Чтобы тебя ебали, расскажи им чего ты боишься(2nd part)

— Блять, ебучая дверь, я ебал её в рот! Я открыла глаза и увидела Артёма, прыгающего по комнате на одной ноге. Его недовольное лицо заставило меня улыбнуться, хоть я и злилась на этого идиота за вчерашние выходки. — Доброе утро, — он попытался выдавить из себя улыбку, но получилось плохо, — не хотел тебя будить, это всё дверь. Артём с силой пнул её ногой, вписавшись пальцем в косяк, видимо, уже не в первый раз за это утро. Маты полетели во все стороны, пока это неуклюжее создание свалилось на кровать рядом со мной, держась за ногу. Тут и посмеяться не грех. — Теперь с уверенностью можно сказать, что косяки — корень твоих проблем, Тёма, — с этими словами я поднялась, уходя в сторону ванной. Там мне наконец удалось привести в порядок своё заплывшее от слёз лицо. Хоть это и казалось чем-то непосильным, но двадцатиминутный душ и попытки успокоить себя тем, что всё будет хорошо, сделали своё дело, и вернулась я уже более менее в хорошем расположении духа. Артём сидел за столом, задумчиво попивая чай, но увидев меня тут же закатил глаза: — Сними это ради бога. — Ч-ч-что? — я непонимающе посмотрела на футболку Глеба, которая висит на мне ещё со вчерашнего дня. — Давай я тебе лучше свою тишку подгоню, будешь как человек. — Аааа, мне уже показалось, что ты хочешь меня раздеть. Тёма улыбнулся, поднимаясь с места и как всегда болт положив на моё мнение, направился в спальню за моим новым прикидом. — Ещё не вечер, — закричал он оттуда, в ответ получив только усмешку. — Ну уж нет, у тебя для этого уже есть какая-то «малышка». Голос прозвучал куда более недовольно, чем планировалось. Даже можно сказать с щепоткой горечи. Нет, не то чтобы я была обижена, но надеялась хоть на какие-то объяснения этой ситуации, но он будто и вовсе не заметил, что я вчера весь день слёзы лила, пока дождалась его дома как хатико. Через секунду из дверного проёма в меня прилетела футболка приличной длины, а следом не понимающий взгляд её владельца. — Что за бред ты несёшь? — спросил он, всеми силами стараясь скрыть удовольствие, получаемое от моей едва уловимой ревности. — «Подъеду через полчасика, малышка». — Кать, если бы я знал имя этой девчонки, я бы не называл её так. Она единственный человек, который помогает мне выпутаться из ситуации с Айлендом и всеми его сотрудниками. Она там работает танцовщицей. До меня стало доходить о ком идёт речь… — Оксана? Твоя вечно раздетая подруга? Вы же с янг раши знакомы, как ты можешь не знать её имени? — меня всё это приводило в замешательство. — Теперь знаю, — он улыбнулся, поднимаясь с места, а мне ничего не оставалось кроме как возвести взгляд к потолку и понять, что этого человека уже ничто не изменит. Зато такой расклад событий немного успокаивал. Хотелось верить ему, и я это делала. Слепо и абсолютно, будто всё, что он говорит — это истина в последней инстанции. — Не обижайся на меня, чудо. — Артём подошёл, точно также проведя рукой по щеке, как делал это вчера, — я много хуйни творю, но правда стараюсь сделать как лучше. Ну разве он может врать? — Да, я поняла уже, что вы умеете красиво хлопать глазками, Артём Сергеевич. Хватит с меня лирических отступление, — я освободила лицо от его рук. Тёма пожал плечами а-ля «что есть то есть». — Тогда собирайся. Через пол часа за нами заедут, и мы выдвигаемся в магаз. Новый год скоро всё-таки. Я не успела и рот открыть, а Артём уже, предвосхищая все мои вопросы, бросил короткое «скоро узнаешь» и снова скрылся в другой комнате, оставив во мне некое восторженное любопытство.       