На двоих

Пайпер наконец-то вышла в реальный мир. Это означало, что она может есть все, что захочет, спать столько, сколько ей хочется, ходить куда угодно (в пределах штата, поскольку она все еще находится на испытательном сроке), и, конечно же, спать на удобной кровати. Тем не менее, это не звучало весело. Без Алекс. Тем более, потому что блондинка не знала, в порядке ли Алекс. Прошла неделя с тех пор, как она покинула Личфилд, и она не смогла связаться с Алекс. Всякий раз, когда она звонила, чтобы спросить, была ли она в списке посещений брюнетки или в списке вызовов, ей говорили, что в данный момент это невозможно. Такое положение дел заставляло ее волноваться. Так что все, чем она занималась, кроме наслаждения свободой, это оставалась дома и волновалась. Девушка не могла есть, потому что мысль о том, что с Алекс что-то случилось, заставила ее молчать. Ей по ночам снились страшные кошмары. Жизнь с ее матерью не помогала. Это была череда ссор, одна за другой. В основном мама Пайпер делала глупые комментарии, поэтому было бы лучше, если бы блондинка больше никогда не разговаривала с этой женщиной. — Она не годится для тебя, Пайпер. Почему бы тебе не попытаться исправить ситуацию с Ларри? — сказала однажды ее мама. Но Пайпер больше не заботилась об этом придурке. Ночью Пайпер пошла за вещами, которые она оставила у Ларри. Девушка застала его в постели с Полли. Из всех людей, с кем можно было трахаться, он выбрал ее лучшую подругу. Пайпер пообещала себе, что никогда больше не будет иметь ничего общего с Ларри. Что касается Полли, она должна была извиниться перед Пайпер, но она не была уверена, что сможет когда-нибудь простить ее. И, как выяснилось, ее проклятые ящики были снесены в подвал. В понедельник утром она проснулась, заварила кофе, как делала каждый день, выпивала его большую часть, чтобы прожить еще одни сутки. Она не могла спать. Когда она засыпала ей снились страшные кошмары. Ей приснилось, что Алекс умирала или была избита мета-головами, так что кофе определенно был необходим. Она подошла к входной двери с горячей кружкой в руке, затем вышла на улицу в холодную осеннюю погоду, одетая только в тонкую атласную ночную рубашку. Она взяла стопку конвертов в почтовом ящике и вернулась внутрь, надеясь, что ее кофе не будет слишком холодным. Блондинка поставила кофе на столешницу и перебирала письма. Счета за маму. Счета за нее. Оповещение! Письмо из зала суда округа Нью-Йорк. Больше счетов. А затем ее сердце остановилось. Пайпер бросила все конверты, которые были в ее руках, кроме красного. На нем были инициалы «АV», а также маленькое сердце и каллиграфический почерк, который она знала слишком хорошо. Это было из Федерального исправительного учреждения Литчфилд. Алекс Воуз написала ей. Пайпер открыла письмо так быстро, что по краям порвалась бумага. «Дорогая Пайпер, Мне очень жаль, что я пропустила твою прощальную вечеринку. Ты не поверишь, что случилось со мной. Я действительно хотела бы рассказать тебе об этом, но, как ты знаешь, ты будешь не единственной, кто читает письмо. В любом случае, мне было запрещено говорить об этом кому-либо. Причина, по которой я не могла связаться с тобой раньше заключалась в том, что все посещения и права на телефонные звонки были отменены для всех в Литчфилде из-за инцидента, который я не могу обсуждать. Плюс, я провела четыре дня в Шу. Блять. Я действительно ненавижу, но я не могу говорить с тобой об этом. Я очень сильно по тебе скучаю. Ты - все, о чем я могу думать. Все, чего я хочу, — чтобы ты была со мной. Тебе, наверное, снятся кошмары, ведь так, Пайпс? Я обещаю, что когда-нибудь я буду с тобой каждую ночь, чтобы преодолеть их вместе, даже самые хорошие. Надеюсь, ты наслаждаешься своей свободой, даже учитывая обстоятельства. Клянусь, я не хотела, чтобы ты уходила, не увидев меня, и заставила тебя волноваться неделю. Теперь ты можешь перестать беспокоиться, малышка, я в порядке или настолько хорошо, насколько возможно быть в тюрьме. Помнишь то место в Центральном парке, где мы обычно сидели под гигантским деревом? А иногда мы покупали чай и булочки и обнимались там. Ты читала книгу, и я тоже приносила