***
Хоумворлд огромен. Это правда. Смотришь вверх, по сторонам и задаешься вопросом: есть ли ему конец? Я очень редко была за его пределами, но может и эти пределы — всего-лишь дыры или разрывы в пространстве Хоумворлда? Земля мне вовсе казалась чудаковатой выдумкой моей хозяйки, куда она мысленно переносила нас, именуя её «местом Пинк». Блу Даймонд нужно было грустить. Она вела размеренный, спокойный образ жизни и целенаправленно отдавалась эмоциям. Никто никогда не видел её ног, я думаю, она символично прятала их под длинной юбкой — по жизни госпожа всегда стояла на месте. Она решала множество вопросов, отвечала за множество планет. Но это не приносило хозяйке движения. Казалось бы, Еллоу Даймонд выполняет тот же объем работы в те же сроки, но глянешь на неё — а её уже тут и нет. За Еллоу невозможно уследить взглядом. Она подобна молнии: то вспыхивает, то угасает в разных местах, трудно успеть ухватить её очертания. И уж тем более успеть ими очароваться. А так как Еллоу Пёрл редко покидала плечо хозяйки, про неё можно было сказать то же самое. Разве что та ещё успевала беспричинно смеяться. Оттуда, сверху, накинув ногу на ногу и страстно поглаживая их с непонятно какими целями. Её госпожа не успевала ни улыбаться, ни наблюдать за необычными движениями своей подопечной. Еллоу Даймонд металась, ругалась, билась руками об стены. Казалось, из неё ежесекундно пыталось вырваться что-то лихое и безобразное. И Жёлтая не скрывала этого, даже находясь в одной комнате с Блу Даймонд. Но, честно сказать, на такое агрессивное поведение мне нравилось смотреть больше, чем на их милые межалмазные беседы. Потому что мы с Еллоу Пёрл однажды остались вдвоём и решили, что между хозяйками есть нечто помимо рабочих отношений. «Только вот почему мы говорим об этом?» — спросила тогда я. Еллоу Пёрл сжала ноги и просунула между ними руку: «Потому что я, может быть, ревную». Она ещё пару секунд не меняла позу и злобно смотрела в мою сторону, а потом схватилась за голову и страдальческим тоном заявила, как скучает по хозяйке. Мы так же недавно заметили, что, находясь на значительном расстоянии от алмазов и любой другой аристократии говорим намного больше и задеваем странные темы. У жемчужин прекрасно развита память и мы быстро схватываем что-то новое. Хотя мы не можем задумываться о том, что когда-нибудь станем умнее хозяек, но даже те никогда не говорили о ревности. Я и сама не до конца понимала, что это такое. Мы много наслышались от Пинк Даймонд, её жемчужины и остальной свиты. Они придумали себе лексикон, а мы с Еллоу Пёрл невзначай подхватили, по привычке всё запоминать. Только вот она, кажется, ещё и пыталась понять значение. — Ревную… ревнуешь. — Задумчиво пролепетала я, усевшись поудобнее. — Всё равно это не наша работа. — То, что происходит, ничем хорошим не кончается. Я не знаю, что это, но мне оно не нравится! Всё слишком хорошо, а? Ты гляди, что творится с Уайт Даймонд. Что уже случилось с Пинк Даймонд? Алмазы созданы слишком разными. Разные вещества сопротивляются. То, что наши хозяйки любезничают друг с другом — определенно сбой. И, вероятнее всего, это наша вина. — Что значит любезничать? — Невзначай перебила я Еллоу Пёрл. — Они любят друг друга! — Жемчужина подскочила. — Так не должно быть! Мы не уследили! — Что ты говоришь? Мы не можем даже и думать, чтоб отвечать за наших хозяек. — Я встала вслед за Еллоу Пёрл, приобняла её за плечи. — Тогда почему об этом думаю я?! — Она яростно встряхнула руками, сгоняя меня. — Ты хочешь сказать, что я дефектная? — Жемчужина сжала ладони, встала прямо, но наклонила голову. — Ты вправду говоришь непривычно. Я не затрагиваю