Quid ita?

Как неразгаданная тайна, Живая прелесть дышит в ней — Мы смотрим с трепетом тревожным На тихий свет ее очей. Ф. Тютчев —Романова, ебал я тебя в рот...—Сименс тихо вздыхает, потому что понимает, что ее теперь разбудить будет невозможно. Звонок, оповещающий, что первая пара закончилась, прозвенел десять минут назад, а блондин до сих пор не может разбудить этого медвежонка в спячке. —Ну если ты так хочешь и просишь домой,то поехали,—кажется, эти слова были адресованы самому себе, ведь у Голубина не было ни малейшего желания тухнуть на парах. А тут ещё и Стефания так удачно уснула. Глеб поднимет ее на руки и выходит из аудитории. Конечно, те кто были в коридоре, то сразу начали фотографировать, мол «ЭТО ЧТО БЛЯТЬ ФАРАОН И ЕГО ДЕВУШКА?!», «ФАРАОН И ЕГО ПАССИЯ ЗАНИМАЛИСЬ СЕКСОМ В ОДНОЙ ИЗ АУДИТОРИЙ МВГУ». Мда, Голубин конечно хотел рявкнуть, или что-то сделать, например, поцеловать Романову для дополнительных вопросов у начинающих журналистов, но будить этого сопящего на руках хомячка не было желания. Вдруг, как солнце среди пасмурного неба девушка открывает сначала один глаз, а затем и второй. Она сладко зевает и потягивается, не стесняясь. Знает ведь, что Сименс уже давно привык. Его реакция поистине привычна—он как всегда закатывает глаза с улыбкой в виде полумесяца. А вот сама девушка ещё переживает, потому что сон был поистине ужасен. Только от воспоминаний мурашки по коже... —Засранец, ты мог меня и разбудить,—она даже и внимания на идущих рядом людей не обращает. —Да, тебя хрен разбудишь...—бормочет он, но потом чмокает Романову в губы. Кажется, такое отношение друг к другу и ласка вошли в привычку обоих. Они могут свободно целоваться, обниматься, чмокать друг друга и заниматься сексом, но при этом знают, что они не в отношениях и так не должно быть. Но зачем рушить всю идиллию, когда все так хорошо? Глеб по прежнему несёт Стеф на руках и при этом умудряется несколько раз ущипнуть за задницу, укусить за шею, поцеловать в губы. Все это кажется таким милым для него, но в тоже время и властно. —Глеб, ну хватит...—тихо возмущается брюнетка, когда Голубин начинает целовать ее в губы, не стесняясь людей.—Лучше обними. —Обнять, значит?—переспрашиваете он, ставя Романову на пол. Она тихонько кивает, пряча стеснительную улыбку, которую белокурый, к слову, уже давненько не видел. —Иди сюда,—парень тянет девушку на себя и сжимает за талию, а позже и поднимает в воздух, кружа. Он слышит задорный смех девушки и улыбается. Искренне. Это брюнетка заметила сразу. Но вот они надевают куртки и выходят из здания. Стеф, конечно, хотела бы посидеть на парах и поболтать с Эмили, но она знает, что сейчас подруга занята Максом, так что поговорить все равно не удалось бы. —Ты сегодня такой добрый,—выпаливает Романова, сидя в авто. —не то, что во сне...—эти слова вылетели абсолютно случайно, но Голубин это прекрасно услышал, и теперь зеленоглазая хрен отвяжется от него. —Что значит «не то, что во сне»?—голос стал серьезным, а у переносицы и на лбу появились небольшие морщины. —Мне такой ужасный сон приснился,—она на секунду замолкает, думая, сказать или нет.—Как будто ты сказал, что я тебе безразлична, назвал меня грязной шлюхой и ушел...—перед этими словами становилось тяжело дышать. Слёзы преступно появились на глазах и потекли по щекам. Романова растерялась, ведь понимала, что загнало себя и Глеба в ступор, чего совсем не хотела. Но вот только насчет Голубина она слегка ошиблась. Блондин совсем не растерялся. В следующую секунду он обнял крепко и тепло девушку, поцеловал в губы. Нежно, сладко, добро. —Стеф, ты мне не безразлична,—парень смотрит в глаза брюнетки и слегка улыбается.—была бы безразлична-давно бы сказал,—на этих словах девушка спокойно выдыхает.—Ты, блять, самое настоящее чудо, вперемешку с демоном. Делаешь пакости, но с нежностью,—отшучивается белокурый и обнимает Романову снова. —Демон. —Ну да, тогда ты мой чертёнок?—усмехается Сименс, смотря девушке в глаза. Слёзы перестали течь, а на лице появилась радостная улыбка. Как ребёнок. Хоть конфетку дай, все равно будет улыбаться широко. —Естественно!