***
Она впервые вызвала личного водителя, номер которого оставил Джотто. И долетела до аэропорта на всех парах, как-то умудрившись не опоздать. Вся красная, взъерошенная, в домашнем костюме, она согнулась пополам в попытке отдышаться. – Не мог… по… пораньше позвонить?! – выдавила она между громкими вдохами. – Мог вообще не звонить, – пожал плечами Спаннер, который стоял поодаль от семьи Ирие. Томое-сан зачитывала список, проверяя, всё ли взял Шоичи, а Арико безучастно печатала что-то на телефоне, не слишком драматизируя отъезд брата. Их отца тут не было. – Твоя правда, – согласилась Тсуна покорно и обошла Спаннера. – Ох! Тсуна-чан! – воскликнула Томое, радостно всплеснув руками. – Извините за то, что опоздала. – Что ты, что ты. Шоичи сказал, что у тебя сейчас много дел и что ты не придёшь! Спасибо, что вырвалась ради нас. Чувство вины затопило Саваду. Шоичи прикрыл её перед матерью, хотя был не обязан. Тсуна вдруг посмотрела на всё с позиции Шоичи. Она перестала с ним общаться ни с того ни с сего, без причин и объяснений, что он мог подумать? И ведь Бьякуран тоже исчез. Шоичи же не знал, что тот умер, для него всё выглядело так, будто Джессо уехал без прощаний. Зная Шоичи, можно представить, как он взвалил на себя ношу. Что это в нём проблема, раз все друзья от него уходят. Девушка не выдержала и бросилась на шею неловко мнущегося Ирие, крепко обнимая. – Прости, я опоздала, – вновь говорит она, имея в виду совсем не то, что чуть не пропустила вылет. Она опоздала с осознанием своего абсолютно глупого поведения. – Ничего, – шепнул он дрожащим голосом, утыкаясь подбородком ей в макушку. – Всё в порядке. Не находя в себе сил оторваться от друга и взглянуть в спрятанные за стеклом глаза, она тихо бормочет ему в плечо: – Я должна тебе кое-что рассказать… но не сейчас. Когда приедешь на каникулы, хорошо? Я расскажу кое-что важное… кое-что, отчего ты можешь захотеть никогда больше меня не видеть, – выходит жалобно. Она расскажет про Бьякурана, про то, что натворила. И не станет врать, что Джессо был чудовищем, нет, он искренне общался с ними, подружился с Ирие. Тсуна честно скажет, что могла не убивать, что испугалась. И Шоичи решит сам. – Такого никогда не будет, – он немного отодвигает Тсуну, чтобы заглянуть в её лицо. И улыбается. – Мы же друзья навек. В зелёных глаза плещется догадка. Девушка скомкано кивает, не до конца веря в сказанное, и отступает назад. Оставшиеся десять минут до посадки они не обсуждают ничего важного. Шутят про мятый видок Тсуны, про совсем не растроганную Арико, которая только и говорила, что брату давно нужно было вырваться из-под крыла матушки. Совместную фотку они отправили Масацугу-сану, застрявшему на работе и плакавшемуся в чате, что не может быть рядом. А уже после окончательно проводили Шоичи, в спину которого Тсуна смотрела и уже начинала скучать.***
Тсуна перемешивала содержимое кастрюли, когда услышала поворот ключа. – Я дома, – послышался голос Джотто. От такой простой фразы Тсуну каждый раз накрывало ностальгией, когда в Намимори она либо Нана всегда мягко приветствовали друг друга на пороге. – Ты рано, – крикнула она с кухни. Пока она убавляла плиту, парень успел зайти в ванную и вернуться. – Всё в порядке? – спрашивает Джотто до того, как девушка успевает сама заговорить. Первая растерянность проходит. Тсуна сразу понимает, что её поездка не осталась незамеченной. Винить Джотто за то, что он получает информацию о её передвижениях, она не собиралась. Это ведь не попытка контроля, лишь мера безопасности. Джотто и сам вечно под наблюдением и охраной, обстоятельства такие. Вонгола делает пару шагов к ней и поднимает руки, нежно кладя ладонь на щёку девушки. И только тут до Тсуны доходит, что спрашивал Джотто скорее не про поездку, а про её красные и опухшие глаза. Ой. После вылета они все пошли в кафе, просто чтобы побыть вместе и отвлечься. Последнее у них не вышло, Томое и Тсуна схватились за телефоны, будто ждали