Новый год всегда был для меня особенным праздником, и даже в свои двадцать, я верила, что желания загаданные в эту волшебную ночь сбываются, а все проблемы остаются в прошлом. Это то самое время, когда всё можно начать с чистого листа.       Полчаса тянулись необычайно долго. Уже одетая и готовая к любой поездке я просто ходила из угла в угол, время от времени подпрыгивая и теребя треники Глеба в предвкушении вечера. Артём только с улыбкой отмахивался от моих ежеминутных вопросов о том сколько ещё ждать. И всё было так спокойно и непринуждённо, но иногда, если случайно проскользить глазами по кухне, можно поймать на себе взгляд, пропитанный безграничным… что это в его глазах? Не знаю. Но стоит заметить это странное явление, и оно сразу исчезает, словно никогда он и не смотрел на меня, а всё происходящее — лишь плод моей прогрессирующей паранойи. Но вот спустя эти резиновые тридцать минут, Тёма всё же дал команду выходить, и мы оба окрылённые мыслями о предстоящем празднике вышли из квартиры.       Правда крылья наши, сгорели под первыми лучами солнца, ибо картина на улице была печальнее некуда: Федя, сразу бросившийся в глаза, медленно курил сигарету и без остановки нервно пинал огромный сугроб рядом с машиной, из которой выглядывал поникший Егор; рядом со всем этим «кружком печали» расположился Никита. Никита смеялся, но только потому что Никита смеётся всегда. На самом деле он тоже выглядел не то чтобы счастливым, а скорее просто утопающим в попытках скрыть своё разочарование в этой жизни. Чуть поодаль от них не более радостный Давид разговаривал с ещё одним парнем, которого я, кажется, никогда даже не видела, но из разговора поняла, что того зовут Ефим. Ну и самым последним, но не по важности, на этой картине был Никита — близкий друг и по совместительству коллега Феди. Он вырисовывал на снегу, видимо, репродукцию «Крика» Эдварда Мунка и получалось неплохо. Поочерёдно обнимая их, я поймала себя на мысли, что от взгляда на этих людей хочется отправиться разве что за верёвкой и мылом, но уж никак не за продуктами на НГ. Неожиданно из-за второй машины вылетели два милых пёселя, которые во всём этом трауре выглядели, как спасительные лучики света. Один из них сливался со снегом. Он радостно подбежал к Тёме, запрыгивая на него. — Здорова, парень, — неожиданно сделавшийся безумно ласковым Артём присел на корточки, поглаживая это милое существо, — я тоже соскучился. Гоку тебя не обижал? — Он сам кого хочешь обидит, — вмешался Федя, туша бычок, — прыгайте в тачку к Давиду, остальные с Ефимом поедут. Парень оставил сугроб, забираясь в салон. — Твоё чудо? — спросила я, показывая на резвящуюся у ног Тёмы собаку. — Моё чудо здесь кое — кто другой, — ухмыльнулся он, заставив мои щёки стать пунцовыми, — а это мой белый хоуми с района. Все натянуто улыбнулись этой фразе, и мы расселись по машинам.       Дорога была недолгая, тем более у меня появился новый пушистый друг, которому, по словам его хозяина, я очень понравилась. Но на полпути Артём не выдержал давления царившей в машине обстановки: — А чё кто-то умер? Или почему все такие кислые? — он посмотрел на Федю, сидящего спереди, — И где девчонки? — Даха к родителям уехала. — А твоя где? Федя глубоко вздохнул, бросив в окно томный взгляд, словно мы на секунду оказались в самой грустной мелодраме. — А она тоже к родителям уехала, — почти прошептал он на выдохе. — Что у вас стряслось? — удивлённо спросил Артём, и тут Федю будто прорвало. — Ей шторы не понравились. Шторы. Блять. Не понравились. Я в спальню их заказал, а она начала ныть, из-за того что не посоветовался. Сказала, что мне