«Я сердце на замок, ты выкинешь ключи. И в мыслях тысячи слов, но мы снова молчим...»
POV Полина
С утра я, не успев толком открыть глаза, побежала в объятия туалета. Голова раскалывалась, живот разрывался от боли, меня ужасно сильно тошнило. Что я, блять, делаю в квартире Егора, да ещё и в нижнем белье? Ничего не помню... Помню только, как договорилась с Настей о встрече, поехала в караоке клуб, выпила там. Чёрт, кажется, слишком много выпила. Когда я вышла из туалета, около двери уже стоял Егор с двумя таблетками и стаканом воды. И всё-таки он очень заботливый. — Спасибо, — сказала я, проходя в ванную. — Что я тут делаю? — Живёшь, — ответил парень, опираясь о косяк двери. — Не смешно. Как я тут оказалась? — Я забрал тебя из клуба. Настя позвонила, попросила помочь, — пояснил Егор. — Почему я в таком виде? — спросила я, рассматривая своё отражение. Выгляжу я, конечно, паршиво. — А в каком должна быть? Я снял с тебя платье, чтобы было удобнее спать, — он так просто об этом говорит, будто любой мужик имеет право раздеть девушку, чтобы ей было «удобнее спать». — Кто тебе разрешил? — я подошла к Егору ближе, чтобы заглянуть в его бесстыжие глаза. — Кто тебе разрешил раздевать меня и ложиться со мной в постель? — Ты мне разрешила ещё полтора года назад, — он улыбнулся и попытался обнять меня, но я сделала шаг назад. — Егор, если до тебя ещё не дошло, то ты мне изменил и мы больше не вместе, — серьёзно сказала я. — А теперь выйди, я хочу принять душ. Можно? Парень вышел, закрыв за собой дверь и оставив меня одну. Я облокотилась на раковину, закрывая глаза. Сука, как же сильно я его люблю! Сколько ещё пройдёт времени, прежде чем я перестану испытывать боль, когда говорю о нашем с ним расставании? Я хочу жить, как нормальный человек, как нормальная девушка. Я хочу радоваться жизни, а не страдать каждый раз, когда вижу Егора или говорю с ним. Я хочу простить его, но я боюсь, что он снова сделает мне больно. Я помылась, после чего снова побежала в туалет, потому что мне снова стало плохо. Всё, я точно больше никогда не буду пить. — Поль, иди сюда, — позвал меня Егор с кухни, но я сначала зашла в комнату, чтобы одеться. Хорошо всё-таки, что я вчера не все вещи забрала, а то сейчас нечего надеть было бы. Я зашла на кухню, где парень дал мне стакан с какой-то суспензией от отравления. Ему нет смысла травить меня подобным образом, поэтому я без лишних слов выпила противную жидкость. — Чай будешь? — спросил Егор. — Да, если можно. В голове вспыхнули воспоминания о тех счастливых днях, когда мы с Егором проводили выходные вместе. Он часто задавал мне этот вопрос, когда я долго валялась в кровати и не хотела вставать. Его забота мне всегда нравилась, я бы даже сказала, что в большей степени я любила его именно за эту заботу. И сейчас мне как никогда нужно почувствовать её снова, но я отталкиваю... Егор забрал меня из клуба, хотя мог забить на это, напоил лекарствами и сейчас делает чай. А я? А я вспоминаю, как он на моих глазах трахнул Кристину, и не могу забыть об этом. Парень поставил чай на стол, а сам сел на корточки передо мной, взяв мои руки в свои. Он всегда делал так, когда я на него обижалась. И это всегда действовало. Но точно не сегодня. — Полиш, ну прости меня, пожалуйста, — сказал Егор, глядя мне в глаза. — Честно, я не хотел. Это было помутнение какое-то. Я люблю только тебя. Как же я таю от его «Полиша». Но это всё внутри. А внешне я остаюсь такой же невозмутимой, хотя мне так сильно хочется обнять его и простоять так целую вечность. — Егор, перестань, — освобождаю свои руки, а затем беру в руки кружку и отпиваю чай. — Я тебе уже всё сказала. Я не хочу, чтобы это повторилось, — парень встаёт и отходит к окну, поворачиваясь спиной ко мне. Я не знаю, о чём он думает, пронзительно смотря в даль, но