Королева клуба

      Кажется, что вести двойную жизнь стало для меня чем-то обыденным. Конечно, я не обычная школьница по имени Майли, которая по щелчку пальца превращается в супер-звезду Ханну Монтану. И меня даже нельзя сравнить с милой и дружелюбной Виолеттой из латиноамериканского диснеевского сериала про сопливых подростков, которая решила превратиться в развязную и дерзкую Рокси, чтобы понравиться парню.       Моя жизнь делится на два времени, этапа или периода — выбирайте, что хотите: дневное и ночное. Днем я обычная девушка, подрабатываю в самом известном тату-салоне Лондона, который славится тем, что на ресепшене всегда есть вкусные шоколадные конфеты. А, ну, и знаменитостями, фотографии с которыми висят по всему длинному коридору салона. А ночью мое настроение меняется, как выразился мой друг, на «игривую кошечку», и я спускаюсь в подполье — огромный стриптиз-клуб, в котором уже работаю девять с хвостиком лет.       Моя история жизни в Лондоне началась с того самого железнодорожного вокзала, где ко мне подошла та красивая женщина. Не знаю, было ли глупостью все-таки набрать ее номер после прихода в хостел, но, по крайней мере, она предоставила мне возможность хоть как-то зарабатывать. Конечно, около двух месяцев я еще сомневалась, а правильно ли я поступаю, что опускаюсь до уровня танцовщиц стриптиза, которые развращают мужчин, но когда я увидела свою первую зарплату и бонусы, то мои сомнения растворились в воздухе. Я же просто танцую, а не занимаюсь сексом с потными и похотливыми папочками, так ведь?       Эту женщину зовут Дебора Томас, и, как после оказалось, блондинка является владелицей клуба. Сейчас ей пятьдесят с лишним лет и она до сих пор «правит» самым известным стриптиз клубом Лондона. Не понимаю, что я такого сделала, чтобы работать на двух работах, здание которых часто посещают знаменитости, поэтому я получаю немало денег. По крайней мере, купить не сильно дорогую машину и арендовать квартиру недалеко от центра Лондона я смогла. И этим я очень горжусь.       Каждое утро перед работой в салоне я забегаю в небольшую кофейню около дома и покупаю обычный латте с корицей и спокойным шагом иду в салон. График и время работы выбираю я сама, опираясь на время и занятость знаменитостей. Все же прогибаться в моей работе нужно, потому что получать бесплатный пиар, а так же «звёздочки» на официальном сайте нашего салона хочется. Это повышает самомнение и уровень моего дохода, от которого зависит вся моя жизнь. — Привет, Фрэнк. — я даю пятерню высокому мужчине лет сорока с большим количеством татуировок на теле, они везде — начиная от надписей на лице, заканчивая незамысловатым словом на китайском на пятке. Кстати, последнюю била я сама ещё тогда, когда училась этому искусству.       Пришла я в этот салон четыре года назад, когда мой лучший друг, о коем я расскажу чуть позже, познакомил меня с татуировками в целом. После он познакомил меня с Фрэнком. Этот человек с первого дня был моим наставником, который каждый день меня учил подбирать краски, аппаратуру и бить татуировки. Начинала я с обычных маникенов-пробников. Они были сделаны из специального материала, что напоминал кожу человека.       Конечно, сначала я здесь не работала, потому что доверять какой-то девочке, что не умела держать в руках машинку и боялась сделать людям больно, никто не хотел. Поэтому, когда я начала более-менее хорошо справляться с работой и делать какие-то успехи, то Фрэнк отправил меня в малоизвестный салон, чтобы я набиралась опыта. Ведь вот так вот начать работать со знаменитыми людьми — такое себе удовольствие, особенно, когда в любой момент они могут убить к чертям собачьим не только твою репутацию, но и репутацию салона, в котором ты работаешь, а подставлять кого-то вовсе не хочется. — Неужели решила посетить работу? — ехидно спросил лысый мужчина, надевая синие силиконовые перчатки и заходя в свой, так сказать, кабинет. — Заказов на этой неделе не было. — я пожала плечами самой себе, потому что Фрэнк явно не видел этого жеста и кинула сумку на небольшой диван в углу уже моего личного кабинета.       