такие темы. Ты немного похожа на розовых. Еллоу Пёрл покосилась на меня. Теперь уже я прятала лицо. — Извини. Просто я никогда не слышала подобного. — Я люблю свою хозяйку, я делаю всё, что она пожелает. И это — правильно. Ты тоже делаешь всё, что прикажет Блу Даймонд. Это тоже нормально. Но, глядя на взаимодействие наших дорогих госпож, я чувствую, будто не сделала чего-то важного! Потому что это всё — моя работа. И твоя работа. То, зачем мы здесь. Еллоу Пёрл прикоснулась к своей жемчужине. Она провела пальцем по её краям, слегка царапая ногтём. Всхлипывала и презренно смотрела мне в глаза. Возможно, она ожидала от меня подобных действий. Во всяком случае, я вторила Еллоу Пёрл, только не царапая поверхность камня. — Эх…ты слишком спокойная и правильная. Прям идеальная жемчужина. Может мне пример с тебя брать? Про это даже моя госпожа говорит. — Еллоу Пёрл рассмеялась, теперь легко накрыв камень всей рукой. — Да что ты… — Я струсила на лицо чёлку, скрывая румянец. — Ладно, ладно, я тоже всю эту слащавую похвалу не люблю. — Собеседница прошла к балкону. Она скрылась за полупрозрачными сиреневыми шторами. — Ну надо же! Как они близко! Ты только глянь! От её возгласов я на месте подскочила. Не привыкла к громким звукам. Хотя чего ещё ожидать от желтых? Даже их тела имеют острые окончания, на которых почти отсутствуют плавные линии. У них нет чувства середины. Или едва-едва, или так, чтоб аж соседних галактик коснулось. Вот и крик Еллоу Пёрл меня покоробил. Я даже ощупала камень снова, боясь, что по нему пошли трещины. Но, кажется, я слишком много паникую. Мы не способны навредить друг другу. Для веселой и разнообразной жизни у Хоумворлда есть алмазы, которым из эпохи в эпоху не живется спокойно. А жемчужины и созданы для этой самой гармонии. — Что ты увидела? — Тихо спросила я. Я уже была рядом с жемчужиной. Меня так же окутали мягкие шторы. Я прижалась к дверному косяку и вдохнула терпкий запах ржавчины. Еллоу Пёрл гуляла пальцами по перилам балкона и вертела головой. — Взгляни только — сколько планет отсюда видно! Я даже не могу все точно назвать. Уверена, тут и половины нет в моих данных. — И она, упираясь о перила, приподняла ногу. Еллоу Пёрл нервно сжала стопу — с неё едва не слетела балетка. Я промолчала и окинула взглядом пейзаж над нами. Синева неба крепила на себе триллионы звёзд. Среди них парило четыре габаритных. Они именовались солнцами и держали вокруг себя многочисленные планеты. Сейчас ближе всего к нам было жёлтое — голова, плечи, спина Еллоу Пёрл сливались с его свечением. И вся эта картина увенчана, как инклюзиями, пёстрыми летающими кораблями. Кое-где перелетали Лазуриты, разбрызгивая по пространству капли воды со своих крыльев. Одна пролетела над нами и, казалось, хотела присесть на балкон отвести дух, но наше присутствие её остановило. Если неподалеку жемчужины алмазов, собственно, отчего алмазам не быть рядом? Мы с Еллоу Пёрл сами не могли ответить на этот вопрос точно. Та Ляпис оставила нам только несколько брызг воды, повисших на фоне космической глади, и кинулась прочь. Я привстала на цыпочки, пыталась дотянуться до разбросанных над балконом капель. Но ненароком заметила, что Еллоу Пёрл посмурнела. Она стояла ровно, не шевелила руками, а её взгляд был направлен совсем далеко — за всю ту живописную планетарную красоту. — Четвертому солнцу недолго осталось. — Самоцвет вздохнула. — Мне кажется, что и алмазы повлияют на его разрушение. — Блу Даймонд не решится. Она бережёт всё, связанное с Пинк. Так что и солнце, и планеты… — я вздохнула, — всё само найдёт конец. — Еллоу Даймонд сделает всё без разговоров. Мы ведь это уже