тем, кого он любил, наверное, половину своей жизни, если не больше. Но при этом ему было легко на душе. Он так и не узнал, что мог значить этот поцелуй, значило ли что-то появление любовницы Ванцзи, которая внешне была похожа на художника. Может быть, куратор глубоко внутри своей души любил его. А может, это всё было ошибкой и Лань Ванцзи просто запутался. В любом случае, Вэй Усянь собирается жить дальше. Жить и быть счастливым. Оставив набережную позади, художник вышел к главной улице, где у гостиницы его уже ждал подъехавший к главному входу водитель. Сев в машину, мужчина назвал адрес другой гостиницы, в которой его ждали студенты, которых ему предстояло ещё собрать и переправить обратно в Пекин. Но с этим он справится. А спустя восемь часов, когда самолет Шанхай-Пекин давно уже приземлился в аэропорту и, может быть, успел ещё пару раз вылететь в другие направления, Лань Ванцзи открыл глаза, встречая знакомый потолок собственной спальни. Не то, что он ожидал увидеть, если честно. Мужчине было дурно. Сказывалось выпитое вино и удар в голову. Ему было так плохо, что не хотелось даже шевелиться, но вроде как было нужно. Хотя бы ради того, чтобы узнать, что вчера случилось, по какой причине ему так дерьмово. Через силу поднявшись с постели, Лань Ванцзи, опираясь о стены, выбрался из своей комнаты в коридор. В квартире было тихо, словно никого не было дома. Но стоило выйти в гостиную, как двое мужчин, тихо пьющих чай, подняли на него глаза. Так, уже хорошо, есть кому задавать вопросы. — Принести лёд? — очень тихо спросил Сичэнь, отставляя чайную чашку на стол. Ванцзи смог только кивнуть, морщась от боли. Вред алкоголя стал очевиден. Более он, пожалуй, на такие эксперименты над своим организмом идти не будет. Даже ради празднования побед. Лань Сичэнь как раз вернулся с пакетиком колотого льда, который передал младшему брату. Мужчина тут же приложил его к своему лбу, утыкаясь в пакет лицом с блаженным стоном. Это было хорошо. Просто замечательно. Пока Ванцзи «лечил» свою голову, Лань Цижэнь и его старший племянник переглянулись. Они уже успели обсудить сложившуюся ситуацию, и потакая наследнику семьи, дядя покинул двух мужчин, позволяя им откровенно переговорить. Этот разговор более нельзя было откладывать. Всё должно было встать на свои места. — Что вчера произошло… — оторвав лоб от мокрого пакета, наконец спросил куратор, принимая из рук брата стакан воды. — Ну… — тяжело вздохнул Сичэнь, отводя взгляд — Ты напился и поцеловал Вэй Усяня. Да, он вроде как обещал художнику ничего не рассказывать, и нарушать обещания плохо, но… это касалось будущего его любимого брата, а также будущего его друга. Видят боги, Сичэнь чертовски хотел, чтобы хоть кто-то в их семье был счастливым. И чтобы эти два идиота перестали ходить вокруг друг друга. Взгляд, который поднял на мужчину Ванцзи, особым пониманием не отличался. — Я что?.. — переспросил после долгой паузы тот, явно сомневаясь в своей адекватности. Он почти уверовал, что у него звуковые галлюцинации. — Напился и поцеловал Вэй Усяня, — медленно и четко повторил Сичэнь. — Я не мог… — куратор было дернулся встать, но зашипев от резкой боли в черепной коробке, упал обратно на сидение дивана. — Почему же? Ты же любишь его, — старший брат придвинулся, отбирая у младшего пустой стакан, и поймал его взгляд. Всё, с него достаточно. Если Ванцзи собирается отрицать, он вобьет правду в его раскалывающуюся голову. Но Ванцзи молчал. Мужчина опустил растерянный взгляд на свои руки, которые подрагивали не ясно отчего — от похмелья или от осознания. Ведь, да… он любил Вэй Ина. Всё это время, просто не