***
JASPER POV***
Мы с моей напарницей бездельничали в особняке в Неверстилле, недалеко от моего Клэтсоп-хауса, Элла сама попросила пожить в этом старом колониальном доме после того, как закончила свои тесты в старшей школе Форкса. Надеюсь, нам не придется возвращаться в это логово гормональных орущих подростков. Питер несколько раз в день докладывал о ходе строительства, мой капитан был взволнован предстоящей церемонией, но он не давал мне подробностей, пытаясь удивить меня. Его жена Шарлотта подготовила и отправила предварительные пригласительные билеты самым древним вампирам. Вечная жизнь для многих является залогом неторопливости, консервативности. Большинство древних, не считая Аро Волтури, предпочитают оставаться в своих замках и дворцах. Им для большого путешествия, многим ковенам придется перелетать через океан, чтобы оказаться в Штатах, нужна моральная подготовка, нужно понять, что некоторые изменения в вечном существовании не так уж и плохи. Я очень надеялся, что ковен Волтури, румынский шабаш, ирландцы, египтяне, азиатский ковен, русские вампиры, что все они примут приглашения. Я с нетерпением ждал дня брачной церемонии, Питер повторял, что может закончить строительство за сутки, но он предупредил, что в этом случае придется перестраивать купол. Ублюдок словно ждал чего-то, тянул время, он «знал дерьмо». Эммет и Розали уже потратили неделю на поиски амазонок, и я ждал их отчета, но пока эта безумная пара любовников молчала, я подозревал, что они нашли новые позы для своих нескончаемых сексуальных игр, и сейчас Эммет в обнаженном виде качается на какой-нибудь лиане. Тьфу, я отогнал образы голозадого Эммета, которые нарисовало мое воображение. Черт! Если они задержатся еще на один день, я сам отправлюсь за ними. Феликс отчитался, что в ближайшее время прибудет африканский ковен, а пока его напарница Леа обходит национальный лес Сэм Хьюстон в своем человеческом виде, если она примет облик волка, то ее могут почуять оборотни-квилеты. Ее сменяли Гаррет, Чарльз, Макенна. Питер и Шарлотта, когда отправлялись на охоту, тоже делали небольшой круг по лесу. В отчетах отсутствовало упоминание о незнакомом запахе вампира, я не верил, что Мария не отправила кого-то из новорожденных на разведку. На днях мне позвонил румынский вампир, он представился Драгошем, сказав, что Стефан и Владимир, лидеры румынских и восточноевропейских вампиров, мне передали важную вещь, необходимую для моей церемонии. Драгош привез старый деревянный ящик, черт, он выглядел как классический вампир из голливудских фильмов, в старомодном плаще, с безумными темно-красными глазами, длинные черные волосы были ниже плеч. Цвет его желто-серой кожи говорил о возрасте, Драгошу было намного больше лет, чем клану Волтури, я подумал о первых вампирах на земле, этот румын мог быть одним из них. Он передал свои поздравления с предстоящей церемонией и оставил ящик, прошептав «яд, кровь, смерть вампира». Черт, судя по запаху, в таком сундуке могли лежать части древнего вампира, дождевая вода, весенняя почва, конопля, древесный мох. Я решил открыть ящик в лесу, предварительно развел костер, подумав, что если из ящика выпрыгнет сумашедший вампир, то он прямиком отправится в огонь. Черт! Я был почти прав! Это был не древний вампир. А оружие, ценное оружие, выполненное из костей древних вампиров. Стефан и Владимир прислали древний церемониальный меч! Это был воистину шикарный подарок! Я помчался в особняк, чтобы поделиться новостью с моей напарницей. Я стоял на первом этаже и держал старинный меч, сделанный из костей древних вампиров, скрепленный их ядом и сплавом из титана и алмаза. Этот меч был способен отрубить голову вампира. Я позвал Эллу, она спустилась по лестнице и остановилась. Меня ударило таким тяжелым чувством похоти! Я ухмыльнулся, Элла стояла и смотрела на меня, держащего церемониальный вампирский меч. Ее глаза потемнели, щеки приобрели красный оттенок, грудь вздымалась от частого дыхания. Мой зверь мурлыкал, что нашей подруге мы нравимся, очень нравимся, когда мы особо опасные. — Джаспер, ты выглядешь как Бог Арес! — Элла подошла ко мне и впилась в мои губы. Я подумал, что надо почаще демонстрировать холодное оружие. — Какая красота! — это уже относилось к мечу, я даже приревновал. Я объяснил, что так как тело вампира настолько твердое, что обычным холодным оружием его не пробить, то в древности изготавливали мечи и кинжалы из костей вампиров. Это оружие служило для публичных казней вампиров, для церемоний. Иногда люди умудрялись выкрасть небольшой кинжал или нож и продавали как огромную ценность. Древние мечи хранились в подвалах Вольтерры, в личной коллекции Кайуса; некоторые кинжалы находились в египетских пирамидах, под присмотром Амуна и членов его ковена Кеби, Тиа и Бенджамина. Румыны конечно же обладали самой большой коллекцией, но я никак не ожидал от них такого щедрого подарка. — Он действительно может поранить вампира? — Элла была уверена в наших сверхвозможностях и в ее словах сквозило неверие, что какой-то меч может поранить кожу вампира. Я провел лезвием меча по своему предплечью. Блядь! Больно! Было действительно больно! Меч был обработан ядом древних вампиров, который шипел на моей ране, но и мой яд не был слабым, за это спасибо Марии и ее создателю из древних ацтеков. Мой яд вытек из раны и закапал на лезвие меча, я провел пальцем и яд впитался в мельчайшие поры, со стороны выглядело словно меч пьет мой яд. Это было волшебно! Элла как завороженная потянулась к лезвию, осторожно провела по нему, и вдруг отдернула руку. Она посмотрела на палец, на котором появилась маленькая царапина. Капля крови, накопившаяся на кончике пальца упала на меч, и оставила на рукоятке меча