Привет ещё раз. Дома. MJ
Не против, если мы заберёмся на крышу? Peter Parker За окном падает снег, все дела: D Peter ParkerЯ хочу остаться дома сейчас. Прости… (?) MJ
Что случилось, ЭмДжей? Peter ParkerЯ хотела поговорить с мамой о папе. Но всё тщетно. Она перебила меня на полуслове:) MJ На самом деле это моя вина. Пора бы уже понять, что от мамы нечего ждать. MJ
Мне жаль. Можешь поговорить об этом со мной (?) Как бы там не было, это точно не твоя вина. Peter ParkerДавай завтра, Питер? Я пойду спать, наверное. MJ
Завтра. Всё будет хорошо. Peter Parker Помнишь? Peter ParkerПомню. Спокойной ночи. MJ
И тебе спокойной ночи. Peter Parker Питер прекрасно понимал, что ей нужно быть одной иногда. Знал, что это нормально — хотеть быть дома наедине со своими мыслями. Бывало и он так делал — желал быть в одиночестве какое-то недолгое время. Мишель уважала его решения и желания, а он её. В ту ночь, положив телефон на стол, Питер ещё долго смотрел за окно. Это был первый снег в Нью-Йорке. Он был лёгким и нежным. Таким же, как и чувства Питера к Мишель. Он, наверное, мог бы ещё долго смотреть на ночную улицу, но сообщение пришедшее на телефон его отвлекло. Питер подошёл к столу и посмотрел что ему написали, дав привыкнуть глазам к столь яркому свету от телефона.Спасибо тебе. MJ За всё, что сделал и продолжаешь делать. MJ
Однако это сообщение не вызвало улыбки на лице Питера или бабочек в его животе. Нет, потому что он понимал, что она скорее всего сейчас сильно грустит и возможно, даже плачет. Он очень хотел забраться к ней в окно, через дверь, без разницы. Лишь бы придти. Лишь бы быть рядом. Пришло ещё одно, последнее за ту снежную ночь, сообщение.Только не отвечай на это. MJ
Он уважал и понимал её. И лишь из-за этого Питер смог не ответить на её сообщение и не придти к ней домой. Он заснул небыстро. Телефон был в его правой руке, что лежала на груди — вдруг она ещё что-то напишет, передумает и они будут общаться всю ночь. Он знал, что она тоже сейчас не спит. Иногда бывает сложно уснуть с таким количеством плохих мыслей в голове. Чувство, будто эти мысли движутся как молекулы, атомы — беспрерывно, всегда. Их так много и они просто не дают спокойно выдохнуть. Питер долго смотрел в потолок, проверял телефон, перечитывал их диалог. И спустя какое-то время он наконец вздохнул и закрыл веки. А что Мишель? Мишель сидела в тёмной комнате, собрав колени под себя и смотря на то, как выпал первый снег.***
Это был солнечный день. Не очень частое явление в середине декабря в городе Нью-Йорк. Однако Питер начал свой день как всегда. Начал день с того, что патрулировал город, на этот раз ближе к центру огромного города. Человек-Паук летал с помощью своей паутины, подмигивал тем, кто кричал о том, какой же он молодец. Питер всегда пытался быть позитивным во время патрулирования. Ему правда нравилось помогать людям, использовать свои силы для чего-то хорошего, того что сделает жизнь некоторых безопаснее. Ведь иметь такую силу и не использовать её… Ему это очень нравилось. Но он начинал осознавать, что иногда это сложно. Питеру поначалу бывало сложно завершать патрулирование по-обычному, а не звоня Тони Старку и оставляя для него отчёт всех своих действий. Ему нравилось разговаривать с автоответчиком, а ещё больше ему понравилось это после того, как он узнал, что Мистер Старк всё слушает, он всё знает. Тони всегда был где-то поблизости. Иногда в голову Питера приходила мысль о том, что он так любит помогать людям, лишь потому что в конце концов об этом узнает Тони. Питер всегда хотел быть достойным его общества, внимания и времени. И он был. Он всегда был достоин. Он думал об этом часто, именно когда ничего важного не происходит. Питер сидел на крыше одного не очень высокого здания, когда услышал звуки преступления — эти звуки ни с чем не спутать. Он выкинул неприятные мысли с головы и пошёл на звук. Обычно это не заставляет его чувствовать некое волнение, но тогда что-то будто сказало ему «будь осторожен, пацан». Это были три грабителя. Они грабили банк из нескольких этажей. Казалось бы, обычное дело — кража денег. Он с таким не раз встречался до этого. Грабить банки, должно быть, актуально среди преступников. — Мне подождать пока вы закончите, ребята? — Питер смотрел на троих мужчин сверху. — Грабить банки уже немодно, знаете? Казалось будто эти люди были под кайфом — смеялись, пошатывались и улыбались. В это время все люди с первого этажа выбегали на улицу. Питер спустился к ним. — Человек-Паук? — - Тот, что посередине сделал удивленное лицо. — Это ты нас