мог для себя никак это назвать. Для него любить мужчину было чем-то таким, что никак не могло существовать в отношении него. Эта мысль просто не доходила до его сознания, оставаясь где-то в пустоте разума, непринятая. Художник мог быть для него кем угодно. Другом, деловым партнером, некровным братом… но всё это не подходило их странным отношениям, которые каждый раз, когда Ванцзи пытался дать им название, оказывались глубже. Это раздражало, это мучало и приносило боль, но отказаться от Вэй Ина он не мог физически. Даже в юности. Мужчина признает, что хотел дружить с этим забавным мальчишкой с самого начала. Он хотел. Но так, чтобы Ванцзи навсегда остался для него единственным. Одним единственным, чтобы больше никого ближе, чем он, у Вэй Ина не было. Им не хотелось делиться. И это было неправильно, молодой господин Лань понимал это и злился на себя, злился на своего одноклассника, к которому тянулись другие дети, слетаясь как мотыльки на яркий свет. У него никогда не было ничего сугубо своего. Никто не хотел быть только его другом, только его. Даже родители оставили. И он не придумал ничего лучше, чем, бросаясь из крайности в крайность, убедить себя, что ненавидит Вэй Ина, который был его противоположностью. Такой, которая явно была половиной чего-то целого. И он пронес это через всю юность, до самой зрелости, пока судьба снова не столкнула их нос к носу. Они оба выросли. Оба стали успешны и многого добились. По идее, больше ничего не должно было мешать им. Только вот Ванцзи не был свободен. По собственной глупости. И отвергая свои истинные чувства, бьющиеся внутри него, продолжал совершать ошибку за ошибкой. — Да. Я… Я люблю его, — он наконец решил признать это. Хватит уже бежать от истины. Она всё равно бы настигла его. Жаль, это не случилось раньше. Хоть всё существо мужчины так и вопило о его чувствах, тот оставался глуп и слеп, пока за дело снова не взялась судьба, сталкивая его с тем, от чего нельзя было просто так отмахнуться. Его тяга к картинам Вэй Ина. Любым картинам. Его стремление работать только с ним. Семья Лань, которая приняла художника, и наконец скрытые порывы самого Ванцзи найти замену Вэй Усяню, ища его образ в других. Встретив ту свою «любовь» и поставив её нос к носу с художником, у мужчины больше не осталось оправданий. Его сублимация была очевидна. Как только раньше до него это не дошло. Это же было прямо перед самым его носом. — Я должен сказать ему? Думаешь, мне стоит? — Ванцзи поднял взгляд на брата, который счастливо улыбался. Хм, Сичэнь так давно не выглядел таким счастливым… Погодите-ка. Он что, всё это время догадывался обо всём, но ничего не говорил? Хотя, что именно мог сказать его брат, чему сам Ванцзи не смог бы найти достаточного для себя оправдания? Уж что-что, а обманывать себя куратор умел просто прекрасно. — Я думаю, сначала стоит отменить свадьбу. Поговори с госпожой Киу. Думаю, она поймёт, — ох, чёрт. Киу Ян. С глухим стоном Ванцзи поднялся с дивана, чтобы найти свой телефон и найти нужный диалог в We-Chat. Его невеста была в сети совсем недавно. Нужно написать ей, чтобы она приняла вызов, иначе, занятая организацией церемонии, она просто проигнорирует его. В конце концов, согласие-то женщина уже получила. — Мне всё равно нужно увидеться с Вэй Ином. Киу Ян может отказаться, я должен сказать ему, — решил Ванцзи, возвращаясь в гостиную к брату. — Боюсь, сейчас он тебе не ответит. Они уже вернулись в Пекин, и после, кхм, этого случая, он, вероятно, нуждается в том, чтобы переварить всё, — услышав Сичэня, мужчина опустился в кресло, пальцы сами нашли в списке чат с художником, в самом