Получила этот кабинет я совсем недавно, чему была очень рада. Даже обмыла вместе с коллегами после работы, а после и с лучшим другом, который подарил мне за это незамысловатую картину. Она, кстати, теперь украшает светлые стены кабинета, в котором я работаю. Помещение намного больше того, в котором раньше ютилась не только я, но ещё и один парень. Это же мне досталось от бывшего работника, который решил заняться своим бизнесом — открыть кафе недалеко отсюда, и ушёл из нашего салона.       Я быстро переодеваюсь в свою рабочую одежду и начинаю подготавливать технику. Нужно, чтобы все было чисто, аккуратно и продезинфицировано. Примерный эскиз уже лежит на небольшом деревянном столе, что стоит в углу комнаты рядом с диваном. Осталось только дождаться парня, агент которого позвонил мне буквально два дня назад. — Кто на этот раз? — вздрагиваю от громкого баса Фрэнка, который матернулся после этой фразы и зашипел. — Какой-то актёр или модель. Не знаю, в общем. Знаю, что зовут Харрисон Остерфилд. — не с первой попытки выговариваю имя незнакомца, на что закатываю глаза. — Впервые слышу о нем. — Ты вообще по старикам. — отшучиваюсь и ещё раз смотрю на эскиз. Всё же, нужно ту линию убрать. Она мне не нравится. Та и чисто визуально портит всего дракона.       Обожаю рисовать эскизы, а потом красивыми линиями выводить их, иглами прокалывая кожу. Честно говоря, в детстве я редко рисовала что-то стоящее. Обычно это было солнышко в углу большой тетради по физике, кривая мордашка кошки в старом потертом ежедневнике или какой-нибудь цветочек на тыльной стороне ладони. До двадцати трех лет меня вовсе не интересовало рисование. Я всегда считала, что в жизни особо-то оно не понадобится, и тот диплом об окончании готового обучения на художественных курсах можно выбросить в мусор и забыть. Но это совершенно не так. И я даже благодарна матери за то, что заставляла меня ходить на те курсы, ведь «ты — Гонсалес, а мы лучшие во всем».       Мама… Как много смысла в этих четырёх буквах, одном таком нежном и притягательном слове практически для каждого человека в этом мире, но таком ненавистном для меня. Как бы мне не хотелось, но забыть своих родителей, а уж тем более мать, я не смогла. Ровно восемь лет назад я попыталась красиво забить на них большой и толстый хуй как раз после того, как случайно встретила мать на одной из улиц Лондона. Но ничего не получилось.       Это случилось в один из дней, когда мне дали трёхдневных выходные в клубе, и я решила пройтись по Камден Таун — одной из центральных «шоппинг-улиц», где можно найти товар на любой вкус и цвет. В том году я работала лишь два года в клубе, поэтому ходить по VIP-магазинам, торговым улицам или центрам не могла из-за отсутствия каких-либо лишних денег. Благо, что Дебора помогла мне с этим: научила тратить деньги, как она говорит, с умом; открыла мне счёт в банке; рассказала, где выгодно, но со вкусом одеваться или как хорошенько раскручивать продавцов дорогих магазинов своим обаянием.       Я прогуливалась по Камден Таун, заходя в каждый второй магазин и подыскивая себе чёрное платье с кружевными вставками на груди и рукавах. До сих пор помню, что после встречи с матерью в неком шоке схватила первое попавшееся платье, которое оказалось на два размера больше, дрожащими руками расплатилась с продавцом и побыстрее свалила оттуда. Зашла в один из магазинов, чтобы удостовериться в том, что платья и там не было — все же сложно было найти именно ту вещь, потому что мода в то время не позволяла такой одежды.             Осматривая стойку с платьями, я завидела напротив себя знакомое лицо. Сначала я не узнала в этом «знакомом лице» свою мать, которая со спокойным видом выбирала одежду. Конечно, когда до меня дошло, кто стоит напротив меня, то я вся задрожала и чуть ли не свалилась в обморок. Хорошо, что успела схватиться за стойку и не упасть. Тогда я бы точно привлекла её внимание, что мне вовсе не нужно. И, знаете, я до сих пор в шоке с того, что я увидела её. Потому что наша семья не имела столько денег, чтобы переехать в Лондон, а уж те более скупаться в таких магазинах. Обычно мы покупали вещи в сэкондхенде или же на блошином рынке. — Эйса, к тебе тут пришли. — прикрикнул Фрэнк. Я очнулась от своих мыслей и отложила эскиз обратно на стол. Нужно будет спросить у Харрисона, убирать ли ту линию или нет. Ему же потом «носить» эту татуировку всю жизнь, а не мне.       