Чёрное и белое

 — Не бойся, рисовать — легко, — голос Марты наполняет свежий утренний воздух ароматом весенних цветов. Она с лёгкой улыбкой, полная уверенности, протягивает Чейз палитру, на которой уже смешаны краски и кисть, — просто делая мазки. — По типу бак-посева на чашки Петри? — Чейз озадаченно смотрит то на белый, подготовленный к работе холст, закреплённый на мольберте, то на Марту, которая всё же убедила её в необходимости нарукавников и фартука. — Не знаю, — она неуверенно жмёт плечами и с лёгкой озадаченностью смотрит на любимого нейрохирурга, которая в футболке-поло цвета морской волны и шортах песочного, необыкновенно хороша, — наверное, — её прекрасный и порой не имеющий правил мир искусства, так далёк от её пунктуального и чёткого мира медицины, что наверное, у судьбы было миллионов четырнадцать вариантов из которых был осуществим только один, для того, чтобы они встретились. Разные, как две противоположных вселенные, но сейчас они стоят на заваленной холстами мастерской, где каждый дюйм говорит о том, что ежедневно, почти круглосуточно (порой Чейз силком утаскивает Марку поспать) здесь кипит творчество. Краски, банки с растворителем, кисти, какие-то ленточки, кружева и стразы, всё это, вперемешку с сотнями эскизов занимает небольшое пространство комнаты. Чейз заносит кисть и делает пару неуверенных мазков по белой, немного шершавой поверхности холста. Полоска солнечно-жёлтого цвета, оставляемая широкой кистью, радует Марту, она улыбается и ямочки на её щеках становятся ещё заметней. На ней восхитительный сарафан зелёного цвета, такой сочный, летний, такой близкий к природе, что складывается впечатление, что Марта — это и есть сама природа. Чейз в этом никогда не сомневалась, ведь любимая много времени посвящала помощи тем, кто не способен попросить о ней на привычном для нас языке. Собаки, кошки, лошади, дикие животные, Лоренс никогда бы не назвала все те виды (а это с её то гениальной памятью), в спасении и защиты которых смогла поучаствовать Грей. — У тебя неплохо получается, — отмечает Марта, когда на холсте появляются первые очертания тюльпана. — Да? — Лоренс усмехается, она удивлена тому, что её хвалят, ведь, по её мнению, это скорее какая-то мазня, чем произведение искусства, которое кто-то способен повестить на стену. — Чейз, — Грей мягко улыбается, — тебе просто нужна практика, но способности к рисованию у тебя определённо есть. — Чейз! — крик Стрэнджа выдёргивает девушку из обморока. Она открывает глаза, щёки горят (ещё бы, в своих попытках привести любимую в чувство, он слегка перестарался). Стивен сидит перед неё на полу. — Я потеряла сознание? — она пытается вспомнить, что было. — Конечно же ты упала в обморок, — Марта стоит около кухонной тумбы, и стучит по ней короткими пальцами, перепачканными красками. Чёрт, — она едва заметно хмурится, - всё же не показалось, — она списала это на предобморочное состояние, при котором иногда могут быть галлюцинации, особенно если учесть её текущую детоксикацию. — Давай, я помогу тебе встать, — в отличие от Грей, Стивен настоящий и он напуган, хотя и сильно маскирует это за привычной для него собранностью и сдержанностью. Обморок — ерунда для него. Он способен вытащить человека и из более тяжёлого состояния. Она кивает, и он помогает её медленно встать на ноги, придерживая под руку. Голова раскалывается на триллион кусочков, и она немного пошатывается. — Мне нужно в душ, — бормочет она, с ужасом поняв, что обмочилась. И такое тоже бывает при обмороке, значит были судороги. — Да, конечно, — Стрэндж коротко кивает, — но я не пущу тебя туда одну, — он боится, что она снова упадёт в обморок, а в следующий раз можно легко получить сотрясение мозга, если, конечно, она не получила его во время этого падения, ведь на полу плитка. — Хорошо, — Чейз не в том состоянии, чтобы торговаться или спорить, и Стивен заводит её в небольшое помещение. Вместо ванны здесь душевая кабина с высоким поддоном, при желании его можно наполнить водой и погрузиться, как в ванне. Ещё тут стоят стиральная машина, унитаз и раковина с тумбой. Над раковиной большое зеркало с подсветкой, по бокам от которой по три полочки с разными мелочами воре геля для душа или зубной пасты. Стивен помогает ей вылезти из мокрой одежды и настраивает воду, после чего, подаёт руку Чейз, чтобы она смогла перешагнуть через бортик и встать под струи воды. — Спасибо, — она вяло улыбается и тянет Стрэнджа