низу над полем ввода мигал значок о том, что пользователь ограничил отправку себе сообщений. То есть… Вэй Ин забанил его? Из-за поцелуя? — Он не хотел этого, — мысль сама вырвалась из него. — Это не так, — Сичэнь был удивлен такими умозаключениями. — Но знаешь, целоваться с пьяной любовью всей жизни, которая меньше чем через неделю женится, это сомнительное удовольствие. Вэй Ин не брал трубку. Цзян Чэн не брал трубку. Даже Лань Цзинъи не отвечал на его звонки, хотя Лань Ванцзи всё ещё был его работодателем. Они все что, сговорились против него?! Видимо, так оно и было. Может, Вэй Ин предположил, что осознав всё, куратор попытается вывернуть это куда-то не туда. Или что он правда ничего не узнает и будет просто названивать ему, отвлекая от… чёрт, точно, защита дипломных работ, как он мог забыть! Он устроил это всё в самый, чёрт возьми, неподходящий момент. А время, между прочим, свой бег не останавливало. Оно неслось стремительно, толкая Лань Ванцзи к двадцать первому числу, вынуждая разрываться между тем, чтобы поймать неуловимую Киу Ян, объяснить своей матери, почему этой свадьбы не должно быть, и продажей оставшихся после выставки картин. Его дергали в разные стороны. От любого упоминания свадьбы мужчина был готов выпрыгнуть из окна, пока наконец не настиг свою невесту. — В смысле ты передумал? — яростно зашипела женщина. — Лань Ванцзи, ты охренел? У тебя совесть есть? Мы договаривались! — Я понимаю, я готов возместить тебе все убытки, но пойми, я люблю другого человека, — удерживая разъярённую госпожу Киу за плечи, пытался объяснить Ванцзи. — И что?! Ты думаешь, я тебя люблю? Уже нет! — она угрожающе замахнулась на него образцом ткани для декора зала, а им вполне можно было оглушить человека. — Нужно было раньше вспоминать о своей курице, до того, как я прилетела за тобой, тогда у тебя ещё был шанс! Стоп, что? Какая ещё курица? Лань Ванцзи завис на этой мысли, Киу Ян смогла взять передышку. Но его невеста что, правда решила, что всё дело в той пигалице, которая заявилась к ним на выставку? Это же глупо? Он давно и думать о ней забыл. Зачем, когда стало ясно, что всё это время под этой внешностью его волновал совсем другой человек. — Ладно, Лань Ванцзи, слушай сюда. Мне нужен этот брак. С тобой или нет, вообще не имеет значения. Осталось меньше двух дней, всё уже готово, если ты выкинешь какую-нибудь глупость прямо перед началом, клянусь, я устрою конец твоей карьеры и никто меня не остановит, тебе ясно?! — ему оставалось только кивнуть. Ведь, если он лишится всего, как он сможет дальше работать с Вэй Ином? — Если тебе так важна твоя неожиданно вспыхнувшая любовь, вали к ней, но только после того, как скажешь да, оденешь на мой палец чёртово кольцо и отгуляешь положенные праздничные дни. Я тоже не собираюсь с тобой оставаться. — Что? Не собираешься? — Лань Ванцзи расслабился, выдыхая, когда до него наконец дошло всё то, о чём говорила Киу Ян. — Я улетаю в Тайбэй, — решительно кивнула актриса. — Знаешь, я удивлена, что у тебя могут быть такие хорошие друзья несмотря на то, что ты эгоистичный мудак. Вэй Ин сказал мне, что есть решения, которые мы можем принять лишь раз, и что жизнь у нас одна. Я не собираюсь больше тратить её напрасно. На этом их разговор был окончен. Тратить на него время госпожа Киу больше не желала, и мужчине пришлось уйти. Но то, что она сказала ему, надолго застряло в его мыслях, как вбитый в землю кол, о который постоянно спотыкаешься, идя одной и той же дорогой. Пока наконец не упадешь в осознание. Его жизнь, она ведь одна. А он столько бежал от правды, скрывая её в плену пыльных картонных коробок и