не интересно её мнение и вообще я эгоист и не создан для семейной жизни. А потом уехала. Я выкинул нахуй эти шторы и решил, что с вами буду праздновать. — Господи- закатил глаза Артём, — Помиритесь. А Кассета с Никичем почему такие потухшие? — Саня у Никиты тоже решила музыкой заняться. Сидит на студии часами одно и тоже перезаписывает. — Это же охуенно! Нет причин для грусти. — Никита сказал, что она там почти ночует, и они не видятся сутками, хоть и живут вместе. Вот и поссорились, считая, что обоим музыка важнее друг друга. Федя немного помолчал. — А у Егора вообще абсурд. Настя заметила, что ему какая-то Кристина названивает и ездит он к ней постоянно. И в один прекрасный день, а точнее сегодня утром, просто выставила его вещи из квартиры, не желая ничего слушать. А Кристина это блять lil krystalll ебучий. Они просто фит мутят. Мы с Артёмом не выдержали и прыснули от смеха, настолько глупой казалась нам эта ситуация. — А ты что, мой Кавказский друг? — обратился он к Давиду. — Не спрашивай его, — отмахнулся Федя, — он с Димой поссорился. Эти двое на БМфистевале что-то не поделили.       Мы переглянулись, и тема сразу сменилась. Ещё десять минут они болтали о каком-то эфире в 23:00, я так ничего и не поняла, но было очень интересно. А когда мы наконец приехали, сразу оставили Ефима на входе следить за братьями нашими меньшими и завалились атаковать продуктовый. Кассиры и консультанты тихонечко крестились, пока Егор с размаху кидал в огромную тележку всё, что видел на прилавках с алкоголем, а Федя в точно такой же тележке на полной скорости вёз Артёма вдоль холодильников. Мы с Никитой (который Зимов) нашли друг друга и просто ходили туда сюда, болтая о современном искусстве и качестве акриловой краски разных производителей. Мы оба интересовались картинами и среди этой рэп-тусовки чувствовали себя белыми воронами. — Иди возьми огурцов каких — нибудь, не будем же мы только бухать безостановочно, — обратился Егор к Феде, заставив нас прервать разговор. — У меня и так в тележке одни овощи, — засмеялся тот, поглядывая на Артёма и тут же получил в лоб какой-то колбасой с соседнего прилавка. — А вы уже заказали еду на вечер? Нам ведь потом не привезут, все доставки заняты будут, — обеспокоенно поинтересовался Давид. — Тёмыч сказал, что мы шашлыки на балконе пожарим. — Стоп! — я неожиданно остановилась посреди магазина, и все остальные сделали тоже самое, — мы что у Тёмы празднуем? — Доброе утро, чудо. Только сейчас дошло? — улыбнулся он. — Но у тебя же даже ёлки нет. Никита (который не Зимов) тут же округлил глаза: — Серьёзно, нет ёлки? — Как это нет ёлки? — удивился Федя. — Сразу видно - человек без девушки живёт, — заключил Егор, и все тихо посмеялись, пока Тёма оправдывался тем, что просто времени поставить не было.       В итоге, приняли решение купить ёлку и пару гирлянд, игрушки, как оказалось имелись в доме. Мы целый день проездили в поисках всех необходимых для полноценного нового года атрибутов. Жаль только за фейерверками меня не взяли, закинув вместо этого к Ане с Лемой и наказав собрать все нужные вещи. Там обстановка была совсем другая. Эти две дамы праздновали новый год с 5 часов вечера и к 8 уже прилично поднакидались. Они и меня пытались к этому делу приобщить, но я тактично отказалась и объяснила им всю ситуацию с переездом, скрыв только криминальную часть. Они, конечно, не поверили, решив, что я просто хочу съехать к Тёме, но несмотря на это, во всём меня поддержали.       