Золушка для мафии

      Она провела пальцем по экрану и прислонила телефон к уху, второй рукой поправляя лямку тяжелого портфеля, который по глупости был забит учебниками не только сегодняшних занятий.       – Да где он застрял? – пробубнила в трубку, осматривая двор кампуса, где всюду сновали студенты, радостно спеша домой.       – Хэй! Я тут, – раздаётся чуть поодаль голос Гокудеры.       Тсуна оборачивается в поисках друга, опуская руку с телефоном вниз и двигаясь навстречу.       – Что хотел преподаватель? Ты снова что-то натворил?       – Ты за кого меня принимаешь? – сдувая пепельную прядь со лба, ответил Хаято.       – За того, кто часто грубил учителям в школе и часто вызывался к директору? – она чуть усмехнулась.       Закатив глаза, парень передразнил её слова, зная, что крыть-то ему нечем.       – Ой, я всё ещё тебе звоню, – сказала Савада, заметив, что телефон в руках Хаято продолжил оповещать о входящем беззвучном звонке. Кажется, он только собирался ответить, как увидел её в толпе. – Стоп. Почему на изображении моего контакта стоит фотка Соры?       Парень с вороватым видом сбросил вызов, не позволяя больше увидеть высвечивающуюся фотографии собаки, которая мило смотрела в камеру и высовывала язык, явно пытаясь облизать того, кто делал снимок.       Сора – собака, которую Тсуна и Джотто завели три месяца назад. Самая милая на свете корги, ставшая их любимцем.       – А что не так? – быстро подобрался Хаято.       – Во-первых, почему на моём контакте?       – Вы похожи.       Тсуна недоумевающе вскинула бровь, но продолжение ответа не получила.       – Во-вторых, почему мне кажется, что у тебя больше её фоток, чем даже у меня?       – Потому что не кажется, – усмехнулся он, за что получил лёгкий пинок. – Ладно, давай уже валить отсюда, пары закончились, не могу тут торчать. К тому же опоздаем.       – Ловко тему переводишь, – со смешком откликнулась Тсуна и зашагала вслед за Хаято к выходу с территории университета.       Да. Университет. Год подготовки, и вот она здесь, учится уже два месяца, чуть загибаясь с непривычки. Порой возникала мысль, а не зря ли всё? Учёба явно не для неё. Но потом Тсуна ловила себя на том, что вроде как ей нравится, а привыкнет и легче станет.       К своему же удивлению, пошла она не туда, куда планировала изначально. Тсуна не выбрала то, что входит в список хобби и нравится ей, но при этом и не рискнула подтягивать предметы, в которых совсем была профаном, чтобы поступить на более перспективную профессию. Нет. Она выбрала то, что даже не рассматривала вначале.       Юриспруденцию.       То, к чему не тянуло никогда, то, о чём она даже не задумывалась. Однако вот как жизнь сложилась. Тсуна захотела разобраться в законодательстве Италии, в контрактах и завещаниях, чтобы больше не попадать в неприятные ситуации. То есть учиться на юриста она пошла ради себя и… ради Джотто. Она хотела быть чуточку полезной в его работе, а как это сделать, если мафиози ей не стать – не то чтобы хотелось – и с финансовыми документами не помочь. Разумеется, Джотто не просил её ни о чем, она сама захотела.       Хаято пошёл вместе с ней на тот же факультет, хотя ещё в школе кричал, что образование нафиг ему не сдалось. Так ведь и оправдаться пытался, мол, он тут из-за задания, надо приглядывать за Тсуной. Вот только Джотто в курсе такого «задания» не был, он планировал иначе обеспечить безопасность девушки, не напрягая её своими людьми в списке одногруппников.       В принципе, жаловаться не на что. С Хаято было намного проще и веселее, всегда приятно иметь знакомую компанию.       Конечно, подготовка к вступительным – это не всё, чем Тсуна занималась в прошедший год. На самом деле, изменений произошло приличное количество. Например, поездка в Японию, где она поняла, что уже не может воспринимать Намимори как дом, куда она так хотела сбежать последние годы. Здесь, в Палермо пришлось бы оставить слишком многое.       