—воскликнула девушка и прильнула к губам Глеба. Они слились в нежном поцелуе, где появились чувства, неизвестные ранее. Это было так приятно, тепло, сладко. Блондин обнимает девушку и прижимает к себе, наплевав, что возможно сейчас около машины кто-то стоит и в открытую снимают. В голове была лишь она, ее сладкие губы и одурманивающий запах. Дыхание ушло в унисон у обоих. Они хотят насладиться друг другом и, возможно, единственным, таким открытым для души и сердца моментом. Девушка зарывается руками в непослушные пряди парня, а тот, в свою очередь ещё сильнее прижимает к себе, заставляя брюнетку чуть издать глухой стон. Кажется, у Романовой сердце в пятки ушло, когда он так ласково потерся носом об ее, после поцелуя. И она ответила. Ответила взаимностью. Такое чувство, словно весь мир ушёл на второй план. Есть только он и она. —Ну что, поехали?—интересуется Голубин, слегка улыбаясь. Романова сразу же приходит в себя. Она положительно кивает и улыбается как дурочка. —А куда мы едем?—уже одумавшись спрашивает девушка. До неё только сейчас дошло, что она не знает, куда они едут. Ведь дорога ведёт явно не к дому, Уса куда-то в центр, что немного удивляет. —За платьем,—девушка вскидывает брови, смотря на Голубина и улыбается. Он лишь на секунду поворачивается, наблюдая за реакцией зеленоглазой, улыбаясь, но потом поворачивается обратно. —Мы сегодня идём на одно мероприятие, и ты должна выглядеть потрясно. —Глеб, а ты не хотел у меня поинтересоваться?—весьма логичный вопрос.—Может, у меня были другие планы,—Стефания показательно отворачивается, скрещивая руки на груди и надувая губки. Конечно, никаких планов и быть не могло, ведь ей просто хотелось посредничать. Эти женские эмоции... Голубин касается одной рукой пальцем подбородка девушки, а позже поворачивает к себе. —А мне и незачем спрашивать,—весьма самоуверенно.—ты пойдёшь. Кажется, Романова и возражать не хочет. Ее весьма устраивает такой расклад событий. Эта сталь в голосе блондина одурманивает, и Стефания просто не в силах как-то сопротивляться. *** —Какое красивое платье, смотри!—девушка тыкает в серебряное платье до пола с глубоким декольте и коротким рукавом. На юбке присутствует вырез, доходящий до середины бедра. Она просто шикарно. —Девушка, мы хотим примерить это платье,—говорит Голубин и указывает на то самое платье. А Романова тем временем посмотрела на бирку с ценой и поняла, что это платье только померяет. —И давайте, пожалуй, вот это бардовое,—у парня выбор пал на шикарное бордовое платье, достающее до пола даже на каблуках. Оно было обтягивающее, с открытыми плечами и разрезом вдоль бедра. —Хорошо. Романова уже зашла в примерочную и снимает с себя одежду, оставаясь в одном нижнем белье. Девушка-консультант так же принесла две пары туфель вместе с платьями. —Да, что-то я поправилась слегка,— рассматривает себя брюнетка и ставит руки по бока. —Да не наговаривай на себя,— этот голос вздрогнуть заставляет. Ещё и лыбится, заглядывая своей блондинистой башкой в примерочную. —Голубин, ещё раз так сделаешь, я тебя...—договорить не может, потому что не знает, что сделает. А Глеб стоит, улыбается. —Выйди, не смущай меня,—Романова прикрывает свой животик, который, к слову, отсутствует. —Какой не смущай?—он явно усмехается.—Ты, блять, серьезно?—по всей видимости, вполне. —Мы с тобой среди белого дня сексом занимались, а ты теперь стесняешься...— он бормочет эти слова под нос, потому что обижать не хочет. —Ну ты и демон, Голубин. —Прям исчадие ада,—усмехается Сименс, приобщимся сзади. А ведь он забыл, что Романова сейчас почти голая, а он в холодной осенней куртке. Девушка шумно вдыхается в себя воздух, так как становится уж очень прохладно. —Холодно, да?—эти слова были сказаны далеко не с заботой. —Конечно, блин, холодно!—она пытается вырваться из этих холодных объятий, но блондин не выпускает. —Глеб, ну отпусти. Все же Голубин из объятий выпускает, но целует. Целует сильно, крепко, страстно. Стефания слегка теряется, но как только поняла, что происходит, то сразу же запустила руки в блондинистые локоны. —Глеб, я так никогда не примерю эти раскосные платья,-отшучивается брюнетка, беря в руки серебряное.—Теперь выйди, пожалуйста. Все же, Голубин, закатив глаза с улыбкой на лице , покинул примерочную. Романова надевает платье, смотрясь в зеркало. Ее вид достаточно хорош. Она выглядит богато, стильно, дорого. Да и платье стоит соответствующе. Она печально вздыхает, но затем натягивает улыбку на лицо обратно и показывается блондину. —Романова, это точно ты?