***
ELLA POV***
«Long as the day in the summer time Deep as the wine dark sea I'll keep your heart with mine. Till you come to me. Так же долго, как день длится летом, На глубине багровых вод морских, Я сердце сохраню твоё с моим, Пока ты не вернёшься ко мне.» * Благодаря, если можно так сказать, новорожденной подруге Эдварда, Бри, у меня проявился талант, которому все вампиры хлопали в ладоши и радовались. Оказалось, что я обладаю редким даром, в вампирской среде называемым «щит». Можно было бы радоваться и мне. Но не в случае с Джаспером, который хочет довести до совершенства все, что касается меня. И с его братом, другом, с его капитаном Питером, который рад помогать Джасперу. И с женой Питера, Шарлоттой, которая делает все (ну почти все), что скажет Питер. Мои последние дни превратились в школу выживания. Питер, проходя мимо меня, мог кинуть книгу мне в голову, спасибо, что делал это как человек, а я должна вовремя среагировать и выставить щит, чтобы книга не задела меня. Тот же Питер мог вызвать на спарринг Шарлотту, и я должна была ее защищать, иначе за каждый новый шрам Шарлотта заставляла меня сопровождать ее в безумном шопинге. Чтобы никому не было обидно, я научилась разделять щит и укрывать им Питера и Шарлотту по отдельности. На первых тренировках у меня ничего не получалось, без адреналина, без стрессовой ситуации я не могла выставить защиту. Особенно когда Джаспер «нападал» на меня, я чувствовала его давление, когда он брал командование в качестве майора, но кроме желания подчиниться, у меня возникало еще одно — отдаться ему. Джаспер получал мои эмоции, хмурился, психовал, но не мог добиться того, чтобы я выставляла щит против него. Возможно это тот случай истинных напарников, когда ни один из них не может навредить другому. Джаспер сознался, что когда я под щитом, он в любом случае чувствует меня, гораздо слабее, но мои эмоции проникают к нему. Других вампиров, а мы тренировались только с Питером и Шарлоттой, он не «видел», не ощущал. Джаспер объяснил, что мы с ним совершили древний ритуал обмена яда и крови, я помню этот день, когда мой напарник преподнес мне кольцо вечности, и я предложила ему попробовать мою кровь в вине. Он тогда стал совершенно серьезным, мне кажется, Джаспер до сих пор думает, что я какая-нибудь ведьма. Затем за дело взялся Питер, он вместе с Джаспером тренировал новорожденных и имел огромный опыт в спаррингах. Питер не жалел меня. В моменты его нападений у меня стало получаться выставлять щит в виде тонких микроскопических прозрачных пластинок из графена, я представляла свою защиту как сетку, она соответствовала кристаллической решетке атомов углерода. Очень прочная, непробиваемая, устойчивая к перепаду температур. Питер собирался сжечь свою руку, если я не защищу его, черт! Я тогда так разозлилась на этого придурка, ведь я у меня могло не получиться, я он действительно сунул руку в костер; мой щит швырнул его куда-то в лес. После этой тренировки я не могла восстановиться, меня трясло. Я люблю Питера и Шарлотту как родную семью, и я переживала, что могла ошибиться и не успеть закрыть щитом руку капитана. Джаспер оторвал Питеру эту руку, сказав, что раз он ее хотел сжечь, то она ему без надобности. Когда я успокоилась, то попросила Джаспера вернуть капитану конечность, а то он выглядел как побитый щенок. Наши тренировки продолжались только в присутствии Джаспера. Он контролировал весь процесс и когда на спарринг выходили Питер с Шарлоттой, то комментировал мне их основные движение, из-за вампирской скорости я не видела все моменты боя. Сейчас Джаспер и Питер отправились в Техас, они сказали, что задержатся на пару дней. Мы с Шарлоттой остались в Форксе, у меня накопились долги по школьным тестам. Я практически целые дни проводила в школе, сдавая то одну то другую контрольную. Своих одноклассников я видела только во время ланча. Они мне по секрету рассказали, что Каллены тоже редко появляются в школе, что обычно приходят Эммет и Розали. Джессика знала последние сплетни про Элис, о том, что ее отправили на лечение в Европу, про Эдварда, что у него появилась