прибрежные скалы

Мно­го ли поль­зы, что я воз­ве­ли­че­на име­нем пред­ков, Что средь род­ни назо­ву даже Юпи­те­ра я? (Овидий. Героиды. Письмо одиннадцатое: Канака — Макарею)

⠀⠀⠀⠀⠀До блеска начищенный меч — тот самый, c которым в бою отец отстаивал жизни мутантов — рубинами переливается в свете кровавой луны перед рассветом. Лорна ладонью обхватывает рукоять нерешительно, выдыхая рвано, пытаясь подавить плач, вырывающийся из груди. Свинцовый меч почти падает из рук, под давлением дрожащих, как ивы в саду. ⠀⠀⠀⠀⠀Лорна спать до последнего не ложится, борясь с желанием прикрыть веки и отключиться, расслабившись — она боится собственных снов, той правды, что сгорбившийся Морфей ей нашептывает на ухо, сидя на ее груди, когтями впившись в легкие. Лорна бродит по саду внутреннего дворика замолчавшего замка, где лишь металл звенит в стенах, содрогающихся от порывов урагана снаружи. Маленькие дуновения ветра, прорывающиеся сквозь ветви деревьев, играют с зелеными локонами: Лорна представляет, закрыв глаза, что это — пальцы его. И сейчас Пьетро просто носится вокруг, шутки ради желая взъерошить ее волосы. ⠀⠀⠀⠀⠀Все ощущается таким отчетливым, впечатляюще ярким, словно во снах она видит осколки из собственных прошлых существований и переживает их заново. Еле видимая белая тень, скользящая по загадочно-темным стенам, местам из обрывистых воспоминаний — Лорна не сомневается, что в каждой из них присутствовал он. ⠀⠀⠀⠀⠀Липкая грязь под ногами, ее стопы изрезаны в кровь о мелкие камни, скрывающиеся под неровной землей главной дороги городка, ведущей к прямиком к площади. Вдалеке слышен быстрый топот коней. Жар огня с каждым шагом усиливается. Деревянный дом, такой же, как десяток вокруг, сложенный из досок, покрытых болотной плесенью. Маленький сад на участке. Цветущие лимонные деревья. Разные, совсем непохожие картинки мелькают перед глазами, будто бы Лорна смотрит сильно порезанный фильм. Стены — со всех сторон ее окружают стены. Бурая грязь обволакивает ее волосы, чтобы скрыть под собой яркую зелень, переливающуюся на солнце цветом кожуры неспелого лимона. Бег и отдышка сменяют медленный шаг. Снова стены, снова кони, чьи копыта разрывают землю под собой, гонясь за ней. Низкий мужской голос читает молитвы — одну за одной — они доносятся, будто с неба, как рокот грома обрушиваясь на голову. Лимонного цвета всполохи огромными волнами вырываются прямиком из изрезанных тяжелыми кандалами рук, и металлические доспехи и украшения отцов церкви сжимаются, сдавливая в мясо живые тела. Вязкая кровь стекает с груд железа, ручьями вокруг девичьих ног пробегая. Родную незнакомку, чьими глазами Лорна на мир смотрит и чьи черты лица она никак распознать не может, в отражениях замечая лишь бесформенные пятна, на руки подхватывает неестественно сильный порыв ветра, унося в сырую темницу. ⠀⠀⠀⠀⠀Бедная зеленоволосая девушка, тугими веревками привязанная ко столбу, сгорает в «очищающем» пламени под гул толпы. И беловолосый, словно седой, юноша, что рядом стоит с Великим Инквизитором и Сестрой в святом одеянии, отчего-то с грустью исподлобья наблюдает за «ведьмой» в пылающем огне. ⠀⠀⠀⠀⠀Холодный пот пропитал перину кровати. Ей сделать вдох удается с трудом, как будто ее тело уже смирилось с фактом своей смерти. Отче проклял их — она в этом не сомневается. Утренняя молитва от тяжести ночных кошмаров голову не освобождает. ⠀⠀⠀⠀⠀Золотом искрящаяся медь кровли от поцелуев морского ветра в бирюзу превращается. Лорна играючи пальцами ведет по неровным стенами замка, рисуя узоры накатывающих волн, пока прокрадывается мимо укреплений, прыгая по обрывам скал снаружи. Она не боится упасть, хотя и всегда осторожно, почти невесомо, будто летит, ступает на сине-серые камни, на которые море во время штормов обрушивается, унося с собой в