Quid ita?

Мои мечты стремятся вдаль, Где слышны вопли и рыданья, Чужую разделить печаль И муки тяжкого страданья. С. Есенин Утро выдалось отнюдь не самое лучшее, причём для всех. Кто-то не выспался, потому что до двух часов ночи спасал подругу сестры, с которой случайным образом потом поцеловался и ему понравилось, у кого-то выдалась бессонная ночь из-за молодого бородатого паря в кровати, благодаря которому теперь все тело ноет, напоминая о хорошем сексе, ну а кто-то, как Романова чуть не помирает от похмелья из-за этой ебучей таблетки. Все вместе собрались гостиной, без угрызения совести смотря друг на друга прямо в глаза. Эми смотрит на брата, пытаясь узнать, было ли у него что-то с его лучшей подругой, или нет. Стефания даже с бодуна лыбится на довольного Макса после жаркой ночи. А потом блондин и вовсе незаметно для всех щипает за ягодицу Романову, заставляя подпрыгнуть и немного охнуть. В общем, у каждого утро выдалось по разному. Все вместе завтракают, бурно что-то обсуждая, но не затрагивая темы вчерашнего вечера и ночи. Дальше нужно одеваться. Глеб и Макс идут в спальню первого, ну а девочки - в спальню Эми. И тут, Романова вспоминает, что одежда, которая сейчас у неё, совсем не подходит для Универа. Эта короткая юбка, каблуки,да и блузка не глаженная, черт, да даже не стиранная. —Эми, можешь дать мне свои вещи,—это было, скорее, утверждение, нежели вопрос. Но подруга усмехается, кивая, и она подаёт девушке чёрные джинсы от левис и розовую водолазку с горлом. —На ноги обуешь мои белые кроссы,—быстро говорит девушка и удаляется в ванную, предварительно сообщив парням, что за ней будет Романова. Ну а сама Стефания сидит ещё на кровати подруги, рассматривая чёрную футболку. И почему-то только сейчас она чувствует аромат этого ментола, а точнее ментоловых сигарет, в перемешку с мужским одеколоном. Романова вдыхает этот чудный запах и даже глаза немного прикрывает. Настолько он приятный. Через десять минут ванная комната освобождается, и Романова направляется в бодрящий душ. Тёплые, даже немного прохладные капли воды стекают по женскому телу, заставляя немного вздрогнуть при первом попадании на кожу. Стефания всегда любила именно прохладный утренний душ, поэтому даже в гостях его принимает. Хотя, скорее, сегодня стоило принять более тёплый, так как голова все же немного побаливает, напоминая о вчерашнем. Она аккуратно наносит гель для душа, и было вообще похер, чей это. Ведь главное, что чистота - залог успеха. Мочалкой, которая тоже неизвестно чья, она растирает себя, удовольствие, почему-то именно сегодня больше, нежели в остальные дни. Далее девушка намылила голову шампунем, который пах очень приятно и знакомо, но что-то память подводит, не давая вспомнить, где она чувствовала этот аромат. После душа Романова, как всегда по своей тупости понимает, что кроме двух полотенец ничего нету из одежды. Футболка уже мокрая, потому что была скинута на пол, а позже, из-за отлетающих капель от тела быстро намокла. —Романова, блять, только ты так можешь... Девушка наматывает одно полотенце на голову, а второе на оголение тело. Смотреться в зеркало все-таки не очень то и хотелось, но нужно. Первое, что она заметила, что на лице ни одного грамма косметики. И только потом до тупой башки дойдет, что косметики нету со вчерашнего дня. Вздохнув с облегчением, Стефания взяла чью-то щетку, намазала пасту и начала чистить зубы. Но как только зубная паста дотронулась дёсны, девушка буквально выплюнула эту чёртову пасту. Уж больно ядрено мятная оказалась. Но вот только деваться некуда, и поэтому в следующую секунду, вздохнув, она начинает чистить зубы, периодически морщась от этого противного вкуса. Мяту она любит очень, но не такую ядреную. Дочистив зубы Романова открывает дверь из ванной, чувствуя через секунду, что там кто-то стоял. —Блять. Она сразу подбегает к парню и извиняться, позже спускаясь с ним под локоть в гостиную, где ожидали салфетки, морозилка со льдом и полиэтиленовым пакетиком. —Черт, прости пожалуйста. Из носа шла кровь. Алые пятна капали на ноги зеленоглазого, а тот в свою очередь, чуть позже зажал его. Романова аккуратно подбегает к парню, вставляя в нос две салфеточки, а потом прикладывая лёд к переносице. Две минуты она кружилась на кухне, совсем забыв про чертово полотенце, которое с каждой секундой держалось все слабее и слабее на теле. И вот, финальный раз вышел, когда Стефания поднесла парню лёд и уже поднялась по лестнице, как оно мигом слетает по середине коридора на втором этаже. —Нихуя се утречко прекрасное!