новая подружка и он забросил учебу, но не стал переходить на домашнее обучение, а взял академический отпуск. Про Джаспера все молчали, ожидая, что я расскажу что-нибудь. Но меня всегда спасала Анжела, переводя разговор на покупки или на мальчиков из Ла-Пуш. Я помнила этих вонючих мальчиков-оборотней, и не понимала, как они могут нравятся. Грубые, наглые, с псиным запахом. Я передернула плечами, вспоминая что естественные враги вампиров — оборотни, и что я скорее всего отношусь к индейцам-оборотням как «недообращенная» вампирша. Шарлотта обычно встречала меня около школы, она любила демонстрировать свой огромный Ford F-650, возбуждая у моих одноклассников странные желания. Многие спрашивали про нее и ее машину, не знаю, что мальчики хотели больше — поцеловать Шарлотту или посидеть в ее внедорожнике. Я думаю, что Ford выиграл бы. «Now that the time has come Soon gone is the day There upon some distant shore You'll hear me say Теперь, когда уж близок срок И день к закату клонится, Там, на далеких берегах Услышь мой зов.» Моя мама путешествовала с Филом по стране и мы перешли на общение по электронной почте, я никак не могла поймать ее. Поэтому ее телефонный звонок поздней ночью напугал меня. С мамой и Филом все было в порядке. Но родственники моего биологического отца разыскали маму, чтобы сообщить ей, что он умер около месяца назад и так как моя бабушка умерла давно, то самым близким родственником и наследником оказалась я. От отца остался старый дом в родной деревне моей бабушки. Мама грустно пошутила, что кроме красивых сине-зеленых глаз и подвески из красного золота, он оставил дочке старый деревенский дом. Я не знала, что делать. Уверена, что в Россию сейчас я не поеду. Нужен ли мне этот дом в заброшенной деревне? Я поблагодарила маму, что не скрыла от меня информацию. Она успокоила, что у меня есть один год для принятия решения о вступлении в наследство и что она перешлет мне документы. Черт! Я поняла, как мне нужен Джаспер. Он мне просто необходим с его спокойствием, с его холодным разумом. Я зарычала. Шарлотта обеспокоенно посмотрела на меня, уверена, она слышала весь разговор с моей мамой и я благодарна вампирше, что она не лезла с соболезнованиями и вопросами. Мама сказала, что есть время. Я не буду сейчас психовать, не буду дергать Джаспера по телефону, уверена, он примчится сразу же как услышит беспокойство в моем голосе, я спокойно подожду, когда он с Питером вернется из Техаса. «And in the night when our dreams are still Or when the wind calls free I'll keep your heart with mine Till you come to me А в ночи, когда покойно мы в забвении спим Или когда ветер говорит о свободе, Я сердце сохраню твоё с моим, Пока ты не вернёшься ко мне.» В один из дней Шарлотта мне сказала, что получила ответ из российского архива. Я не ожидала, что так быстро поднимут документы. Трясущимися руками я открыла электронную почту. Сухим канцелярским языком нам сообщали, что Эрмгард Лебедь (в девичестве Гарденберг) 1925 года рождения прибыла в СССР в качестве сопровождающей медсестры офицера Советской Армии Ю.Лебедя в ноябре 1945 года. В марте 1946 года у нее родилась дочь Эмма Лебедь. Мы с Шарлоттой посчитали, что Эрмгард уехала из Германии уже на 4-5 месяце беременности. Через два года после рождения дочери начались судебные слушания против немецких шпионов и Эрмгард обвинили в пособничестве фашистам. Нам прислали отсканированные страницы ее дела: допросы, допросы, допросы. А все началось с письма соседки по коммунальной квартире в Москве, в те времена очень многие сживали со света своих соседей ради дополнительной жилплощади. На допрос приглашали и ее мужа, Юрия Лебедя, где ему предложили отказаться от жены и забрав ребенка, уехать на поселение. Мне кажется, ради спасения дочери, мужчина поступил правильно. Он не смог бы облегчить участь своей жены, скорее всего сам попал бы в лагеря, а дочку отправили бы в детдом. У меня лились слезы. Шарлотта не могла плакать, но ее глаза были наполнены ядом. На последних страницах были фотографии Эрмгард, ее снимки из берлинского госпиталя; одна фотография, видимо