Разве такое возможно?

Звёздное небо укрыло сердце японской столицы: трудяги поздно возвращались по домам на заслуженный отдых, жильцы-совы ищут утешение в ночных прогулках, кто-то видит уже третий сон. Где-то далеко в одном из храмов города разносятся еде слышные всплески святой воды. Звоночки на воротах грамоздкого здания старались перебить устрашающие звуки дуновения ветра сквозь кроны густых деревьев. — Чёрт... — прикладывая прохладную влажную тряпочку к источнику проезжающей боли, богиня успело проклять свою забывчивость, когда действительно надо было избавляться от источника дискомфорта. Перед глазами появился лучезарный, надоедливый образ безпризорницы с янтарным взглядом и безразличием по отношению к ней самой. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! — стуча руками по деревянному самодельному колодцу, девушка облокотилась об него и уставилась на водную гладь. — Она не исчезает... — быть поглащённой грехами кого-то? Нет уж дудки! — Неужели я ошиблась в тебе, Юкине? Прохладная капля воды разрезала стеклянную поверхность, разрушая только-только успокоившиеся звуки окружающей цивилизации. Аккуратные бледные ручки появившегося мальца обхватили дрожащую ногу девушки и, подняв голову с глубокими глазками, произнес: — Если не работает святая вода, то это не значит, что не поможет и разрыв уз. — хитрая улыбка озарила детское личико мальчугана в белом хаори, который в мгновение переместился и вот уже стоит вплотную на колодце. — Ты же знаешь и на практике, что я способен на гораздо большее, чем та никчема, которая только и делает, что жалит тебя. — перехватив у горе бога влажную тряпку, он обмакивает ткань в прохладную воду и вновь прикладывает к затылку хозяйки. — Совсем никуда не годится. Неужели ты вообще не можешь контролировать её? — бездонные глаза стали внимательно наблюдать за действиями женской фигуры. Обычная пластиковая бутыль окунулась в прохладную жидкость, набирая как можно больше, до предела. — Я знаю, что делаю. — брезгливо оттолкнув шинки, Ятори слегка отшатнулась от места разговора и, поправив пропитанную кровью мастерку, двинулась в неизвестном направлении. *** С момента злополучного разговора прошел месяц. С каждым днём становившемуся богу приходилось всё труднее. Чтобы хоть как-нибудь исправить свою упущенную роль в воспитании возможно самого лучшего священного оружия за всю историю существования божеств, девушка всеми силами пыталась успевать на редких, но объёмных звонках, после чего успевала лишь краем глаза посмотреть, как подопечная проводит время в компании полудуха, который воспринял новую гостью как младшую сестрёнку. Каждый день на молодом теле появлялись новые признаки миазмы, которые так же трудно было свести с участков кожи, даже казалось, что они начинали поглащать данную область. Боли уже перестали быть как обычная сыпь или покраснение, что-то начинало пожирать её изнутри, словно противный червь, от которого невозможно избавится. Но она терпела. Терпела все уколы только ради того, что невинная душа не брала на себя бремя и не нанесла ещё больший урон своими внутренними переживаниями. От этого молчания иногда приходилось "глотать" все словесные личные обиды от старшеклассника, который пытался примирить девочек и помочь найти им общий язык. *** Полтора месяца. — Что-то пустовато сегодня... — "нет, конечно, любой заказ - радость, но если не будет наплыва хоть какого-то контингента, то будет совсем худо". Теребя выбившуюся ниточку из шва рабочей формы именного магазина, тёмноволосая, задумавшись, всмотрелась в материал, переплетающийся между пальцами и в голове всплывал образ назойливого мальчишки в традиционном одеянии, который, да даже просто своим присутствием, нагнетает и словно переманивает. Покачав нервно