Она неожиданно сблизилась с семьёй Джотто, не раз заглядывая на огонёк к Тимотео и его жене. И к их сыну тоже, конечно. Поначалу она не понравилась Массимо, ведь мальчишка очень боялся, что любимого старшего брата уведут у него. Но как-то потом он и к Тсуне привык, вечно прилипая к ней во время визитов. Карла – жена дона, хоть и не была близка с Джотто, но принимала и его, и Тсуну тепло, очень часто интересуясь жизнью в Японии, куда её тянуло. Так и повелось, Тсуна ей рассказывала о родном городке, смешила японскими фразами, так непривычно звучащими на слух европейцев, а взамен Карла помогала лучше понять мафию. Как тут себя вести, как прижиться и что бояться нечего. Ей было проще, всё-таки она в мафии с детства, но советы, так или иначе, лишними не были.       Сближаться вот так с доном Вонголы и его семьёй было страшновато, бесспорно. Тимотео порой был весёлым шутливым стариком, порой в нём проскальзывало что-то пугающее. Его отношение к жизни как к игре и лукавство могли проскользнуть в любой момент. Савада к этому привыкала.       Она решила, что больше не может бояться мафии. Она сделала выбор в пользу Джотто и отступать не собиралась.       Поэтому Тсуна старалась узнать больше. Она познакомилась с товарищами Джотто, чуть сдружилась с Джи и Лампо. Пару раз ходила вместе с Джотто в больницу, навещая его другого брата, всё продолжавшего спать в коме, своими глазами наблюдая то, до чего может довести мафия. И как бы тяжело ни дышалось в такие моменты, Тсуна старалась выстоять. Она уже не та, что раньше. Она может взглянуть правде в лицо и отбросить трусость.       Она не одна.       С ней Джотто. Ребята из «Аркобалено». Хаято. Шоичи и Спаннер… Кстати, о них.       Шоичи приехал на рождественские каникулы, тогда-то Тсуна всё ему и рассказала. Да, не совсем подходящее время. Праздник, встреча с семьёй после долго разлуки, но если бы не рассказала в тот день, откладывала бы и дальше каждый раз.       Двадцать третье декабря, предпраздничное настроение, и они оба заплаканные. Тсуна плакала от страха, от вины. Шоичи – от растерянности и переживаний. Переживаний за неё. Сколько она держала в себе, сколько думала, что от неё отвернутся. Ирие не смог бы обвинить её, даже если бы хотел. Друг успокаивал её. Говорил, что это случайность, самозащита, что она этого не хотела. И хоть он был на её стороне, Савада понимала, что потеря Бьякурана тоже по нему ударила. Джессо подарил ему смелость уехать из-под родительского крыла, пойти за мечтой в другую страну. Как ни крути, они были друзьями. Бьякуран не притворялся. Это и радовало, и утягивало в депрессию одновременно.       Зимние каникулы для парня прошли явно не так, как хотелось бы. Но летом, при новой встрече, они смогли без сомнений улыбнуться, храня одну тайну и держась друг за друга. Их многолетняя дружба пережила этот удар. Переживёт и остальные.       Что же касается Спаннера… он всегда умел удивлять, однако в этот раз он превзошёл сам себя, взяв и в один день со скуки решив взломать сервера Вонголы. Мафии. Он взломал данные мафии, идиот.       К нему вломились, не слишком нежно врезали и собирались вытащить из дома, чтобы заставить молчать навсегда. Но Спаннер не был бы Спаннером, если бы не ввёл в ступор даже мафиози, начав рекламировать свои навыки не только в программировании, но в инженерном деле. Что он там такого понаобещал им, что придумал, Тсуна знать даже не хотела. Главное, что этим Спаннером выиграл время, за которое Джотто доложили о ситуации и тот смог вспомнить знакомое имя. Только это местного гения и спасло.       Так Спаннер оказался частью Вонголы. А что? На свободу никто бы его не отпустил, особенно после такой промо-компании.       