мраке собственной памяти под грузом вины и выдуманных обид. Должен ли был Лань Ванцзи смириться. Сделать так, как требовала от него Киу Ян? Она ведь была серьезна, после свадьбы он сможет делать что захочет. Сможет вернуться в Пекин, найти Вэй Ина и сказать ему, что всё это время он любил его. Только его. Что всё это было ошибкой и это только его вина. Он должен был понять всё раньше, тогда этого бы не случилось, они были бы вместе. Но так ли это на самом деле? Вэй Усянь тоже над этим думал. Мужчина, ещё будучи молодым парнем, прокручивал в своей голове бесконечные сценарии того, как всё могло пойти, если бы они осознали всё раньше и приняли свои чувства. Если быть реалистом, вероятно, им всё равно пришлось бы расстаться. Как бы горько это ни звучало, но у них был разный путь. Прошло бы много лет, прежде чем без страха за своё будущее и репутацию они могли бы быть вместе. Для начала нужно было встать на ноги и только после создавать нечто большее, чем два «я». — Эй, ты в порядке? — Вэнь Сюй пощелкал пальцами перед лицом у замершего Вэй Усяня, глядящего в пустоту расфокусированным взглядом. — А?! — художник растерянно моргнул. — Прости, я немного не в себе. Он постоянно повторял себе, что жизнь не заканчивалась. Она и правда не заканчивалась, но сил становилось всё меньше и меньше от мысли, что ничего не изменится. Вэй Усянь так и будет один. Вокруг будет семья и друзья, много прекрасных людей, но тот самый человек… останется далеко от него. — Может, тебе поспать? Ты не вылезаешь из-под горы документов с того дня, как вернулся. Опять осунулся весь. Заканчивай давай год, сдавай своих студентов, и я снова за тебя возьмусь, а то мне не нравятся твои круги под глазами, — слушая родное ворчание, художник только улыбался и кивал, соглашаясь. Да, поспать — это хорошая идея. Очень хорошая. Наверное, ему действительно стоит как следует поспать. С теплом поддержки он зашел в аптеку, прежде чем закрыл свою мастерскую. Вернувшись домой, отписался Вэнь Цин и Вэнь Нину, что завтра его не будет. Поужинал с семьей, наслаждаясь уже привычным шумом за большим столом. Благословил сбегающих на свидание Сычжуя и Цзиньи, которые никого кроме друг друга не видели, ослепленные влюблённостью. Разрешил Мо Сюаньюю забрать контрабандную пачку шоколадного мороженного из своего холодильника… Наконец он остался один. Распустив волосы, мужчина вытряс из маленького стеклянного пузырька две желтые круглые таблетки. Ещё раз взглянув на памятку и на календарь, который уже показывал двадцать первое число, Вэй Усянь закинул их в стакан с водой и, взболтав жидкость, залпом её выпил. Это чтобы не чувствовать горечи. После он выключил телефон, убедившись, что письмо с поздравлением для Лань Ванцзи и Киу Ян стоит в таймере на отправку. Всё. Всё сделано. Теперь можно спать. Только Ванцзи спать не мог. Он всё ещё продолжал думать, медленно превращая себя в зомби с нервным тиком. Слова его будущей жены не выходили из головы. О том, что есть только раз. Всего один раз. И кажется, этот свой раз Лань Ванцзи упускает. Это ему не нравилось. Не нравилось утром, когда мужчина застегивал пуговицы на свадебном костюме. Не нравилось, когда нанятый стилист перед церемонией убирал его волосы лаком. Не нравилось, когда заиграла музыка и пришло время идти по ковровому покрытию между рядов гостей к эшафоту. То есть к алтарю. Лань Ванцзи шел, смотрел на людей, которые ждут его там впереди. На отца, непривычно не хмурого, на дядю, который мягко улыбался, серьезного старшего брата, и маму, которой один единственный раз позволили покинуть клинику ради свадьбы сына. Он должен был встать и