Пока названия нет, но это что-то о любви

2 глава Тина, конечно, понимала, что Катя тут ни при чём, хотя ей тоже не мешало бы лишний раз подумать над своими словами, не под угрозой же казни её заставляли это говорить. Но тем не менее больше вопросов у Тины было к продюсерам, которых она лично просила не перегибать палку. А сегодня они сделали именно это. Тина чувствовала, как краснеет её лицо, наполняясь злостью, даже скорее обидой. Лёша мгновенно подошёл к ней и попытался успокоить, но не понимал, как это сделать. Он сам был навзводе, но попытался сохранить хотя бы видимое спокойствие. Тину же практически трясло от неожиданного и такого подлого удара в спину со стороны продюсеров шоу. —Готовность пять секунд, все по местам. Тина, не забывай, мы в прямом эфире, — раздался спокойный, даже достаточно довольный голос Завадюка в наушниках тренеров. Он говорил, как будто знал, что Тинина реакция будет такой, но почему же тогда вставил эту фразу в эфир. Лёша пришлось уйти к своему креслу, он очень боялся за Тину на протяжении всего выступления, постоянно наблюдал за ней, не хотел, чтобы она из-за эмоций сделала или сказала что-то не то. Опасения были ненапрасны. Когда ведущие после выступления «совершенно случайно» дали ей слово, она вскочила с кресла и начала что-то долго эмоционально говорить про сценарий, рейтинг. Лёша понимал, что продюсеры будут рвать и метать, потому что они из-за дня в день пытаются внушить зрителям, что никакого сценария нет! Эфир закончился, Тинин сольный номер был заверщающим, во время выступления она немного остыла и успокоилась, ведь был тот самый, которому она посвящала каждое слово этой песни. «И в тебе я вижу силу высоты» — пела Кароль, смотря в его самые красивые глаза. —Умница, — после объявления об окончании эфира Лёша подошёл к ней и лаского, но достаточно скромно положил руку на её талию. —Тебе хоть понравилось? — мило спросила Тина, опустив глазки. —Очень, зайка, пошли скорее, — они обнялись и вместе ушли со сцены, хотели поскорее оказаться наедине друг с другом. Лёша до сих пор пребывал в приятном волнении от такого вокального признания, а она просто радовалась, что получилось пробиться через его мужскую броню и по-настоящему тронуть его сердечко. —Тина, пройди, пожалуйста, за мной, — из продюсерской выбежал разъярённый Завадюк, чуть не сбив, проходящего в этот момент у двери Монатика. —Давай я с тобой пойду, — прошептал ей на ушко Лёша, догадываясь, что разговор будет не самый приятный. —Слишком палевно, — улыбнулась Тина. —Он же ругать будет. —Ничего страшного, справлюсь. Лучше отправь Нату и Пашку по домам и жди меня в гримёрке, — обещаешь не влезать? —Хорошо, — вздохнул Лёша, на этом они разошлись. Тина с Владимиром молча пошли по коридору. Тина стучала каблуками, чем ещё сильнее раздражала и так взбешённого продюсера. —Садись, — Завадюк указал на кресло у окна, а сам налил себе в стакан воду из графина. —Вов, только давай недолго, я очень устала, — Тина поправила платье и поудобнее расположилась на кресле. —Она ещё и устала… Тина, ты вообще понимаешь, какой урон нанесла репутации нашего проекта, канала. Вон, уже создатели формата звонят, — Завадюк поднял трубку и стал излишне эмоционально разговаривать на английском. Тина практически не улавливала суть их разговора, точнее просто не хотела вслушиваться, сидела и, не отрываясь, разглядывала фотографии на стене со всех сезонов Голоса, особенно ей нравилось фото прямо над столом, на