остановишь?! — Голубоглазый мужчина в чёрной шапке с безумной улыбкой не мог не улыбаться. Остальные двое лишь смеялись и не успокаивались. Становилось жутко неприятно. — Это ты остался нашим героем после кончины этого придурка Старка? Хорошо что он сдох! Под маской Питера становилось жарко. Он кипел от злости, а от боли сжималось сердце. Наверное, было бы логичнее не ждать пока они закончат, а прикончить с этим сразу. Но Питер не контролировал себя и свои действия. После этих слов он не мог двинуться. Вряд ли раны прошлого затягиваются старой скоростью, чтобы тогда ничего не чувствовать. — Ты — это то, что осталось после него, Человек-Паук? Кто там ещё? Старк, Агент Романофф. Может и тебе пора вернуться на тот свет к своим героям, Человек-Паук? Мужчина сильно засмеялся, как это делают самые ненормальные люди или злодеи. А потом Питер заметил у него внутри жилета взрывчатку. Он её дернул. Питер лишь успел отлететь немного. Когда открыл глаза, от мужчин ничего не осталось. Много крови. А ещё громкие крики с верхних этажей. Здание падает. В глазах мутилось, а тело болело, будто тысячу осколков впились в тело. Но Питер смог вытащить всех оставшихся людей. Звуки полиции и скорой помощи, крики, плач. Страшно.***
Питер сидел на полу дома с синяками и кровью на теле. Он оставлял голосовое сообщение Хэппи Хогану. В голове Питера было слишком много всего, чтобы молчать об этом. Всплывали моменты в банке, которые происходили всего минут пятнадцать назад. — Хэй, Хэппи. Это Питер. Питер Паркер, — сказал Питер тихо, но очень пытаясь быть хоть немного веселее. — Я хотел сказать… — Он не мог подобрать правильные слова. Почти минуту Питер молчал, пытаясь собрать все свои силы в кулак. Он смотрел на тусклый свет от экрана телефона. Он слышал все звуки города, людей. Он повторял себе то, что недавно сказал ему тот безумец. Может, он вовсе не безумный? Может, он прав, всё это не по силам Человеку-Пауку. Всё это не по силам Питеру Паркеру, шестнадцатилетнему парню из Квинс. — Мне очень нужно с тобой поговорить. Я могу подъехать куда надо, если что. Я жду ответа. — Питер думал, что ещё можно сказать, но ничего не приходило в голову. — Пока. Прости, что… беспокою. Наверное, это был самый сложный телефонный разговор за всю жизнь Питера. И можно ли вообще назвать это разговором? Пока Питер продолжал смотреть на стену перед собой, обдумывая некоторые неприятные мысли, Мишель Джонс бегала по дому. Она увидела по новостям о крушении банка и о взрыве. Ей не нужно было долго думать, чтобы понять, что Питер был там и то, что сейчас ему несладко. Мишель собрала в свой рюкзак всё, что может пригодиться, а потом побежала к нему домой. Она впервые за всю свою жизнь так быстро бежала. Бежала так, будто опаздывала на поезд, который увозит её любовь. Бежала так, будто знает, что если не придёт быстрее, Питера вообще не станет. Всё будет хорошо. Питер и Мишель часто повторяли эту фразу друг другу. Как девиз или помощь, чтобы вдохнуть побольше воздуха в легкие. Это фраза значила для них больше, чем что-то ещё. Когда он наконец, спустя несколько минут открыл ей дверь, Мишель его обняла. Она сделала это еле прикасаясь, чтобы не делать больно. Он хромал, жмурился, когда задевал раны или синяки. А она не знала, что чувствовать, радость — за то, что он жив, или печаль — за то, что ему так больно. Мишель привыкла быть пессимистом, но сейчас она полна реализма важнее и привольнее — Питер жив, но сейчас ему очень больно. Она не говорила с ним первое время, пока собиралась обрабатывать раны. Мишель не знала что ему сказать. Его тело всё в крови и в ранах не давало ей шанса на спокойный разговор. Она впервые видит перед собой такую картину. Сколько они не общались до этого, Питер ещё не разу не был перед ней в таком состоянии. — Сейчас будет больно. Но это ненадолго. — Мишель поняла, что молчать больше не может, зная как сейчас будет жечь. Питер слабо кивнул. Кровь оставляла пятна на полу и на кровати. Девушка медленно коснулась ватой кожи. В ту же секунду Питер несильно, но всё же зашипел. А Мишель на это лишь взяла его за руку. Она сжала его ладонь в своей — надеялась притупить боль хотя бы так. И ему правда стало лучше. Немного лучше. Она делала одно и то же в разных местах на его тело — вот ссадина на плече, глубокая рана на левой руке, порез ниже щеки, ещё одна ссадина на груди. Но с каждым разом Питеру становилось легче. То ли он привык, то ли осознал, что для него делает Мишель. — Спасибо, ЭмДжей. — Питер попытался приподняться, но она положила руку ему на плечо, что означало «лежи так, как