ждать, когда к нему выйдет счастливая Киу Ян под руку со своим отцом. Это была стандартная католическая церемония бракосочетания, которые были очень популярны в Азии с какого-то момента. Наверное, из-за популяризации иностранного кино и сериалов. Уместно ли думать о таком сейчас? Должен ли он представлять себе счастливую жизнь? Но как бы он ни пытался, не получалось. Ни когда невеста взяла его за руку, ни когда они подошли к священнику. Ну всё. Хватит. Его счастье, оно не здесь. — Я так не могу, — глядя госпоже Ян в глаза, Ванцзи принял решение. — Прости меня, если сможешь. Но я люблю его и… хватит ошибок. Киу Ян удивленно округлила глаза, долго смотрела, кажется, осознавая всё то, что было ею упущено, и наконец, когда огонек понимания зажегся в её глазах, засмеялась. — Ну раз так, то иди, — она первой отпустила его руки. И стоило этому произойти, как, почувствовав свободу, мужчина развернулся к выходу и помчался прочь из зала, набирая скорость. За его спиной люди вскакивали с мест, кричали, не понимая, что произошло, а невеста, прикрыв ярко накрашенные губы ладонью, смеялась. Ей не было жаль. На самом деле, так было даже лучше. Ей нужно было согласиться ещё тогда, когда Ванцзи последний раз предложил оставить всё это. Да, её отец будет в ярости, но только ей решать, с кем она будет счастлива. Этот человек даже был в зале сегодня, смотрел на неё своими тёмными глазами и улыбался сквозь слезы. И они улетят вместе. Улетят в Тайбэй. На столь радостной ноте сбежавший жених поймал такси. Воодушевленный его пылкостью эмигрант, явно всю жизнь мечтавший, что ему скажут гнать что есть лошадиных сил в аэропорт, надавил на педаль газа, надеясь, что мужчина на заднем сидении покроет все штрафные расходы. Господину Ланю срочно нужно было вылететь первым же рейсом в Пекин. За любые деньги. — Цижэнь, звони в банк, пусть его счета заблокируют, — закрыв ладонью лицо от стыда, придушенно пробормотал глава семьи Лань, дрожащей рукой сжимая пальцы своей жены. — Не надо никуда звонить, — заявила женщина, посмеиваясь. — Цзи-Цзи просто наконец-то понял, что эта не та невеста, вот и всё. Не мешай, пусть развлекаются. Лань Цижэнь убрал телефон обратно в карман, и на непонимающий взгляд старшего брата только пожал плечами. Да и вообще, какой толк блокировать счета Ванцзи, если у него достаточно личных средств, чтобы сбежать куда угодно и скрываться столько, сколько ему понадобится. — Пап, я давно хотел тебе сказать… — набрал в грудь побольше воздуха Лань Сичэнь. — Я гей. — Я знаю, — пусто отозвался господин Лань, и снова повернувшись к жене, которая уже не скрываясь счастливо хохотала, спросил: — Дорогая, у тебя в палате найдется место? Что-то я устал… — Для тебя, любовь моя, сколько угодно, — обняв мужа за шею, госпожа Лань поцеловала мужчину, пока остальные отводили от них смущенные взгляды. В это время Лань Ванцзи неуклюже вывалился из такси, оставив всю наличку из своего бумажника таксисту, и спотыкаясь о бордюр и плитку для слабовидящих, бежал к главному входу. Добежав до ближайшей кассы, мужчина вывалил дрожащими руками все свои документы, на ломаном человеческом стараясь объяснить, что ему жизненно необходим билет до Пекина. Первый же. Цена не имела значения. Ничего не имело значения. — Ваш вылет через час, если поторопитесь, успеете на регистрацию… — только женщина протянула ему распечатку, как Ванцзи и след простыл, он уже искал свою очередь. Весь этот час он трясся как осиновый лист, пытаясь дозвониться до Вэй Ина, но телефон мужчины, кажется, был выключен. Хотя утром он получил от него поздравительное письмо. Оставалось только надеяться, что