котором она в жёлто-чёрном платье сидит на Лёше, который стоит на сцене на четвереньках и смеётся. «Помоему седьмой» — предположила Тина, она так давно приймає участь в этом проекте, что давно потеряла счёт сезонам. «Странно, не замечала раньше эту фотку, классная, такие сумасшедшие» — думала Тина, а во всём теле становилось теплее. —Добилась, чего хотела? Она ещё улыбается, — Владимир еле держался. —Я ничего не хотела, к этому всё и шло, я говорила вам, что не в силах терпеть подобное… «Ревность»… Как это вам только в голову могло придти? —Тина, ты понимаешь, что теперь будет с рейтингом и авторитетом шоу? —Не кричи, — попросила Тина, потому что он слишком близко приблизился к ней, нарушив зону её комфорта. —Да, как, как не кричать? — Завадюк ударил кулаком по стене совсем рядом с лицом Тины. —Так, всё, отойди от меня, — этот жест покинул грань допустимого, Тина испуганно крикнула, оттолкнув его. —Дура, — он ударил по стене ещё сильнее. Но Тина не успела ничего ответить, в кабинет влетел Лёша, видимо услышал крик, и, взяв Завадюка за шиворот,  толкнул его на стол. Сам принялся разукрашивать ему лицо. —Лёш, хватит, хватит с него… — кричала Тина пытаясь успокоить Лёшу, но он продолжал избивать уже лежащего на полу продюсера. Тина испугалась, испугалась по-настоящему, не верила, что Лёша может быть таким жестоким. Понимала, что сейчас сюда прибегут люди… —Отойди, — крикнул ей Лёша, сжав до скрипа зубы. Бил Завадюка беспощадно, абсолютно не обращая внимания на просьбы Тины. —Лёша, прекрати! — она из-за всех сил взяла его за руку и оттащила в сторону. —Он на тебя кричал, замахивался! Понимаешь? — эмоционально крикнул Потапенко, достаточно сильно сжав её запястье. —Ты ничуть не лучше, — Тина вырвала свою руку и убежала, чуть не разрыдавшись от боли, страха и обиды. Сказка разрушилась. Тина закрылась в своей гримёрке. Сдёрнула с пояса платья микрофон и со слезами упала на диванчик. Пролежала так пару минут… Но ей хватило времени, чтобы взять себя в руки, ведь стены в павильне картонные, а позволить кому-нибудь услышать, как она плачет, Тина не могла. Присела, положила ногу на пуфик, чтобы растегнуть туфли. Застёжка никак не подавалась её длинным ногтям, да и подол платья постоянно мешал. Она бросила это дело и просто легла, отвернувшись к стене. —Тин, впусти, — раздался тихий и уже абсолютно спокойный голос Лёши. —Лёш, поезжай домой. —Тин, прости, пожалуйста, я вызвал ему скорую. —Я не хочу с тобой разговаривать, — они оба говорили очень тихо. —Тин, ну почему? Я просто хотел заступиться за тебя. —Я просила тебя не лезть и ждать меня в гримёрке. Зачем ты вошёл, зачем начал его бить? Ты понимаешь, что теперь будет. —Тин, ну я же тоже на нервах… Не смог слышать, как он кричит на тебя, а когда услышал удары, совсем сорвало крышу. —Я сама могла за себя постоять. —Сама… Но я очень хотел защитить тебя, потому что люблю, — Лёша прислонился к двери, закрыв глаза. —Если бы любил… думал бы обо мне… —Прости… Тина в тот вечер ничего не ответила, Лёша ещё час просидел под дверью, но она так не вышла. Понял, что пока он здесь, Тина не выйдет, поэтому принял решение уйти, чтобы она поехала отдыхать. Когда Лёша уехал, Тина сразу вызвала такси и уехала домой. Предсказания репера, сделанные неделю назад сбылись: вот следующие съёмки, и она едет на такси с открытым окном и без музыки, но одна… без него… На следующее утро Лёша приехал к ней, как полагается с красивым букетом, выбрал комбинацию из