Спасение

Дни проходили. Днём они натягивали на свои лица улыбки, а ночью тонули в своих страшных чувствах и совсем плохо спали по ночам. Питер привык сидеть на крыше своего дома, тихо выбираясь из окна, пока Тетя Мэй спит крепким сном. В комнате ему становилось очень тесно — становилось жарко, появлялось необъяснимо сильное давление, и все из-за этих чувств вины, обиды, боли и несправедливости. На улице Питеру хоть немного лучше — воздух свежее, часто дул несильный ветер и сдувал плохие мысли, а если он замечал грабителей, то бежал на помощь, а это очень отвлекало. Не спать по ночам стало уже нормальным для парня, но бывали ночи, когда он всё-таки засыпал. Тогда, в такие страшные ночи ему снился один и тот же сон — смерть Тони. Он будто проживал один момент по сто раз. Питер помнил каждую деталь того дня, от последних слов до последнего взгляда. Сейчас ты можешь отдохнуть Его ночной кошмар — это реальность, а не выдумка или просто сон. Питер и вправду пережил это однажды, а потом этот день преследовал его, навещая его каждый раз, как только он засыпал. Просыпаться в поту, в панике и в слезах уже не являлось чем-то страшным. Мишель Джонс тоже не могла спать ночью, но она не лезла на крыши, по крайней мере, до того, как ей предложил это сделать Питер Паркер. До того момента, в темные и бессонные ночи Мишель читала книги и рисовала в своём любимом скетчбуке. Её скетчбук — это настоящее искусство. Он полон красок, которых не хватало в жизни Мишель, полон текстов песен, цитат из книг и зарисовок красивых вещей и людей. Она вела его уже почти три года, и листая его, можно было потеряться в таком количестве абсолютно всего. Еще одним её занятием в ночи без сна являлось писание в никуда. Мишель просто брала чистый лист бумаги, ручку и писала то, что хотела бы сказать своему папе. Её папа остался без единственной дочери и любимой жены после щелчка. Тоже самое, что потерять смысл жизни за один день. Сидеть за обедом и видеть, как твои единственные любимые люди рассыпаются у тебя на глазах, как песок — нечестно, больно и очень страшно. Ему было страшно и он решил, что нашёл выход. Он не знал, думать не мог, что через пять лет они вернутся. Никто не мог это знать, совсем никто. Выходом было покончить со своей жизнью. Больше ничего не было известно для Мишель. Она не знала ни о чем, никакие подробности. Всё потому что, мама Мишель решила оградить дочь от страданий, убрав из их жизни отца, уничтожая воспоминания о нем. Мать не говорила, не упоминала его ни разу, кроме одного случая в самом начале — Папа не должен был уходить. Он должен был остаться, мама. — Папа сделал свой выбор, милая. — Ему было больно? — Нет, доча, не было. С тех пор мама Мишель стала лучшей версией себя. Она верила в то, что если она притворится, будто забыла своего мужа, папу Мишель, то всем будет лучше. Но не учла, что всё, что было нужно Мишель — это то, чтобы её мама была с ней рядом, а не убегала от проблем, заканчивая разговор, как только он касался папы. Но Мишель не могла продолжать держать все в себе, она нашла выход. Она писала письма тому, кто их никогда не получит. Но так, она хотя бы на листе бумаги изливала свои чувства. Дорогой Папа, Привет. У нас всё, как всегда — тебя очень не хватает. Я часто думаю, что могло бы случиться, если бы я осталась тогда. Что было бы, если кто-то из нас был рядом? Ты был бы с нами сейчас, пап. Я очень часто думаю о тебе и возникает много разных вопросов. Но, если бы я могла, я бы задала только один вопрос: тебе было больно, пап? Если да, то лучше бы на твоём месте была я. Ты не заслуживаешь такого. Я бы хотела изменить многое, но я не в силах, я не могу. Мне жаль. Твоя Мишель. Когда она писала папе ей было легче. Она чувствовала, что письмо — это способ облегчить свой тяжкий груз. Питер не писал такие письма, по крайней мере, пока Мишель ему не предложила. Но он делал себе жизнь легче, общаясь с людьми, которые также познали горе потери любимого человека, как бы грустно это не звучало. Он часто ездил в дом к Старкам. Пеппер и Морган всегда были рады Питеру. Он присаживался, зайдя к ним в дом, ожидая Морган. Она бежала к нему в объятия, говоря «Питер пришёл!». Питер раньше боялся общаться с ней — думал, что не сможет, ведь он ясно видел отражение Тони в Морган. В начале он этого боялся, но потом это переросло