Quid ita?

Как день, светла, но непонятна, Вся — явь, но — как обрывок сна, Она приходит с речью внятной, И вслед за ней — всегда весна. А. Блок Кажется, утро было сегодня доброе, игривое, улыбчивое. Но что-то в какой-то момент пошло не так. Видимо, этот момент начался, когда Романова попалась на глаза белокурого. Его глаза были полны ярости, кости хрустели от силы сжатия кулаков. Он сидит, положился Романову взглядом, своими зелёными глазами. Девушка видит его реакцию, кайфует. Она специально подходит к нему, садится рядом, улыбаясь. Так хочется подразнить его. Но кажется, она попалась в мышеловку. В следующую секунду Голубин слегка улыбается полумесяцем, а позже хватает брюнетку, заставляя встать из-за стола. Ее улыбка быстро исчезает, ведь она ожидала, что он будет просто сидеть на месте, дабе не прикоснувшись к ней. Она думала, что опередила его на несколько шагов вперёд, но нет. Она только проиграла, сделав несколько шагов назад. —Глеб, что ты...—руки прикованы его пальцами к стене, а девушка не успевает договорить, потому что Голубин затыкает рот Романовой поцелуем. Она тает, словно мороженое в руках. Эти губы, которых не хватало. Так хотелось, чтобы именно его тело и власть прижали Романову с утра к этому столу, а не брюнет. —Ох, как я зол на тебя...—шепчет блондин, покрывая шею влажными поцелуями. —Я так хочу наказать тебя...—его руки закрадываются под юбку, обнаруживая, что Романова не следит за здоровьем, и поэтому надела чулки, в место колготок. —Ну так накажи,—жалобно пищит девушка, желая поскорее страстно поцеловать его. Но Голубин почему-то встаёт ровно, нахально улыбаясь. Эта улыбка не такая добрая, как раньше. Она, скорее, злая. Он стоит, облокотившись о стену перед Стефанией. Блондин резко приближается к ее лицу, кусая нижнюю губу до крови, на что получает крик. Он совсем не похож на крик наслаждения. Но белобрысый и не моргнул. Он лишь провёл своим языком от окровавленной губы до щеки, оставляя алую линию. В глазах нет ничего. —Глеб, ты больной?—он молчит, все так же улыбаясь.—Глеб!—она бьет его по груди, но парень стоит на месте.—Ответь, Глеб!—из глаз начинают течь слезы. Девушка их вытирает, но они продолжают литься все больше и больше. —Что происходит?! Ответа не следует. Голубин все так же злостно улыбается, оголяя белоснежные наточенные клыки. Плевать. Плевать он хотел на неё и ее чувства. Плевать он хотел на этот мир. —Я же не прошу тебя что-то сверхъестественное! Ответь уже,—брюнетка громко всхлипывает от маленького разочарования. Неужели, она действительно вот так вот просто поверила в его чувства? Да все было сказано сразу. Ему наплевать. Минутное молчание. Лишь слёзы и частые всхлипы тревожат эту тишину, режущую все вокруг. И вот только стоят оба на месте. Все так же. Его лицо в паре сантиметров от лица девушки. И ему нет ни малейшего дела до неё. Это осознание пришло в первую секунду, когда она появилась на пороге дома в пять утра пьяная в хлам. Ладонь блондина касается щеки Романовой, уже уставшей плакать. Она поднимает голову в надежде увидеть грустного, сожалеющего парня, но нет. Он вытирает ее слёзы пальцем, улыбаясь. Как он красиво издевался над ней... Он показал все своё мастерство. Показал, что действительно демон. —Я люблю тебя...—мир кружатся под ногами, когда она осмеливается сказать эти три слова. Кажется, вот сейчас он обнимет ее, поцелует, утешит, скажет, что тоже любит... —А я тебя нет,—парень выдаёт тихую ухмылку.—Мне вообще плевать на тебя. Ты лишь шлюха для меня. Было интересно, но и на это мне плевать,—все говорится спокойно, монотонно. И лишь улыбка на лице выдаёт, что он счастлив. Голубин добился того, чего хотел. Этих слез, любви, соплей и разрыва сердца. —Этот мир так жесток, как жаль.. И он специально стоит все так же близко к ее лицу, чтобы видеть, как ее щеки заливаются слезами, как эта вода стекает по подбородку, одежде, капая на пол. И он будет стоять хоть вечность, лишь дождаться того, как громко всхлипнет, заревёт, ударит, убежит. Но она стоит, тихо пуская слёзы, не в состоянии сдерживать их. Она стоит, не вымолвив ни слова, хотя так хочется. —Дай отгадаю, ты хочешь узнать, почему я такой жестокий?—шепчет парень на ухо. Медленный кивок. —Потому что это игра. Ты проиграла мне, Романова. И он медленно уходит вглубь коридора, оставляя девушку совсем одну...