Я уже собрала небольшой чемодан, когда мой новый сожитель позвонил, сказав пулей выметаться, потому что до 12 осталось всего три часа, а мы даже ещё не приехали. Пришлось поторопиться. Сначала казалось, что более сумбурной и неорганизованной компании я ещё не видела, но настоящий сумбур и реорганизация начались в квартире. Пока Никита с Никитой пытались по частям собрать ёлку, господ и бог наш Айсиксван успел запутаться в гирлянде и разбить пару игрушек. А мне приходилось ходить за ним по пятам, собирая стекло и поглядывая, как бы он ещё чего не вытворил. — Да понял я, что она ахуенная, понял! — злой Егор, помогавший Артёму устанавливать мангал на балконе вылетел оттуда стрелой. — Ну зачем так орать, — возмущался второй, выходя следом. — Я не могу больше молчать, — вздохнул парень, разворачиваясь ко мне, — он мне все уши прожужжал про тебя. Сделай с этим что-нибудь, потому что если я ещё раз за этот вечер услышу про то, как ты классно водишь тачку или как сильно понравилась его собаке, я уйду. А идти мне некуда, так что моя голодная смерть на улице посреди зимней ночи будет на твоей совести. Я растерянно посмотрела на Тёму, пока тот отчаянно мотал головой. Но к счастью, делать никому ничего не пришлось, потому что с кухни послышался вопящий голос Феди. — ТЁМЫЧ, КАК ЭТА ШТУКА РАБОТАЕТ? И сразу после этой фразы забылись все разногласия. В глазах появился испуг, и мы втроём наперебой рванули на кухню. — Только не двигайся, Федя, только ничего не сломай, — буквально умолял Артём. Но слава богу, всё обошлось и мы таки помогли этому неуклюжему человеку разобраться с кофемашиной. Без десяти одиннадцать стол уже был накрыт, но атмосфера в комнате повисла — хуже некуда. Все молча пялились в ящик в надежде на счастливое будущее, но в душе были убитыми. И даже песни в стиле голубого огонька, доносившиеся из телека, звучали как панихида по новогоднему веселью. — Блять, я походу тут задержусь, — начал уже слегка пьяный Егор. — Так долго вместе были, а теперь из-за такой глупости… — Ты даже не пытался ей объяснить? — тихо спросила я. — Бесполезно. На звонки не отвечает, двери не открывает. — У тебя хоть причина серьёзная. Измена всё-таки, пусть и надуманная, — решил вмешаться Федя, — вот от вас из-за штор уходили когда-нибудь? — Из-за штор это жёстко, чувак… — добавил Никита, — но ты хотя-бы сам в этом виноват. Я вот Сане только помочь пытался, а она… — Я виноват?       Через секунду слушать всё это стало просто невозможным. Так безумно хотелось помочь ребятам, но пока не удавалось устроить даже свою личную жизнь. Поэтому всё, что мне оставалось — медленно вылезти из-за стола, оставляя их со своими проблемами и выйти на балкон. Там Артём доделывал первую партию шашлыков, точно также грустно поправляя угли. Я одним взглядом попросила у него сигарету и тут же её получила, даже без напоминания о том, что собиралась бросать. Уныло. Из окон в других домах вытекают звуки приятные для ушей: детский смех, взрывающиеся хлопушки, новогодние песни. У нас — только шипящий огонь и печальные рассказы, под шнапс и джин. Затылок полыхает от пристального взгляда, но я не оборачиваюсь. Просто потому что ничего не смогу сказать. И уже через пару секунд мой расстроенный друг выходит с балкона с готовым мясом, столкнувшись на пороге с Егором. — Ты чего здесь тусуешься? — спрашивает он, тоже доставая сигарету и прикуривая её от ещё не потухшего мангала. — У вас там сдохнуть от тоски можно, — язвительно выплёвываю я, будто они сами виноваты, что всё так получилось. Но Егор не обращает внимания на тон. — И не говори. Всё как-то резко по пизде пошло. Но самое ужасное, что я даже не могу это контролировать. — А ты не можешь? — я серьёзно посмотрела на него, выдыхая