небольшое кровавое пятно. — Как метка, — прошептала моя напарница. — Яд, кровь, смерть вампира, — я повторил слова Драгоша. Осталась самая малость, убить какого-нибудь вампира церемониальным мечом. Меня отвлек звонок моего адвоката Монро Джексона, недавно я отправил ему чек с достаточно крупной суммой в качестве благодарности, мой юрист действительно хорошо поработал и благодаря его смекалке в купле-продаже недвижимости, нам — Уитлокам — принадлежит Сэм Хьюстоновский лес и граничащие с ним территории. На время церемонии частные земли будут закрыты для посещения. Адвокат после слов признательности спросил, когда нам будет удобно подъехать, чтобы оформить документы, связанные со смертью отца Эллы и с ее наследством. Так как подлинники документов находились у ее матери Ренаты, то она тоже должна была приехать. Мы договорились встретиться сегодня же. От Неверстилла до Сиэтла 165 миль, мы приедем через час. Элла говорила, что ее мама сейчас сопровождает Фила в поездке по Канаде, на этой неделе они будут в Ванкувере, оттуда до Сиэтла 143 мили, если Рената поедет одна, то она скорее всего потратит около 3 часов на дорогу. Я подумал, что еще не знаком с матерью моей подруги, я должен был спросить ее благословения перед проведением брачной церемонии. Я попросил Эллу связаться с матерью и решить, во сколько она сможет подъехать. Для поездки я выбрал черный матовый внедорожник Range Rover, который не будет сильно выделяться в «городе стройматериалов», так я называл Сиэтл; город хозяйственных магазинов. Нигде не видел такого количества мелкооптовых маркетов, словно вся Америка закупалась только в Сиэтле. Мы договорились встретиться с Ренатой в кафе «Espresso Vivace» напротив Публичной библиотеки Кэпитол Хилл Бранч. Элла и я выехали позже на два с половиной часа, после того как Рената сказала, что выехала на 99 трассу, но все равно приехали раньше. Всю дорогу Элла нервничала, я старался ее успокоить, но моя подруга закрылась в свой щит и мне было тяжело до нее достучаться. Я понимал, что на нее навалилось слишком много новостей — о смерти отца, о старом доме, о ее связи с моей человеческой невестой. Я боялся, что эта информация может омрачить нашу церемонию, я чувствовал какие-то сомнения вокруг моей напарницы. Но не знал, как ее успокоить; я старался посылать ей свою любовь, привязанность, верность. В «Espresso Vivace» Элла заказала молочные коктейли с разными добавками, для меня она выбрала красную вишню. Я молча сжал ее руку, моя подруга вздохнула. — Прости, но я нервничаю. — Я знаю, darling, — я ждал ее ответа. — Я совсем не помню отца, мне конечно жаль, что он умер, но я совсем ничего не чувствую. Когда мама мне сообщила о его смерти и о доме, который остался в Белозерье, я просто ничего не почувствовала. Как будто умер чужой человек. Элла уронила слезу. — Я хотела отказаться от дома, зачем он мне нужен в российской деревне, куда я и не собиралась ехать. Но потом мы с Шарлоттой нашли, что бабушка Эмма, моя бабушка, она являлась праправнучкой твоей человеческой невесты Элеанор, и я не хочу, чтобы кто-то разрушил этот дом. Возможно, в доме в Белозерье мы найдем какие-нибудь вещи, которые напомнят тебе твою человеческую жизнь? — Darling, — я поцеловал ее ладонь, — мы можем посмотреть этот дом, и если ты захочешь оставить его, то мы оформим все необходимые бумаги. Если у тебя нет желания посещать эту страну, этот дом, то мы можем отправить… хотя бы Питера с Шарлоттой? Я пытался немного развеселить Эллу. — Спасибо, Джаспер, — прошептала моя подруга, — но сейчас я не знаю, что делать. Я приобнял ее и оставил целомудренный поцелуй на ее шее. Белый мускус, амбра, пачули, пряная тубероза и миндаль; запах, напоминающий аромат моей Эллы, я уловил этот его в тот момент, когда открылась дверь в кафе. Удивительно, как похожи ароматы матери и дочери. Рената, мать Эллы, — невысокая стройная улыбчивая женщина; ее волосы были короче и светлее, чем у моей подруги; глаза — синее небо; абсолютно белая кожа, эти женщины не любили загорать? Я встал и помог Ренате снять пальто. — Мэм, разрешите представиться, майор Джаспер Уитлок, — мой южный акцент тек как патока. — Сэр, вы невероятны, — засияла Рената и присела, — миссис Дуаер, Рената Дуаер. Рената использовала фамилию второго мужа, она гордилась этим. Элла и Рената обнялись, они были действительно похожи. — Мам, как ты доехала? Мы рассчитывали, что ты приедешь намного раньше, — обеспокоенно спросила Элла. — Я же была в этом красивом длинном пальто! Черт побери! Оно такое неудобное! Я не ожидал услышать ругательства от такой женщины, но вспомнил, что ее второй муж — бейсболист, уверен, что она знает слова, страшнее, чем черт. — Мам, ну возьми тогда мою куртку, она тебе подойдет! — Элла вскочила и предложила померить Ренате свою аляску, — Тебе идет молодежный стиль! — Ты права, и на тренировки к Филу удобнее ходить, — Рената ухмыльнулась. Она действительно любила своего мужа. — Элла, Джаспер, вы такие красивые, я так рада, что моя девочка нашла друзей, я переживала, как моя девочка будет жить в таком маленьком городке; Элла, ты же хотела уехать, помнишь? Я тебе сказала потерпеть, хотя бы полгода, и видишь, как все наладилось… Рената говорила очень быстро, ее чувства — коктейль радостных эмоций, счастья, удивления; она уже любила меня как сына, несколько раз погладила по моим волосам, прокомментировав, что ей нравится моя прическа. Элла прорвалась сквозь ее поток, показав матери кольцо вечности и успокоив ее, что свадьбы пока не будет. Мне показалось, что страх бракосочетания у Эллы появился благодаря ее матери, которая отрицательно относится к молодым бракам, считая их недолговечными. — Да и в семье Лебедевых, по крови твоего