через несколько минут он тихо произносит: — Ничего не повторится. Я молча пью чай, потому что не хочу создавать конфликт. Он на взводе, и мне заметно это сразу, а я не хочу ссориться больше. Всё-таки мы вместе работаем. Всё-таки я действительно его люблю. Но пусть моя любовь к нему останется внутри меня. — Егор, — зову его, и он сразу же ко мне поворачивается, — я себя вчера плохо вела, да? — понимаю, что вопрос звучит двусмысленно, потому что парень усмехается. — Ужасно. — Я не помню ничего... Что я делала? — я сомневалась в том, что мне нужно это знать, но вдруг я действительно перегнула палку. Под действием алкоголя, тем более в таком количестве, я точно могла сделать что угодно. — Ты не давала людям петь, ударила меня, когда я пришёл за тобой, и всю дорогу называла мудаком. Даже песню посвятила, — Егор рассмеялся, но мне было не до шуток. И пусть я считаю его мудаком, оскорблять его мне не стоило. — Прости, — сказала я, опустив голову. Стыдно. Реально стыдно. — А у нас с тобой что-то было? — Да, полтора года отношений, — шутит. Всё как раньше. Будто и не было этой измены, которая пронзила меня в самое сердце. Будто и не было всей этой душевной боли. Но она есть. — Я серьёзно. У нас было что-то ночью? — Нет, конечно. Я еле с тебя платье снял, выслушивая, что я маньяк, который пользуется пьяными девушками. И это сказала я? Я рассмеялась в голос, понимая, что действительно перепила. Уж кому-кому, а сказать такое Егору... Ну, я просто идиотка, конечно. Алкоголь не помогает избавиться от проблем, он добавляет новые. После чаепития в приятной компании я попросила Егора отвезти меня домой. Как бы сильно он ни уговаривал меня остаться, я не соглашалась. Мне хотелось сказать: «да, я останусь с тобой навсегда», но говорила я обратное. Я была непреклонна, потому что страх того, что измена повторится вновь, был выше, чем моё желание быть с Егором. — Меня убивает вся дурость твоей логики, — одеваясь, сказал парень. Я вздохнула. Снова будут нравоучения. — Ты влюбилась в меня после того, как я убил человека на твоих глазах, а сейчас не можешь простить меня за измену? — Не могу. Я не хочу тебя ни с кем делить. — Да ты что, дурочка? Ни с кем меня не надо делить. Полин, просто пойми, что даже то убийство было осознанным решением, а этот секс вообще как-то спонтанно получился. Я домой собирался ехать уже. — Собирался ехать домой, а по пути решил трахнуть Кристину, необычно, — я отошла от парня, который подошёл ко мне непозволительно близко, а затем удалилась в коридор. — Всё, Егор, пожалуйста, не надо мне этих слов. Я не хочу с тобой быть. Дожили. Вру о таких вещах. Но эта ложь во благо. Во благо для меня. — Держи, — Егор протянул мне баночку с порошком от отравления. — Одну столовую ложку разводишь в кипячёной воде, принимать суспензию каждые три часа в течение двух-трёх дней. Я взяла, убирая баночку в сумку, и молча вышла из квартиры, ожидая парня. Его тон стал серьёзнее, а потом он и вовсе перестал разговаривать со мной. И я тоже молчала, не решаясь прервать тишины. Егор вёл машину сосредоточенно, не отвлекаясь вообще ни на что, и через 20 спасительных минут он остановился около моего подъезда. Сказав краткое «спасибо», я вышла из машины и направилась в сторону подъезда. Нет, это точно не та жизнь, о которой я так мечтала. Ненавижу свою принципиальность за то, что не могу простить Егора и жить с ним, как раньше. Остаётся надеяться только на то, что эти чувства скоро поутихнут. С порога на меня сразу же набросился Каспер. Вот что я за мать такая? Щенок вторую ночь подряд ночует один в квартире. Всё, больше никаких загулов и вечеринок, посвящу своё свободное время Касперу. Завтра всё равно на работу, так что теперь все свои вечера и ночи я буду проводить только со своим псом. Погуляв с Каспером, я на весь день