пучину их осколки. Ее не страшит опасность пропасть, разбившись — ей рядом с бушующими волнами, удивительно, дышится легче, чем в родном замке: Лорна, каждый божий день просыпаясь от кошмарного сна, ощущает, как кончики ее пальцев к стенам невидимыми цепями-кандалами прикованы — один случайный взмах, и железо под медью тут же развалится в груду непригодного металлолома. ⠀⠀⠀⠀⠀Узорчатые стальные столовые приборы гнутся от ее раздраженного взгляда, позолоченные рамы картин и сияющие зеркала трясутся от ее перепадов настроения — Лорна с каждым годом все большую власть ощущает над замком. Она знает главный секрет родного дома: эти стены сложены из сжатого, переплетенного, словно железная колючая проволока, металлического мусора, обломков военной техники и смертоносного оружия, и прикрыты за медной кровлей, сияющей в первых лучах солнца, как розовоперстая Эос. ⠀⠀⠀⠀⠀Зеленые искры вспыхивают над ее ладонями, и металлические предметы трясутся, гнутся, ломаются, как во время землетрясения — отец глядит на младшую дочь со сдержанной гордостью, словно любуется своим величественным отражением. Ей от этого взгляда всегда не по себе становится. ⠀⠀⠀⠀⠀Который год, который день она сбегает из замка на скалы и сидит на пике обрыва, ногами по-детски болтая. Над неспокойным океаном, переливающемся на свету как рубины с сапфирами, собирается очередная гроза. Лорна осматривается: ярко-голубое чистое небо над головой, зелень молодой травы под пальцами, золотистые крыши домов городка за спиной, а перед глазами бескрайнее море — пейзаж, как во сне. И вокруг нее никого, ни одной живой души, словно она одна во всем мире. Отец ее никогда не ищет, не зовет, не отправляет гончих, королевский отряд охраны, отыскать по следу — знает, что дочь вернется. Лорна всегда домой возвращается. ⠀⠀⠀⠀⠀Его голос доносится откуда-то снизу, выдергивая Лорну из потока бессвязных мыслей. Она сразу же начинает искать глазами светлую фигуру, в полураскрытой рубашке и с белыми волосами. Лорна печального смеха сдержать не может, спокойно качая головой, когда слышит эхо: он зовет ее спуститься к нему на пляж по скалами. ⠀⠀⠀⠀⠀Там на пляже, еще в отрочестве, Пьетро любил играть с ней в прятки — в доме отец это делать запрещал. Лорна помнит, как она никогда не могла найти его, потому что он постоянно перебегал с места на место, а в конце пугал ее, выпрыгивая из-за укрытия; она помнит, как Пьетро, хоть и был старше почти на семь лет, любил, словно ребенок, показывать сестрам все, что нашел на берегу; — помнит, как тот за мгновение забирался на самые высокие скалы и прыгал в волны, не опасаясь, что разобьется. ⠀⠀⠀⠀⠀Лазурно-хрустальные воды моря разбиваются на тысячи осколков о прибрежные скалы. Серые песчинки, бывшие некогда частью огромного камня, разносит усиливающийся ветер. Лорна, широким рукавом своей рубашки прикрывая живот, с опаской смотрит на темные облака, постепенно окутывающие солнце. Она глаза прикрывает и чувствует, как Пьетро невесомо берет ее за руку, что-то ободряющее нашептывая. Беспокойство постепенно испаряется. Ей рядом с Пьетро дышалось легче; даже в минуты, когда ярость отца достигала предела, Лорне стоило коснуться его ладони, и ее тревога уходила на задний план. Ощутимым оставалось лишь тепло чужой руки. ⠀⠀⠀⠀⠀Вокруг нее — мир, как во сне. Много деталей, мусора, вспышек. Столько чувств — перемешанных в кашу. Эхо — плач Ванды, что разносит журчание островных рек-слез. И ничто не ощущается реальным. Будто бы Лорна — марионетка, случайно сорвавшаяся с нитей во время грандиозного, красочного представления; будто бы она в чужом лихорадочном сне. ⠀⠀⠀⠀⠀Меч из ее дрожащих рук почти падает — Лорна у самого пола успевает его перехватить. Она к груди меч прижимает отчаянно, словно боясь уронить вновь, и острое лезвие, скользя по ее