ее, но я всегда отвлекалась, потому что мой телефон продолжал звонить, и Фахри рассказывал мне о моем следующем задании. Хотела бы я вернуть все обратно и оставить этот дурацкий телефон дома, наслаждаться тем, как красиво ты выглядишь под солнечным светом и смотреть, как эти маленькие веснушки украшают твои щеки. Я надеюсь, что когда-нибудь мы сможем вернуться туда снова, только вдвоем, и оставить наши телефоны и заботы позади. Поэтому, если ты читаешь мое послание, то это означает, что ты также получила письмо с просьбой о твоем присутствии на суде над Куброй на следующей неделе. Я сомневаюсь, что мы сможем поговорить раньше, потому что у меня в настоящее время нет консультанта, и поэтому я не могу попросить внести твое имя в список. Я действительно надеюсь, что у нас будет возможность поговорить до суда над ним, Пайпер. У меня есть кое-что очень важное, что я хотела бы попросить тебя сделать. Это все, что я могу сказать сейчас. Мне правда очень жаль из-за всего этого. Я люблю тебя, я так сильно люблю тебя, малышка. Пожалуйста позаботьтесь о себе. С любовью, Алекс». Пайпер почувствовала, как у нее закружилась голова. Она прочитала письмо во второй раз и проанализировала всю информацию. Что, черт возьми, случилось с Алекс, и почему она оказалась в Шу? Что это за важная вещь, которую Алекс собиралась попросить ее сделать? Она села на стул и сделала глоток кофе. Было холодно. «Пошло все нахуй», — пробормотала она про себя. Блондинка побежала наверх и переоделась в удобные спортивные штаны, свободную рубашку и куртку. Затем она вышла из дома своей матери, прежде чем она дошла до безумия. Она поймала такси до Центрального парка, и это стоило целое состояние. Дом миссис Чепмен был совсем рядом, но Пайпер было все равно. Мать все равно давала ей наличные, поскольку сейчас у нее нет денег. Она попросила водителя высадить ее за несколько улиц возле Центрального парка. Она заплатила ему сумму и оставила хороших чаевых. — Вау, спасибо, мисс, — сказал он, удивленный, как будто она была первым человеком, который был добр к нему. — Вы можете поблагодарить мою маму. О, и это я миссис, кстати, миссис Чепмен-Воуз. Хорошего дня, это совсем верно, но однажды это будет официально, — ответила она, прежде чем выпрыгнуть из машины. В ближайшем «Старбакс» Пайпер заказала чай латте, любимое блюдо Алекс, и ванильную булочку, также любимую Алекс. Она сделала двойной заказ, думая о том, что еще один предназначен для Алекс. Держа в одной руке бумажный пакет и переносной бокс в другой, Пайпер вернулась к мысли о том, что она считала абсолютной свободой. Ну, почти. И все, чего ей не хватало — это была Алекс. Деревья были красивыми и яркими, чтобы любоваться ими в это время года. Парк был полон влюбленных, прижимающихся друг к другу, чтобы согреться, и детей, играющихся с грудой листьев. Пайпер хотела бы поделиться со своей невестой, какой захватывающей жизнью жила в этот самый момент. После нескольких минут ходьбы она нашла их дерево и села под него, прислонив затылок к белому стволу, затем сделала глоток из первого стакана с чаем, закрыла глаза и позволила пряным ароматам согреть тело. На следующее утро Пайпер неожиданно позвонил адвокат Алекс. Поскольку она никак не могла позвонить блондинке напрямую, Алекс дала ему номер Пайпер. — Мисс Воуз хочет, чтобы вы заехали в дом ее тети, как только сможете, — сказал он.— Она сказала, что у нее есть для тебя подарок, — Пайпер нахмурилась. Она спросила, что и как, но мужчина сказал, что не может ответить. Он дал ей адрес и повесил трубку. Голова Пайпер снова кружилась. Ей стало интересно, что Алекс могла там оставить и как. Она оделась, позаимствовала машину отца и поехала по адресу. Нетерпеливая и жаждущая обнаружить свой подарок Пайпер ускорилась на шоссе, а через несколько минут она поняла, что не может рисковать и быть арестованной, потому что это нарушит ее испытательный срок. Прошло около 45 минут, прежде чем Пайпер прибыла по адресу. Она припарковалась перед небольшим двухэтажным домом. В семье Алекс не было много денег, это было очевидно. Крыльцо к главному входу выглядело так, будто оно вот-вот рухнет, а обшивка была настолько грязной, что, если бы не место, где было светлое пятно под водосточным желобом, то было бы невозможно узнать, что когда-то он был белым. Такой дом сделал бы мать Пайпер невротичной, и она нашла это забавным. Пайпер поднялась по ступенькам и постучала в дверь. Когда она открылась, блондинка не ожидала увидеть старую женщину ростом 5 футов 8 дюймов (≈172-173 см, прим.