лежал». — Тебе не обязательно было приходить и… все это, понимаешь? — Он поднял на неё взгляд. — Как я бы могла не… Мишель так и не закончила то, что хотела сказать. Она тогда вышла из его комнаты, направилась в уборную. Девушка посмотрела на себя в зеркале. Её пугало то, что могло произойти с Питером, что всё ещё может произойти с ним. Она, конечно, и раньше задумывалась об этом. Но отличие в том, что теперь с ним это произошло и всё по-настоящему. В её глазах с лёгкостью можно было увидеть страх. Она стёрла последние следы от подступающих слез на лице и набрав в легкие побольше воздуха, вышла. Перед ней оказалась картина, которая никогда не сотрется из памяти девушки. Питер Паркер спал. Лучи солнца согревали его. Дыхание наконец приняло постоянное состояние. Кровь из ран высохла, а та, что нет — была такого ярко-красного цвета из-за солнца. Его рука лежала на животе, а голова повёрнута к Мишель. Он не жмурится, не шипит. Кажется, ему стало легче. Джонс тогда просто села рядом. Она шла медленно, тихо и пыталась не разбудить его. Когда она стала столь осторожна в отношении с людьми? Когда она стала столь осторожна в отношении с Питером Паркером? Мишель, сама того не замечая, очень боялась за него. Каждый раз, когда она звонила ему, а в ответ слышала лишь безобидное «Привет! Вы по какой-то причине позвонили Питеру Паркеру, но, видимо, сейчас я занят. Обещаю перезвонить… Пока!». И каждый раз, не по её воле в голову приходили плохие мысли и чувства. Но она доверяла ему. Знала, что он, хоть и сразу не скажешь, всё-таки супергерой. Супергерой с самыми добрыми глазами и улыбкой. Мишель Джонс начала сильно меняться, и впервые в жизни ей нравятся какие-либо изменения. Её размышления о хороших изменениях прервал шум, исходящий из коридора. Кто-то зашёл в квартиру. Её сердце застучало сильнее. — Питер, я дома! Сегодня приготовлю вкусную пасту по новому… — Мэй открыла дверь в комнату и замолкла. Перед ней на кровати лежал её племянник весь в ранах и со следами крови, а рядом с ним сидела та самая Мишель Джонс, о которой он рассказывал за каждым ужином. — Что случилось? — уже почти шёпотом сказала Мэй. Девушка резко встала. Почему-то она подумала, что в глазах тёти это может показаться неправильным. Но как только она покивала и улыбнулась, Мишель стало спокойнее. — Спасибо за то, что пришла. Думаю он обрадуется, когда проснётся. — Мэй уже собиралась уходить, но снова повернулась лицом к девушке, — Такое с ним иногда бывает. Ты не переживай, ЭмДжей… Тебе что-нибудь принести? Джонс не смогла ничего сказать. Она лишь помотала головой и попыталась улыбнуться. Мэй была прекрасной женщиной. Так считал каждый знакомый Питера, которому посчастливилось повидаться с Мэй Райли Паркер. Мишель стало спокойнее после этого одностороннего разговора с тётей Питера.***
Питер открыл глаза только под вечер. Солнце уже садилось. Из-за слабой боли в спине он быстро вспомнил что произошло. Такое с ним бывало, безусловно. Но впервые открыв глаза, он увидел возле себя Мишель Джонс. Она внимательно читала книгу, то ли сидя, то ли лёжа возле него. Мишель выглядела очень сосредоточенно. Да так внимательно она читала книгу, что и не заметила как проснулся тот, с кем она провела последние несколько часов в одиноком молчании. — ЭмДжей? — Голос Питера охрип. Он поменял позу. Теперь он лежал так, что полностью мог видеть девушку рядом. — О Боже, — тихо произнесла она и отложила книгу. Она села ещё ближе к нему и внимательно смотрела ему в лицо. Кажется, она пыталась понять всё ли с ним в порядке. — Тебе больно? Где болит? Питер улыбнулся, а она наконец полностью расслабилась. Это и у неё вызвало улыбку. Какую-то нелепую, добрую улыбку. — Сколько я спал? — Пять часов и тридцать шесть минут, — ответила Мишель, посмотрев на экран телефона. — Достаточно поспал? — Достаточно. Питер пояснил всё очень хорошо. Он помнил, что Мишель пришла через несколько минут после того, как он добрался домой. Он помнил, что она обрабатывала ему раны и пыталась не смотреть ему в глаза — боялась. Помнил, как он сказал, что ей не обязательно было приходить и у неё заблестели глаза. Заблестели не как когда ты счастлив, а наоборот. Мишель ушла в ванную комнату и всё. На дольше его не хватило. У парня были силы сесть или даже встать самому. Он сел рядом с Мишель, и очень медленно дотронулся до её руки, что лежала на покрывале. Редко касания заставляли Мишель затаить дыхание. — Спасибо, ЭмДжей. Они оба почувствовали электрический ток, пока их руки соприкосались. И как никогда, он был таким приятным и желанным.