—присвистывает блондин, стоя у ванной комнаты. Кажется, желание мыться одному отпало напрочь. Он стоит быстро осматривая изгибы шикарного тела. —Отвернись!—быстро командует та. Но, все ведь понимают, что Голубин - человек, который никого не слушает. Он все так же стоит на мертвой точке, ни на секунду не оторвавшись от Романовой. А та быстренько поднимает полотенце, покрепче укутываясь им и покрасневши, сбегает в комнату подруги, замечая ту на кровати с телефоном, но через секунду она недоуменно таращилась на красную Стефанию, вцепившись в это ебучее полотенце. Кажется, Голубина немного охуела от молниеносности брюнетки. —Стеф, ты там с мошкой в догонялки что ли играла?—шутит брюнетка. —Нет, просто мое полотенце упало с меня прямо на глазах Глеба, блять! —Блять,—повторяет та. —Пиздец ты молодец. И ведь Романова ни разу не удивилась реакции подруги. На каждую интересную ситуацию она реагировала именно той фразой, сказанной только что. Стефания немного успокаивается через пару минут. Она медленно плетётся к приготовленной одеждой, которую Эми так любезно одолжила девушке на день. Но только перед этим она заглядывает в комод с нижним бельём, беря первый попавшийся бюстгальтер и трусики из одного комплекта. И плевать, что они чёрные, а водолазка нежно розовая. Но что-то заставляет поменять и остаётся только бежевый кружевной комплект. Девушка лениво натягивает нижнее белье, сушит голову, одевается и сообщает, что готова. Чуть позже, через минут так двадцать все вместе заваливаются в машину Голубина. Но по иронии судьбы, подруга просит Стефанию сесть на пассажирское. Так лишь обреченно вздыхает, садясь на переднее сиденье, где уже разместился довольный хозяин машины. —Макс, а что с носом?—интересуется Эми, чмокая бородатого в губы. —Макс, извини пожалуйста. Я не специально,—извиняется Стефи и виновато смотрит на Лазина, который в следующую секунду одаряет девушку доброй улыбкой, мол «Нормас, не ссы». —ТО есть передо мной ты извиниться не хочешь?—возмущается белобрысая башка, которая смотрит на дорогу, нахально улыбается и через секунду хитро смотрит на ахреневшую Романову. Какого черта она должна извиняться?! Но, видимо, Голубин тот человек, который обожает вставлять свои пять копеек. —За что?—приподняв бровь, надув и так пухлые губки, а также сделать интонацию похуизма не забыла. Стефания ни черта не поняла. —Сама знаешь. И тут всплывает десятиминутный флэшбэк. Ну а за что тут извиняться? Он должен быть благодарен Богу за то, что он первый, кто увидел Романову голышом. Да ещё так нелепо... И все же, ради вежливости Стефания набирает воздуха в лёгкие побольше, собираясь сказать громкое, четкое «Извини», но вот чья-то рука, без каких либо стеснений закрывает брюнетке рот со словами: «Да блять, я же прикалываюсь». Многозначительное «ааа» показало, что до маленькой головушки девушки дошло. —Блин, Глеб, а мы не могли бы заехать в клуб и ко мне домой?—интересуется девушка, так как прекрасно понимает, что ее телефон в раздевалке на работе, а сами тетради дома. —Хмм... А что мне за это будет? —По яичкам отхватишь,—рявкает Голубина младшая и даёт подзатыльник брату. Тот хмурится, понимая, что оставить эту девчонку без личных вещей — преступление. И он лишь тянет громкое «Лаааадно». Спустя минут двадцать все ехали по дороге в универ. Романова уже забрала все свои вещи с клуба, а так же взяла тетради с ручкой, карандашом и корректором. Играет тихая музыка, потому что ни у кого не было настроения слушать с утра пораньше рэп, кроме, естественно, Глеба. Тот лишь тихо подпевает под мелодию и многократно постукивает по рулю. Все лишь глаза закатывают, понимая, что только их рот откроется, то идёшь на пары пешочком. И поэтому все лишь уши затыкают, да злобно на блондина смотрят, а он наслаждается, в придачу слова последние выделяясь из песни. —Приехали,—отчеканивает Голубин и выходит за чёрного авто. Все выходят из машины и идут к дверям знакомого здания.