густой дым через ноздри. И он будто на секунду задумался. — Что здесь можно сделать? Настя весьма специфичная девушка, если она что — то для себя решила, она не изменит мнение. — У неё должны были быть причины думать, что ты спишь с кем-то другим. Такой знаменитый эпатажный парень, наверняка… — Да блять, я пиздюком ещё с ней познакомился. Мы почти три года вместе, какой смысл мне её обманывать? — Егор замолчал, делая длинную затяжку, — Думаешь стоит к ней поехать? — А она, что одна дома? — он кивнул, — Конечно стоит! Выноси двери, вскрывай замки, но не оставляй её одну. Это было сказано так уверенно, будто я точно знала, что говорю, хотя на самом деле, просто поставила себя на место этой девчонки. — Ты права. Если сработает, с меня цветы, — быстро бросил заметно оживившийся Егор, туша сигарету, и мы вместе вышли с балкона.       В комнате обстановка тоже сильно изменилась. Все весело смеялись, глядя на экран телевизора, а Егор по дороге к выходу начал танцевать под песню Федука. Федука! Федя, что он вообще забыл в ящике? Неожиданно кадр поменялся и зрителям открылся шикарный вид на Бульвара Депо, бухающего шампанское на первом канале и сидящего рядом весёлого Биг Бэйби Тейпа. Вот это сюр, конечно, господа. Но мне не удалось задать даже один из миллиона вопросов, появившихся от взгляда на эту картину, как меня перебили. — Чуваки! — закричал Никита, обращая всё внимание на себя. — Мне Саня звонила, она приедет сюда через сорок минут.       Он сиял буквально изнутри, и я с теплотой в сердце поняла, что этот человек абсолютно счастлив. Все вокруг поддержали его и обстановка улучшилась ещё на пару условных единиц. Я даже начала пританцовывать, не выпуская из рук бокал с белым вином. И Артём вроде расслабился, усевшись вместе с Зимовым выбирать себе принт на футболку. Настал час подарков и я, поскольку, совсем к такому была не готова, подарила ребятам оставшийся в чемодане Балийский кофе, а Никите и Ефиму пару батиков, которые всё-таки приобрела втихушку от Эмили. Зато они подготовились замечательно, пока катались за фейверками, и мне досталась куча подарков от безумно крутых наушников, до огромной коробки конфет. Время полетело быстрее, чем Егор к Насте, потому что оно сопровождалось удовольствием, а всё хорошее длится недолго. За двадцать минут до заветных курантов к нам прибыла Саша. Очень солнечная девочка. Не скажу, что мы с ней сразу сдружились, но общий язык нашли неимоверно быстро. — Прекрасные новости! — в комнату, где все уже прониклись безудержным весельем, из ниоткуда вошёл шатающийся Федя, — Я позвонил этой ненавистнице салатовых штор приблизительно сотню раз, отправил столько же сообщений и оформил доставку цветов, правда заплатить пришлось дохуя, но главное что на 101-й звонок она ответила и сказала что «чёрт с этими шторами можно и оставить». Неожиданно Федя замолчал, и радость в его залитых глазах сменилась на пьяный ужас. — Блять! Я же уже выкинул эти шторы! Что теперь делать? — Быстрее новые заказывай, — наигранно закричал Ефим. — Такие же? — Это была шутка, — пояснил Тёма, — потом вместе выберете и дело с концом. Фёдор улыбнулся и всем вокруг стало хорошо. Теперь это была настоящая дружеская атмосфера. Мы с Тёмой, как тогда у Ани танцевали посреди комнаты; Никита с Сашей оторваться друг от друга не могли в прямом смысле этих слов. Они вместе лежали на диване и о чём-то болтали. У Феди телефон разрывался от сообщений, а Давид не первый десяток минут болтал с Димой по вотсапу. Но нам мало было этого веселья, и мы решили послушать обращение президента, чтобы окончательно упасть со смеха (хотя тут плакать надо, друзья). — Вот чёрт! — неожиданно закричал Давид, прерывая многообещающую речь Владимира Владимировича, которая уже подходила к концу. — Согласен, — подал голос Ефим. — Да я не об этом. Шампанское забыли принести. — Ща сгоняю, — Тёма поднялся на ноги. — А я чистые бокалы захвачу, — тут же отозвалась я и полетела на кухню следом. Но меня быстро застопили, сказав что чистые бокалы можно найти только на верхней полке в спальне в каких-то коробках из разряда «родственники подарили, но я никогда не открывал». Время поджимало, а спустя минуту поиска, стало понятно, что найти мне ничего не суждено. — Артём! Их тут нет! — крикнула я, пытаясь выглянуть из-за двери. Но буквально сразу после этих слов в комнату залетел мой ненаглядный друг, и мы столкнулись, завалившись на пол. — Вы там живые? — послышалось из-за захлопнувшейся двери. Но язык онемел, забирая способность говорить. Мы оказались слишком близко друг к другу, и это заставило замереть на месте, тяжело дыша и, кажется, Тёма чувствовал тоже самое. На улице вроде зима, а у нас здесь температура поднялась до адской в одно мгновение, расплавляя нас обоих. — Бокалы, — шёпотом сказала я и почувствовала облегчение, когда Артём наконец начал подниматься на ноги, позволяя хоть немного перевести дыхание. — Бокалы. нууу, кхм, можно стаканы взять с кухни. — Хорошо, — всё также тихо пропищала я, и тут же потянулась к дверной ручке, но в последний момент меня одёрнуло. — Может к чёрту эти стекляшки? — послышалось сзади. — К чёрту стекляшки, — прозвучало эхом, и меня резко развернуло.       В следующее мгновение на талию приземлились холодные руки. Тёма бережно притянул меня к себе, делая всё так аккуратно словно спрашивая разрешение на каждое своё действие. Он медленно приближался к моим губам, но только когда я от нетерпения тянулась вперёд, позволял себе прикоснуться к ним. Всё это кружило голову, но внутри по прежнему боролись два жутко сильных чувства — неимоверное желание и сковывающий страх, за то, что всё повторится снова.       Тёма проскользил руками вверх по моему телу от бёдер до самой шеи, как бы невзначай приподнимая футболку. По такой же запланированной случайности его пальцы коснулись низа живота, и я в наслаждении закинула голову назад, готовая упасть в любое мгновение. Почувствовав это, он развернул меня и с силой прижал к стене. Артём был бы не Артём если бы сквозь всю эту осторожность не просвечивало настоящее нескрываемое желание. В следующую секунду на пол полетела его футболка, снятая через голову и эти умелые руки вновь подняли ткань тишки, заставляя каждой клеточкой кожи чувствовать, как прижимаентся тёплое тело, как неровно вздымается грудь. И всё это сводило с ума. Сразу стало всё равно на любые страхи и сложности. Осталось только сбившееся дыхание над ухом и жадные, но всё ещё бережные прикосновения. — Вы там застряли что-ли, — закричал Давид.       Но из нас никто не понимал смысла этих слов. Тёма одним лёгким движением развязал аккуратный бантик на моих штанах, и я сразу же стянула их, кидая куда-то в сторону. Футболка тоже держалась недолго. Крепкие руки проскользили по рёбрам, пока темп не переставал расти. Воздуха стало мало. Мы жадно глотали его в перерывах между вязкими поцелуями, даже не отрываясь толком от губ друг друга. Сил больше не осталось терпеть и я взяла всё в свои руки, пытаясь потянуть его на кровать. И удалось. Мы свалились на мягкие простыни. Он на секунду сжал моё лицо, забирая последний жадный поцелуй, и вдруг вся приятная боль внизу живота разлилась по телу тёплой волной. Она отдалась в ушах