проходили, дорогая. — Собеседница повернулась ко мне, неожиданно распростерев руки. — М? — Я вопросительно на неё глянула, сделав шаг назад. — Давай обнимемся? Ты конечно так молчишь, что кажется, будто тебя тут и не было. А я хочу запомнить, что была. — И Еллоу Пёрл двинулась ко мне. — Стой! — Я закрыла рукой камень. — У нас ведь самоцветы в одинаковых местах. — Мы осторожно. Я обняла саму себя руками, но и это не помешало Еллоу Пёрл охватить меня. Она слегка посмеивалась и снова что-то шутила про мою стеснительность. Но от её касаний я ощутила себя проще, легче, и плавно опустила руки, словно крылья. Правда, в ответ обнять жемчужину сразу не смогла. Она погладила меня по спине, зарыла лицо в волосы и шепнула что-то невнятное в ухо. Я бы удивилась такому поведению и скорее всего испугалась, но лишь после поняла, что в тот момент наши камни всё-таки прикасались. И никто тому не был против. Я чувствовала, как свет, из которого состоит мое тело, разгорался и багровел, рос, вплетался в такое же пламя Еллоу Пёрл. Её руки переместились выше. Она поглаживала меня по лицу, закатив глаза от удовольствия. Я тоже ощущала, как плавлюсь в густой неге, едва не покидаю своё тело, отдаваясь и создавая новое с чужим. Жёлтая взбудоражено выдохнула, и мы отлынули друг от друга, опустив головы. — Я перестаралась. — Еллоу Пёрл хитро улыбнулась, но отчего-то её настрой сразу иссяк. Я молча вышла с балкона, не отодвигая шторы. Я врезалась в них лицом, а сиреневые складки уходили далеко-далеко вверх, напоминая лучи солнца. Мы с Еллоу Пёрл молчали вплоть до возвращения хозяек. Расселись по разные стороны софы, смотрели друг на друга, словно бы изучая. Но так ни к чему и не пришли. Как только двери распахнулись, я забыла о произошедшем. Точнее, даже немного раньше, ощутив всем существом, что моя госпожа рядом. Близко. В горле застревал ком. Я кидалась ей под ноги, кланялась, спрашивала, есть ли задания на ближайшее время. Блу Даймонд нежно, полушёпотом отвечала, что пока всё спокойно. Я вздрагивала от её голоса. Всё было, как нужно. Я обернулась — Еллоу Пёрл переминалась с ноги на ногу, смотрела на свою госпожу, как зачарованная. Меня это расслабило. Я надеялась, что мы больше никогда не поднимем ту ужасную тему. Я подняла голову, чтоб взглянуть на Блу Даймонд и заботливо улыбнуться ей. Надо мной стояла Гарнет, скривив рот. Я прикрыла губы руками и спрятала лицо в сжатых коленях. — Перейдём на улицу. — Теперь Гарнет смотрела куда-то в сторону. Я обернулась и увидела того мальчика, который докучал мне всё то время, что я нахожусь на Земле. Он сменил одежду и лежал под плотной тканью. Его глаза были закрыты. — Конечно, моя г… — Я начала подыматься, но рухнула обратно. Я была готова поведать, что делают с провинившимися жемчужинами в Хоумворлде, и даже большее. Но моё горло сдавила рука госпожи. И ни эта Гарнет, ни странный смертный не могут это прекратить. Думаю, меня бы поняла только та жемчужина, которая стояла рядом и ворчала, ещё когда в комнате было светло. Жаль, что я никак не запомню — я теперь на Земле, мне ничего не угрожает.Первый разговор
7 августа 2019 г. в 00:59
Блу Пёрл сидела посреди зала, укрыв плечи парео с узорчатыми фиолетово-голубыми цветами. Временами она царапала ногтями кожу. То накидывала поверх глаз чёлку, то стряхивала её, но всё равно смотрела в никуда. Стивен несколько раз объяснял Блу Пёрл, что тонкой тканью она не согреется, но самоцвет скидывала с себя тяжёлые одеяла. А ещё попросила закрыть окно, задвинуть шторы и отодвинулась на метр от все равно пробивающего из щели солнечного луча. Она иногда восклицала «Нет, моя Даймонд!» и сильнее вжималась в парео.