от Шоичи сообщений. Прошло полчаса, а они уже хотели знать, как он долетел, какое общежитие и соседи. Расстроенно обсуждая, как Шоичи там устроится и как им теперь без него, они вдвоём в итоге расплакались. Арико лишь чудом не присоединилась к ним, часто-часто моргая и отгоняя тоску. Спаннер же смущённо приговаривал «ну-ну» и бегал глазами в поисках помощи. Успокаивать плачущих женщин в его программе заложено не было. Конечно, сырость долго разводить они не стали, сместив акцент на другие темы. Томое счастливо расцвела, когда узнала, что Тсуна окончательно разорвала связи с Селией и нашла любимого человека. Об ухажёре она слышала от Шоичи, но узнать всё от самой Тсуны ей хотелось больше. Поэтому последний час они уже отошли от печали и провели время спокойно. – Да, всё хорошо, – улыбается Савада, смотря на обеспокоенного её молчанием Джотто и преодолевает последнее расстояние между ними, чтобы уткнуться ему в рубашку и обнять торс. – Я так рада, что ты пришёл пораньше. – А я как рад, – глухо отвечает он, целуя волосы Тсуны. Она расслабляется окончательно, решая, что когда-нибудь попозже спросит, можно ли рассказать Шоичи обо всём. Без упоминания Вонголы и самого Джотто, но про Емицу, его связь с мафией и про цели Бьякурана. Но не сейчас, точно не сейчас. У неё есть другой вопрос. – Я готовлю карри, надеюсь, ты не против японской кухни. – Всеми руками за! Тсуна отодвигает лицо от его груди и, уперев подбородок, поднимает взгляд. Джотто умильно целует её в нос и сдувает упавшие пряди, вызывая щекотку. – По фирменному рецепту Наны, – хихикая, говорит она. – Я бы хотела посмотреть отцовскую квартиру. Смена темы выходит немного более резкой, чем планировалось. Джотто снова хмурится, недавнее беспокойство возвращается на его лицо. – Что-то не так? – теряется Тсуна. – Нет. Ничего, – она почти ему верит. – Что случилось? Джотто отводит взгляд. – Я не имею право говорить это, – после паузы выдыхает он, немного морщась. – Не могу решать за тебя. – Сказать ты, как раз-таки, можешь. Мне важно твоё мнение, а вот решение я действительно смогу принять сама. Джотто повернулся обратно к ней, немного крепче сжимая в объятиях. – Я понимаю, что многие мечтают пожить самостоятельно, когда выдаётся возможность, но… я думал, что тебе нравится жить со мной. – Мне нравится. Но я ведь просила помочь с жильём, пока не решу, куда съехать от Селии. Я не думала оставаться у тебя навсегда. Как и у Хаято, когда пришла к нему. Джотто весьма заметно отреагировал на упоминание Гокудеры, подавив в себе желание сказать, что это другой случай. Друг и парень – это всё же разное. – Я бы хотел, чтобы так всё и осталось, – в синих глазах плескалась стойкость. – Конечно, ты вольна выбирать сама, просто знай, что я буду счастлив, живи ты здесь. – Что ж. Я рада это слышать, – Тсуна, вопреки ожиданиям, улыбнулась. Она ценила мнение Джотто, ничего страшного в его словах не было, парень надумал лишнего, вероятно, и так переживая, что мафия ограничивает жизнь Савады, а он только всё усложняет. – Я подумаю. Напряжение пропадает. И Джотто, усмехнувшись своей глупости, снова целует Тсуну. В этот раз в лоб. – Ладно, отпускай меня, – говорит девушка, тщетно пытаясь вырываться из чужих притягательных рук. – Так не хочется, – нежится Джотто, прикрыв глаза и чуть ли не мурлыча. – Давай, пока ничего не сгорело. – Ох. Точно! Посмеиваясь, Тсуна быстро вернулась на кухню. Несмотря на видимое добродушное настроение, на душе было не так легко. Она крепко задумалась про переезд. Наследство они посмотрели через неделю, когда Джотто был не так занят. Можно было бы поехать и без него, но Тсуна такой вариант не рассматривала. Квартира была немаленькой, просторной, даже немного обставленной. Емицу словно догадался обойтись только основной мебелью, чтобы сам жилец создавал нужный интерьер. Джотто отметил хороший район, где квартира находилась, и сказал, что даже с охраной тут проблем не будет. Никакого намёка на недовольства в действиях Вонголы не было, наоборот, он будто уже готовился к тому, что Тсуна выберет не его. И пытался убедить её и самого себя, что это нормально. Однако с выбором Савада не спешила, продолжая сомневаться. Раздумье растянулось ещё на пару недель.***