в доме хоть кто-то был… но кажется, это были пустые надежды, день был будний. Вэй Усянь же… спал. Две таблетки надежного снотворного могли обеспечить ему нормальный здоровый сон и так необходимый телу отдых. Ну и заодно он безболезненно пропустит свадьбу Лань Ванцзи без лишнего стресса и проснётся тогда, когда всё уже будет сделано. Это лучше, чем метаться загнанным зверем. Дома не было никого, кто мог бы ему помешать и разбудить. Да и разбудить его ближайшие часа четыре ещё никому не удастся, толку от его тела в полусне не будет никакого. Вэнь Сычжуй и Мо Сюаньюй работали сегодня вместе в мастерской, Цзян Яньли помогала Вэнь Цин готовиться к свадьбе, а остальные предсказуемо работали. Поэтому, когда наконец добравшийся до дома семьи Цзян Лань Ванцзи начал звонить, чтобы ему открыли ворота, это не дало никакого результата. Только сообщения посыпались на телефон Цзян Чэна, уведомляя о навязчивом посетителе. А следом и о взломщике. Перебравшись через каменный забор, куратор осмотрелся. Он вывалился в сад, на колючие кусты стриженных кипарисов, которым обломал ветки. Ну, хоть кости целы, и ещё есть шанс найти того, кого он ищет. Ло Циньян сразу предупредила его, что Вэй Усянь взял отгулы и на работе не появится. В мастерской его не было, об этом рассказал Цзинъи, у которого проснулась совесть не игнорировать своего начальника. Либо он дома, либо… Ванцзи понятия не имел, где художника ещё можно было искать. Но раз уж он уже пробрался на территорию дома семьи Цзян, оставалось только идти искать, пока его не выведут к полиции. Обойдя дом, заглядывая в тёмные окна, мужчина вышел на задний двор к бассейну, возле которого уютно, в тени разлапистой ивы, стоял одноэтажный домик. Здесь, по идее, и жил Вэй Ин, наслаждаясь своим уединением. Судя по тому, что рубильник подачи электричества был опущен, в доме кто-то должен был быть. Или должен был туда вернуться. Подергав дверную ручку, Лань Ванцзи отпер дверь, которая была не заперта, и вошел в небольшую прихожую. Обувь и верхняя одежда Вэй Ина была на месте, а в комнате, которая объединяла кухню и гостиную, был легкий беспорядок. Вздох облегчения сорвался с бледных губ. — Вэй Ин? Но никто не ответил. Может, он ушел в дом? Всё было выключено, телевизор покрылся пылью, будто с приезда его не включали, но ещё вчера здесь явно кто-то был. На барной стойке стоял стакан и лежали лекарства. Вэй Ин заболел? Мужчина взял в руки пузырёк, читая название мелкими иероглифами. На жаропонижающее не похоже. Не мог же он?.. Господин Лань положил таблетки на место и, оглядев комнату, взглядом нашел раздвижные двери. Там должна была быть спальня. Если и там никого нет, то искать нужно в доме. Миновав короткое расстояние, Ванцзи отодвинул створку двери, заглядывая в полутемное помещение. Шторы были опущены, но прямо перед ним стояла лампа на тумбочке. Потянув за шнурок, он включил лампу, и вся кровь от головы тут же отошла в ноги. Вэй Ин лежал под одеялом как очень красивая и аккуратная кукла. Люди так не спят. Они крутятся, вертятся, и иногда даже пускают слюни. А художник лежал ровно, руки его лежали поверх одеяла, и волосы, словно их поправляли прежде, чем он заснул. — Вэй Ин? Вэй Ин?! — Ванцзи упал на пол перед низкой постелью и прижал голову к груди мужчины. Под слоями ткани ничего слышно не было. Тогда, откинув толстое одеяло, он попробовал снова, и эта попытка была удачнее предыдущей. Сердце спокойно билось, но пульс и дыхание показались господину Ланю слишком слабыми. Что, если от горя из-за того, что он женился, Вэй Усянь решил отравиться?! Нужно было срочно вызвать скорую помощь! Подняв