сделанная официально, где немка сидит рядом с мужчиной в советской форме. У женщины красовалась брошь в виде лебедя, который поднимает оба крыла, образуя букву «V». Мы с Шарлоттой решили, что это та самая брошь, которую ей подарил муж Юрий. Еще одна фотография с маленькой девочкой, ей примерно полтора года. Эрмгард выглядит уставшей, но она улыбается. И последняя фотография, женщина носила платок, и арестантскую робу; осунувшаяся, сильно похудевшая и постаревшая, с напуганными глазами. За год допросов она превратилась в зомби. Эрмгард ждали лагеря. Есть приписка, что она даже не доехала до места назначения. Ее расстреляли за попытку к бегству. Это так страшно! Про Ю.Лебедя и его дочку Эмму написано, что их лишили московской прописки, выселили из комнаты. Офицера Ю.Лебедя лишили званий и наград за связь с немецкой женщиной, его не успели обвинить в предательстве, так как он уехал на Поволжье, а его жену расстреляли. Сохранились его последние фотографии с дочкой, они сделаны в Москве, видимо Юрий прощался с родным городом. Девочке примерно три года и у нее на голове вместо бантика была заколка, сделанная из броши ее матери. Лебедь, который поднимает крылья. Следы отца и дочери Лебедь пропадают. Может нам поможет имя девочки, Эмма, довольно редкое для российской глубинки. Шарлотта засела за поиск в социальных сетях. Она пыталась использовать детскую фотографию Эммы, но не получалось из нее изображение взрослой женщины. Тогда мы стали искать изображения по броши/заколке… сотни фотографий. Черт! Мы никогда так не найдем! Шарлотта ограничила поиск только по российским сайтам, затем сузила до поиска по регионам. Я нервничала, у меня было ощущение, что есть секрет в этом лебеде из брошки. Я оставила Шарлотту за компьютером и спустилась на кухню. Помещение сияло идеальной чистотой. Я еще раз похвалила вампиршу за помощь по хозяйству. Она прокричала мне, что всегда пожалуйста. Я заварила себе крепкий чай и добавила немного коньяка. Подумала… и нагрела на паровой бане пакет с донорской кровью, после появления Бри в нашей жизни, Карлайл привез мне специальный холодильник и раз в неделю менял запасы. Если вдруг новорожденная снова сбежит в поисках Джаспера, моего напарника. Я насмехалась над Джаспером — тяжело быть богом! Теплую кровь налила в высокий бокал и разбавила коньяком. Надеюсь, Шарлотте понравится. «Long as the day in the summer time Deep as the wine dark sea I'll keep your heart with mine. Till you come to me Так же долго, как день длится летом, На глубине багровых вод морских, Я сердце сохраню твоё с моим, Пока ты не вернёшься ко мне.» Мы потягивали наши напитки, доливая каждый раз из коньячной бутылки. Шарлотта как ни в чем не бывало стучала по клавиатуре, а меня уже клонило в сон. Я стояла в центре какого-то поля, я помнила это поле, оно находилось за огородами бабушки Эммы, моя мама никогда не ходила туда. Мама привозила продукты, лекарства, даже после развода она поддерживала связь с бабушкой. Мои настоящие воспоминания переплетались со сновидениями. Бабушка Эмма всегда любила меня, и во сне она предупреждала, чтобы я не ходила в лес. «Почему, бабушка?» Она не отвечает, а только кивает, дескать, смотри сама. Из леса доносится шум, лязг, звуки металла, я ничего не вижу. Мое любопытство тянет меня к опушке. Быстрые тени, куски плоти, которая отрываясь, звучит как скрежет металла. Вампиры. Почему они не выбегают из леса? Я зову Джаспера, Питера, Шарлотту… Никто из них не отзывается, но я же вижу тень, кто-то на вампирской скорости бегает по лесу. Я подхожу еще ближе, все, кого я назвала стоят без движения как парализованные. А незнакомый мне вампир с красными глазами отрывает части тел. Я кричу имя моего напарника, но Джаспер выглядит мраморной скульптурой. Я не знаю, что делать. Красноглазый вампир бежит на меня и я закрываюсь от него руками. Я же щит! Черт! Элла, вспоминай свои тренировки! Питер так часто повторял, что движения нужно довести до автоматизма. Мне надо укрыть под щитом Джаспера, Питера, Шарлотту, за ними я вижу здорового вампира, кажется его звали Феликс, его тоже под