Спустя несколько часов на улице потихоньку начало темнеть, и через три часа мне нужно быть в клубе, ну, или как его называют рабочие, «подвале». Стоит ещё устроить небольшое собрание, ведь сегодня смена тех девочек, что после танцев удовлетворяют взрослых и богатых мужчин в vip-комнатах. Все-таки это очень сложно, ведь там будут присутствовать и новенькие. Оказалось, что быть администратором такого заведения чересчур сложно, но я стараюсь делать так, чтобы все было хорошо, и все были довольны. Люблю свою работу. — Всю жизнь живу в Лондоне, и не знаю ни одного нормального и элитного стриптиз-клуба в городе, — пожаловался парень лет двадцати двух-трех и выдохнул, — у друга скоро свадьба — хочу позвать его на мальчишник. Так сказать, отпраздновать и отправить его в «взрослую жизнь». — Могу подсказать вам один клуб, — ну, а что? Пиар никому не помешает. Тем более, что если они хорошо отпразднуют, то могут порекомендовать клуб и другим знаменитостям, — «Spearmint Rhino». Элитное заведение, хорошие танцовщицы, вкусный алкоголь. Была там не раз, довольна как черт. — каждую ночь там бываю, ну, практически, выходные никто не отменял. — Откуда вы об этом месте знаете? — спрашивает актёр, или модель, или кто он там и искажает улыбку, от которой хочется блевануть. Слишком сладкая эта улыбка.       Я загадочно улыбаюсь. — Секрет. — пожимаю плечами и провожу холодными пальцами с мазью по татуировке, немного надавливая на руку. — Готово! — довольная своей работой, улыбаюсь и перевязываю специальной плёнкой. — Ну, об уходе за татуировкой я вам уже рассказала. Если что, то у вашего агента есть мой номер телефона — звоните.       Встаю с удобного стула, снимаю резиновые перчатки и маску с лица и выбрасываю в чёрное мусорное ведро. Всё же татуировки — это реальное искусство, а не «тьфу, молодёжи нечего делать» как говорят многие из прошлого поколения. Особенно круто, когда тату очень красиво выглядит и смотрится на теле своего потенциального хозяина. Но, как ни странно, у меня всего-лишь одна татуировка — большая и банальная роза на правой части живота. — Как ещё раз называется клуб? — «Spearmint Rhino». — повторяю я и кладу деньги в свой ежедневник, который стал для меня за эти два года пользования неким лучшим другом и помощником. — Думаю, вам понравится, ведь там правда очень круто.       И хоть это реальный пиар, но все же клуб у нас очень крутой: талантливые танцовщицы, от танцев которых даже не хочется отрывать глаза. Хорошая выпивка, что стоит даже не триста шестьдесят фунтов стерлингов (примерно тридцать тысяч рублей). Приятный и приветливый персонал в виде профессионального бармена, который вечно вытворяет всякие трюки с бутылками из-под выпивки, и официанток в коротких чёрных юбках, блузкой с глубоким декольте и чёрных чулках в сетку.       К этому всему можно ещё добавить красивый и современный интерьер: большой и просторный зал, небольшие vip-комнаты с удобными кроватями, уютные диванчики с большими столами, а так же прекрасная танцевальная площадка. Шоу-программа, в которую входят разные игры с посетителями, после которых становится не только весело, но и жарко,особенно у мужчин внизу. Именно по этим причинам наш клуб является самым лучшим в Лондоне, и рейтинг на всяких сайтах составляет ровно пять звёзд. — Если мы там встретимся, то я обязан буду вам заказать чего-нибудь крепкого. Думаю, раз уж вы так хвалите этот клуб, то он явно того стоит. — Вы не пожалеете, если приедете отдохнуть туда. — и я вовсе не начала льстить клубу, которому отдала практически десять лет своей жизни. — Ловлю вас на слове. — подмигивает Харрисон и, не прощаясь, скрывается за дверью салона.       Надеюсь, что мы там не встретимся, мистер Остерфилд, но, а вашему другу удачи во «взрослой жизни».