расслабленное тело возлюбленного на руки, куратор, стараясь не споткнуться, вынес его к бассейну. Уложив на разложенный шезлонг, он полез искать по карманам свой телефон, и тут раздался собачий лай. Звук сирен звучал в отдалении, но вполне возможно, что дело было в том, что территория слишком велика. — Лань Ванцзи?! Какого хера лысого ты здесь делаешь?! — Цзян Чэн, хозяин дома, вывалился из кустов заросшего кипарисом прохода к бассейну. — Господин Цзян, нужно срочно вызвать скорую! — обрадованный внезапной подмоге, куратор указал на тело художника. — Так это ты в мой дом вломился что-ли? — воинственно настроенный Цзян Чэн опустил руки и подошел ближе, пропуская идущих следом Цзян Яньли, Вэнь Цин и Не Минцзюэ с дубинкой в руках. — Я перелез через забор, потому что не мог дозвониться до Вэй Ина, — а вас всех дома не было, а мне очень надо было… но этого он говорить не стал, разумеется. Они смотрели друг на друга, и каждый думал, кто в этой ситуации больший идиот. Мнение большинства в итоге решило, что идиотом был Лань Ванцзи. Но тот, узнав об этом, не стал бы противиться, ощущая полную беспомощность в данной ситуации. — Господин Лань, разве у вас не должна быть свадьба? Сегодня, — пока Вэнь Цин осматривала Вэй Ина, перенесенного обратно в его домик у бассейна, смущенно спросила Цзян Яньли. Ах, да. Неловко всё это будет выглядеть. — Я сбежал, — коротко пояснил куратор. Две женщины понятливо переглянулись, не упустив то, как мужчина сжимал в ладонях руку Вэй Усяня, всё ещё не пришедшего в себя. — Что ж. Тогда мы вас оставим, — Вэнь Цин встала первой. Следом за ней поднялся её будущий муж. Цзян Яньли намекнула брату, что им тоже следует оставить Лань Ванцзи и Вэй Усяня одних. — Что с ним? Нужен врач?! — почему они уходят, Вэй Ину что, нельзя помочь? — Господин Лань, успокойтесь. Он просто спит. Действие скоро закончится и он сам проснется, — они ушли, прикрыв за собой дверь. Лань Ванцзи оставалось только ждать, но он не мог сидеть просто так и ничего не делать. Стоило ему присесть рядом с диваном, на котором лежал художник, как руки тут же тянулись пригладить его волосы или коснуться теплой кожи. Он не мог контролировать себя. Поэтому было решено заняться хотя бы уборкой. Хоть какая-то польза. На это не понадобилось много времени. На часах была уже почти ночь, а Вэй Ин и не думал просыпаться. Придумывая, чем ещё себя занять, Ванцзи решил прокатиться до ближайшего магазина. В доме нашлись только пустые контейнеры и пачки от полуфабрикатов. Стоящей еды не было, а идти в дом не хотелось. Когда он вернулся, художник всё ещё спал, но судя по тому, что он перевернулся на бок, сон этот был уже естественным. Мягко улыбнувшись своим наблюдениям, мужчина убрал купленное в холодильник, а из оставшегося решил приготовить что-нибудь быстрое и простое. Может, запах готовой еды разбудит Вэй Ина. — Цзецзе? — сонно пробормотали с дивана. Куратор заметил движение руки из-за спинки и выключил плиту, когда ужин был готов. Вэй Ин наконец открыл глаза и подслеповато щурился, глядя в потолок. Пока не осознал, что вместо его сестры на него, склонившись, смотрит человек, которого по идее в его доме быть не должно. Резво подскочив на сидении, он дернулся вверх, и они с Ванцзи встретились лбами, оба с болезненным стоном отстраняясь. — Ты явно не мой глюк, — пробормотал Вэй Усянь, болезненно растирая лоб. — Это так. — Но что ты здесь делаешь? Я что, спал больше двенадцати часов? — художник сел, оглядываясь на склонившего голову Лань Ванцзи, оставшегося стоять в стороне. — Вэй Ин спал около двенадцати часов… а я здесь потому, что этого было достаточно, чтобы не