Золушка для мафии

      Суетливое утро прошло мимо Тсуны, и вот она стоит перед своим домом. «Своим»? Это местоимение не подходило месту, в котором она провела почти треть своей жизни. Этот особняк совсем не ассоциировался с домом, с чем-то родным. И впервые она, придя на порог, чувствовала, что всё правильно. Это не её место. И стоило давно перестать обманываться и пытаться привыкнуть.       Только сбежав отсюда, Тсуна поняла, что на самом деле является «домом». Иронично, но для неё это стала чужая квартира, или точнее, человек, который там жил. Для Тсуны домом стала даже не квартира Ирие, а сам Джотто. Её домом был один единственный человек.       – Тсуна? – окликнул Вонгола, нежно накрывая её плечи. – Не волнуйся, я буду рядом.       – Ахм, да, точно, – признаваться, что не так уж она и боится встречи с мачехой, а просто задумалась о немного смущающих вещах, Савада не стала. Вместо этого она постучала в дверь.       Стоило Элеттре открыть дверь, как у Тсуны возникло чувство дежавю, в прошлый раз, при выписке из больнице, ей вот также открывала Фели.       – Тсуна! Ты вернулась, а мы так волновались, – сестра заметно вздрогнула, смотря за спину вернувшейся Тсуны, где стоили неожиданные гости: Джотто и женщина-нотариус. – Здравствуйте. Эм, мам! Мама!       Селия спустилась со второго этажа и с не меньшим, чем у дочери, удивлении воззрилась на Тсуну. В глазах успел промелькнуть намёк на радость, прежде чем мачеха тоже заметила других присутствующих. Женщина напряглась и с предупреждением посмотрела на Элеттру, та же намёка не поняла, так что Селия слегка подтолкнула дочь к лестнице, чтобы она побыстрее спряталась в своей комнате.       Оставшись без яркой заводилы Элеттры, дом погрузился в давящую тишину вплоть до момента, когда Селия махнула рукой, приглашая всех пройти в гостиную. Правда, и там ничего не изменилось. Тсуна не знала, что сказать. Обсуждать было нечего, как, впрочем, и всегда. Они редко болтали, если не считать их ругани. Мачеха тоже помалкивала, напряжённо выпрямив спину и кидая взгляды на гостей с дивана.       Джотто, судя по всему, тоже понял, что разговора между членами семьи не намечается, поэтому взял ситуацию в свои руки.       – Мы пришли сюда обсудить ваш обман, синьора Гросси, – сказал он сухо, безразлично и даже как-то мрачно смотря на женщину. Разницу между этой встречей и первой, когда Джотто искренне хотел познакомиться с семьёй Тсуны, была даже слишком заметна. – По поводу завещания вашего второго мужа.       Селия скрестила руки на груди.       – Вы про квартиру? Я собиралась сказать о ней как раз перед тем, как ты сбежала, – обратилась она к падчерице. – И поэтому я звонила тебе и писала, но ты заблокировала всех нас.       Тсуна изумлённо хлопнула глазами. Селия не собиралась прибирать к рукам квартиру, которую оставил отец? Тогда… это же круто. Девушка всегда думала, что жильё после окончания школы – её самая главная проблема, учитывая цены. Если же у неё будет своя квартира, тогда зарплаты хватит на коммуналку и еду. А там и подкопить можно.       – Я не собиралась выгонять тебя на улицу, – вздохнула мачеха. – Я надеялась, что ты зайдёшь, и я смогу объяснить это недоразумение. Ну или позже я бы попыталась отыскать место твоей работы.       Странное чувство появилось в груди Тсуны. Чувство… благодарности? Веры в Селию? Ого, это что-то новое.       – А то, что вы переписали завещание и оставили Тсуне только квартиру, тоже недоразумение? В настоящей версии завещание вместе с ней шла и сумма, которую ваш муж оставил дочери.       Тсуна обернулась на стоящего позади её кресла парня. Про это она не знала, шла-то она сюда с весьма скромной информацией, потому что и не спрашивала. Наверное, боялась узнать все детали.       Селия прищурила глаза и… промолчала. Отрицать что-либо не имело смысла, да и подтверждать тоже. Это ничего не даст.       – Если что, мы можем доказать сказанное, – Джотто кивнул на сопровождающего их нотариуса. – Показать найденные нами документы?       – Не стоит, – сухо прервала Селия, смотря при этом не на него, а в глаза Тсуне, словно дожидаясь реакции. Злости, обвинений.       – Мы поднимем вопрос законности ваших действий и вернём завещание в первоначальный вид, – впервые заговорила женщина-юрист. – А ещё… вполне можем добиться пересмотра всего наследства в пользу родной дочери умершего.       Тсуна не сразу поняла смысл сказанного. Емицу оставил наследство не только ей, неужели сейчас намекают на то, чтобы и долю Селию и её детей отдать Тсуне? А это будет законно? Она-то не очень разбирается во всей этой сфере.       – Это уже лишнее, – прервала Савада. – Мне это не нужно.       