Международный аэропорт имени Джона Кеннеди, Нью-Йорк
Багажная лента крутится так быстро, что я еле успеваю схватить свой черно-белый чемодан с изображением главной достопримечательности Парижа — Эйфелевой башней. Он настолько тяжелый, что я сразу же ставлю его на пол и тяну за собой на несколько метров вперед, чтобы дать возможность другим людям забрать долгожданный багаж, который нам не отдавали на протяжении часа. Остановившись, я оглядываюсь назад, чтобы проследить за пятью девушками, которые с открытыми ртами стояли поодаль меня и рассматривали большой зал аэропорта. Из-за этого они даже не обращают внимание на свои чемоданы, что уже второй раз проезжают мимо них. Наконец-то я в Нью-Йорке — огромнейшем мегаполисе с невероятно красивыми высотками, стоя под которыми любому человеку покажется, что он - маленькое насекомое, с не менее красивыми людьми и достопримечательностями, которых настолько много, что чтобы обойти их все, понадобится не менее трех дней и куча сил. На этот город возложено много надежд и ожиданий, и я даже не представляю, как он справляется с этим. Я думаю, что каждый человек, ступая на землю этого мегаполиса, ощущает свободу, чувство защищенности и восторга. Ни один город мира не сравнится с Нью-Йорком. Ни в одном нет души, которая есть здесь, и ее можно ощутить даже стоя в аэропорту. Я, как и другие, тоже возлагаю на этот город много ожиданий. Я надеюсь на то, что именно в этом городе смогу устроить свою жизнь, повернуть ее в лучшую сторону и забыть то, что происходило в Европе, из которой я сбежала. Именно здесь я хочу провести остаток своих дней и сделать так, чтобы я даже не думала жалеть о переезде. — Мисс Гонсалес? — вывела меня из мыслей Никола. Я и не заметила, как девушки на протяжении нескольких минут уже стояли рядом и с горящими от восторга глазами смотрели на меня. Я закопошилась и стала искать ключи от их квартиры в своей сумке, но все время вытаскивала не то, что нужно. И правду же говорят, что у девушек сумки без дна. — М-м-м? — промычала я. — А мы правда будем здесь жить теперь все время? — с настороженностью спросила блондинка и сжала тонкую лямку своей сумки. — Просто как-то не верится в это. То есть мы здесь не на два-три месяца, а прям навсегда? Я мельком осмотрела теперь уже свою правую руку, что тряслась то ли от восхищения, то ли от страха. Понимаю ее, потому что каждый мой переезд, даже из дома в дом, тоже давался мне с трудом. Я также каждый раз тряслась от страха неизведанного — мы же не знаем, что может произойти за стенами этого аэропорта. А вдруг что-то пойдет не так, и наш план под названием «Хорошая жизнь в Штатах» решит разрушиться? — Конечно, — я улыбнулась, чтобы поддержать девушек, ждущих от меня ответа, который их удовлетворит, — ближайшие год-два мы будем здесь. А потом как пойдет, но в Европу никто из вас точно не вернется. Если только по своему желанию. Ну, и я надеюсь на то, что кто-то из вас после меня займет кабинет администратора клуба. И не буду сейчас же я говорить о том, что Дебора помимо Нью-Йорка собирается открыть клубы и в других крупных городах США: Лос-Анджелес, Сан-Диего, Финикс, Лас-Вегас, Чикаго и других. Поэтому, как только откроются клубы еще и в этих городах, то я сразу же направлю каждую в один из них, потому что к этим девочкам у меня доверие на высшем уровне. Но я надеюсь на то, что такие же найдутся и в новом коллективе. — Ой, мисс Гонсалес, это будет не скоро. Скорее всего в этом или следующем году. — Понятное дело, я-то еще ого-го, поэтому даже не заикайтесь об этом. Я рассмеялась, хотя в душе понимала, что отсчет до дня моего ухода из кресла администратора стриптиз-клуба начался еще по прибытию в аэропорт. Я понимаю, что вечно работать здесь не смогу. Конечно, эта работа — мечта: зарплата высокая, должность хорошая, людьми управлять я люблю, мне нравится все эти переполохи и подготовки к новым шоу, но… Но я хочу расти дальше, и даже, возможно, открыть свое дело. Но смогу ли я распрощаться с клубом, который дал мне хороший пинок под зад — я не уверена. Я чуть ли не радостно запрыгала, когда откопала ключи с брелком в виде Эмпайр-стейт-билдинг, сзади которой красовалась гравировка с названием улицы, номером дома и квартиры, которую сняли специально для них. — Даю вам практически два дня для того, чтобы вы немного обжились, осмотрелись в городе и даже сходили на шоппинг — знаю, вам это нужно. Никола, — я обратилась к блондинке, — будешь ответственной за происходящее. Вот тебе адрес, ключи от