телу, оставляет короткие, небрежные порезы на бедрах. Подол ее ночного платья окрашивается кровью. ⠀⠀⠀⠀⠀Отец нашел в младшей дочери идеальную наследницу, истинную хозяйку семейного поместья, которую выбрал сам дом. У Лорны с этой мыслью связано лишь одно обрывочное воспоминание: тот торжественный момент, когда он объявил свою волю, когда она весь вечер испуганно-виновато смотрела на Пьетро. ⠀⠀⠀⠀⠀Лорна помнила, что отец до этого долгие годы считал именно сына своим преемником. ⠀⠀⠀⠀⠀В этой жизни настал черед Лорны быть любимицей-наследницей отца. ⠀⠀⠀⠀⠀Отец ураганом кружил по завоеванной им Дженоше, сносил на пути все, что угрожало цели его «Братства Мутантов» — созданию для изгоев-мутантов, отвергнутых людьми, безопасный дом, где каждый, не стыдясь, мог быть собой. Он своего добивался всегда — королевскую армию вели главные его «сокровища»: сын Пьетро — с ветром в единое целое сливающийся, скорый и неуловимый, подобно отцу расчищающий дороги, с собой неся неизбежные перемены, и дочь Ванда — гроза, бесконечно свергающая, как у жерла вулкана, кровавыми молниями обрушивающаяся на город, зачаровывая, проникая в чужие головы, она подчиняла своей воле рассудки. Отец видел в детях наследников его дела — тех, кто продолжит менять мир после него, своей силой убеждая людей в превосходстве мутантов. ⠀⠀⠀⠀⠀Лорна была во всех отношениях другая — она сталь чужих (и своих) клинков сгибала пополам в минуты раздражения, чугун по ее желанию изнутри разрывался, и заборы с дверьми любых домов перед ней падали, открывая путь внутрь. Изумленно-восторженный отец не использовал Лорну в качестве орудия — он готовил ее стать следующей повелительницей «ветров перемен», достойной заменой себя. ⠀⠀⠀⠀⠀Отец ураганом был, детьми крутя так, как ему вздумается, так, чтобы их злоба, на внешний, иной мир, людской, была подобна его собственной. По воле отца могла быть вызвана буря — и он прекрасно знал, какой опасности себя и детей подвергает. Отец не был способен бури укротить. ⠀⠀⠀⠀⠀Запертая в темной комнате, совсем одна, Ванда от видения чужих страданий с каждым днем все больше сходила с ума, теряя рассудок — она рыдала громко, то затихая, то вновь начиная бредить, из ладоней выпуская гипнотические алые вспышки, и часто говорила о своих убитых сыновьях; детей у нее, одинокой — такой же отрезанной от мира, как и все бродящие по замку, как невесомые привидения, ее бесчисленные братья и сестры, — никогда не было. ⠀⠀⠀⠀⠀Пьетро мириться с болью сестры-близнеца не хотел. Он против отца восстал, не задумываясь. ⠀⠀⠀⠀⠀Споры не затихали до рассвета. Замок трясся, как под натиском бури. Голос Лорны, пытающейся отца и брата разнять, тонул в грохоте мебели, дрожи медно-железных стен и полном боли крике взаимных обвинений. ⠀⠀⠀⠀⠀В этой жизни настал черед Пьетро сбегать. ⠀⠀⠀⠀⠀Лорна была с ним рядом — она, кроме братьев и сестер, никого на острове больше не знала. Лорна хвостиком за неуловимым Пьетро увязывалась часто, не нарочно, по-детски гоняясь за пылинками, что он поднимал, постоянно куда-то мчась. Пьетро ее не сторонился, приветливо составляя компанию и в шалостях, и в военных походах отца — в стенах замка скука, верная спутница скорохода, охватывала его разум, заставляя тело нервно дрожать и трястись от бесконечного беспокойства. ⠀⠀⠀⠀⠀Лорна металась отчаянно-заведенно из стороны в сторону: просила и брата, и отца помириться друг с другом, попытаться договориться; уверяла, что выход найдется, а семейные распри Ванде лишь хуже делают, ведь сестра угасает, виня себя во всех бедах. ⠀⠀⠀⠀⠀Разочаровать отца Лорна и позволить себе не могла — «сама Создательница» одарила ее теми же способностями, что и его. Но от навязчивых мыслей о том, что она потеряет Пьетро, ее накрывала едкая злость, подобная штормовой волне, с головой накрывающей и утаскивающей