за собой, под воду и вскоре вся его одежда (боксеры и футболка) становятся мокрыми, и он принимает решение залезть в кабину с ней. — Что произошло? — интересуется он, убирая с лица её мокрые волосы. — У меня закружилась голова и я упала, — сообщает Лоренс, — думаю, что это из-за детосксикации. — Да, возможно, — соглашается мужчина, — но, тебе стоит сделать МРТ, так как был удар головой. Нужно исключить сотрясение. Стоит написать Билли, чтобы он записал её на МРТ, — думает он, — и конечно, Чейз не помешает общий осмотр. Чем я и займусь после того, как вытащу её из этой кабины. — Да, конечно, — Лоренс тоже уже думала о МРТ, — решим этот вопрос завтра. Ты думаешь, мне стоит приехать к брату и маме в гостиницу или же уже встретится в госпитале? — Я думаю, — начинает он, перекрыв воду и стянув с сушки большое серое полотенце, — ты должна решить сама, но я бы встретился с ними до госпиталя, в так сказать неформальной обстановке, ведь в стенах больницы вы будете итак видится, — Стивен кутает её в полотенце и просушивает волосы, но она, дождавшись, когда вода полностью уйдёт в слив, присаживается на колени, — что ты делаешь? — он усмехается и озадаченно смотрит на голую, мокрую Чейз, на плечи которой накинуто полотенце, подол которого оказывается на мокром полу поддона. — Просто расслабься, — она и сама не знает, что привело её к такому решению, но она хочет этого. Её губы обхватывает его член, и Стивен замирает, обхватив руками горизонтальные перила, которые тянутся по всей стене кабины, кроме того места, где находятся створки дверей. — Чейз, — он жадно набирает ртом воздух. Он тёплый, можно сказать горячий. Язык рисует круги на нежной и очень чувствительной кожи, и он срывается на стон. Чейз же ликует. То-то же, — усмехается её эго. Сейчас Стивен кажется таким беззащитным и даже милым, что она не хочет останавливаться и всё же, когда она чувствует во рту горьковатый вкус спермы, прекращает своё действие и открыв кран, полощет рот. Он не возражает и не имеет ничего против. Даже наоборот, глотание спермы, кажется ему не самым гигиеничным моментом. — Мне понравилось, — с слишком довольной улыбкой сообщает он, когда Чейз стоит к нему лицом и целует её, так проникновенно и глубоко, на сколько ему позволяет его эгоистичная и циничная натура. Хотя, как успел заметить, с ней он становится другим. Не таким чёрствым сухарём, как с другими. — Я рада, — чистая и обогретая тёплыми объятиями Стивена, Чейз сидит в кровати, укутанная в плед и пьёт заваренный Стрэнджем чай с ромашкой. Он имеет приятный вкус и успокаивает. Правда это никак не избавляет её от присутствия Марты, которая, устроившись на комоде, с тоской и болью смотрит на то, как Стивен заботливо приглаживает волосы девушки, которая была для неё всем миром. — Тебе легче? — его же волнует её состояние. Ему хочется, чтобы она чувствовала себя в безопасности и комфорте. — Да, спасибо, — Чейз выдавливает из себя некое подобие улыбки, стараясь не выглядеть напуганной присутствием в комнате Марты, так как сама не разобралась, что это: призрак или галлюцинации. Хей, — говорит она сама себе, — мы же с тобой рационалисты, мы не верим во всяких там призраков. Она просто плод твоего воображения, твоё угрызение совести, чувство вины, как напоминание о том, что её смерть целиком и полностью твоя вина. — Малыш, я за тебя очень переживаю, — Стрэндж не идиот, и он прекрасно знает о том, что детоксикация не даётся людям легко и это всегда тяжёлый процесс и порой чертовски болезненный. Он так же понимает, что сейчас для Чейз важна любая поддержка, как сильно бы она не отрицала этот факт. — Я знаю, — Чейз глотает горечь, которая теперь наполняет её нутро, — я в порядке, правда. — Только не закрывайся от меня, — умоляет Стивен. Почему-то он понимает, что не может потерять её, как потерял родителей, брата и сестру. Такой потери он уже просто не выдержит. Она, почему-то становится дорога ему. Её улыбка, её волосы, порой безумные идеи в операционной, которые спасают жизни их пациентов, все те мелкие детали, которые составляют её индивидуальность, её личность. Возможно, Чейз не эталон признанной всеми красоты, но красота, теперь ему кажется делом вкуса, а не чем-то конкретным. — Не буду, — обещает Лоренс, допив свой чай. Завтра тяжёлый и важный для неё день. Стоит хорошо выспаться и перестать думать о наличии в комнате Марты, ведь это просто этап детоксикации, который она должна преодолеть.