колпак, еще Эммет. У меня не получается разделить щит больше чем на четыре части и Эммета с Феликсом укрываю вместе, в одном шаре. Незнакомый вампир теперь не может достать тех, кто под моей защитой. Он бежит снова ко мне и пытается напугать меня. Я непроизвольно дергаюсь и в этот момент ослабевают стены моего щита около Феликса. Я не успеваю укрыть его, на него нападает черноволосая вампирша и разрывает его на куски. Сновидение меняется на другое. Моя бабушка Эмма снова зовет меня, она приглашает к себе в дом. И пока мы с ней подходим к входной двери, бабушка молодеет на глазах, она становится взрослой женщиной, молодой женщиной, юной девушкой, девочкой… берет меня за руку и заводит в дом. Она показывает на свою шкатулку, где хранятся старые письма, какие-то драгоценности. И на дне шкатулки лежит заколка для волос. Девочка просит, чтобы я заплела ей косы и красиво заколола. Я расчесываю ее, заплетаю, а когда беру заколку, то роняю ее на пол. Это лебедь с поднятыми крыльями, которые образуют латинскую букву «V». Когда заколка падает, то голова лебедя отламывается, остаются только крылья. Девочка снова растет и вот она уже моя бабушка, которую я помню. Она прощается со мной. «There like a bird I'd fly High through the air Reaching for the sun's full rays Only to find you there Словно птица взлечу я тогда, Ввысь, сквозь потоки, К солнцу лучам устремясь, Только лишь чтобы отыскать тебя.» Я резко открыла глаза и первым делом потянулась к моей подвеске; всегда, когда мне страшно, я неосознанно проверяю, на месте ли подарок моего отца (или все-таки бабушки?). Шарлотта повернулась ко мне: — Хорошо, что ты проснулась, ты так ворочалась во сне! Плохой сон? — Хм… Не плохой и не страшный, но мне как-то не по себе, — я встала с кровати. — Я кажется нашла деревню, где вроде бы жила девочка с заколкой в виде лебедя… Я перебила Шарлотту. Если мой сон что-нибудь значит, то моя бабушка могла сломать эту заколку, и от лебедя остались только крылья… Я теребила свою подвеску и назвала деревню моей бабушки Эммы — Белозерье, недалеко от речки Сура. Глаза Шарлотты замерли на мне: — Ты знала? Как? — Это деревня моей бабушки, куда уехал мой родной отец… — Эрнест? Его звали так? — Шарлотта прыгала на месте. — Да, я Элла Эрнестовна. — Это ты!!! Я знала! Знала! Это ты!!! — вампирша визжала как пятилетняя девочка. Сказать, что я была в шоковом состоянии, не сказать ничего. — Как ты все обнаружила? — неужели Шарлотта раскопала все в интернете. — Я спросила в социальных сетях, видел ли кто-нибудь в 1950-х девочку Эмму с заколкой в виде лебедя, она жила одна с отцом Юрием в деревне на Поволжье. Нам повезло, что из архива прислали старые фотографии и я делала рассылку Юрия Лебедя с дочкой Эммой. На заколку может и обратят внимание, но не так сильно, как на одинокого мужчину после войны. Шарлотта прекрасно понимала реалии послевоенной России. А ведь и правда, мужчина, который прошел войну, приехал из Москвы в глухую деревню, один с дочкой, будет привлекать внимание. Вампирша сказала, что получила много ответов об одиноких бывших офицеров, вроде похожих на фото. — Уже под утро, когда ты стала очень беспокойно спать, мне написала одна женщина, что в детстве она жила в Белозерье и очень завидовала одной девочке, имя которой она не помнит, но помнит ее заколку для волос в виде лебедя. Даже хотела снять с ее головы, они подрались, и сломали заколку. Шарлотта вздохнула. — Я стала целенаправленно искать информацию по этой деревне, но сейчас она почти пустует, осталось только несколько домов. Потом сделала другую рассылку, фотографию Юрия Лебедя и описала, что он возможно приехал из Москвы в Белозерье. Опускаю все подробности, мне пришлось читать много ссылок. Ю.Лебедь в 1960-х уже не значился в списках переселенцев. Я сначала обрадовалась, может ему разрешили вернуться в столицу. Но нет, стояла метка, что его просто нет в поселении. — Как нет? Умер? — Я тоже так подумала, но потом вернулась на сайт архива нквд, раз Ю.Лебедь проходил как свидетель по делу своей жены Эрмгард, то должны были контролировать его и после переезда из Москвы. Ты представляешь! Раз в полгода отправлялись отчеты о том, что Ю.