белых и бледно-розовых пионов. Тина была уверена, что он приедет, слишком хорошо знала его, поэтому была готова к разговору, который заранее считала очень важным для них. —Ну привет, — она вышла на порог в пижаме и с лохматыми волосами завязаными в какой-то модный, но нелепый бант. На её ногах были смешные розовые колоши. Ему казалось, что она сделала всё, чтобы казаться такой домашней и родной. Но он знал, что Тина ничего не делала для этого, просто всегда была и будет для него такой. —Тин, вчера я… — Лёша начал пытаться что-то объяснить, видно тоже готовился к разговору. —Лёш, не нужно, — сказала она, абсолютно безразлично, как будто разговаривала с курьером, который пытался дать десятирублёвую сдачу. —Совсем не нужно? — вместо удивления у Лёши на лице появилась странная улыбка. —Да, Лёш, не нужно… Я подумала и решила, что не хочу быть с тобой. —Не нужно… — Лёша эхом повторила эту фразу. —Я считаю, что нам нужно расстаться, — сказала она, опустив взгляд ему на ботинки и скрестив на груди руки. —Понятно… Тин, тебе в актрисы нужно, так хорошо чувства сыграла, история с Баланом отдыхает. —Лёш, не усложняй, причём тут чувства? — у Тины от его громкого голоса затрещала голова. Не выспалась, да и погода вроде меняется. Интересно как, с серости на серость? —Кароль, не знал, что для тебя чувства ни при чём. —Я люблю тебя, просто хочу видеть рядом с собой другого человека. —Какого? —Спокойного, ответственного, серьёзного, который всегда будет рядом, который будет поддерживать меня… —Ну хорошо, найди себе мягкую подушку, который будет тебе в фартучке ужин готовить и платишки на концерт гладить. —Лёш, мне просто тяжело с тобой. Мы оба постоянно на нервах, вечно устаём, у нас часто творческие кризисы… Так жить невозможно. Вчерашняя ситуация стала последней каплей. —Тина, да, нам порой бывает очень сложно, но как же наши моменты… совместные вечера, утреннии завтраки в постель, премия, точнее то, что было после. Неужели, ты не была счастлива? — ещё минута и он бы не сдержал эмоции, но она смотрела ему в глаза, заставляя его быть сильным. —Лёш, это незабываемые мгновения моей жизни. Я тогда была, действительно, счастлива. Но сколько было таких дней за эти годы? Двадцать, тридцать? Не наберётся даже месяца… А остальные дни… это сплошные скандалы, истерики и ссоры. —Почему именно сейчас ты мне всё это говоришь? —Лёш, вчера, когда ты бил Завадюка, я почувствовала, насколько ты чужой мне… насколько я боюсь тебя. Насколько я устала от такой жизни, от этого бесконечного кошмара. —Понятно. —Ладно, Лёш, я пойду, у меня завтрак на плите, — под конец фразы у Тины немного осип голос. Лёша видел, что ей холодно, поэтому принял решение уйти, хотя не хотел так просто отпускать её. —Выпей обязательно чай горячий, не разбавляй только, — сказал Лёша и ушёл со своим букетом в машину. Тине было безумно жалко Лёшку… Но решение было принято. Ей правда было очень тяжело в последнее время. Девочка внутри неё наивно надеялась, что теперь отпустив его, она найдёт новое счастье и ей станет намного легче… Время между прямыми пролетает особенно быстро. Снова воскресенье, снова сложный ответственный день. Конфликт с Завадюком был благополучно решён, все стороны чувствовали свою вину, поэтому проблем не возникло. Ситуацию замяли без лишних людей. —Привет, — Тина с Лёшей встретились у репетиционной, у певицы как раз только что закончился прогон. Она выглядела сногшибательно, утончённое летнее платьице под высокие