в радость тому, что он может видеть маленькую Морган Старк каждый день и знать, что она совсем не одна. Глаза, взгляд, улыбка и чизбургеры, которые часто привозил Хэппи — всё напоминало о Тони. Она росла умным, в меру шустрым, добрым человеком. Морган взяла всё самое лучшее от папы и мамы. — Как дела, Питер? — Пеппер стала ближе к парню после смерти Тони — часто спрашивала о его самочувствии, иногда заезжала к ним с Мэй, когда бывала неподалёку, звала их на ужин, давала ему поддержку. — Питер, знай то, что Тони… Он всё решил, он был к этому готов. — Пеппер очень сильная. Она не проронила слезу по Тони с момента его похорон при других людях. Да, когда она оставалась дома совсем одна, Пеппер давала волю чувствам, всем эмоциям, скучая по мужу. Но бывая в окружении людей, она не плакала — знала, что ей нужно быть сильной, нужно показывать пример, быть поддержкой для остальных, ведь не только ей был дорог и любим Тони Старк. У неё всё получалось. Пеппер была сильной. — И, Питер, ради всех нас и Тони, не вини себя, пожалуйста. А Морган была для Питера младшей сестрой, он для неё братом. Он делал им батут из его паутины. Они могли провести на нём весь день, а потом вечером посмотреть какие-нибудь фильмы, чаще всего Дисней. Обычно такие дни заканчивались тем, что Морган засыпала на второй половине фильма из-за веселого дня. Питер правда любил Морган и Пеппер, он их ценил и благодарил. Но он всё равно чувствовал себя виновато перед ними. У Морган больше не было отца, который ей так нужен, а у Пеппер больше не было мужа, которого она так сильно любила.

***

Это был обычный пасмурный день в Нью-Йорке. Питер Паркер был в школе. С того дня, как он выбежал из школы в порыве эмоций, никак не объяснив это Мишель прошло всего пять дней. Эти пять дней они вели себя странно — общались меньше и скромнее. Всё из-за тайн. Питер понимал, что так нельзя, но он также знал, что не может раскрыть свою тайную личность Мишель. Не то чтобы он ей не доверяет, нет, просто ей это не нужно знать. Вот и всё. Она не пришла на обед тогда. Питер почему-то сразу вышел из школы. Да, он мог поискать её в библиотеке или в лаборатории. Но что-то ему ясно подсказывало, что её там нет, что она на улице. Паучье чутьё? Если это и было паучье чутьё, оно не ошиблось — Джонс сидела на одной школьной скамье. Что удивительно, в руках у неё не было книги. Она сидела, как обычно, одна, смотрела в какую-то точку, не сводила глаз. Она была спокойна, но точно грустная. Он понял это даже если смотрел на неё сзади. И когда это Питер научился распознавать её чувства и эмоции? Питер стоял целую долгую минуту, думая идти ему или нет. Ему было нечего терять, ведь он знал, что Мишель точно заметила его ещё в ту секунду, как он вышел из школы. Она ведь так наблюдательна. Он сел молча рядом с ней, ожидая следующих действий. — Почему не пришла на обед, ЭмДжей? — Знаешь, Питер, если тебе плохо, ты можешь рассказать об этом мне. — Мишель не смотрела на него. Она прятала взгляд, уводила его, всё, что угодно. Это несвойственно Мишель. Обычно, она смотрела всем в глаза, тем самым смущая человека. Она говорила тихо, но ясно. — Не говорю, что мне есть до этого дело, но ты был крайне обеспокоен пять дней назад. В её словах не было ни капли обиды, нет. Она говорила ему, что была бы рада выслушать Питера. Для неё это далось сложно, однако. Мишель начала сильно меняться в то время. — Ты права… Я должен был объяснить… — Питер тогда не успел закончить. — На самом деле, ты мне ничего не должен, правда. Никто никому ничего не должен. Я имела ввиду, если тебе было бы от этого лучше… Я могла бы выслушать. Питер тогда полностью изучал её лицо. Что оно выражало? Какие эмоции оно проявляло? Однако, всё тщетно. Она говорила спокойно, ясно, как всегда. Её выдало лишь одно. Этот взгляд, который она так усердно пыталась скрыть, который бегал с одной стороны в другую, останавливался и опять начинал свои действия. — Мистер Старк был моим работодателем. И он был… Он был мне очень важен, как человек, который давал мне мотивацию и надежду. — В голову Питера всплывали моменты с Тони, но он держался. Нельзя было ему заплакать перед ЭмДжей. Она ведь совсем не поймёт что происходит. — Я его, конечно, лично не знал, он же босс. Но он ещё и герой. Спас много жизней… Очень много жизней. Это большая утрата