отца, никто толком не жил в браке, два-три года и все. Либо развод, либо супруг или супруга умирали, — проворчала Рената. — Мам, а что с бабушкой Эммой? — мой напарница сжала мои пальцы. — Ну, что с бабушкой Эммой, — Рената передернула плечами, — сколько я ее звала в Питер, сколько раз я ей говорила, что даже после развода с ее сыном, она мне все равно как родная, что могла бы жить ближе к единственной внучке. Но нет. Заупрямилась, что никуда из Белозерья не поедет. Ее же родителей репрессировали, ее мать, немка, попала под послевоенную чистку, ее расстреляли. Отца выселили из столицы, потом все равно убили. А бабушка Эмма боялась выйти замуж, говорила, что у них какая-то грустная семейная история и ни у кого брак долго не длится. В общем, она родила сына, и жила с мужем гражданским браком, но тот бросил ее с ребенком и сбежал в Москву на заработки. Рената отхлебнула кофе и поменяла свое настроение на радостно-боевое: — А вы… что? как? — Рената обратилась ко мне, — Вот только не надо просить руки моей дочери и всякое такое, она большая девочка и может решить сама. Я склонил голову: — Мэм, но в любом случае разрешите сообщить, что я попросил Эллу, вашу дочь, прожить со мной вечность. — И я согласилась! — захихикала моя подруга. — Вы такие милые, — Рената почти плакала, — Джаспер, береги Эллу; она хоть и колючая внешне, но очень мягкая сердцем; дочка, не обижай Джаспера, такого южного джентльмена больше не найти. Офис моего адвоката размещался в том же районе Сиэтла, Кэпитол Хилл, поэтому мы направились пешком. Я оставил Эллу с матерью у него в офисе, и заглянул к Джексону в личный кабинет. Остались нерешенные вопросы, связанные с документами Эллы, после церемонии вечности ей понадобятся новый паспорт, водительское удостоверение, страховка; еще я хотел приобрести некоторые участки земли в Южной Америки и выбрать недвижимость в Европе. И самое важное, мой юрист давно не получал поощрения в виде моего яда, который берег его от болезней, сдерживал старение. Поэтому у Монро Джексона не было семьи, а состав адвокатской конторы он менял каждые пять-шесть лет. Я провел ногтем по запястью и капли яда выдавил в его стакан с виски. Джексон пил виски вместо кофе, видимо мой яд в его теле блокировал алкоголь и адвокат был абсолютно трезвым. Его запах смешивался с моим, как-то Питер пошутил, что я готовил своего двойника. Когда Элла и Рената закончили подписывать бумаги с адвокатами, меня позвал секретарь Джексона, пока я с ним беседовал, Эмма прислала мне сообщение, что ее мама должна уехать и она проводит ее до машины. Черт! Меня кольнуло неприятное чувство, тянущее ноющее чувство в области моего мертвого сердца. Я крикнул Джексону, чтобы он отправил папку с курьером, и выбежал на улицу. Я не знал, где Рената припарковалась, ароматы матери и дочери усиливали друг друга и я пошел по запаху, пока не столкнулся с Эллой, она возвращалась в адвокатскую контору. Я прижал ее к себе, я так боялся потерять ее! Через час мы были в Неверстилле, Элла решила приготовить себе ужин, не забывая подогреть мне донорскую кровь на паровой бане строго до температуры 96 °F, приговаривая себе под нос, что если сделать горячее, то разрушатся полезные вещества и витамины. Иногда Элла добавляла каплю бренди или коньяка. Себе она готовила оленину с кровью, все-таки мой яд, хоть и не в больших дозах, попадал в ее тело и изменял ее, Элла сама замечала, что ей все больше нравится полуприготовленное, вернее полусырое мясо. Наконец мне позвонил Эммет, он отчитался, что они с Розали возвращаются в Штаты, амазонки Зафрина, Сенна и Качири обещали присоединиться к охране во время проведения брачной церемонии, это была хорошая новость. Феликс доложил, что за последние 12 часов не произошло никаких изменений, ни он, ни Леа, ни Гаррет не обнаружили новых запахов. Пока я разговаривал с Феликсом, кто-то позвонил моей подруге, я чувствовал, как она занервничала, и поэтому оборвал Феликса. — Фил, мы с ней распрощались в центре Сиэтла, я сама проводила ее до машины… Элла хмурилась. Со слов Фила я понял, что ее мама все еще не вернулась в Канаду. Я попросил телефон. — Фил, здравствуйте, это Джаспер Уитлок, жених Эллы, — я постарался успокоить Фила, — Сегодня миссис Дуаер встречалась с моим адвокатом, и мы были в Сиэтле около трех часов, затем она уехала в Ванкувер. — Но она даже не пересекала границу! — мистер Дуаер был на взводе, — Я с ребятами из команды поехал встречать ее, мы же договорились! — Ее телефон? — Сначала просто не отвечал, а сейчас отключен. — Фил, я сейчас свяжусь с необходимыми людьми, как будут новости, сообщу вам. Мой телефон вибрировал, показывая сообщения от Питера. «Включи новости!», «Смотри местные новости штата Вашингтон», «Я отправил Феликса и Гаррета в Сиэтл», «Сиди в Неверстилле и никуда не выезжай!», «Мы с Шарлоттой направляемся к тебе». Черт-черт-черт! Что происходит? Я кинулся к пульту телевизора, быстро пролистал до новостей из Сиэтла, где комментировали, что сегодняшний день оказался неудачным для города. Элла подошла ко мне и обняла меня за талию. В новостной ленте показывали пожар, охвативший район Кэпитол Хилл, центром возгорания называли бизнес-центр, в котором находилась адвокатская контора Монро Джексона; затем корреспонденты рассказали, что обрушился мост Монтлейк и несколько машин оказались в воде. Очевидцы снимали на видео, как спасатели вытягивали машины, вытаскивали людей. Погибло несколько человек. Камера очень быстро показала тела на берегу, если Элла не успела заметить, то мои вампирские глаза увидели женщину в светлой куртке-аляске, которую сегодня моя подруга отдала своей матери. Я прижал мою напарницу к себе. Я не знал, как ей сказать, что ей сказать. Моя