Лебедь пребывает в месте номер (не писали название деревни, а только кодировку). И последняя запись гласит, что его вовлекли в пьяную драку и убили. Виновных конечно же не нашли. — А Эмма? В 1960-х она была подростком. Что с ней? — Эмма работала в колхозе, и она возможно поменяла фамилию, когда получала паспорт, так как Лебедева немного отличается от фамилии ее родителей, может ее преследовали, может она боялась, что ее убьют как и отца и мать. Нет никаких данных, что она вышла замуж. Я нашла, что в областной больнице в 1971 году Эмма Лебедева родила Эрнеста. Я не знала, что сказать и схватилась за подвеску. Шарлотта внимательно проследила за моей рукой. — Можно я посмотрю? Я почти никогда не снимала цепочку с украшением, дрожащими руками расстегнула застежку. Вампирские глаза намного острее человеческих, но даже я понимала, что эта буква «Л» не всегда была такой. Я думала, что ее неровная поверхность осталась от каких-то узоров, которые стерлись со временем. Шарлотта перевернула подвеску: — Смотри, это не буква «Л», видишь, вот тут, где наклепали застежку, есть неровность, это шея лебедя, сравни с фотографией броши… А бриллианты тоже новые, их наверное добавили, когда переделывали сломанную заколку в другое украшение. «Now that the time has come Soon gone is the day There upon some distant shore You'll hear me say Теперь, когда уж близок срок И день к закату клонится, Там, на далеких берегах Услышь мой зов.» Шарлотта смотрела на меня с доброй улыбкой. Я… я… потомок Элеанор… невесты Джаспера в его человеческой жизни? Мне стало как-то нехорошо от такого количества информации. Голова закружилась и подступила тошнота. Я стала часто дышать, но все равно потеряла сознание. «Long as the day in the summer time Deep as the wine dark sea I'll keep your heart with mine. Till you come to me. Так же долго, как день длится летом, На глубине багровых вод морских, Я сердце сохраню твоё с моим, Пока ты не вернёшься ко мне.» — Эл, иди ко мне! — звонкий молодой голос звал меня. Я оглянулась, и мое сердце затрепыхало. Я побежала к «нашему» дереву и остановилась. Черт! ноги царапает сухая трава. Почему я с голыми ногами? В длинной юбке? Пока я рассматривала свое платье, он снова позвал: — Эл, тебя увидят! Давай скорей! Он стоял, прислонившись к нашему дереву, в серой военной форме армии Конфедерации, в руках держал широкополую шляпу. Мой жених красив, а в форме выглядел таким мужественным, взрослым. Я была безумно влюблена. Мы договорились с ним попрощаться под нашим деревом, а меня задержали домашние, и я должна бежать, чтобы успеть. Фууух! Я почти прыгаю к нему на руки! Его глаза смеются, солнце светит прямо на его лицо, он щурится, обнимает и кружит меня. Грубое сукно его военной формы трется о мои руки, но я все равно крепко прижимаюсь к нему. Его светло-медовые локоны падают ему на лицо. В его голубых глазах блестят капли яшмы, на солнце меняя цвет от зеленого до золотого. Я люблю его. — Darling! Я еле сбежала! — я наконец выдыхаю. — Darlin´… — его глубокий акцент всегда волновал меня. Я боюсь, что моя мать увидит меня, она очень строга. Она считает, что мне нужен жених из нашего окружения. Но я уже влюблена. И считаю себя его невестой, хотя мы еще не обручены. Он хочет заработать денег. Солдату пехотинцу сейчас платят почти 20 долларов**. А мой жених идет служить в кавалерию, ему будут платить больше. Но я не хочу, чтобы он уходил на войну ради денег, я уже говорила ему, что готова сбежать из дома. Но он только качает головой, дескать мужчина должен обеспечить свою семью и должен ее защищать. Я знаю, что он, как и мой брат Стивен, идет воевать против Севера по собственной воле, чтобы защитить наши бедные земли, наши семьи. Не могу остановиться и протягиваю руку к его теплой щеке, он закрывает глаза и трется о мою ладонь. Мне стыдно, что на моих руках мозоли от домашней работы, но он их не замечает, только шепчет, чтобы я ждала его. Я сама тянусь к его губам. Я знаю, что мы не обручены, но он сегодня уходит в поход, и я хочу последние