головой, девушка более менее взбодрилась, когда раздался зловесный "тынь-тынь", оповещающий о приходе будущего клиента. — Здравствуйте, добро пожа...! — но тут же между ней и пришедшими пробежала искра неприязни, от чего дальше не хотелось идти на контакт. Просто хмыкнув, голубоглазка замолкла и уставилась в кассовый аппарат, за который ей выпала награда стать на время рабочей смены. — С какой радости вы всей компанией пришли? — Яторенька! — и в один миг мягкое тельце девчушки оказывается наверху придавленной богини по вызову. — А что ты тут делаешь? — тонкие пальчики и ехидный взгляд стали блуждать по рабочему месту подруги, подушечки пальцев принялись нажимать разные под ряд кнопки, тем самым вызывав определенную операцию на кассовом аппарате. — Как прикольно! — Кофуку, ты же сейчас разрушишь бедную машину... — потирая ушибленное место, временная работница магазина хотела мягко намекнуть старой знакомой удалится из-за прилавка, хотя в голове она уже гнала богиню бедности всеми подручными средствами. Заметив весёлых чёртиков в глазах Ятори, Кокки грозно уставился прямо на зломышлящую фигуру и, тем самым, удерживал её от дурных действий, присматривая за своей божкой. — И вообще, — сглотнув и прикрывая место разросшейся скверны, голубоглазая всё таки уступила часть рабочего места розововолосой, которая во всю уже хозяйничала за столиком с бумажками. — ? — Вот. — и крупный мужчина протягивает знакомой листочек с начерканым мелким текстом. — Нам пришёл заказ, и мы решили передать его тебе. Всё равно ни чем не занята, как я погляжу. — проговорив эти слова с нотками сарказма, Дайкоку победно взглянул на покрасневшую от злости и возмущения "Ятореньку", но после заметил вопрос во взгляде. — Хех, — тяжело вздохнув, брюнет переводит уставшие глаза на открывшуюся вновь автоматическую дверь. — так как мы не знали, где ты шляешься постоянно, то попросили помощи у Хироко, он же нам тогда и помог найти вас, аболтусов, с Бишамон. — Дайкоку, я пальчик прищемила! — уже во всю устраивая драму нашего времени, горе богиня уселась на холодную плитку помещения и принялась проливать горькие слёзы. — "Боже, спасибо тебе". — в голове у себя поблагодарила за спасение голубоглазка, после чего уставилась на другую часть пришедших гостей. Паренёк потрепал блондинистые волосы девочки, после чего ты зарылась в капюшон и принялась обследовать магазин, проходя через витражи. — Чего хотел? — ? — не отвечая на поставленный вопрос, Ики стал внимательно всматриваться в черты лица знакомой, будто пытался найти что-то новое, помимо не меняющейся кислой мины. — Ты хорошо себя чувствуешь? Выглядешь так, будто терпишь все 39.9. — в шутку назвав цифру, парень решился прикоснуться ладонью к её лбу, осторожно отодвинув чёлку, после чего более менее веселое и беззаботное лицо сменилось на настрожившееся. — Всё нормально, Ятори? — уже придерживая её за миниатюрные плечи, выпускник подвёл подругу к столику для покупок, как вдруг она с тихим шёпотом ругательства уткнулась без сил ему в плечо. — Хей! — Хах... — тяжело дыша, тёмноволосая слегка отодвигает мужской силуэт перед собой, в панике рыская глазами по торговому залу, где неподалеку от места происшествий стоит девочка, что-то яро пытаясь спрятать в глубокий карман. — А ну ка стоять. — на ватных ногах подойдя к шинки, богиня слегка подняла её за ворот подаренной куртки и встряхнула, из-за чего на пол с еле ощутимым звуком выпала пропажа. — Я была лучшего мнения о тебе... — И что? Дальше начнёшь причитать? — та, видимо, не была настроена идти на контакт с хозяйкой и, вытащив элемент одежды из крепкой хватки девушки, девчушка с глазами цвета боярышника двинулась к выходу. — "Чертовка... Двинулась прямо на встречу страху". — устало потерев глаза, длинноволосая