подруга недавно подписывала бумаги о смерти своего отца, через несколько часов погибает ее мама. Мое мертвое сердце было тяжелым. Мой мозг вампира обрабатывал миллион вещей в это время. Меня тошнило, но я должен быть сильным. Я позволил этому случиться. Я проигнорировал своего зверя, когда он посылал мне сигналы. Но и сейчас мои инстинкты кричали, что я упускаю что-то важное. Новости шли в режиме нон-стоп, снова показывали улицы Сиэтла после пожара, расспрашивали очевидцев. Затем еще один репортаж с рухнувшего моста, когда Элла вскрикнула, она узнала машину матери; камера показала тела на берегу, и Элла произнесла недостающие слова во всей этой головоломке: — Это же МОЯ куртка! Чувство, которого я никогда не ощущал, наполнило меня до краев, сотрясая и сжимая мое мертвое сердце. Чувство, которое я умел внушать, но сам никогда не чувствовал. Мне потребовалось некоторое время, чтобы признать это чувство как страх. Мое мертвое сердце было в панике. Я не хотел признаваться себе, но мне действительно было страшно. Я проигнорировал инстинкты, которые сделали меня тем, кем я являюсь сегодня. Я не прислушивался к своему зверю. Я недооценил противника. Я виноват, что умерла мама моей напарницы. На ней была куртка моей Эллы. И я не верю в случайности. Кто-то начал охоту на меня и на мою подругу. Вся эта брачная церемония может превратиться в один сплошной бой, если я не убью тех, кто охотится за моей напарницей. Я вытряхнул это странное чувство из себя, я не имею права паниковать или бояться, мой зверь рычал и бесновался, он знал лучше меня, что кто-то охотится за моей напарницей, за его подругой, за нашей Эллой. Моя подруга не мигая смотрела новости, она держалась за меня, я выключил телевизор, репортеры не скажут ничего нового, мне нужно ждать звонка Феликса и Гаррета из Сиэтла. Я беспокоился, что Элла не кричала, не плакала. Она была в шоковом состоянии. — Элла, darling, скажи что-нибудь, — я не мог до нее достучаться. Моя напарница закрылась под своим щитом и я не чувствовал ее эмоций, только слабое сердцебиение выдавало ее присутствие. Я обнял ее и прижал к своему телу, Элла висела как тряпичная кукла. Я хотел бы, чтобы она кричала, ругалась, плакала, истерила, но не молчала. Она должна выпустить свое горе. Она не может закрываться от меня, я должен разделить с ней ее печали, ее проблемы, ее тоску, ее скорбь. Я ее напарник! Мой телефон не переставал звонить. Мне нельзя не отвечать. Я посадил Эллу на диван, и обнимал ее, пока отвечал на звонки. Монро Джексон, черт, он звонил с личного номера, который мы использовали только в экстренных случаях: — Сэр. Они приходили за Вами. Они спрашивали Вас по имени, сэр. — Кто они, черт возьми! Опиши этих людей. — Один вроде как человек. А другой был как… в общем как Ваши знакомые. Значит два вампира были в Сиэтле, и я не заметил их запаха, настроенный на аромат моей напарницы. Блядь, я становлюсь уязвимым. — Что именно они сказали? — Помните, Вы не стали ждать секретаря и очень быстро ушли? Они пришли сразу после Вас и поднялись в офис. Спросили у меня: «Вы — Джаспер?». Они были похожи на латиноамериканцев и я подумал что эти клиенты от Вас. Джексон нервно сглотнул, я постарался успокоить его. — Один был похож на человека. С черными глазами. С острым длинным носом. Он еще носил шляпу. Я тогда подумал, откуда он приехал, в такой дурацкой шляпе, такие не носят уже лет тридцать. Все местные давно ходят в куртках и шапках. А он в шляпе. Вот он и спросил: «Вы Джаспер?». Я ответил, что да. Я часто так говорю, когда подписываю договора как Ваше доверенное лицо. Вы же знаете, сколько бумажной работы у хорошего адвоката. А второй стоял с красными глазами и ничего не говорил. Только раздувал ноздри. Первый тоже сначала принюхивался, а потом спросил про Вас. — Понятно, Джексон. Что дальше? — Дальше… ну дальше первый черненький стал ухмыляться и уставился на меня, а потом я стал каменеть. Я не мог пошевелиться. Я все чувствовал и слышал, но не мог кричать. Вы мне говорили, что от таких клиентов поможет только огонь. У меня в кармане всегда лежала зажигалка, хоть я и не курил. Я помнил Ваше предупреждение и всегда носил эту зажигалку, но я стал каменеть и не мог достать ее. А второй, с красными глазами, смотрел на мою шею и ждал приказа первого. Мой адвокат пережил нападение Алехандро? — Джексон, теперь очень точно, очень внимательно, по секундам, рассказывай, что произошло дальше. Яд вампира, мой яд, перестраивал организм Джексона, и он обладал хорошей памятью и реакцией, конечно, мой юрист не был таким быстрым и сильным как вампиры, но был быстрее, сильнее, чем средний человеческий мужчина, он лучше видел, слышал, лучше запоминал, что необходимо в работе адвоката, его контора процветала. — Сэр, когда я думал о зажигалке, я мечтал, чтобы моя правая рука хоть немного пошевелилась. Я представлял, как лезу в карман, нажимаю на клапан и кидаю зажигалку в лицо красноглазого. Он стоял ко мне ближе. И тут открывается дверь. Нет, не так. Дверь резко распахивается. Влетает секретарь, который печатал Ваши документы на недвижимость, и Вы ему сказали, чтобы все было отправлено через курьера. Он, секретарь, бубнил, что Вы — богатый засранец, кстати, я уволю этого придурка. — Джексон, ближе к теме. — Сэр, когда дверь распахнулась, то она ударила первого, с черными глазами. Он не упал, я тогда понял, что он такой же как Ваши клиенты. Но он моргнул от неожиданности. И я не был парализованным! Черт! Я был свободен! Моя рука сразу щелкнула зажигалкой и бросила ее в лицо красноглазого. Тот вспыхнул и кинулся на меня, но я уже успел перепрыгнуть через стол и выбежал из офиса. — Вспомни очень хорошо, что делал первый, с черными глазами. Джексон на