на самое дно рассудка, где обитали кошмары-воспоминания. ⠀⠀⠀⠀⠀Ей казалось, с Пьетро она могла чувствовать себя. Здесь и сейчас. Словно он, а никакой не отец, — последняя ниточка, связывающая Лорну с реальностью. ⠀⠀⠀⠀⠀Каменистый берег с обрывистыми скалами, множеством пещер, покрытых ажурными вуалями плюща, скалы, зацелованные буйным океаном, выбрасывающим трупы и водоросли — это было их безопасное место. ⠀⠀⠀⠀⠀Лорна не помнит «начала», ей сложно рассказать о себе или том, что произошло с миром в последнем десятилетии, тяжело представить себя и то, как она росла и взрослела, училась, как Дженоша превратилась в рай для всех изгоев-мутантов — в ее голове есть лишь образы-образцы, лживо-правдивые, словно искусственно вложенные в память кем-то «извне». Лорна дышит обрывисто, но полной грудью — и единственное, что она ясно помнит — это Пьетро научил ее так дышать. ⠀⠀⠀⠀⠀Тогда на берегу Нереиды, журча, сладко пели, зазывая нырять с ними. Но океан всегда был холоден и пугающе велик, бесконечен — рядом с ним все ощущалось таким незначительным. Красные камни, предупреждая, кололи голые ступни, Лорна пролетала над бурлящим берегом — границей миров — как привидение, пальцами ног легонько разрезая воды. Пьетро ничего не боялся, будто знал, что за пределами родного острова нет ничего опасного: он вбегал, бросаясь в волны, и после себя оставлял тысячи брызг, как гейзер выбрасывал воду, и с ног до головы специально обливая Лорну, опасающуюся сделать неверный шаг, сойти с «заложенного пути». ⠀⠀⠀⠀⠀Тогда в воде было спокойно, Лорна могла позволить себе расслабиться и безвольно упасть в неспокойные волны, что всегда ее ловили, как нагромождение подушек и перин в детстве, бережно неся тело на своих мутно-голубых хребтах — там же и Пьетро ее ловил заботливо, крепки руками ее талии еле касаясь. Под ногами не чувствовалось дна, но Лорну это совершенно не пугало — закрывая глаза, она представляла, что летает. ⠀⠀⠀⠀⠀Тогда под водой было темно, свет редкими лучами пробивал поверхность океана. Тело кружилось в течениях, как в невесомости, и ее зеленые волосы развевались, как щупальца медузы, плавно падая и поднимаясь. Ей казалось, так ощущается свобода — она не чувствовала себя, и бессвязные мысли о правилах и предназначении стихли, растворились, подобно ее телу, в океане, приятно обволакивающем конечности. Пьетро держался рядом, как бы волнуясь, чтобы с Лорной ничего не случилось. Его ладони скользили по ее телу в попытках поймать и к себе притянуть, вытащить обратно на берег, но она яростно уворачивалась, ловко маневрируя среди водорослей, отчего-то отказывалась возвращаться. ⠀⠀⠀⠀⠀Сердце билось отчаянно быстро, легкие требовали воздуха. Лорна тонула, но ей совсем не хотелось выныривать — это чувство недостатка было таким родным и привычным. Она ощущала на своей коже редкие прикосновения чужой — Пьетро; его размякше-ватные ладони скользили по ее лицу. Толща воды давила откуда-то сверху, утягивая на самое дно. Но Лорне было так странно-спокойно. Пьетро тонул вместе с ней. Она отчетливо чувствовала то, как нежно его руки придерживали ее за голову. Он аккуратно зажал ей нос, чтобы не позволить выдохнуть воздух и вдохнуть в легкие воду. Мелкие, резвые пузырьки щекотали рот и щеки. Ее бледные охладевшие губы накрывали чужие — Пьетро, не раздумывая, не бросая, делился с Лорной собственными остатками кислорода. ⠀⠀⠀⠀⠀Едкая морская соль жгла кожу. И прикрытые веки защищали от чувства стыда. Не было ни упреков в безрассудстве, ни возмущений. Там, на поверхности, теперь она, не отрываясь, продолжала его целовать, задыхаясь и наслаждаясь каждым сделанным глотком свежего воздуха, обволакивающего их. ⠀⠀⠀⠀⠀Шум прибоя заглушает гул гостей во дворце и разборки отцовской охраны. Светлая ночь неумолимо приближается к утру. Лорна