сапожки и плетёная сумочка под цвет браслета. А Потапенко только с мороза… такой смешной, в тёплой куртке, с ног до головы запорошенный снегом и с ярко красным от холода носом. Молчать было глупо, поэтому Лёша начал разговор. —Привет. —Как ты? — спросила Тина, пряча улыбку. —Нормально. У тебя горло не болит? —Нет, — смутилась она. —Понятно, — проговорил он. Думал — перегорит, но даже сейчас чувствовал в её хрупком тельце что-то слишком родное. —Я, наверное, пойду, эфир скоро. —Конечно, Тин, — Лёша вздохнул, а певица торопливо зашагала в гримёрку. Этот эфир, к счастью, закончился благополучно. У Кати с Юрой была какая-то годовщина, поэтому они решили пригласить коллег на вечеринку. Поехали все, даже Тина. Лёше было не до вечеринок, но там будет она… А это немного грело его душу. Тина отдыхала от души, общалась, танцевала, даже баловалась коктейлями. В общем, ей было не до Лёши. В первый раз они встретились только в туалетной комнате. Ей стало плохо, она попыталась незаметно уйти в дамскую комнату, все её «друзья» даже внимания не обратили, что её нет, остались веселиться, только Лёша заметил и поспешил за ней. —Тин, давай я отвезу тебя домой, — подошёл он к певице, потрепав её за плечо. —Потапенко, отстань, я только приехала, дай отдохнуть, — Тина умылась и выключила воду, стало немного легче, хотя тошнота никуда не делась. —Ты на ногах не стоишь. —Я выпила всего пол бокала, как все. —Для твоего веса и это много… Другие закусывают нормально, а не диетах сидят. Тебе нужно лечь спать. —Лёш прошу, не нужно. —Что не нужно? —Просто, не нужно, — попросила она, боялась себя в таком состоянии, что не выдержит и сдаться, проиграв войну со своими настоящими чувствами. Она ушла, Лёша вернулся за стол, попробовал выпить, но не получалось сделать даже глоток. Тина же допила вино и ушла танцевать, бесспорно, делала это очень красиво. Все восхищённые её пластикой и грацией крутились вокруг, особенно Дан, который не отходил от неё ни на шаг, пользуясь её «весёлым» настроением. Последней каплей для Лёши был их медленный танец, Дан разгорячённый удачным вечером, всё ниже опускал свои руки. —Тин, — Лёша подошёл к ним и попытался позвать певицу, но увидев его, она отвернулась и стала ещё ближе прижиматься к молдованину. «Уже завтра будет жалеть, глупенькая» — думал Лёша, понимая, что должен вмешаться. —Потап, не мешай, — Дан был наивно счастлив, думая, что Лёша просто завидует ему. —Тин, пожалуйста, подойди ко мне на минутку. —Потап, ты с ума сошёл? — Дан оттолкнул Потапа, поразившись его наглостью. —Балан, отвались, — Лёша толкнул мужчину и, взяв Тину за руку, вывел её на улицу. Было холодно, поэтому сразу отдал ей свой пиджак. Сначала дал ей пять минут подышать свежим воздухом и прийти в себя. Она послушно стояла, прислонившись к стене, вдыхая морозный воздух полной грудью. Потом неожиданно всхлипнув, начала рыдать, сползая по стене. —Тина! — он поднял её за руку, — что ж ты делаешь? —Отстань, отстань от меня, — говорила она, вытирая глаза, тем самым ещё сильнее размазывая косметику по лицу. —Садись в машину! Завтра же самой будет стыдно за сегодняшние танцы. —Не будет, мне реально было хорошо, но нет. Ты опять всё испортил. —Так проблемы не решаются. Ты женщина, мать, у тебя уже взрослый сын, тебе нельзя себя так себя вести. —Лёш, да какая тебе разница! Я же сказала, что не хочу с тобой быть… не люблю. —Так не хочешь или не любишь? Это важно. —Не хочу любить тебя, — она от отчаяния ударила