секунду замолчал. — Он потянул носом воздух и выпрыгнул в окно. — Что с документами? — Сэр, я четко придерживаюсь Ваших инструкций. В офисе находились только бумаги по текущим судебным делам. Для специальных клиентов я держу особый огнеупорный чемодан, все Ваши документы у меня с собой. Я сейчас направляюсь на север, чтобы переложить их в сейф. Я предупредил адвоката, что погибла его сегодняшняя клиентка Рената Дуаер, судя по времени происшедшего, через четверть часа после пожара в бизнес-центре. Джексону придется уехать в Канаду на машине, нельзя рисковать самолетами, я не уверен, сможет ли он пройти контроль в аэропорту, температура его тела понижена, и его могут посчитать больным. Адвокат знал свое дело. Он оставил девушку-стажерку для общения с телевидением, которая будет плакать на публику. В его офисе не ведется видеонаблюдение, странных клиентов никто не заметит. Я еще раз поблагодарил Джексона. Сегодня он выручил меня как никогда раньше. Питер и Шарлотта уже были в Неверстилле, меня накрыли их сумашедшие эмоции, Питер был в ярости, его жена злилась и переживала за Эллу. Моя напарница сидела без движения, я не чувствовал ее эмоций. Блядь! Я должен уничтожить этого Алехандро, убить его создателя, Марию, за то, что она натравила этого вампира на меня и мою напарницу. Мой зверь требовал выхода и начинал свою убийственную мантру. «Убить Алехандро! Найти Алехандро! Убить Алехандро! Наказать Алехандро! Убить Марию! Убить… убить… убить…» Шарлотта пыталась растормошить Эллу, но все безрезультатно. Сидя рядом с ней, я не решу эту проблему. Но я не могу оставить мою напарницу только с Шарлоттой, для выслеживания Алехандро мне понадобится Питер. Я пересказал моим друзьям о том, что сообщил мне мой адвокат. Алехандро держит человека или вампира в состоянии паралича только когда внимательно смотрит на него. Его дар очень напоминает силу Джейн, с той лишь разницей, что Джейн может действовать только на одну жертву, а Алехандро может заморозить целую группу. Джексон сказал, что его тело стало каменеть, значит действие дара Алехандро тоже не моментально, он действует медленнее, чем Джейн, но быстрее, чем ее брат Алек. Одновременно мне и Питеру позвонили Феликс и Гаррет. Они обнаружили запах вампира около бизнес-центра, который привел их к мосту Монтлейк, я предупредил Феликса, с которым разговаривал, о том, как работает сила Алехандро, видимо он воздействовал на Ренату и она просто была парализована, сидя за рулем. Гаррет в это время шипел Питеру, что обнаружил двойной след майора, один уходил на юг, второй на север. Ебать! Гаррет, который знает меня, даже он перепутал запах Джексона с моим. Мы с Питером переглянулись, никто не должен знать о моем адвокате, пусть Гаррет считает, что я могу перемещаться во времени, он разнесет эти сплетни по всему вампирскому миру. Феликс и Гаррет шли по следу Алехандро на юг, они комментировали, что у нему присоединились еще два запаха. Значит эта группа была направлена, чтобы убить или напугать меня, Алехандро сбежал из адвокатской конторы, значит Мария хотела предупредить. Но она считала, что ее подручный убил мою напарницу. Тупая пизда! Она не знала, что оставшийся партнер, оставшийся напарник будет мстить пока не уничтожит тех, кто причинил вред его подруге. Сука, безмозглая сука! Я уничтожу ее! Мерзкий запах мокрой собаки ударил в лицо, Лея. Она вбежала в гостиную и кинулась к Элле, я автоматически откинул ее к стене и зарычал. Лея орала на меня, что из-за тупых вампиров разрушены жизни людей. Я схватил ее за глотку, перекрывая воздух, что квилетка стала извиваться. — Майор, она может трансформироваться, тогда все квилеты будут знать, что происходит. Я отпустил Лею, но загнал ее в состояние летаргии, она ослабла и еле шевелила языком. — Как ты добралась сюда? — По запаху, твой капитан не прятался, — усмехнулась Лея. — Ублюдок Питер! Ты ебнулся тащить сюда всех вампиров и оборотней? Блядь, я держал особняк в Неверстилле как некое убежище. — Майор, поверь, так будет лучше, — капитан даже не сожалел. — Лея, зачем ты здесь? — Охранять Эллу, твою подругу, — она подняла большие карие глаза, полные слез, хотя ее нос сморщился от отвращения. Мы также пахли отвратительно для оборотней. Я не понимал, как судьба свела ее с вампиром. Не понимал, как красавец Феликс влюбился в индейскую женщину-оборотня. Воистину, неисповедимы пути Господни. Черт! Лея запечатлена на Феликсе и если погибнет ее друг, волчица сойдет с ума. Моя подруга не реагировала, она упрямо смотрела в одну точку, не произнося ни слова. Шарлотта гладила ее волосы и я ощущал сестринскую любовь, исходящую от вампирши. Могу ли я оставить Эллу с Шарлоттой и Леей? Мое мертвое сердце изнывало, но я не мог сидеть в особняке и ждать, пока Феликс поймает Алехандро. Лея вскочила: — Мой Феликс бежит в нашем направлении! Мы с Питером вышли из дома, но не чувствовали никакого запаха. Лея подошла к нам. — Я всегда его чувствую. Это как натянутая пружина, когда он далеко, то пружина готова порваться от напряжения, когда он близко, то пружина становится мягкой. Сейчас натяжение уменьшается, значит мой Феликс приближается ко мне. Импринтинг оборотней напоминает отношения истинных напарников среди вампиров. Удивительно! Мне позвонил Эммет. Они с Розали только что вернулись в Сэм Хьюстонский лес и обнаружили только Чарльза и Макенну. Я приказал нестись по следу Питера и Шарлотты, надеюсь через час они доберутся. Гаррет сообщил мне, что они находятся в получасе от Алехандро и его помощников и готовы напасть на них сзади. Мой зверь не хотел этого, я должен верить его инстинктам, в последнее время я игнорировал его, не прислушивался к нему. — Стоп! — я закричал в телефон. Питер и Лея