осталась дома. Мне до сих пор было плохо, поэтому я отпаивалась суспензией, которую дал мне Егор, и периодически бегала к унитазу, очищая свой желудок. Днём я позвонила Насте и отругала её за то, что она сдала меня Булаткину. Несмотря на то, что девушка ожидала от меня хороших новостей о нашем воссоединении с Егором, я поспешила её расстроить тем, что вместе мы уже не будем, а затем снова побежала к белому другу. Только к вечеру меня отпустило, и я, приготовив себе пюре с котлетами, наконец-то поужинала. Каспер тоже успокоился, понимая, что этой ночью я останусь с ним. Так мы и заснули: я на привычной мне половине кровати, а щенок рядом со мной, сладко посапывая. *** Следующая рабочая неделя проходила спокойно. Не так, как я этого хотела, но всё-таки относительно спокойно. Я впервые стала ездить на работу на метро, потому что на такси мне тратить деньги не хотелось. А на метро, в принципе, не так плохо. Хотя в последнее время я и правда отвыкла от метро, потому что мы с Егором передвигались на машине. Пару раз Кристина, когда мы встречались с ней в коридорах, пыталась меня задеть, называя «брошенкой». И это, честно говоря, действительно меня задевало, но внешне я этого не показывала. Кристина отхватила несколько пощёчин от меня и строгий выговор от Егора, который, услышав наш конфликт, пригрозил девушке увольнением, если она ещё раз посмеет подойти ко мне. Кстати, с Булаткиным мы совершенно перестали общаться. Каждый раз, проходя мимо ресепшена, он даже не смотрел в мою сторону, а я и не собиралась навязываться. С мамой мы тоже больше ушли в степь рабочих отношений, и стали общаться не как мама и дочь, а как работница и начальница. Дело в том, что мне не хотелось постоянно слушать о том, что мы с Егором должны помириться, ведь он такой замечательный парень. Я уже устала повторять ей, что не хочу наступать на те же грабли, поэтому с обращения «мама» ловко перешла на «Екатерина Сергеевна», обращаясь к ней только по рабочим вопросам. Зато я сблизилась со Стасом и Вероникой, которые на работе были постоянно рядом со мной. Стас извинился за тот случай, когда он уехал с работы и не брал трубку, объяснив это тем, что дома был запущенный случай: ему до ночи пришлось возиться с этими дурацкими трубами. Я даже не стала ругать парня, так как понимала, что подобная ситуация может случиться с каждым. Егор, как оказалось, не стал лишать его премии, а просто сделал строгий выговор. Видимо, на это повлияла моя просьба, но я не кичилась этим. Может, Булаткин просто понял, что в этой ситуации ничего страшного нет. Несколько раз мы со Стасом уходили с работы вместе, потому что он оказался таким приятным собеседником, что я никак не могла наговориться с ним. Он рассказывал мне много смешных историй из детства и юности, и я каждый раз удивлялась тому, что мои юные годы проходили не так весело, как у Стаса. Да и я заметила, что все детские истории становятся в разы смешнее, когда у рассказчика есть братья или сёстры, а я ведь в семье была одна. Нет, у меня, конечно, было не менее счастливое детство, которое я вспоминаю с радостью, но все мои истории скорее милые, чем смешные. — Ну ладно, Поль, я домой поехал, — сказал Стас, проводив меня до подъезда. — Может, в гости зайдёшь? — предложила я. — Чай выпьешь, с собакой моей познакомишься. — Давай лучше в другой раз. — Жаль, конечно, но моё предложение в силе, — ответила я, скрываясь за дверью своего подъезда. Несмотря на присутствие дома Каспера, мне действительно иногда было одиноко без общения с людьми. Я думала, что этим вечером Стас не оставит меня в одиночестве, но, видимо, не судьба. Ладно, успеем ещё и чаю вместе выпить, и познакомиться с Каспером. Как бы мне ни было стыдно за эти слова, рядом со Стасом я совершенно забываю про Егора... И это мне только в плюс.