Стефания даже как-то обреченно вздыхает. Всего каких-то четыре дня прошло, пока она отсутствовала в Университете и уже отвыкла. И пока все почти подошли к крыльцу здания, девушка стояла на месте, витая где-то в облаках. Голубин останавливается, оборачиваясь, понимает, что брюнетка все так же стоит на месте. Говорит «Ау», на что Романова даже не моргнула. Господи, о чем та задумалась то? А она стоит, подумывая, как отговариваться будет от пропусков пар. —Романова, я уже заебался.—обжигает горячим дыханием ухо, стоя сзади. В голове успевает только мысль пролететь «когда он успел?», как тело оказывается на руках. Ещё и тихонько охает от столь неожиданных действий. Глеб усмехается и, пользуясь моментом, успевает девушку укусить за мочку уха. —Ах...—тихо стонет, но быстро закрывает рот, недоуменно смотря на блондина. А тот улыбается во все тридцать два и усмехается над реакцией. *** Лазин с Эми уже давно скрылись в коридоре, не заметив даже того, что Голубин с Романовой знатно отстали. Они были рады, что их лучшие друзья нашли хоть какой-то общий язык. Только вот теперь оба рады больше за себя, потому что, кажется, Лазину симпатизирует сестра Голубина. И что-то ему подсказывает, что он тоже ей неравнодушен. Эта мысль заставляет улыбнуться и нежно поцеловать шатенку в висок, которая так же мило улыбнулась, прильнув к бородатому. Похоже, они рады, что произошли такие обстоятельства... *** —Глеб, отпусти меня...—стеснительно просит брюнетка, опустив голову. Кажется, сейчас ей стали интересны свои ногти, которые она так старательно рассматривает, только бы на блондина не смотреть. А Голубин закатывает глаза, прежде чем отпустит девушку и схватит за подбородок, поднимая это пухлое личико к своему, заставляя смотреть в эти янтарные глаза. Та лишь тихо шипит от резкости, но послушно выполняет немой приказ. —Романова, когда ты уже будешь смотреть мне в глаза?—в словах парня было выделено явное недовольство. Но Стефания продолжала молчать, все так же смотря в глаза Голубина. —Что, нечего сказать?—Конечно, блять нечего. Ведь блондин к себе ещё специально прижал, чтобы та чувствовала все. И раздражение, и возбуждение. Последние слова Голубина как-то отрезвляюще подействовали на брюнетку, и она через несколько секунд попыталась отпрянуть от парня, но тот лишь сильнее хватку сделал и самодовольно улыбку показал. «Черт, как же ты меня бесишь...»—промелькнуло в голове Романовой. Она неодобрительно смотрит на Глеба, а тот как кот Чеширский улыбается. —Идиот...—куда-то в грудь говорит, ибо рост не позволяет. А потом в добавок ещё и бьет по тому самому грудаку, на что Голубин с места ни на миллиметр не сдвинулся. Но вот Глеб прекрасно услышал эти слова. Появилось какое-то странное желание, которое раннее не появлялось. Захотелось схватить эту девчонку за темные волосы, накатать на кулак и где-то дома наказать. От такой фантазии нижний орган парня стал ещё тверже, а желание оказаться в кое-ком ещё сильнее. Романова, в свою очередь, замечает набухший половой орган блондина не только зрительно, но и физически. Он упирается ей куда-то в низ живота, на что тот где-то внутри отдаёт теплотой. Девушка немного краснеет, пытаясь отойти от Глеба, но он по прежнему удерживает ее за талию, смотря прямо в глаза. «Ах ты х...» Не успев ничего понять, ее губы накрываются губами Сименса, который немного прирыкивает, получая маленькое блаженство. Романова чувствует металлический привкус во рту и тихо ахает, потому что губу прокусывают почти насквозь. Дыхание переходит в унисон, а тела прилипают друг к другу, словно сладкий мёд. Каково чувствовать разгоряченное тело парня, который тебя так раздражает... Но всего-то, через каких-то тридцать секунд Голубин нехотя отлипает от столь соблазнительных губ, слизывая с нижней выступившие капельки крови. —Пойдём,—немного отдышавшись, заявляет блондин, берет брюнетку за запястье и тащит к аудитории. В глазах до сих пор мелькает это недоумение, одурманивающее разум, но признаться, нужно быть сильным, чтобы не сорваться и не трахнуть эту девчонку-стешняшку прямо в туалете. Стены коридора меняются слишком быстро, чтобы понять, где они идут, но все же, в один момент Стефания понимает, где и ловко вырывает руку, что вызвало у зеленоглазого удивление. —Иди без меня...—как-то обиженно заявляет брюнетка, вызывая ещё большее негодование Голубина. —Это ещё почему? —Не твоё дело. Сверкнув на последовал глазами, она разворачивается и уходит.