его по груди, — я хочу, чтобы ты наконец ушёл из моей жизни, хочу забыть тебя раз и навсегда, а ты специально лезешь ко мне и всё портишь своей дурацкой заботой. —Тин, ну для меня это искренне важно. Я люблю тебя. Подумай обо мне, у меня тоже есть чувства, — говорил он, пытаясь поймать её взгляд. —Я решила, так будет лучше, и пускай только для меня… —Ты стала жёсткой, — он сел на бордюр. —Наверно, — она села рядом, что ему очень не понравилось, холодно, а ей ещё детей рожать… но уже, наверное, не ему. Одёрнул себя, понесло не в ту степь. —Тин, я уеду прямо сейчас, ты не увидишь меня. Только пожалуйста, поцелуй меня последний раз, — да, это просьба была достаточно унизительной для него, но являлась последней надеждой спасти их. —Нет, —она вздохнула, — я не смогу потом уйти. Это самая жестокая ловушка. —Я прошу тебя, — он сказал это громко и настойчиво, но Тина молча встала и пошла ко входу в клуб. Он ждал, что она обернётся и всё-таки вернётся к нему, ждал её нежный касаний на своих плечах, но она, действительно, ушла. Тина вернулась в зал. Её очень ждали, особенно Дан, который до сих пор не мог поверить своему счастью. Она продолжила танцевать, но настроение было уже другим. Лёгкое опьянение как быстро накрыло её, так же быстро пропало, оставив головную боль и какой-то скрежет на сердце… Лёша же поехал домой. Куда ещё? Не с моста же прыгать взрослому мужчине. Хотя сердечко, конечно, болело. Дома, как обычно, был полный бардак и сумасшедшая собака, которую выпросил сын, а потом оставил на содержание папе. Что делать, не выгонишь же теперь эту пушистую морду на улицу, даже несмотря на урон, который он приносит его квартире каждый день. Вот сегодня это был разбитый угловой плинтус на дверном проходе. —Ты опять головой бился, — спросил Лёша у собаки. Пёс несколько раз помотал хвостом и уставил на хозяина непонимающий взгляд. Лёша насыпал ему корма. «Заканчивается, нужно будет завтра заехать, а то с голодухи меня сгрызёт» — подумал Лёша, закрыв шкаф и лаского потрепав собаку за морду. —Поел? Пошли тогда спать, два раза предлагать не буду, — Лёша зашёл в спальню, но пёс не двинулся с места. —Будешь спать в коридоре, я дверь закрою, — проговорил Лёша, уже раздеваясь, Жорик задумчиво, если это прилагательное, конечно, можно употребить по отношению к этой собаке, наклонил голову. На протяжении следующих десяти секунд что-то происходило в его голове. Но это, процес, к счастью, закончился быстро, пёс побежал к хозяину, стуча лампками по полу. —Прыгай, — Лёша положил руку на его живот, — мы с тобой, друг, теперь братья по несчастью, тебя Тина тоже не любит… Но ты, конечно, это сам заслужил, испортив ей туфли, а о втором косяке даже вспоминать стыдно. Жорик опустил уши и жалобно заскулил. —Ладно тебе, забыли. А вот, со мной так за что… знаешь, я же люблю её… Пёс перелез к нему на живот и ещё жалобнее заскулил. —Говоришь, нужно бороться, ну как бороться, если она просит не появляться в её жизни, если хочет забыть… Только потому что очень люблю её, не борюсь за своё счастье, уважаю её решение. Ладно, заговорил ты меня. Давай спать, утром подумаем, что нам с тобой делать. Лёша уснул, Жорик следом, но не прошло и часа, как в в квартире раздался звонок. «Кто-то свой» — подумал Лёша, потому что код от домофона знали только самые близкие. Лёша поставил ноги в мокрые тапочки, всё-таки эта дурная собака была неисправима, и пошёл к двери. —Привет, — очень удивлённо проговорил он, открыв дверь.