Сводным сёстрам ещё необходимо на что-то жить, пойти потом учиться в университет. Отбирать эти возможности Тсуна у них не хотела… пусть всё это ранее отобрали у неё самой.       – Тсуна… – позвал её Джотто, а потом одёрнул себя, поняв, что это не ему решать. – Хорошо. Тогда обсудим…       Она не особо слушала все нюансы дальнейших действий. Тсуна пыталась понять, что творится у неё внутри, и вдруг осознала, что ей всё равно. Обиды за обман Селии не было. Да, отец имел приличные сумму на счетах, но почему-то Тсуне было плевать, что её хотели обвести и выдать не всё наследство.       Она могла сейчас отомстить Селии, но ничего, кроме удивления от наличия собственной недвижимости, не было.       Как-то неожиданно в голове всплыли все те глупые и драматичные фильмы и сериалы, в которых добрые наивные герои прощали своих глупых родственников, Тсуна тогда лишь фыркала и думала, что не поступила бы так милосердно. Но сейчас? Сейчас ей не хотелось в отместку портить жизнь Гросси. Наоборот, было желание всё закончить мирно. Без всеобщего прощения, но всё-таки на приятной ноте.       Всё-таки изначально и она сама не была хорошей и послушной падчерицей. Поэтому не за что ей мстить. Все в этом доме настрадались. Стоило разорвать порочный круг.       И Тсуна готова сделать первый шаг.       – Почему ты не сказала о квартире раньше?       Наверное, мачеха удивилась вопросу. Логичнее было бы спросить, зачем Селия пыталась украсть чужие деньги. Но разве это и так непонятно?       – Потому что ты бы сбежала туда, сразу как узнала.       Точно. Она бы убежала туда, и очевидно, живущий в одиночестве подросток вызвал бы подозрения. А это привлекло бы к Селии внимание органов опеки.       – Хм, но можно же было это сделать после моего восемнадцатилетия. Тогда бы не возникло проблем.       – Я обещала Вито присмотреть за тобой до конца школы, – коротко и безэмоционально ответила женщина, после этого сосредотачивая своё внимание на лежащих перед ней бумагах, с которыми нужно было ознакомиться.       Тсуна зачем-то кивнула.       – Ладно… я пойду в комнату, соберу оставшиеся вещи, – размяв плечи и встав, сказала девушка. Всё равно тут справятся без неё.       – Знаешь, мафия до добра не доведёт, – внезапно послышалось за спиной. Голос женщины еле заметно дрожал.       Тсуна, застывшая у лестницы, резко обернулась.       – Что? – она непонятливо уставилась на Селию. – Ты… знаешь про мафию?       Это было намного более шокирующей новостью, чем что-либо до этого.       – Разумеется. Мой первый муж был мафиози, второй тоже. Почему я не должна была этого знать?       – А, но…       – И я всегда знала, что ты принесёшь проблемы. Родная дочь Вито, как-никак, – Селия перевела взгляд на Джотто.       Намёк был понят. Вероятно, Селия знала о высоком положении мужа и догадывалась, что мафия заинтересуется его дочерью.       В глазах Селии снова было ожидание. Что-то слишком рьяно мачеха сегодня желала порицания за грубые слова и прошлые поступки. А что Тсуна? Она… улыбнулась, легко и с хитринкой.       Она хоть и не была гением, но могла подмечать мелкие детали и несостыковки. Если бы Селия так боялась, что падчерица накликает беду, то давно бы рассказала о квартире, куда Тсуна бы переехала тотчас же. Поэтому обижаться не было смысла. Селия, натерпевшись от мафии и потеряв обоих мужей, даже умудрилась кое-как позаботиться о чужой девчонке, которая с определённой долей вероятности снова могла привлечь в их дом криминал.       – Не волнуйся, вы будете в безопасности. Отец об этом позаботился, – сказала Савада и всё-таки начала подниматься на второй этаж, оставляя Селию с удивлённо приоткрытым ртом.       Наверху Тсуна заметила, как быстро закрылась дверь комнаты сестёр. Элеттре не хватило терпения, и она, кажется, пыталась подслушать, волнуясь за мать. Савада чуть замедлилась, ненароком думая, не постучать ли, не поговорить? Нет. Не стоит, наверное. Всё равно сказать нечего. Так что она дошла до своей комнаты, которую не трогали во время её отсутствия, и, раскрыв взятую с собой сумку, начала собирать немногочисленные вещи, которые оставила при прошлом спонтанном побеге. В процессе девушка погрузилась в мысли, всё прокручивая недавние слова Селии и пытаясь найти скрытые смыслы, которых, может быть, и не было вовсе.       Со стороны коридора донёсся тяжёлый вздох. Это Джотто прошёл вслед за Тсуной и застыл у распахнутых дверей.       – Твоя комната… – он угрюмо осматривал крохотную комнатушку.       В такие моменты Джотто мог выглядеть пугающе, без привычной улыбки и с еле заметной тьмой в глазах, но Тсуна не боялась. Во-первых, она уже видела парня таким, например, когда кто-то звонил по важному вопросу, или когда он резко срывался и уходил на работу. Во-вторых, она принимала все стороны личности Джотто.       – Я могу сделать так, чтобы твоя мачеха пожалела обо всём, что сделала, – он давно хотел это предложить, но всё считал, что нельзя показывать свою жестокость перед Тсуной. Сейчас же всё заходило слишком далеко.       – Не стоит, – мягко ответила она.       Пару мгновений Джотто молчал.       – Хорошо. Как скажешь, – его взгляд посветлел. – Нужна помощь?       Тсуна мотнула головой и довольно быстро закончила сборы, после которых полупустую сумку Джотто водрузил на плечи и, приобняв девушку, повёл её обратно вниз.       Там дело тоже потихоньку сворачивалось, разумеется, ещё не всё было разрешено, юридические вопросы не закрывались так быстро, но для первой встречи было достаточно. А на всех последующих Тсуна уже не собиралась присутствовать, тут разберутся и без такой неграмотной особы, как она.       У выхода из особняка Савада замедлилась и с неуверенностью посмотрела на Джотто, который легко понял её намерения и вышел на улицу, оставляя дверь нараспашку, чтобы присмотреть за оставшейся стоять на пороге девушкой.       Неловко пригладив волосы, Тсуна взглянула на неохотно провожавшую гостей мачеху. Хотелось сказать что-то напоследок, попрощаться, но на языке вертелось ровным счётом ничего. Попросить прощения за то, что доставляла проблемы? Нет, она не желает извиняться перед этой женщиной. Попросить, чтобы сама мачеха извинилась? Так у неё аналогичные чувство и нежелание признавать очевидные промахи. Возможно, через пару лет жизни вдали друг от друга они смогут оценить всё на трезвую голову и осознать ошибки, поговорить по душам и простить друг друга. Но точно не сейчас.       Да уж, она стояла тут как идиотка, не зная, что и сказать.       Со второго этажа с интересом выглядывала Элеттра. А Фели, получается, не было дома, раз она ещё не выскочила и не начала расспрашивать, что случилось. Даже жаль, что придётся уйти вот так, не попрощавшись и с сёстрами, с ними всё-таки было проще, чем с Селией.       – Кхм, я уберу вас всех из чёрного списка, так что… – Тсуна попыталась унять нервную дрожь в пальцах. – Если что случится, можете обратиться ко мне.       Взгляд молчавшей Селии так и говорил: «Ни за что». И это, на самом деле, было даже похвально. У мачехи хватило совести перестать эксплуатировать Тсуну.       – Тогда я пойду…       Чего девушка не ожидала, так это того что Селия боязливо перехватит её запястье и быстро отпустит, разрывая телесный контакт.       – То, что я говорила до этого про мафию, – женщина понизила тон, в котором впервые за последние пару лет сквозило реальной заботой. – Я имела в виду, что ты не будешь счастлива. Будешь бояться за себя, за близких. И… не факт, что и тебя не оставят так же, как и меня.       Селия похоронила двух мужей, с которыми её связывала не только любовь к деньгам, как всегда считала Тсуна.       Савада перевела взгляд на улицу. На разговаривающего с подчинённой Джотто. Нахмуренные брови, очаровательно взъерошенная копна волос, глаза, что боялись упустить Тсуну из виду. От всего этого она отказаться не могла, хоть и знала, что просто не будет.       – Я сама решу это, – ответила мягко.       – Да. Точно. Ты справишься сама, – согласилась Селия. И это была долгожданная точка в их отношениях.       Тсуна отвернулась от мачехи с облегчением, расползающимся внутри, и подошла к проёму, где внизу Натсу игрался со шнурками кроссовок Элеттры. Пройти мимо пушистого пухленького комочка было невозможно, поэтому девушка присела и погладила кота.       В прошлый раз она обещала, что заберёт его с собой, когда выдастся возможность. Однако… Это будет нечестно. Натсу был подарком Фелисити, которая обожала животных и очень хотела своего питомца. Было ли у Тсуны право забирать кота, когда его любили и другие члены семьи? И когда сам Натсу любил всех почти одинаково. Он играл с Фели, любил посапывать на коленях Селии и только от Элеттры шугался, вероятно запомнив, как та в более юном возрасте из-за своей наивной глупости могла хватать его за хвост.       Тсуну он тоже любил, предпочитая её комнатушку, возможно, решив, что это его личный домик. Конечно, девушке нравилось строить иллюзии, что Натсу предпочитал её всем остальным, раз откликался на данную ей кличку, а не на своё настоящее имя. Хотя дело было в том, что «Натсу» звучало короче.       Кот замурчал под её руками, и Савада, приняв решение, поднялась на ноги. Место Натсу было здесь, где он счастлив. В отличие от неё.       Больше не задерживаясь и не оборачиваясь, Тсуна вышла на улицу.       Уходила она с ворохом вопросов о будущем, но без сожалений.       Да, никаких сожалений и сомнений, ведь впереди её ждал Джотто.