часы провести с ним наедине. Я совсем не умею целоваться. Его теплые губы покрывают мои, это так удивительно! Я прижалась к его груди и даже через слои одежды почувствовала как быстро бьется его сердце. Вокруг нас летало сильное напряжение. — Я люблю тебя, я буду ждать тебя… — Я люблю тебя, я вернусь… Слова признания мы произнесли как клятвы. Я хочу, чтобы он не выпускал меня из своих рук, и я тяну его к опушке, где привязана его лошадь. Под тенью леса я чувствую себя более уверенной, поэтому крепко обнимаю его. Мое тело нагрелось и щеки начали гореть. Он смотрел на меня с небольшой улыбкой, и нервно провел по своим волосам. — Ты уверена? — его хриплый голос заставлял меня нервничать еще больше. Он знал, чего я хочу. Он всегда знал о моих желаниях. — Я хочу быть твоей, — я прошептала, сама того не ожидая. В ответ я получила глубокий, головокружительный поцелуй. Он знал, что делал. Чтобы он не останавливался, я потянулась к его форме. Он как всегда понял, чего я хочу, и снял военный мундир и расстелил его на траве. Мое сердце было готово выпрыгнуть. — Мэм, могу ли я помочь? — ох, этот техасский акцент. Мои колени задрожали и я почти обмякла в его руках. Мы присели на его мундир и я почувствовала, как ослаб мой корсет. Я была рада, что сегодня надела простое хлопковое темное платье, оно не испачкается на траве. Ни чулки, ни нижние юбки летом я не носила. В работе по хозяйству они мешали и только лишний раз пачкались. — Ты поможешь мне одеться, — мой голос дрожал. Я впилась зубами в нижнюю губу, и увидела, как потемнели его глаза. Он усмехнулся и кивнул. Его сильные руки быстро освободили меня от частей одежды, он прекрасно справлялся с женским платьем. Я приревновала его к прежним женщинам. Сколько их было до меня? Сколько девушек также резко вдохнуло, когда он целовал их? Должно быть, он почувствовал мое беспокойство: — Darlin´, я люблю тебя всем сердцем. Он провел по моим волосам: — Ты хочешь?.. Я кивнула. Неважно, сколько их было до меня. Важно, что сейчас он со мной. — Я хочу, чтобы ты тоже снял одежду. Он криво усмехнулся. Oh My God! Его мускулистое загорелое тело! Я знала, что у него красивая фигура, я всегда любовалась, когда он сидел на лошади. Но я впервые видела его обнаженным! Он стоял на коленях передо мной и шептал: — Ты такая красивая, я так люблю тебя darlin´… Его горячие руки пробежали по моему телу, в горле пересохло, мое сердце колотилось, и кажется я уже была вся красная от желания и смущения. Я никогда не видела голого мужчину, и чувствовала себя немного неловко. Я прикрыла глаза, отдаваясь ощущениям. Его руки гладили мою грудь, опускаясь до живота и шли еще ниже. Я глубоко вздохнула: — Не останавливайся. Он вытянулся надо мной и мое тело прижалось к горячему твердому мужскому. Его губы целовали мое лицо, и остановились напротив моих губ. Я приоткрыла рот и жадно втянула его язык. Я повторяла себе, что через несколько часов он уйдет в поход, никто не знал, сколько продлится война, но все знали, что на войне убивают. Я издала хныкание. А вдруг я его никогда не увижу, вдруг его убьют. Слезы брызнули из глаз. Он успокоил меня: — Я вернусь, я обещаю. Только жди меня. Он всегда знал, что я чувствую. В моем животе образовался узел и мои бедра сами раздвинулись. Я чувствовала, что он крупный мужчина, неужели я смогу принять такого огромного? От моего движения бедрами он застонал, а затем его губы оказались на моей груди, он взял мой левый сосок в рот, обвил языком и прикусил и заставил меня вскрикнуть. Он процеловал свой путь от моей шеи и ниже пупка, каждый раз смотря мне в глаза, словно спрашивая разрешения. Я только кивала, стонала и судорожно дышала, потеряв дар речи. Он начал целовать свой путь вниз, медленно, нежно прижался губой к моему центру. Святая Мария! Иисус! Мне никогда не было так хорошо! Его губы были такими мягкими, а язык — таким нежным, осторожным, горячим. Это… прекрасно! Я никогда не чувствовала большего желания, чем сейчас. Пока его язык продолжал мягко двигаться вокруг моей чувствительной точки, он взял два пальца и погрузил их в мое лоно! Боже мой! Darling! Я