Что сказал сам виновник? Что перспектив в Италии нет, денег на поездку или открытие собственной организации он не найдёт. Использовал бы мозги не только на свои хобби, давно бы заработал на акциях или криптовалюте. Но каким-то образом Спаннер умудрялся объединять в себе великую лень и неостановимый энтузиазм к тому, что любит. И ведь не побоялся совести и морали, влезая в мафию. При таком-то честном воспитании со стороны отца.       Спаннер продолжал учиться в своём университете, но, как узнала Тсуна, мафия потихоньку его затягивала. Впервые на руки парню дали огромные суммы и простор для экспериментов, а уж на какие цели, для каких людей, его волновало мало.       Да уж. Тсуна и не знала, что сдружилась с будущим злым гением… когда-то может её бы это и напугало. Но сейчас? Когда у самой на руках кровь, когда она знает, что и Джотто не чист? Она не будет лицемерить. К тому же с высокой вероятностью изобретения Спаннера взорвутся и доставят мафии куда больше проблем, чем они могли рассчитывать.       – Не спи на ходу, – Хаято еле ощутимо касается её спины и отодвигает с траектории движения другого человека, не позволяя столкнуться. – Такси приехало.       Складки на лбу девушки разглаживаются, стоит ей отвлечься от размышлений.       – Если не попадём в пробку, то успеем вовремя.       Тсуна сверяется с часами.       – Угу. Только надо заехать ко мне. Подарок забрать.       Гокудера застывает у открытой дверцы и хмуро оборачивается на неё.       – Чего ты сразу его не взяла, женщина?       – Потому что, мужчина, неудобно ходить с тяжёлым пакетом по универу, таскать от одной аудитории к другой, – легко оправдалась она.       Хаято побубнил ещё чуть-чуть и назвал нужный адрес, после этого отвлекаясь на телефон и недовольно переписываясь с Бьянки.       – Кстати, я на той неделе встретила Элеттру, – вспомнила Савада после того, как на мысль пришла сестра друга, с которой он нехотя возобновил общение летом.       – Правда? – удивление, которое Хаято так редко демонстрировал, понять можно. За год Тсуна ни разу не виделась с Гросси. Не списывалась, не созванивалась. Совсем. И это было в радость. – И как? – он заблокировал экран и чуть наклонил голову в сторону девушки.       – Мы в торговом центре пересеклись, чуть поговорили в кафе. Узнали, как дела, – хоть убейте, а вспомнить какую-то конкретную информацию, у неё не получалось. Разговор был ни о чём, хотя по сестре и было заметно, что встреча для неё важна. Всё-таки Элеттра слишком мягкая и добродушная, эмоциональная. Наверное, ей разрыв связей дался чуть тяжелее, чем им всем.       – И?       – Да и всё. Разошлись быстро, не проблемы же семейные мы там решали?       Хаято задумчиво начал выстукивать какой-то незнакомый ритм на обивке стенки.       – Ты же знаешь, что не обязана прощать их? Налаживать отношения? Это в фильмах любой конфликт имеет конец. Перемирие или свершение мести. В жизни наоборот, почти всё остаётся в подвешенном состоянии.       Она и сама думала об этом немного, а Хаято знал об этом ещё больше. Его проблемы с семьёй тоже были в подвешенном состоянии. С Бьянки он не собирался сближаться, с братом и отцом тоже.       – Угу. Спасибо, – она, чуть прикрыв глаза, улыбнулась ему.       И как бы Хаято ни сопротивлялся, ответную слабую улыбку сдержать не смог.       Когда машина подъехала к нужному зданию, Тсуна поторопилась выскочить, чтобы не задерживаться. Когда Хаято пошёл за ней, она немного растерялась.       – Ты мог бы подождать в такси, – всё равно машина стояла в ожидании.       – Как я могу пропустить шанс повидаться с Сорой? – криво ухмыляется он, обгоняя девушку так, будто бы это не ей открывать двери ключом.       – Иногда я задумываюсь, что ты дружишь со мной только из-за неё.       – Ты меня раскусила! – он приглушённо смеётся от её надувшегося вида, внутри признаваясь, что нет. Не по этой причине он был рядом.       Совсем не по этой.