— Мда, мда. — Качала головой Пёрл. — Это не предвещает ничего хорошего.
— Дай ей время! — Взмолился Стивен.
— Я её и не прогоняю, — фыркнула она в ответ, — мне это попросту не нравится.
— Я послежу за ней, честно! Ты же знаешь, я всегда тебе всё расскажу! Что не так — будем разбираться все вместе. Сейчас Блу Пёрл нужно прийти в себя. Она наверняка даже не понимает, где находится.
— Всё она понимает. — Пёрл наклонилась к уху Стивена. — Пойми, солнце: или её подослали алмазы, но во время перелёта с ней, кхм, произошёл сбой…
— Стукнулась башкой! — Аметист будто бы слетела с потолка. Она вытянула голову, чтобы получше слышать наш разговор.
— Или… или Блу совершила побег. — Пёрл пожала плечами. — Она намеренно летела на Землю, потому что тут есть другие самоцветы.
Все трое посмотрели на Блу Пёрл. Та всё так же сидела на полу, обнимая колени. Молчала, лишь временами хмыкала носом, хотя трудно было сказать, плачет девушка или ей тяжело дышать. Стивен подошёл к ней, сел рядом. Он провел рукой по напряженным костяшкам самоцвета и спросил, может ли ещё чем-нибудь помочь. Голубая покачала головой.
Аметист уже была у открытой двери к пляжу и звала Стивена глянуть, что там творит Грэг. Мальчик извинился, на секунду сжал руку Блу Пёрл и убежал, а та так и оставила ладонь в положении, будто её пожимают.
Стивен вернулся только ночью. Открывая входную дверь, он сладко зевал, но неожиданно прервался. Мальчик совсем забыл про гостью, которую они с Гарнет нашли утром на берегу. Тогда Блу Пёрл лежала на животе и тянулась к волнам, будто пыталась ухватиться за них, а потом перевернулась, открыла слипшиеся глаза и сжалась от вида солнца. Было решено доправить жемчужину к дому и следить за ней по очереди. Гарнет в этом не участвовала, она сразу скрылась в своей комнате. Это было очевидным и правильным: ей нужно было разделиться и всё обдумать. А остальные были так встревожены, что ни о какой очереди не было и речи — все сидели на кухне, напряжённо наблюдая за незваной гостьей.
Однако ночью никого, кроме Гарнет, поблизости не оказалось. Та в полной темноте сидела на диване и блуждала в своих мыслях.
— Хэй… она заговорила? — Шёпотом спросил Стивен, отчего-то будучи уверенным, что Блу Пёрл так и уснула.
— Заговорит. — Равнодушно ответила Гарнет.
Стивен кивнул и потянулся к включателю, но самоцвет его остановила.
— Блу Пёрл напрягает солнце.
— Но ведь лампа это не… — Мальчик умолк. Сейчас не время объяснять Блу Пёрл разницу.
— Всё будет хорошо. Иди спать.
— Правда? Правда, правда будет хорошо? Ты увидела? — Стивен обнял Гарнет за талию, расслабленно выдохнув.
Самоцвет промолчала, но мальчик понял и без слов. Он переодел липкую от пота одежду на пижаму, ответил на сообщение Конни, погладил по гриве Льва, пожелал ему самых приятных снов во Вселенной. Он долго ворочался в кровати, взбивал подушку, пока наконец не устал и утих. Но сон его не взял. Он полузакрытыми глазами наблюдал за несменной картиной: Гарнет на диване, Блу Пёрл на полу, мебель, очарованная темнотой. И, когда Стивен только-только был готов отвернуться к стене и наконец-таки уснуть, он уловил краем глаза, что Гарнет поднялась со своего места. Самоцвет упала возле Блу Пёрл и едва слышно сказала:
— Продолжай.