пер.). Она мысленно спросила себя, почему удивилась, ведь в ее семье все были высокими. — Вы, должно быть, девушка, которая дважды разбила сердце моей племяннице? Заходите, — сказала она. Пайпер прикусила губу. Она еще и нахальная. Пайпер последовала за ней в дом. — Кстати, меня зовут Кэтрин Воуз, — сказала старуха, когда они шли на кухню. — Садись, крошка. — Да, Алекс упоминала вас раньше, приятно наконец встретиться с вами, мэм. Алекс так сильно ценит вас. Вы - ее любимая тетя. — Я ее единственная тетя, — сказала она бесстрастно, затем принесла им чай. Пайпер поняла, что мало что знает о семье Алекс. Кэтрин села за стол с чайником в руках и налила чай в их кружки. — Спасибо, — сказала Пайпер и сделала небольшой глоток. — Так что я здесь, потому что… — Это наверху, — прервала ее женщина. — Но прежде чем отдать это тебе, я хочу знать несколько вещей. Пайпер изогнула бровь в замешательстве. Ее голос был резким, возможно, из-за того, что она слишком много курила, и это немного напугало Пайпер. — На самом деле мне просто нужно знать одну вещь. Ты полностью предана Алекс на этот раз или побежишь обратно к этому глупому человеку, который раньше был твоим женихом? — Алекс теперь моя невеста. Так что да, я полностью предана ей, поэтому я приняла ее предложение. Она видит меня настоящей и понимает меня так, как никто другой. Я очень сильно люблю ее за это. Но это только одна из многих причин, почему я полностью и безоговорочно влюблена в вашу племянницу. Если вы хотите еще больше причин, то могу дать все основания. Не было бы ни одного места на земле, где бы я хотела оказаться без Алекс, она — мой друг и единственный человек, с которым я хочу провести время, но она застряла за решеткой. По какой-то причине это заставило старуху смеяться. — Я верю тебе, детка. Я тебе верю, — заверила она ее. — Первая дверь наверх, твой подарок ждет тебя. — Спасибо, миссис Воуз, — Пайпер встала, подошла к лестнице и повернулась на полпути. — Вы не придете? — спросила она. — Я тебе там не нужна, — ответила она, пожав плечами. — У тебя есть столько времени, сколько тебе нужно. Пайпер поднялась по лестнице и вошла в комнату подростка. Может быть, это была комната дочери Кэтрин? Однако это казалось немного странным, потому что у нее была куча билетов на концерты 80-х, прикрепленных к зеркалу, и она узнала эти группы — это были любимые исполнители Алекс. Пайпер осмотрела комнату и поняла, что это действительно комната Алекс, а дом - мамы Алекс. Ее тетя, вероятно, переехала сюда после смерти ее мамы. В углу стояла дюжина коробок, и Пайпер решила, что это вещи Алекс, но задолго до тюрьмы. Она открыла первую коробку и чуть не взвизгнула от радости, увидев любимый черный свитер Алекс и ее кожаную куртку. Она сняла собственную куртку и надела свитер через голову. Он больше не пах Алекс, но Пайпер было все равно, потому что он все еще принадлежал Алекс, и у нее было много воспоминаний, связанных с ним. Она положила кожаную куртку на кровать и села рядом с маленькой бархатной коробочкой, к которой была прикреплена карточка. «Пайпер, Я так счастлива, что ты нашла время приехать сюда. Это кольцо моей бабушки. Я хочу, чтобы оно было у тебя. Мне так грустно, что я не могу быть там сейчас, но я бы опустилась на одно колено и надела его на твой палец. Я обещаю сделать это для тебя. Пожалуйста, продолжай быть терпеливой. Наше время придет. Я люблю тебя, Пайпер Элизабет Чепмен, и для меня большая честь, что я стану твоей женой. С любовью, Алекс. Р. S.: не стесняйся забрать что-то из моей комнаты. У меня такое чувство, что ты уже что-то взяла :)» Когда Пайпер закончила читать, она заплакала. Она открыла коробку, достала кольцо и положила его туда, где оно и было. — Я так сильно тебя люблю, Алекс Воуз, — прошептала она сквозь слезы.