бродит размеренно вдоль берега, исцарапанными ногами с розоватой морской пеной играя, ее взгляд падает на пещеру, прикрытую лианами цветущего вьюна. Перед глазами возникает картина — воспоминание: там внутри время остановилось, и она сама, без отцовских доспех на себе, совершенно нагая и искренняя, лежит в объятиях Пьетро, и, голову положив ему на грудь, слушает сердцебиение его, мирно спящего. ⠀⠀⠀⠀⠀Лорна меч тащит, волоча, за собой, руку уставшую от тяжести опустив, берег изрезая. Она слышит плач Ванды, кричащей от боли. Видит красные искры, звезды вспыхивающие ослепительно-ярко, с небосклона срывающиеся и падающие пеплом. Лорна думает, что это — знамение о приближающемся конце. И вспоминает о последних часах, проведенных с Пьетро: тогда по шипящему от помех радио объявляли о штормовом предупреждении. ⠀⠀⠀⠀⠀Лорна бесстрашно-безрассудно бросилась Пьетро на шею, в крепком поцелуе свалив его на пол, прямо в стенах замка, в обители слепого-себявидящего отца. Они провели ту ночь вместе в его комнате, а потом вновь незаметно сбежали на свой любимый пляж. Вновь легкомысленно-играючи зашли в бушующие воды чернеющего океана. Вновь огромные бурлящие волны накрыли их с головой, и Харибда свои липки щупальца-водовороты вокруг ног обвила, к себе по каменистому дну начав тянуть. Вновь Пьетро подарил ей подводный поцелуй-дыхание — свой последний — перед тем, как он вытащил Лорну к берегу, а сам из воды так и не вышел. ⠀⠀⠀⠀⠀Вердикт следствия — несчастный случай. ⠀⠀⠀⠀⠀Через несколько дней бесследно исчезла и Ванда, кругами блуждавшая в полудреме-безумии по спальне, повторяя имена своих «сыновей», как будто к себе их призывая. ⠀⠀⠀⠀⠀Лорне снится прошлое. И там она снова замечает его, стоящим под жутким ливнем, захватившим серый город. Кроваво-огненные перестрелки, тысячи отлетающих гильз от пуль, их гул сливается с барабаном бесконечного дождя. Черно-белый мир и черно-белые люди в строгих костюмах. Лорна просыпается на мокрой от слез подушке и с четкой последней картинкой из сна в памяти — застреленный где-то в темном переулке лежит Пьетро, остывающий в луже собственной крови. ⠀⠀⠀⠀⠀Меч, подаренный отцом, сияет, переливаясь в свете зари. Лорна сжимает рукоятку его крепко и уверенно. ⠀⠀⠀⠀⠀Медно-железные стены дрожат, как человек во время лихорадки. Лорна бродит по переливающихся красным сиянием коридорам. Пьетро оставил ее одну, сбежав, с собой забрав Ванду — а про нее саму позабыв так легко, будто они были друг другу никем. Лорна думала много о том, чтобы тоже уйти. Броситься с холодных скал в волны, чтобы они разбили ее тело о камни или забрали на глубину, во владения Посейдона, журчанием воды зазывающего к себе. Ей хочется сбежать куда-нибудь, подальше от раздражающего замка и искусственного городка. Прекратить страдания здесь и переродиться. Освободиться — зажить наконец вдали от медно-железных стен. ⠀⠀⠀⠀⠀Лорна наследие отца бережно несет в своих руках. ⠀⠀⠀⠀⠀Лорна приходит на свое любимое место, туда, где скала вся покрыта зеленью извивающегося плюща, — где они с Пьетро часами сидели в ожидании рассвета, болтая о том, как иначе могла сложиться их жизнь, если бы отец был им никем. ⠀⠀⠀⠀⠀Алое солнце сияет ярко, как взрыв сброшенной бомбы. Лорна бродит по берегу, словно ходит во сне. Ее зеленые локоны развевает ветер, нежно касаясь девичьей болезненно-побледневшей кожи. Она не чувствует тревоги из-за наступающего следующего дня, не чувствует страха перед туманным будущим и угнетающим настоящим. Ее губы обжигает соль то ли от морских капель, принесенных потоками воздуха, то ли от слез. Лорна уверена, что с ней сейчас рядом — ее дорогой Пьетро. Он с морским ветром слился и теперь Лорну своими невидимыми руками обнимает и солью вод целует. Пьетро молча с ней встречи ожидает там. В новом мире, в следующем времени.