—блондин явно был в шоке. Это платье село просто идеально на фигуру девушки, и она хоть сейчас могла идти и покорять подиум. —Оно мне не подошло? —Ты ебу дала? ОНО ИДЕАЛЬНО СЕЛО НА ТЕБЯ,—ответил Сименс. Да, возможно немного грубо, но он на это даже внимания не обратил. —Спасибо,—Романова слегка покраснела. А вот Голубин решил пофотографировать девушку. —Покружись, моя девчоночка,—он снимает, как она кружится, как улыбается. И вот кажется, что трудного в том, чтобы просто подойти, обнять и поцеловать? Но сейчас это кажется таким сложным шагом, словно после этого жизнь станет другой. И он сидит, смотрит, думает, пока Романова любуется в зеркало. —Нравится?—отвлекает от мыслей брюнетка. Она смотрит на него, улыбаясь абсолютно искренне. —Да, нравится,—серьезно произносит он и встаёт с кожаного дивана, на котором ждал ее. —Что-то не так, Глеб?—девушка немного встревожилась такому тону. Обычно это все не к хорошему ведёт. Он поднимается с дивана и подходит вплотную к зеленоглазой. Романова хочет отойти чуть назад, но что-то сильно удерживает на месте, словно дерево, приросшее к почве. —Нет, все так,—и блондин обнимает ее, кружит, смеётся, улыбается. Он видит, как смеётся девушка, как улыбается. И в голову приходит осознание, что он хочет видеть такой ее всегда. Парень аккуратно опускает брюнетку вниз и рукой гладит ее щеку, на что она трется об его кисть и мурлыкает, прикрыв глаза. Он слегка касается ее губ, чмокая. Хотя хотелось поцеловать совсем по другому. —Ну все, иди меняй платье!—восклицает он и заталкивает недоумевающую Романову в примерочную. —Засранец!—кричит она в примерочной, обращаясь к нему. Романова быстро переодевается, натягивая на себя бардовое бархатное платье. Признаться, влезла она в него чуть тяжелее. Она выходит из примерочной и подходит к Голубину, виляя бёдрами. Глеб, к слову, немного был в шоке. Она садится к нему на колени, улыбаясь. —Ну как тебе?—она положила руку на его плечо, поменяла туфли и выглядит просто шикарно. Глаза парня загорелись от ее красоты, и он, не выдержав, поднимает ее на руки. Он подходит к зеркалу во весь пост и смотрит на обоих. В особенности он обратил внимание на счастливую девушку, которая улыбается во все тридцать два. —Ты просто шикарна!—отвечает на заданный вопрос. Безусловно, блондин понял, что он купит эти два платья, а не какое-то одно. —Какое платье тебе понравилось больше? —Оба, но я не смогу расчищаться за них. Они слишком дорогие, Глеб,—глаза опускаются, и теперь Романова теребит ткань на куртке блондина. —Не переживай, я куплю их. Это подарок. —Я не смогу принять такой дорогой подарок, как бы сильно не хотела эти платья. Голубину это не очень понравилось. Он немного напрягся, но не показал виду. Лишь слегка чмокнул девушку в губы и опустил. —Иди скорее переодевайся, а то собраться не успеем,—щебечет он и, перед тем, как брюнетка зашла обратно в примерочную, он смачно шлепнул ее по заднице. И пока Романова стягивала и натягивала одежду, Голубин подошел на кассу и оплатил два платья, попросив консультанта упаковать два таких же. Девушка быстро упаковывает эти два платья, сказав тихо шепотом: «Носите с удовольствием!». Сименс тихо поблагодарил ее. —Стеф, ты готова? —Да, пойдём,—она быстренько выбегает из примерочной, замечая пакет, и уже хочет начать возмущаться, как Голубин закрывает ей рот рукой. —Просто молчи. После этих слов оба залились смехом и пошли на парковку к машине. Романова, конечно, была не особо довольна, что Голубин оставил круглую цену в этом бутике, но было очень приятно. Пока они шли, к Глебу подбежала девушка. Вполне симпатичная, с миниатюрной фигурой, красивыми глазками. —Можно сфотографироваться?—чуть смущаясь спрашивает шатенка. —Конечно,—улыбается Сименс. Он останавливает мужчину, проходящего мимо.—Извините, не могли бы Вы нас сфотографировать? —Глеб, я могу сфотографировать вас,—говорит Романова, но вот блондин, похоже, так не считает. —Нет, ты будешь фотографироваться с нами,—четко, ясно и понятно. После этого девушка замолчала и кивнула. Мужчина улыбнулся и вежливо согласился. Он сделал несколько фотографий на телефон фанатки, где Голубин положил руку на плечо Романовой и держал за руку. На некоторых фото было видно, как Глеб смотрел на Стефанию, улыбаясь. Когда фото были сделаны, девушка ушла очень довольной, поблагодарив мужчину и Глеба. —Глеб, пойдут же слухи...—тихо шепчет Романова, слегка смущаясь. А вот Сименсу плевать, что эти фотки с фанатами и Стефи, фото папарацци разлетятся по всему интернету. —Да плевать я хотел,—отвечает он.—зато я чувствую себя хорошо, когда ты рядом, а не за кадром,—кажется, эти слова немного шокировали девушку, но виду она старалась не подавать, что вышло весьма хреново.—А теперь пошли к машине.