вздрогнули. — Не догоняйте его, не пересекайте его путь. Феликс, Гаррет, вы меня поняли? — Да, сэр. Гаррет, вечный солдат, и Феликс, вечный охранник Волтури, с ними приятно иметь дело. Они не спорили, не переспрашивали, вампиры знали, когда необходима дисциплина. — Алехандро все еще бежит на юг? — Да, он пытается свернуть на юго-восток, в сторону Техаса. — Он мне нужен в Клэтсопе, — я отключил телефон. Я наклонил голову и на секунду закрыл глаза, мой зверь вышел на эту охоту. — Лея, ты можешь держать свои мысли закрытыми от стаи? Они читают все твои мысли или только о том, о чем ты думаешь? — Только текущие мысли, это как одновременная телепатия. — Держи в голове образ вампира-мексиканца, худого, с длинным носом, черными глазами, в старомодной шляпе. Я понимаю, что ты не видела Алехандро, но придумай образ для себя. Он опасен своим даром, когда смотрит на тебя, то может заморозить, ты будешь парализована. Твои чувства — зрение, слух, они останутся, но ты не сможешь двигаться. Думай об этом тоже. Твое племя должно услышать, что ты охотишься на вампира. Тогда они не будут лезть к тебе. Лея кивнула. — Твоя задача распространить свой запах на востоке от Портланда, не вступай в бои, не попадайся вампирам на глаза, действуй на большом расстоянии. Достаточно того, что ты будешь бегать в Гиффордском заповеднике. Важно! Запомни! Что бы ни случилось, не лезь к Феликсу. Девушка противилась моему приказу. — Лея, твой напарник — опытный боец, он один может справиться с десятком вампиров, Феликс действительно очень силен. Но если ты окажешься около него, то твой друг все силы направит на твою защиту! Наши напарники — наша сила и наша слабость. Лея фыркнула и трансформировалась в волчицу со светло-серым мехом. Она оттолкнула нас своей огромной волчьей головой и умчалась в лес. Питер уже сообщил Феликсу, что на востоке будет патрулировать Лея, вампир переживал за свою подругу, как я его понимал! Затем он нам крикнул, что Алехандро направился в Портланд, видимо на охоту. Черт! Это задержит их на полчаса-час и сделает сильнее. Я приказал Феликсу и Гаррету охотиться по очереди, прикрывая друг друга и очень быстро. Наверняка Алехандро будет издеваться над своими жертвами, парализуя их и выпивая кровь. Зная, как действует Мария, какая она жадная, эти вампиры не будут торопиться возвращаться к ней, будут всеми способами растягивать свою охоту. Мы с Питером вернулись в дом, в холодильнике лежали пакеты с донорской кровью, Шарлотта разогрела для нас по три пакета, для силы и скорости нам необходима первая положительная. Я приказал, чтобы вампирша побеспокоилась и о себе, она тоже должна быть сильной. Шарлотта приготовила сэндвичи для Эллы и пыталась растормошить ее, но безрезультатно. Я делал то, что мог, посылая моей подруге любовь и утешение, но меня беспокоило, что Элла не реагировала на мои эмоции, она закрылась и от меня. Я чувствовал себя беспомощным. Это была не физическая рана, которая ее поразила; это не было чем-то, что могло помочь лекарствами, это была не рана тела. Это была рана души. Душа и разум моей подруги оказались в ловушке огромного пузыря боли и горя. Я медленно сходил с ума. Я должен был вытащить ее из этого, но я не мог, она погрузилась в себя, а то, что осталось, было лишь оболочкой с подобием человека. Я понимал, что ей нужно время, которого не было. Я не мог сейчас укрыться с ней в пещере и вылизывать ее раны, я не мог себе этого позволить. Я майор, я Бог Войны. Я привык бороться, я не умею прятаться от проблем, от боли, от страха. Питер и Шарлотта говорили мне, что ее мозгу нужно время, чтобы смириться со всем, что произошло, и что нужно дать ей время; что еще я мог сделать? Но если она меня любит, моя подруга не должна закрываться от меня, мой зверь убивался от бессилия, гнева и отчаяния. Я почувствовал приближение Эммета и Розали за несколько миль, мои чувства были обострены до предела, Питер и Шарлотта уловили их намного позже. Я ожидал, что Розали бросится к Элле, но все равно не мог сдержать рычания, когда блондинка потянулась к моей подруге и приобняла ее. — Элла, детка, поплачь, — уговаривали вампирши. Феликс прислал сообщение, что Алехандро и два сопровождающих вышли из Портланда, нам нужно встретить их. Я поцеловал Эллу, к сожалению, она не ответила мне, и вышел из дома. Шарлотта и Розали защитят мою напарницу, мы с Питером и Эмметом направились в сторону Портланда. «Убить Алехандро! Найти Алехандро! Убить Алехандро! Наказать Алехандро! Убить Алехандро! Убить… убить… убить…» Я повернулся к Питеру и Эммету: — Алехандро — мой! Через несколько минут мы были в глубине леса. Аромат волчицы окутывал особняк, перед тем как убежать на север, Лея сделала несколько кругов вокруг дома, молодец! Теперь аромат Эллы был перебит запахом оборотня. Мы не бежали, наша задача вычислить Алехандро и сбить его с ног. С двумя новорожденными вампирами, которые были с ним, могли справиться как Феликс, так и Эммет. «Убить Алехандро! Найти Алехандро! Убить Алехандро! Наказать Алехандро!» Феликс отчитался, что преследуемые вампиры сначала повернули на восток, но их сбил запах оборотня и они резко ушли на юго-запад, рассчитывая бежать вдоль побережья. Я не мог сдержать мои чувства — ярость, гнев, ненависть, беспокойство и месть. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы успокоиться. «Убить Алехандро! Найти Алехандро! Убить Алехандро! Наказать Алехандро! Убить… убить… убить…» Питер сообщил Гаррету и Феликсу наши координаты, затем обратился ко мне: — Майор, они идут в нашем направлении. Я остановился, напрягая свои способности, я дотянулся до особняка, чтобы проверить наших женщин, меня окутали эмоции Шарлотты и Розали, вампирши были настроены по-боевому, но от Эллы по-прежнему не было никаких чувств. Затем я стал сканировать северное направление. Стоп! Есть! Три вампира с чувством легкой жажды, двое были в смятении, кажется они не понимали, что им нужно делать, третий был самодоволен, уверен в своей силе. Я шипел Питеру и Эммету, чтобы они брали на себя двух новорожденных. Алехандро — мой! «Убить Алехандро! Наказать Алехандро! Убить Алехандро! Убить… убить… убить…» Все мои чувства были сосредоточены на Алехандро, зная, что мои товарищи отступят от этой битвы. Он был моим, и он собирался заплатить. Враг, который собирался убить меня. Враг, который намеренно нанес боль моей напарнице, убив ее мать. Враг, который хотел убить мою подругу. Из-за него моя напарница превратилась в тряпичную куклу, не чувствуя ничего вокруг, не ощущая мою любовь, не отвечая мне ни словом, ни эмоцией. Я не сдержался и зарычал. Мой рык раздался по всему лесу, напугав тройку вампиров, и они сменили направление на восток. Черт! — За ними! Питер и Эммет уже почуяли их запах. Нам нужно догнать их до того, как вампиры столкнуться с Леей, она может инстинктивно вступить в бой. — Майор, они разделились! — шипел Питер. Я чувствовал, что тот, кого я хочу убить, резко развернулся и направился на запад. — Питер, Эммет вы на восток, никакой пощады, разорвать и сжечь. Я направился на северо-запад пытаясь пересечься с Алехандро. К его эмоциям прибавился страх, ну что, сучонок. Я прибавил к его страху болевых ощущений, тревожности, паники. Меня беспокоило, что я не чувствовал ни Феликса, ни Гаррета. На секунду я замер, сканируя пространство, черт, я их не ощущал. Блядь! В этот момент я пропустил Алехандро на юг, он быстро бегал. Когда я понял его направление, меня взяло отчаяние. Вампир направлялся в Неверстилль. «Убить Алехандро! Найти Алехандро! Убить Алехандро! Наказать Алехандро! Убить… убить… убить…» Я чувствовал гнев моего капитана, он мчался, чтобы защитить свою жену, которая осталась с моей подругой; я ощущал злость Эммета, он бежал, чтобы уберечь свою напарницу, которая находилась в моем доме с моей подругой. Я был ближе их к Неверстиллю и стал кружить, чтобы напасть на Алехандро со спины. Он не останавливался и вдруг направился на восток, навстречу Питеру и Эммету, черт! От страха и паники Алехандро бегал как заяц. Он был моей целью, моей добычей, врагом, я должен победить и стереть его с лица земли. «Убить Алехандро! Наказать Алехандро! Убить Алехандро! Убить… убить… убить…» Я уже явственно ощущал его запах, к которому прибавлялись запахи Питера и Эммета, я не успевал догнать Алехандро, и вдруг из коктейля моих чувств исчез Эммет. Остался его запах, который начал слабеть. Ебать! Неужели этот блядский выродок добрался до Эммета! Я слышал скрежет металла, но когда я оказался ближе, то худощавый вампир перестал расчленять замороженного Эммета и пустился обратно на запад. — Майор! В особняк! — мой капитан добрался до Эммета чуть позже меня. «Убить Алехандро! Убить… убить… убить…» Отчаяние и беспокойство за мою напарницу одурманили мою голову, кажется с Питером произошло то же самое, иначе мы бы не поступили так глупо; мы выскочили к дому как гребаные новорожденные. Нас ждал Алехандро, я не успел наполнить его страхом или болью, как мое тело стало каменеть. Я видел, слышал, я даже что-то чувствовал, но мой зверь был в такой ярости и в таком бешенстве, что я потерял контроль. Блядь, я недооценил врага. Я слишком сильно думал, как защитить свою напарницу, я стал слабым, уязвимым. Ебать! Я даже не могу плюнуть в эту мерзкую рожу мексиканского вампира, который так самодовольно улыбается. «Убить Алехандро! Убить… убить… убить…» — Он убьет твоего напарника! — из особняка раздавался рык Розали. — Он заморозил Питера, — почти плакала Шарлотта, — Черт! И майор не двигается! — Он убьет Джаспера! — кричали обе вампирши. Я услышал рычание… Это рычала Элла? Наконец, она сняла свой щит. Ее гнев и отчаяние были настолько сильны, ее ненависть была такой огромной, что я невольно стал мечтать о смерти. Моя Элла спустилась со ступенек и продолжала двигаться к Алехандро, который не обращал на нее внимания, видимо он решил разорвать Питера и меня одновременно, так как тянул к нам свои паршивые руки. Он не оглядывался, он был слишком самоуверенным, слишком сильно верил в свой дар. Глаза Эллы были черные, она шипела: — Я. Убью. Тебя. Мексиканец вздрогнул и посмотрел на Эллу, на какую-то долю секунды в его глазах промелькнул страх, когда он потянул воздух: — Я же убил тебя на мосту? Моя напарница зарычала и направила щит на Алехандро, вампир улетел и ударился в дерево. Этих секунд нам с Питером хватило, чтобы мы снова могли двигаться. «Убить Алехандро! Убить… убить… убить…» — Он мой! — я взревел и бросился на мексиканца. Сила моей атаки была такова, что мы оба прошли сквозь несколько рядов столетних деревьев. Ночной воздух был наполнен звуками моих рычаний и криков моей напарницы, ее горе, ее отчаяние, ее боль вылились в ненависть, ярость, злость. Я уверен, что Алехандро никогда не видел, чтобы кто-то так дрался; он наверняка стал любимчиком Марии благодаря своему дару; его попытки ударить меня или укусить были бесполезны против моей ловкости и моих способностей. Я думал, что в панике мексиканец забыл о своем даре или он уже не мог его использовать, но он шипел и удивлялся, почему я сейчас могу двигаться. Я чувствовал связь с моей напарницей. Моя Элла, моя подруга держала меня под своим щитом. Удивительно, что сила Алехандро не воздействовала на меня, но я мог менять его чувства. Он попытался укусить меня за шею, но я одним быстрым движением бросил его в воздух в сторону валуна, камень разлетелся в мелкие части. Я подбежал, чтобы увидеть, как самодовольный