звуками курантов, щелчком пробки от шампанского и счастливыми криками друзей. Тёма оказался внутри и тут же остановился, пытаясь поймать мой мечущийся взгляд. Но смотреть ему в глаза было невыносимо больно. Это была самая настоящая физическая боль, вызванная жутким перевозбуждением, которое проходило с каждым новым толчком. Руки впивались то в постель, то в кожу, не зная куда себя деть. Но самым сложным было сохранять тишину. И делать это было непросто не только мне. Мы оба старались создавать, как можно меньше шума, и всё равно между тяжёлыми вздохами то и дело проскакивали едва уловимые стоны. Темп уже достиг своего пика, и я ощущала, как зубы впиваются в чувствительую кожу на губах, превращая это действие не в сексуальные покусывания, а в настоящие укусы, которые тут же залечивались мягкими прикосновениями. Я уже поддаюсь всем движениям, изгибаясь, как чёртова змея, пока Тёма дышит через раз. Зрачки скачут под опущенными веками, а мы вместе стремительно приближаемся к апогею.       Тело пронзает долгожданная судорога, и я блаженно закрываю глаза, чувствуя абсолютную пустоту и лёгкость внутри. Матрас справа от меня прогибается под весом, а дыхание постепенно становится ровным. Я про себя считаю стуки его сердца. Глаза открыть после такого безумно тяжело, но всё-таки приходится заставить себя это сделать, ибо в соседней комнате нас до сих пор ждут. Пару минут мы одеваемся, пряча взгляд, как идиоты и понимаем, что неплохо было бы сходить в душ, но не можем позволить себе такую роскошь. — Может притворимся, что уснули? — заманчиво спросил Тёма, аккуратно убирая выбившуюся прядь волос за моё ухо. — Ну да, тогда-то точно никто ничего не заподозрит. Пошли за посудой и случайно…уснули. Очень правдоподобно.       Ещё некоторое время пришлось потратить на совещания, чтобы придумать причину того, почему мы здесь уже полчаса зависаем. И в итоге, сошлись на более менее правдивой версии — мы разговаривали. Вот как бы нуждались в разговоре и замечательно проговорили. Звучит, как бред, но лучше, чем: «да мы просто под куранты трахались, ребята, ничего особенного». Ну что же. Вдох-выдох, открываем двери.       Мы не успели выйти, как сразу приковали к себе кучу внимания. Давид тут же поднялся на ноги и побежал доставать фейерверки со словами «неужели дождались», а остальные недоверчиво выслушали наше оправдание и криво улыбнулись, индивидуально решив, верить этому или нет. И мы уже даже начали надевать куртки, чтобы идти запускать фейерверки, как вдруг послышался звонок в дверь. — Какого чёрта… — Артём заметно насторожился и медленно подошёл ближе заглядывая, а глазок. Все в доме замерли на месте, когда послышался щелчок замка. — Здравствуйте, доставка цветов, — сказал в дюбель пьяный парень с букетом шикарных лилий. — В 0:30 первого января? Чувак, тебе заняться нечем? — Тёма попытался забрать букет, но курьер не отдал. — За такие бабки, парень, я бы и в 00 прибежал, — радостно ответил он, проведя у него перед лицом значительным количеством разноцветных купюр, — А цветочки для Екатерины Инсомовой, есть тут такая? Я сделала неуверенный шаг вперёд, забирая букет с бумажкой, и расписавшись на каком-то непонятном листке. — Ну, — Тёма недовольно скрестил руки на груди, как только закрыл двери за доставщиком — От кого этот неудавшийся букет? — От Егора, — с улыбкой ответила я, посмотрев на короткую записку: «Мы помирились. Тёмыч не врал, ты просто чудо. Удачи вам», — они с Настей помирились. Все вокруг одобрительно загудели. — Два-ноль-один-девять, — вставил Федя, — всё дерьмо реально! Бокалы с шампанским устремились к потолку.