снимает с себя фирменную одежду магазина, быстро выхватывает из руку Кокки записку с заданием и выбегает из здания следом за священным оружием. — А ну стой! — школьник перехатывает её вялую руку и рывком направляет на себя, заставляя обернуться и остановиться на время. — В таком состоянии я тебя никуда не отпущу. — Тебе сейчас что дороже? — поставив перед знакомым встречный вопрос, босая выдергивает руку и как ошпаренная, словно от огня, бежит сломя голову неизвестному чувству. — Где же ты? — на сознание начала давить уже не только приносимая и усиленная боль, а теперь ещё и ответственность за полудуха, который вновь потерял свою человеческую оболочку и снова пытается влезть в отношения между богом и её шинки, стать своего рода винтиком в этом сложном механизме. *** — Ненавижу... — сунув руки в карман по самое не хочу, девчушка стала пинать противный камешек, не замечая вокруг темноты, которая так на неё давит в иные моменты. Игра в догонялки с кусочком кремня быстро стала надоедать, после чего она сильнее пнула его, от чего тот отлетел к ближайшей луже, разгоняя кучу маленьких волн. Засмотревшись на такое явление, сознание потихоньку стало успокаиваться и забывать о недавно поднятых нервах на пустом месте. — ... "Почему я не могу с ней поговорить?" "Братик, ты зануда!" "Ты скоро приедешь?" "Почему мне нельзя это делать?" "Хватит!" — ... — шмыгнув носом, злотовласка, будто очнулась, в панике забегала глазами по месту, где находилась. Место было совершено незнакомым, что удручало и пугало душу. — Скучаешь? — ехидно улыбнулся мальчишка, спрыгивая с ветки рядом стоящего дерева, после чего поднялся в полный рост и стал сверлить притворным добрым взглядом ту, чьи глаза были схожи с цветом рябины. — Всё хорошо. Меня не надо боятся. — не снимая улыбки с белоснежного лица, малец в традиционной одежде протягивает той руку. — Ты потерялась? Я тебе... И тут их идиллию прервали прибежавшие в нужное время двойка ребят. — Помогу... — в одно мгновение добрые черты лица сменились на полные неприязни гримасы. Тёмноволосый ребёнок осторожно отошёл от шинки своей хозяйки, но руку не убрал, даже наоборот, тянулся к дрожащей ладони девочки, маня за собой. — Нора, — бушующая злость отдалась в уверенном голосе горе богини, на глазах которой разворачивается такая картина. Сжав кулаки до побеления костяшек, девушка всем видом подавала пришедшему с ней парню знаки, чтобы тот не вмешивался. Сейчас ей как раз таки выдаётся возможность найти контакт со своим оружием и предотвратить плохой конец. — Быстро отошёл от Юкине. — но тот будто бы не слушал её, застыл как вкопанный рядом с пропажей и, как сторожевая собака, защищал то, что хотят отобрать, переманить. — Знаешь, я два раза не повторяю. — но у весёлых чертей была своя задумка, которая начала вымораживать сильнее. Голубые глаза длинноволосой засветились ярким светом, который не предвещал ничего хорошего. Темная душонка теперь признала в этом взгляде свой хозяйку, от чего волной холодка по позвоночнику вернулись воспоминания прошлых лет. — Секки. — яркая вспышка света и в вялых женских руках вложен аккуратный клинок. — Чтобы ты тут не успел ей наговорить, — дальше собеседником богини стало оружие в ладони. — Не смей слушать, а уж тем более верить в сказанное. Ты меня поняла? — но ответа не последовало, словно бы светловолосая игнорировала или специально отказывалась говорить. — А ты... — тяжело вздохнув, бог бедствия вернула на себя устрашающую маску и обернулася к мальчишке, но не застала на месте напарника по конфликту. — Чёрт с ним. Хироко, уходи отсюда, прошу в последний раз. — Я тоже не повторяю два раза. — подхватив ту под локоть, парень всем видом пытался добиться признания плохого самочувствия от больной, сжал свою хватку