мексиканец начинает сомневаться в своем даре. Он выглядел потрясенным. Я пальцами стал разрывать его грудную клетку, Алехандро был неподвижен, почему он не защищался? Я услышал, как Элла рычала: — Тебе нравится замораживать других, не так ли, урод? Ты убил мою мать. Тебе нет прощения. Моя подруга поймала Алехандро в свой щит, я не знаю, как она это делала, но вампир сжимался, его кожа трескалась как кусок разбитого камня. Пришло время испытать церемониальный меч. Я отправил Питера за оружием. Старинный меч, созданный из костей древних вампиров, скрепленный вампирским ядом; меч, который впитал мой яд и кровь моей напарницы; лег в мою правую руку. Я не стал произносить торжественных речей. Убийца должен быть наказан. Никто не смеет причинять боль моей напарнице. Взмах! И голова Алехандро покатилась по земле. Я разрубил его тело в мелкие части. Питер подошел к моей подруге с зажигалкой. Элла со злой ухмылкой сожгла один оторванный кусок от вампира. Я ждал, что она устроит костер, но у моей напарницы были свои методы. Она сжигала Алехандро по частям, словно выполняла таинственный ритуал. Мы стояли полукругом и молчали. Моя подруга скорбела. Вся боль, ненависть — которую я никогда не думал, что она могла чувствовать — гнев, горе и печаль, отчаяние и скорбь, все ее чувства вспыхивали в ней и сгорали с каждой сгоревшей частью разорванного вампира. Когда запылал и погас последний кусок, я почувствовал ее расслабление, Элла держалась за меня, ее тело дрожало от слабости, моя напарница вложила все свои силы в щит, чтобы спасти меня. Я притянул ее ближе к себе и тихо прошептал в ее волосы: — Я никогда не думал, что может существовать кто-то, кто мог бы защитить меня в самой безвыходной ситуации. Без твоего щита мы все погибли бы. Элла немного отодвинулась от меня: — Без меня вы бы не оказались в такой опасной ситуации. От нее повеяло депрессией и каким-то странным отчаянием, Святой Иисус! Что еще надумала моя подруга? — Darling, этот вампир охотился и на меня, потому что Мария до сих пор мечтает вернуть меня в свою армию. Мы в любой момент могли оказаться под взглядом Алехандро и могли погибнуть. Понимаешь, что ты нам помогла? Мне нужно внушить ей побольше уверенности и гордости. Моя Элла действительно спасла меня и Питера. — С тобой я чувствую себя целым, живым, а не просто солдатом, не только воином. Я горжусь тобой. Кто еще может сказать, что его напарница — человеческая женщина, спасла жизнь своему напарнику и еще его другу. Я могу считать себя счастливчиком. И тут Элла зарыдала, она кричала, плакала и умоляла. Ее горе, сильное всепоглощающее горе вылилось в рыдания и крики. Я гладил ее по спине, обнимал и целовал, потом я взял ее на руки и направился к дому, приговаривая и утешая: — Отпусти все это… кричи и плачь… это больно… очень больно… плачь и отпусти… Я держал ее на руках, прижимал к себе, Элла рыдала и дрожала, она задыхалась от слез. Я не трогал ее эмоции, она должна пережить этот опыт, она должна сама отпустить эту боль. Ее онемение, которое она испытывала в течение стольких часов, ушло, оставив на своем месте печаль и горе, смешанные с принятием и смирением. И вина, так много вины! — Мне плохо… — ее голос был хриплым, и это был почти шепот, — Она умерла… Джаспер, моя мама умерла! Элла плакала, переполненная сожалением и чувством вины, но доминирующими эмоциями были горе, тоска и боль. — Она умерла… Джаспер, она умерла… Ее рыдания причиняли мне боль, но они помогали ей. Я просто прижимал мою подругу к себе и целовал каждую слезу, которая капала из ее глаз. Я слышал как Питер позвал Розали на поиски Эммета, оставив Шарлотту присматривать за территорией вокруг особняка, «майор будет занят». Он прав, я не мог оставить сейчас мою подругу. Я продолжал держать Эллу, пока ее тело дрожало от рыданий. Ее горе и печаль были огромны, но я снова почувствовал ее любовь ко мне, ее привязанность, нежность. Для меня было огромным облегчением, что моя напарница начала процесс заживления. Я почувствовал, как ее эмоции успокоились, и понял, что ее рыдания забрали последние силы. Элла уснула у меня на руках. Я осторожно поднялся в спальню, снял с нее одежду, пахнущую дымом и пеплом, и уложил ее на кровать, накрыв одеялами. Я разжег камин и ухмыльнулся, огонь… единственное, что может уничтожить вампира; огонь… что помогает выжить человеку, согреть от холода, приготовить еду… Я быстро переоделся и присоединился к моей подруге, притягивая Эллу к себе. Мне нужно было почувствовать ее мягкое теплое тело на своем собственном, хотя бы на несколько минут. Я крепко обнял ее и мое мертвое сердце вздрогнуло, когда она даже во сне прижалась ко мне ближе и тихо скулила. Я держал свою подругу много часов подряд. Она крепко спала, завернутая в плотные одеяла, и прижималась ко мне, иногда хныкала и скулила. Я слышал как вернулись Эммет и Розали, они лечили друг друга в соседней спальне, проявляя сдержанные ласки, нежность и любовь. Питер бурчал, что ему пришлось побегать в поисках оторванных частей Гаррета. Кочевнику повезло, что ни Алехандро, ни новорожденные вампиры не задумывались о костре, они расчленяли вампира и раскидывали его куски. Шарлотта и Питер сейчас отпаивали Гаррета донорской кровью. Феликс тоже оказался под влиянием Алехандро, его части собирала Лея, она сейчас спала на диване, я слышал ее ровное дыхание, рядом с ней находился ее партнер, ее напарник, от Феликса шли ровные, спокойные эмоции. Я подумал, вот она — моя семья, мои друзья, которые безо всякого сомнения были готовы пожертвовать собой, своими жизнями ради моей напарницы, ради меня. Я отправил им огромное чувство благодарности. Все затихли, пораженные моей эмоцией. — И мы тебя любим, майор! — закричал Питер.