***

      Края бокалов звонко стукнулись друг о друга, на мгновение перекрыв радостные разговоры.       «Arcobaleno» за год не поменялся, даже несмотря на косметический ремонт, что закончился весной. Атмосфера оставалась той же. Люди. Меню. Всё такое родное. Поэтому Тсуна и осталась тут работать, хоть смен в этом году пришлось поубавить из-за учёбы, но лучше так, чем увольняться совсем. Слишком приятное место.       – Я так счастлива, – эмоционально сказала Луче. Так, будто это её помолвку празднуют.       Однако нет. Виновники торжества рядом. Ария и Гамма.       – Я буду счастлив, если вы закроете пари, – пробурчал Генкиши даже не на двадцать процентов так зло, как обычно.       Тсуна хихикнула в бокал. Пари, точно. Генкиши ставил на то, что у Гаммы никогда не хватило бы смелости сделать предложение, так что это сделала Ария, устав ходить вокруг да около. Тсуна, как, вообще-то, хороший друг, не могла бросить своего коллегу и поставила на инициативу Гаммы.       – Нет уж, в день свадьбы скажем, – хитро улыбаясь, ответила Ария. – Интрига какая-то должна быть.       – Да будет вам, интриги у нас и так хватает. Например, кто следующий будет выходить замуж, – вот Луче, вот сваха, как глазками блестит в её сторону.       Тсуна не подала виду, что заметила намёк. Нетушки. Рано. Доучиться бы. Понять лучше жизнь и мафию, а потом и можно будет. Возможно, чтобы запороть пари этим мстителям она сама сделает предложение Джотто, лишь бы удивить и его, и всех остальных.       Ария чуть пихнула сестру вбок.       – Точно, может, Хаято первее всех вступит в брак, – ловко перевела она тему.       Гокудера чуть не захлебнулся.       – Я?       – Да-да. Надо же что-то делать с твоей неразделённой любовью, найти новую цель, – сцепив ладони и облокотившись вперёд, Ария прищурилась. Гамма рядом тяжело вздохнул.       Тсуна же пыталась вопросительно взглянуть на друга, безмолвно спрашивая, что это за любовь такая? В универе встретил кого? Да они тут два месяца и мало с кем сошлись. В школе? Вряд ли. Тогда кто-то в Вонголе? Поймать взгляд Хаято у неё не вышло, два сапога пара, одинаково увиливают.       – Это в прошлом, – уверенно заявляет он, чуть выпрямив сгорбленную спину.       – Звучит как новый тост! За то, что осталось позади и что ещё нас ждёт.       Только они чокаются вновь, как этому звуку вторит стук в окошко входной двери. Кофейня закрыта, посетителей быть не должно. Почему они праздновали такое событие здесь, хотя могли бы зайти в дорогой ресторан и отметить более пышно? Потому что «Arcobaleno» было уютным домом для семьи Неро. Не нужны рестораны, строгие костюмы и еда, награждённая гидом «Мишлен». Тсуна всех тут понимала.       Луче успевает встать раньше Хаято и впустить гостей.       У Тсуны бегут испуганные мурашки от одного вида Реборна. Странно. Они редко виделись, ещё реже общались, а то событие со спасением уже подстёрлось из памяти, чтобы продолжать зацикливаться. Гокудера предположил – постебался – что в прошлой жизни она была мышкой, а Реборн – кошкой, которая её съела. Или что в параллельном мире они враги, поэтому и такое чувство непринятия и лёгкого страха. Бред полный.       О Реборне сразу забылось, стоило Саваде увидеть заходящего следом Джотто. Пышный букет белых роз, который он с торжеством донёс до Арии и подарил… Гамме, пытаясь спрятать шутливо приподнятые уголки губ.       – Поздравляю невесту!       Мужчина букет принял и мрачновато обернулся на Тсуну.       – Чувство юмора у вас схожее.       – Чего? – она-то что сделала? Впрочем, смех Арии свёл на нет планировавший начаться спор, к которому вечно сводились разговоры Тсуны и Гаммы.       Джотто пододвинул стул от другого столика и сел между девушкой и Хаято, оборачиваясь сразу к Тсуне и приобнимая.       – Не знала, что ты приедешь, – шепнула она ему, потянувшись к уху парня.       Джотто улыбнулся чуть шире, отчего солнечные морщинки появились у его глаз.       – Я соскучился.       Тсуна и бровью не повела, привыкла уже к его внезапному флирту.       – Подумал, что вы закончите поздно и что лучше я заеду за тобой. Да и друзей поздравить надо, – всё-таки пояснил он. Это не могло не поднять настроение, хотя оно и так сегодня у неё было на высоте.       – Так! – Луче, до этого что-то обсуждавшая с Реборном в стороне, вернулась. – Мы ещё ждём Назару и Тозару, Я никого не забыла?       Наконец настанет день, когда Тсуна познакомится с остальными Джиглио Неро, которые остались близки даже после распада Семьи.       – Асари хотел заглянуть, – откликнулся Джотто, накладывая в это время еду на тарелку. Из-за работы он так и не пообедал. – Но не знаю, получится ли у него.       – Лар и Колонелло в другой день подойдут, – садясь, спокойно добавил Реборн. То ли вино помогало, то ли что, но в этот раз Тсуна даже не вздрогнула от его вечно мрачно-саркастичного тона. Да что уж там, в этот вечер она смогла с ним немного поговорить, а ведь выпила всего каплю. Маловато для храбрости. Ну не чудо ли?       Засиделись они допоздна. Хаято ушёл первый, не умел он долго переносить такие большие компании. От Генкиши можно было бы ожидать чего-то подобного, всё-таки эти двое по характеру схожи, но нет, мужчина остался, улыбаясь до непривычного открыто. От радостного события, от встречи с приехавшими товарищами. И ведь без него было бы не то. Как без его ворчания? Это же неотъемлемая часть компании.       Тсуна и Джотто задерживаться не стали, попрощавшись с не желавшей отпускать их немного разморенной Луче, которую деликатно придерживал Реборн.       На улице, чувствуя свежесть осеннего воздуха, Тсуна обернулась, напоследок оглядывая тёплую атмосферу в кофейне. Вот смотрит она на всех них внутри и понимает – семья. Именно так, с маленькой буквы. Не мафиозный клан, а почти родственники. Близкие, любящие. Раньше бы она могла только позавидовать. Когда-то для Тсуны семьёй была Нана. Сицилия не подарила даже намёка на замену материнской любви. Емицу и Селия, сёстры. Никого из них она не считала близким.       А потом появилась семья Ирие, работа в кофейне, где её приняли, как свою. И… Джотто. Может, не официально её семья, но чувства роднее никто у неё не вызывал.       – Я припарковался за углом, – отвлекает её парень. Он не выпил ни капли сегодня, хотя мог бы потом просто вызвать своего водителя. Не то чтобы алкоголь не любил, но пить предпочитал дома, когда знал, что вот, Тсуна рядом. Ему не позвонят, не сообщат что-то ужасное, не будет ситуации, где с трезвой головой надо выезжать на помощь. Рядом с девушкой он чувствовал себя спокойнее, в безопасности. Знал, что может расслабиться.       Тсуна скользит взглядом по нему и поднимает голову к небу, усыпанному блёклыми звёздами.       – Не хочешь прогуляться? – погода, настроение, лёгкость на душе. Хотелось ненадолго задержаться в этом моменте.       Джотто убрал ключи в карман и согласно ей кивнул, снимая пиджак, чтобы не дать Тсуне слишком охладиться. С улыбкой сжав в пальцах ткань, девушка весело выбрала направление и пошла вперёд, особо не задумываясь о пункте назначения.       И, возможно, вина было не так мало, неуклюжесть, которую она с успехом переборола, снова дала о себе знать. Нога неудобно подвернулась, и Савада слегка качнулась в сторону. Впрочем, горячие ладони быстро поймали её за плечи.       Тсуна хихикнула.       – Знаешь, с тобой нестрашно и ногу подвернуть.       – Я рад, – он обнимает её крепче. – Рад, что смог выполнить обещание.       – Обещание?       – Мм, да, как-то раз я пообещал себе никогда больше не дать тебе упасть.       Тсуна, мягко взяв его под локоть, с любопытством встала на цыпочку и всмотрелась.       – Когда?       – Довольно давно, – после паузы таинственно ответил, собираясь сохранить эту тайну.       Правда, через пять минут милых расспросов и после первого же поцелуя он сдаётся. И ни о чём не жалеет.