– Милая? Дорогая? – перечислял Джотто. – Нет. Ни за что. Они лежали на диване и смотрели какой-то фильм по телевизору, не решив, что хотят включить и в итоге остановившись на программе первого попавшегося канала. Тсуне нравилось так проводить вечер, плечом к плечу, в уюте, пока Джотто поглаживал её оголённые колени. Правда, это было офигенно. В совместном проживании была куча плюсов. Тсуне нравилось вместе обедать или гулять по магазинам. В последние дни она активно составляла список того, что ей нравится и что смущает. Ко второму относились моменты неловкости, когда она выходила из душа в слишком открытой пижаме и ловила взгляд Джотто. Хотя ещё сложнее было, когда это Джотто выходил оттуда без футболки. Приходилось брать себя в руки и не пялиться. Пока что к такому Тсуна не привыкла, всё ещё смущаясь своих мыслей. Не привыкла она и к становящимся всё более напористыми поцелуям… хотя нет, на это жаловаться она не собиралась. Из очевидных и однозначных минусов – волнение за Джотто из-за работы, но, признаем честно, она бы волновалась и в другом месте. – Моя любовь? – Ужас. Они услышали милое прозвище, которое герой фильма дал девушке, и Джотто отчего-то загорелся желанием повторить. Тсуна сразу же сказала, что такая милота не к ней, и парень это принял, но шутить продолжал, припоминая, что его, вообще-то, периодически называют ковбоем. Но это так-то старая юморная кличка, ничего милого в ней не было. Это Саваде повезло, что Джотто не слышал, как она порой бормотала: «Действительно булочка с корицей», когда Джотто был невероятно нежен и заботлив. Если бы слышал, она бы сейчас не отвертелась. Такие прозвища вызывали в Тсуне испанский стыд, хотя приходилось признать, что да, это даже приятно. Но стыдно всё-таки больше. – А что если… Она перебила его: – Только давай без зверинца. Котики и зайки сразу нет! – А что если «солнце»? Солнышко? – Ну на солнце больше похож ты, – светлые волосы небрежным ореолом окружали его голову. – Ну, на солнце из Телепузиков уж точно. Джотто громко рассмеялся и продолжил размышлять, постукивая пальцем по подлокотнику дивана. Тсуна же, окончательно потеряв сюжетную нить фильма, потянулась к телефону на столике, вспоминая, что ещё утром хотела написать Хаято. Но девушка застывает, так и не дотянувшись до нужного предмета. – Тогда «небо»? Моё небо. Она посмотрела на Джотто озадаченно. – Ты такая же прекрасная, как небо. Яркая. И без тебя невозможно жить, – он совершенно не стеснялся говорить комплименты, которые Тсуна принимать не умела. Ошарашенно замерев, Тсуна с пронзительной неожиданностью осознала, какая же она глупая. Чего-то вечно стесняется, боится, ограничивает себя, когда можно было просто… жить. И довольствоваться всем без оглядок, перестать давить в себе всё стремительнее растущий комочек любви. Рядом с Джотто она чувствовала себя как дома. Это ощущение было забыто ей давно, оставшись в Намимори. Так почему она думала о переезде, если счастлива здесь? Зачем искала минусы? Ей нравится тут. Так чего бояться дальше? Задумчиво вытянув руки и размяв застывшие пальцы, Тсуна с улыбкой кивнула самой себе. – Знаешь. Я решила. Джотто с молчаливым интересом ждал, что она скажет. – Милые прозвища? Точно нет. Но… я хочу жить с тобой и дальше. В глазах напротив проскользнуло наивное неверие вперемешку с искрами радости. – Правда? – переспросил он. – Угу. И после секунды подвисания Джотто улыбнулся. Широко и так обворожительно, что у Тсуны не осталось сомнений, и она прильнула к нему. Вонгола не сопротивлялся, наоборот, быстро нашёл её губы. Пульт был нагло спихнут с дивана, а скучный фильм оказался забыт. Гостиная вскоре опустела, освещаемая лишь мельканием на экране.