дрожала от желания, удовольствия, с каждой секундой становясь все влажнее. Когда он добавил третий палец, я закричала от сладких ощущений. Он не переставал сосать и лизать меня. Я хныкала и стонала, потом схватила его за локоны и потянула к себе, он поднес свои губы к моим и я почувствовала запретный вкус, это мои соки. Я застонала от желания. Я хотела больше. Я интуитивно двигала бедрами. Я ощущала внутренней частью бедра как его желание пульсировало. Я хотела доставить такое же удовольствие и ему. И незаметно оказалась сверху. Я целовала его шею, ключицы, спускаясь ниже и ниже. Я гладила его крепкое накаченное тело и мои руки дошли до полоски волос, сбегающей от пупка вниз, словно дорожка, ведущая к его секрету. — Darlin´… — прохрипел-прорычал мой мужчина. Он на секунду остановил мои руки, смотря мне в глаза. Но я была уверена, что хочу этого. Огромный, пульсирующий, я не могла взять его полностью. Я совсем не умела ласкать его. Я никогда не делала этого раньше. Я подняла глаза, пытаясь понять, правильно ли поступаю, но он откинулся, тяжело дыша и закрыл глаза и стонал, произнося те же молитвы тем же святым как и я минуту назад. Я взяла его как можно больше, посасывая во рту, играя языком, поглаживая руками ствол. — Ты такая горячая, — он шептал, — мне нужно быть в тебе. Сейчас! Я выпустила его изо рта с глубоким вздохом и оставила поцелуи на всей длине. Затем он встал на колени у моих раздвинутых бедер. Мне было совершенно не стыдно. Мне даже нравилось, как он смотрел, склонив голову. Он облизнулся будто хотел съесть меня. Затем он медленно приблизился к моему центру и я почувствовала как меня бьет дрожь от ожидания, нетерпения, возбуждения. — Darlin´, — он прорычал, — люблю тебя. Я ответила ему стоном, мой язык не слушался меня. Он осторожно вошел в мое девственное лоно. Легкое жжение горело в течение нескольких минут, и я изо всех сил старалась не показывать, но с ним я не могла прятать свои эмоции. Он понял. Как всегда он знал, что я чувствую. Он стал посасывать мою шею и медленно двигаться во мне. Вскоре легкая боль перешла в удовольствие и я застонала. Он шептал сладкие слова. Ничто не сравнится с этим чувством — быть единым со своим любимым, отдаваться ему, брать его. Он вынул себя и снова ударил обратно. Это… восхитительно… ощущать его внутри себя! Святой Иисус! Боже мой! Мне было так сладко чувствовать, какой он массивный, пульсирующий. Как мы подходим друг другу. Медленные нежные движения сменились более сильными. Его глаза следили за моим лицом. Я приподняла бедра вверх, желая получить его еще больше, еще глубже. Он понял меня без слов и вонзился жестко, сильно, грубо. Мне нравилось, когда он был таким… диким. Я не сдерживала свои крики. — Да, darling!.. еще… больше… еще… Иисус! Святая Мария! Я любила каждую секунду этого. Я хотела запомнить каждый момент. Его глаза были почти черные, губы сжались в тонкую полоску, светлые волосы растрепались и падали ему на лицо, по лбу бежала капла пота и мускулы на руках перекатывались, удерживая его вес надо мной. — Oh My God! — вырвалось из моей груди. Он усмехнулся: — Я не бог, но я постараюсь довести тебя до божественных чувств. Его толчки усилились и с каждым жестким, быстрым толчком я становилась все ближе и ближе к падению с края. Он приподнял мои бедра, попадая в меня под другим углом, еще глубже, еще сильнее, еще слаще. Мы стонали в унисон. Так хорошо, так удивительно. С каждым толчком мое тело становилось жарче и сжималось вокруг него. Его движения стали еще быстрее, а потом это случилось. Как взрыв. Как сотни молний. Я кажется видела звезды на дневном небе. От переполнявших меня эмоций я заплакала. Мы лежали обнаженные в лесу на его брошенном мундире, и я никогда не была так счастлива как сейчас. — Эл, my darlin´, я люблю тебя, я обязательно вернусь к тебе. — Джасс, darling, я люблю тебя, я буду ждать тебя. — Я вернусь к тебе, я найду тебя… — Я буду ждать… «There like a bird I'd fly High through the air Reaching for the sun's full rays Only to find you there Словно птица взлечу я тогда, Ввысь, сквозь потоки, К солнцу лучам