***

      Поужинали они в некой задумчивой тишине, заранее взяв еду на вынос в одной из кафешек, мимо которых проезжали по пути домой. Ненавязчивое присутствие Джотто помогло Тсуне собраться с мыслями, и, усевшись на диване в обнимку с парнем, она начала рассказывать о жизни с Гросси. Джотто же спрашивал её об этом, но стесняясь данной темы, закрываясь в себе, она отмалчивалась. А сейчас, когда всё уже было оставлено позади, говорить стало легче.       Она рассказала о короткой жизни с Емицу, о своей злости и несправедливом ко всем поведении. Покрывать себя Тсуна не хотела, дел она и сама натворила немало. Потом всё перешло к припоминанию грешков мачехи, но сегодня говорить о них было намного проще, чем в случае Хаято, с которым она тоже иногда делилась личным.       – Ну… как-то так, – закончила она, отлипая от Джотто и поднимая лицо от его плеча. – Не такая уж и печальная история, верно? Бывает хуже.       – «Бывает хуже», – повторил он медленно, а потом, нежно обхватив девушку за плечи, посмотрел в глаза и с надломленной улыбкой сказал: – Ты уже как-то бросала эту фразу. Если у кого-то жизнь тяжелее, то это ничего не меняет, легче-то от этого не становится. В любой момент времени есть кто-то, кто проходит через ужасные испытания. Есть те, кто намного счастливее в эту же секунду, но разве это обесценивает твою жизнь? Твоё счастье или горе? Нет. Если тебе тяжело, значит, тебе тяжело. Не надо оглядываться на других. Пожалуйста, Тсуна, цени себя больше.       Савада в абсолютной растерянности захлопала ресницами, не ожидая, что её монолог закончится вот так. Но… у Джотто был талант, объяснять простые вещи для тех, кто сам почему-то не додумался до ответов.       От доброго взгляда и таких невероятных слов Тсуна почувствовала, как тяжёлые воспоминания отпускают её захваченное в тиски сердце, как легче и свободнее начало думаться.       – Ты такой… удивительный, – выдохнула она. – Как же я люблю тебя.       Тсуна потянулась обратно к парню, вновь обнимая его и прижимаясь, совсем не замечая смущения на лице Джотто и его невероятно счастливого выражения.       Джотто не знал, замечала ли девушка это, но она никогда не признавалась в своих чувствах. Даже в ответ на его признание. Нет, он не сомневался в Тсуне. Она искренний человек с легко читающимися эмоциями, так что Вонгола знал о взаимности. Но, наверное, Тсуне было трудно признаться в открытую, она словно боялась этого обычного «люблю».       А сейчас?       Джотто уткнулся в каштановую макушку, нежно целуя и обещая себе, что никогда не позволит Тсуне снова бояться простых человеческих чувств.       Через пятнадцать минут Савада провалилась в сон, так очаровательно продолжая цепляться за рубашку Джотто даже в дрёме. Будить её не хотелось, поэтому парень максимально осторожно поднял Тсуну и, вслушиваясь в тихое сопение, понёс свою драгоценную половинку в её спальню.       Расставаться с Тсуной не было ни малейшего желания, но и ложиться рядом было неуместно, поэтому Джотто, запечатав на лбу мимолётный поцелуй и поправив одеяло, шепнул:       – Сладких снов, Тсуна.       Словно ночной страж, он немного посидел с ней, не смея оторвать влюблённого взгляда, и лишь через пару минут смог заставить свои ноги двигаться.