***

      Тсуна резко открыла глаза и рвано втянула воздух, на мгновение забыв, как дышать. Подскочив на постели, она попыталась унять громко колотящееся сердце.       Перед мутным взором всё ещё был сон.       Яркое голубое небо и поле пурпурных гиацинтов, простирающихся в бесконечность. Она бежала вперёд, где далеко-далеко виднелась мужская фигура и белая копна волос. Бежала и бежала, но совсем не приближалась. Кричала, но ни звука не вырывалось изо рта. Цветы под её ногами вяли, усыхали, создавая тёмную дорожку сквозь поле.       Она так и не смогла добраться до него. Проснулась раньше, чем знакомая фигура обернулась.       Тсуна устало сгорбилась. Ей редко снилось что-то, точнее она не запоминала сны, но кошмары… Порой вот приходили к ней и изматывали.       Звук мирного дыхания справа успокаивал её, унимал дрожь в теле. Девушка посмотрела на спящего Джотто, лежащего рядом на животе и пристроившего голову на руке. Опять ведь отлежит её. Что за вечно неудобная поза?       Испуг прошёл, картина сна подстёрлась. Черты лица Тсуны смягчились от вида Джотто.       Вонгола ведь проходил и через более тяжёлые испытания, носил гораздо более страшный груз вины, но продолжал жить и уютно спать. Не потому что был плохим человеком, просто он был готов к такой ответственности. Значит, и ей не стоит жалеть себя… Стоп. Нет. Джотто же говорил ей, не стоит обесценивать свои проблемы, если где-то есть кто-то, кому тяжелее. У них у всех своя жизнь, нет ничего плохого в том, чтобы проходить через собственные переживания, которые, возможно, не дотягивают до чужих.       Невесомо смахнув светлую прядь с его лба, Савада улыбнулась, чувствуя порхание внутри. Вид Джотто и воспоминание о его словах окончательно прогнали неприятный сон.       Опустив ноги на пушистый ковёр, Тсуна встала и тихонько вышла в коридор, собираясь освежиться водой и вернуться обратно спать с уже разложенными по полочкам мыслями. Стоило ей войти на кухню, как она услышала негромкий топоток маленьких лапок. Сора услышала её и торопливо бежала. Было бы грехом проигнорировать это чудо и не почесать за ухом.       – Хорошая девочка, ты пришла составить мне ночную компанию?       Сора согласно лизнула её руку и стала бегать под ногами, в то время как Тсуна всё-таки взяла стакан и дошла до холодильника, достав оттуда бутылку воды.       Когда через минуту задумчивости её со спины обняли крепкие руки, Савада не удивилась, заранее услышав шаги.       – Чего не спишь? – с сонной хрипотцой спрашивает Джотто, утыкаясь в её макушку.       – Да так, – простецки ответила девушка, ставя наполовину пустой стакан на поверхность и рефлекторно покручивая его.       Разумеется, Джотто сразу догадывается о причине. Не впервой же. Молчит секунд десять, а потом серьёзно, без недавней сонливости, говорит:       – Этого больше не повторится, я защищу тебя, – он хочет верить, что сможет, хотя в мафии никаких гарантий не могло существовать.       Тсуна разворачивается в его руках, не разрывая объятий, лишь желает заглянуть в его лицо, слабо освещённое всё ещё приоткрытой дверцей холодильника.       – Я знаю, – она уже давно решила для себя, что останется, попытается влиться в мафию. И она не винит Джотто в произошедшем, всё случившееся было либо случайностью, либо её выбором.       Что в этот момент Джотто увидел в ней, неясно, но взгляд его посветлел, наполнился уверенностью. Именно в этот момент они оба для себя определили, что не отступят.       – Я люблю тебя, – говорит он и наклоняется до того, как Тсуна шепнёт что-то.       Его губы накрывают её, язык скользит внутрь, рука – по оголённому бедру. Столешница слегка вдавливается в спину, но Тсуна ничуть не против, наоборот, она охотно отвечает Джотто, пальцами зарываясь в его растрёпанные волосы.       – А я тебя, – выдыхает она позже.       Джотто смотрит ласково, с трепетом и, правой рукой всё-таки захлопывая холодильник, снова наклоняется за поцелуем, в этот раз в кромешной темноте. Промахивается. Тсуна смеётся, от его неловкости и от щекотки, когда его губы находях её бровь, веко и нос.       Слушая этот смех, который вибрацией отдавал в груди, парень понимает, что может лишь поблагодарить небеса за то, что в один из дней он посетил скучный банкет, куда его отправил отец. За то, что обратил внимание на гостью, интересующуюся исключительно столиком с закусками. На её смешные носки и искреннюю улыбку, так непохожую на улыбки тех, кто обычно бывал на таких мероприятиях.       Да. В этот момент Джотто понимает, как ему повезло и как отныне ему нужно стараться, чтобы всё это сохранить.       Чтобы однажды, через год или два, когда Тсуна будет готова, сделать предложение, бережно хранимое в его сердце.