крепче, чтобы на этот раз не выбралась и стояла ровно. — Будь добра, хватит поясничать и пошли - решим проблему все вместе. — набирая темп в ходьбе, уже перешедшей на лёгкий бег, тройка ребят продолжила рассекать пустую дорогу ночного города в поисках нужного места. "Прости..." Наконец-то в подсознании были слышны еле ощутимые извинения за случившееся в магазине и после. Лёгкая улыбка озарило лицо особы в спортивном костюме. Неужели этот короткий монолог как-то вразумил безпризорницу? Но радоваться было рано. Неожиданный поток ветра в одну секунду снёс женскую фигуру с ног, в то время как брюнет пытался сопротивляться, после чего сам шмякнулся на асфальт - над ними навис, казалось бы, самый крупногабаритный аякаши, который мог увидеть старшеклассник. Взмахи крыльев насекомоподобного стали приглушать попытки разговора. — Что я могу сделать? — осматривая окрестности, рубиноглазый подхватывает богиню и уносит в укрытие от ветра, под видом стоящего на улице ларька, а сам же принялся выглядывать из-за него и продумывать свои дальнейшие действия. Пускай размеры врага чуть-чуть внушали страх, проявляющийся в дрожании нити жизни, Ики не хотел сдаваться из-за собственных принципов, поэтому всячески привлекал внимание голодного сгустка проклятий дальше от вымотанного божества. — Идиот! — набравшись сил за долю секунды, босая выбегает из-за укрытия и рассекает клинком зверя, защищая безумца. — Сколько раз говорила не лезть на рожон? — шоковое состояние выпускника заставило длинноволосую обернуться и застыть на мгновение в таком же ужасе. — Не вышло?! — священное оружие не поразило врага? Да быть не может! Пускай малейший, но причинённый вред заставил духа разозлиться, от чего тот, будто в припадке, стал импульсивно махать крыльями, сдувая обидчиков. Подхватив напарника по несчастью под руку, девушка уносит смертного с поля боя, натягивая ленту от катаны по лезвию. Как и ожидалось: ни намека на порванный материал. — Чёрт! — схватившись одной рукой за голову, божество стало тяжело дышать, обдумывая дальнейших ход событий. В поисках решения, она делает поворот головой, после чего сталкивается с протянутой ладошкой своего прошлого шинки. — Убирайся, засранец! — выбежав на открытую местность, прямо перед врагом, исполняющая желания достаёт из-за пазухи бутыль с водой. Ту самую, наполненную святой водой из колодца храма. — Ничего не знаю! Пускай у нас нету общего языка, мы ведём себя друг с другом, словно ярые враги, но это я нашла и спасла эту душу, я дала ей имя! — прохладная жидкость принялась стекать с тонкого клинка, стекая на асфальт. — Но скоро... — занося оружие над своей головой, голубоглазка помчалась в лоб опасности и наносит удар, разрезая плоть. — Всё измениться! — оружие поразило всю область тела насекомого, не давая шанса на регенерацию. — Я воспитаю секки и она станет лучшей шинки. — прошептав эти слова в пустоту, где находился надоедливый дух, босая падает на земь и, в тяжёлой отдышке, решается дать себе отдых. *** Обычный будний день. Послешкольное время. Тройка ребят уверенной походкой двигалась в сторону давно знакомых магазинчиков, бурно обсуждая что-то своё. Обширно жесткулируя, один из компании постоянно вызывал недовольство проходящих мимо людей, но после переворачивал всё в шутку, забывая обо всем. Уж слишком он был увлечен разговором, в то время как остальные двое ребят смеялись с его поведения. Как обычно в из сторону двигалась толпа людей, которая не предвещала ничего плохого, как : — Она умирает. — слова эхом раздались в голове Ики, порализовывая, от чего тот замер на месте, вызывая собой препятствия для таких же прохожих. Перепуганные глаза забегали по прошедшим мимо людям в поисках источника звука, но без успешно. Что же это было? Кто это был?