устремясь, Только лишь чтобы отыскать тебя. And in the night when our dreams are still Or when the wind calls free I'll keep your heart with mine Till you come to me А в ночи, когда покойно мы в забвении спим Или когда ветер говорит о свободе, Я сердце сохраню твоё с моим, Пока ты не вернёшься ко мне.» — Элла, детка, очнись! Меня сжимали холодные пальцы и женский голос требовательно говорил «Очнись, просыпайся, очнись…» Черт! Как же болит голова. Блядь, Шарлотта, не ори! Вампирша была бледнее обычного, если вампиры вообще бледнеют. — Звонил майор, — тихо произнесла Шарлотта, — он хотел поговорить с тобой, но я не могла привести тебя в чувство. Что случилось? — Я потеряла сознание? — Элла, но сознание таааак не теряют! — вампирша смотрела на меня словно хотела наказать за непристойное поведение. — Я что, ругалась матом? — Если бы! Ты стонала и извивалась… darlin´… darlin´… — копировала меня Шарлотта, — и откуда только такой произношение. — А что не так с моим английским? — Ты произносила некоторые слова так, как говорили в то время когда я была человеком, еще у тебя был тяжелый акцент, тягучие гласные как у южан и жесткость как у немецких переселенцев. Я покраснела, вспоминая горячие сцены с моим женихом. — Элла, детка, скоро примчится Джаспер, — Шарлотта была обеспокоена, — когда я не смогла тебя разбудить, то он сразу побежал в Форкс. Что мы будем делать со всей информацией? Вампирша ждала от меня ответа. Я думала, как преподнести Джасперу, как ему рассказать о наших поисках и самое главное — о результате. Черт! — Ты — пра-пра-пра-пра-внучка Элеанор, — произнесла Шарлотта — Эл, — я автоматически исправила. — Что значит Эл? — Джаспер называл ее «Эл». Вампирша не стала спорить, а только покачала головой: — В тебе течет ее кровь. Удивительно! Это просто невероятно! Элеанор уехала в Европу, чтобы через сотню… нет, через почти две сотни лет, ее прапрапраправнучка вернулась к ее жениху. Это волшебно! Он должен был найти тебя, вы так сильно связаны. Вы такая пара! Вы действительно родственные души. Я улыбнулась: — Джаспер обещал вернуться. Он сдержал слово. -------------------------- * Loreena Mckennitt «Penelope’s Song» Песня Пенелопы. Пенелопа — жена Одиссея, которая ждала мужа из походов и которая хитростью избавилась от настойчивых женихов, говоривших ей, что Одиссей за двадцать лет походов мог погибнуть; сказав, что выйдет замуж лишь когда соткет саван/покрвало. Однако ночью она распускала все, что сделала за день, и ткала несколько лет, в ожидании Одиссея… Now that the time has come Теперь, когда уж близок срок Soon gone is the day И день к закату клонится, There upon some distant shore Там, на далеких берегах You'll hear me say Услышь мой зов. Long as the day in the summer time Так же долго, как день длится летом, Deep as the wine dark sea На глубине багровых вод морских, I'll keep your heart with mine. Я сердце сохраню твоё с моим, Till you come to me. Пока ты не вернёшься ко мне. There like a bird I'd fly Словно птица взлечу я тогда, High through the air Ввысь, сквозь потоки, Reaching for the sun's full rays К солнцу лучам устремясь, Only to find you there Только лишь чтобы отыскать тебя. And in the night when our dreams are still А в ночи, когда покойно мы в забвении спим Or when the wind calls free Или когда ветер говорит о свободе, I'll keep your heart with mine Я сердце сохраню твоё с моим, Till you come to me Пока ты не вернёшься ко мне. Now that the time has come Теперь, когда уж близок срок Soon gone is the day И день к закату клонится, There upon some distant shore Там, на далеких берегах You'll hear me say Услышь мой зов. Long as the day in the summer time Так же долго, как день длится летом, Deep as the wine dark sea На глубине багровых вод морских, I'll keep your heart with mine. Я сердце сохраню твоё с моим, Till you come to me Пока ты не вернёшься ко мне. ** Речь идет о долларах КША, в первые годы Гражданской войны всем солдатам и офицерам платили довольствие, суммы реальные. Разброс примерно такой: рядовым до 50 долларов в 2 месяца, полковнику около 150-200 долларов в 2 месяца.