допустить ошибку и попытаться всё исправить, — куратор собрал остатки мужества и сел рядом, беря расслабленную ладонь возлюбленного в свою руку и как пару дней назад переплетая пальцы. — Я люблю тебя. Ванцзи мог предположить любую реакцию на это признание. Неверие, злость, смех, даже неловкую радость. Но не спокойствие, с которым Вэй Ин повернется к нему лицом, высвободит свою ладонь, обхватывая двумя руками его лицо и заглядывая прямо в глаза, и прошепчет тихо: — Скажи ещё раз. — Люблю тебя… — послушно произнес мужчина. — Ещё. — Я люблю тебя, — снова, пока на плите остывал их ужин. — Ещё. Ещё раз… Этот раз не был последний. И следующий тоже. Еда давно остыла, их глаза опухли и болели от слез, но один продолжал просить снова и снова, а второй повторял, что любит. Пока к ним не вернулось мужество. Только тогда они пришли в чувство, отстраняясь друг от друга, чтобы привести себя в порядок. Вэй Ин не бросился ему на шею, тут же прощая всё, что Лань Ванцзи успел натворить, но и не стал врать, что уже поздно говорить о любви. У них было ещё время, чтобы всё обдумать, проверить, могут ли они быть вместе и хотят ли. Оказалось, что хотят. На свадьбе Вэнь Цин они были вместе уже в качестве пары и не скрывали этого. Правда, это всё едва не омрачилось попыткой ректора уволить Вэй Усяня из-за его скандальной ориентации. Но и это им удалось утрясти, тот так и остался преподавать, получив на следующий год новый курс. Следующей невестой стала Киу Ян, нашедшая свою судьбу в том хмыре, который, как выяснилось, катал яйца к Вэй Ину, пока тот скрывался от мафии, натравленной сумасшедшим Мэн Яо. Но они были счастливы. Вроде бы. Художник считал, что абсолютно точно, а Ванцзи сомневался, но его сомнения никого не волновали, и замечательно. Лань Цзиньи пришлось вернуться в Шанхай, чтобы разобраться с неоконченной учебой и забрать вещи для переезда в Пекин. Они с Сычжуем поселились в квартире Вэнь Цин, когда та переехала к мужу. Парень так и остался работать с Лань Ванцзи в качестве помощника, что всех полностью устраивало. — Ты выйдешь за меня? — через год куратор снова набрался смелости на новое смелое заявление и подошел к своему единственному художнику, обнимая со спины. — М? Я думал, ты уже не спросишь, — за год Вэй Ин стал ещё прекраснее. Теперь он был полностью здоров и в прекрасной форме, а главное, он был счастлив, ведь Ванцзи делал для этого всё возможное. Даже переехал в Пекин, продав свой офис в Шанхае и арендовав небольшой над мастерской любимого. — Да. Мо Сюаньюй теперь жил в доме у бассейна и, кажется, они с Вэнь Нином нашли много точек соприкосновения, когда тот наконец окончил ординатуру и стал психологом. Они часто виделись, и, возможно, скоро одна парочка геев вытурит бедного парня в серьезные отношения. Все наконец были счастливы. Даже Сичэнь, который получил принятие своего отца, на которое никогда не рассчитывал, и независимую должность в семейной компании. Ему оставалось только дождаться, когда выпустят Мэн Яо, если, конечно, он не решит искать счастья в другом месте. Семья Вэнь запустила проект, брошенный родителями Вэй Усяня, и под руководством Вэнь Сюя он прекрасно работал, помогая людям. Правда, хорошие дела не мешали Цзян Чэну и Вэнь Сюю больно часто лаяться и исчезать в неизведанном направлении. Цзинь Лин просто был самым чудесным ребенком на свете. Ванцзи думал, что, может, когда-нибудь у них будет свой общий малыш. Если, конечно, Вэй Ину будет нужен ещё один неловкий человек со сложностями в выражении собственных мыслей помимо него. Их жизнь не заканчивалась, и впереди ждало ещё много поворотов, уготованных судьбой.