всего мира… Моя личная тоже. Питер запинался и часто останавливался. Ну не умел он врать, если не считать нескольких лет успешного скрытия его тайной личности. На самом деле, он толком и не врал, говоря о Мистере Старке Мишель — Тони и вправду дал Питеру многое, дал надежду и мотивацию. Тони и вправду герой, которых очень мало. Тони и вправду спас жизни триллиону людей. А смерть Тони — это и вправду огромная утрата для всего мира и для Питера лично. — Я понимаю, — она наконец-то посмотрела на него. — Всё будет хорошо, Питер. В её глазах тогда снова появилась та грусть, которую он увидел в первый день школы, когда всё началось. Сложно, на самом деле, отличить её повседневный взгляд от этого, если Вы не Питер Паркер. Ведь Питер ясно видел схожее в из взглядах — они оба потеряли любимых. Питер грустно улыбнулся Мишель. Ему было приятно, что она готова выслушать его, что она думала о нем и его поведении. Ему было приятно от этого и даже немного лестно. Но именно в тот момент Питер решил для себя, что придёт день, когда он расскажет ей правду о нем и о Тони, обо всем. В тот день Питер понял, что Мишель не просто девочка, что общается с ним лишь для того, чтобы не быть одной во время учебы. Она выслушает, он знал. После этого небольшого разговора, когда Питер рассказал о Мистере Старке, они начали общаться так же часто, как и раньше. — Паркер, если ты ещё раз опоздаешь или хуже, вообще не придёшь на урок, я тебя прикрывать не буду, серьёзно, это последний раз, — говорила Мишель по телефону, прячась от глаз учителя и говоря максимально тихо. Питер несколько раз пропускал или опаздывал на уроки, а серьёзных оправданий не было. Всё что было это «Мэй забыла меня разбудить», «я приболел, но мне не разрешили остаться дома и я опоздал» или «я думал, что сегодня воскресенье, а оказывается понедельник, с кем не бывает?». Всё же Мишель прикрывала его каждый раз и Питер точно знал, что она прикроет его ещё, если он не придёт вовремя. Ведь это Мишель, она такая. — Спасибо ещё раз, — сказал он, подсаживаясь к ней на геометрии. — Что на этот раз? Увидел по дороге грабителей и решил преподать им урок? — сказала она, ухмыляясь и точно смотря ему в глаза. — Что? — Лицо Питера нужно было видеть тогда — он был так шокирован. — Неважно, тупица. Она тогда продолжила списывать новое задание с доски, все ещё не стирая уже настоящую улыбку с лица. Питер ничего не сказал, однако, и у него осталось то шокированное выражение лица — она точно всё знает. Питер долго думал о том дне. Даже если она знала ещё тогда, плохо ли это? Мишель никогда бы не рассказал никому о Человеке пауке, правда? Да, парень на это надеялся. В конце концов, если бы Мишель предала Питера, он бы совсем сбился со своего пути. Возможно, не выходил бы из дома какое-то долгое время, не ходил бы в школу, болел бы и совсем не болезнью. — До среды нужно сдать эссе, у нас есть два дня, — сказала Мишель, кладя учебники в рюкзак, в то же время выходя из кабинета. — Да, — Питер потёр руки, — Мы могли бы написать эссе у меня дома, если ты не против. Питер очень волновался. Они общаются, как хорошие друзья уже почти месяц и он позвал её к себе домой. Он давно не чувствовал себя хорошо у себя в комнате. Обычно, там ему плохо. — Хорошо. Хорошо, я приду вечером. Надеюсь, Мэй не против, — сказала она, останавливаясь возле своего шкафчика. — Если я приду, и она об этом не будет знать, я больше никогда к тебе не явлюсь домой. Не хочу, чтобы было неловко. — Да, она будет не против. Питер шел в тот день домой очень быстро. У него была куча времени до семи вечера, но он не мог идти как всегда. Ведь через несколько часов к нему домой должна была придти Мишель Джонс. — Тетя Мэй? Я дома, — сказал он, заходя домой. — Привет, дорогой. Сегодня я с работы пораньше пришла. Как дела? — Мэй вышла с кухни в фартуке и в своих любимых очках с тонкой оправой. — Я хотел сказать… Можно ко мне придёт Мишель в восемь часов? Мы будем делать домашку. — Питер был смущён. Очень смущён. — Да. Да, конечно! Наконец-то это произошло, Питер, наконец-то, — сказала она, обняв племянника, что давно стал ей сыном. Питер не стал спорить с ней, говоря, что она ему лишь подруга. Знал ведь, что это бесполезно. Тем более, Питеру и самому было радостно и приятно думать, что вот-вот к нему домой придёт девушка, а именно Мишель.