квартиры. На выходе ждет машина, которая вас отвезет в нужное место, — я продиктовала номер и марку машины девушке, которая быстро записала это в телефон, — и двадцать седьмого в шесть вечера будьте готовы, я заеду за вами, еще раз обговорим все, и я поведу вас на знакомство с клубом и новым коллективом. Я огляделась и недалеко от нас заметила Тома, который стоял с руками в карманах и прожигал меня взглядом. В сердце что-то кольнуло, когда я осмотрела его с ног до головы и на губах невольно появилась улыбка. Быстро отвернувшись, чтобы никто не заметил, куда я смотрю, я даже забыла что хотела сказать. Вот это у меня на него реакция. — Оу, эм, — промямлила я, но быстро собралась с мыслями, ведь девушки очень устали от двенадцатичасового перелета, — только я вас умоляю, без ссор, драк и криков, как вы это любите, а так же будьте очень аккуратны. Нью-Йорк — не Лондон, здесь свои правила, традиции и понятия. Одно неверное слово или действие, и вас ждут очень большие неприятности. Если будут какие-то проблемы, то сразу же звоните мне. Питайтесь хорошо и настраивайтесь на работу, потому что в новом коллективе у нас будут явно какие-то недопонимания. Можете идти. — Мисс Гонсалес, вы говорите, как мама, — пошутила Натали, налетая на меня и крепко обнимая, — спасибо вам за такую возможность начать жизнь заново в таком крутом городе. Я уверена, что у нас все получится. Каждая из них меня обняла и поблагодарила, заставляя умилиться этому и даже покраснеть. Я рада, что именно эти девушки сейчас рядом со мной, они самые достойные. Но все равно чувство того, что кого-то здесь не хватает, не хочет меня покидать. Эшли. Она была очень расстроена, когда мы прощались в моей бывшей квартире (которую я продала), и даже сказала, что я навсегда в ее сердце, и чтобы я не забывала писать ей. Как и она в моем. Девушки попрощались со мной и последовали к выходу. Я проследила взглядом за ними, пока они не выйдут из здания и повернулась к Тому, который буквально в несколько шагов преодолел расстояние между нами и по-дружески приобнял меня за плечи и быстро отпрянул от меня, как от огня. — Здесь папарацци, — объяснил он свое поведение. Я сразу же кивнула и прикусила губу: как же мне хочется его поцеловать, но тут делать этого не нужно, — они следят за мной с утра, заебали уже, — Том рыкнул, — как ты долетела? — Все хорошо, только у меня голова болит от резкой смены времени и климата, но я даже не устала и полна энергии. Здесь так тепло, в отличие от Лондона. — сказала я, рассматривая людей, которые спокойно ходят без курток и пальто, в обычных футболках и даже некоторые в шортах. — Это Нью-Йорк, детка. — с улыбкой произнес Том. — Значит, за тобой следят. — я прищурилась и села на чемодан и начала рассматривать Тома, который все так же стоял напротив и смотрел на меня с непонятной улыбкой. — Я всегда под прицелом фотокамер. — И завтра весь мир увидит то, что ты встречаешь какую-то незнакомую им девушку в аэропорту, так еще и светишься от счастья, как будто наевшийся кот? Честно говоря, мне было глубоко плевать на то, что вскоре в сети появятся наши совместные фотографии (если бы эти журналисты видели наши фотографии в постели — потеряли бы дар речи). И что, возможно, Тома обвинят в измене Зен, а меня будут в интернете хейтить шипперы этой пары. Я больше волнуюсь за шатена, которому могут принести неприятности эти журналисты. Хотя, судя по спокойному состоянию Тома, можно понять, что ему тоже плевать на это, и, если что, у него уже приготовлено оправдание для этой ситуации. — Возможно, — Том пожал плечами, — если что, то ты подруга Зендеи. — А она-то знает, что ты меня встречаешь? А то будет не совсем приятный для неё сюрприз. — Вряд ли бы я приехал, если бы она не знала, — кивнул парень, — она хотела тоже приехать, даже отменить ради тебя съёмки в Лос-Анджелесе. Но я сказал, что не стоит, я тебя встречу, все будет хорошо. Холланд взглянул за мою спину и резко поменялся в лице. Черты его лица стали более грубее, он сжал челюсть, а на лбу выступила пульсирующая венка. Парень чуть побледнел, а глаза сузились. Я нахмурилась. Что его так всполошило? Но я не успела даже повернуться, чтобы узнать в чем дело, как на моё плечо рухнула тяжёлая мужская ладонь и сжала его. А после сзади меня обнял мужчина, который сразу же положил свои руки на мой живот, прижимая к себе спиной. Это был Джастин, потому что обычно он любит так меня обнимать, а ещё его одеколон можно учуять за полкилометра, так как парень чуть ли не поливается им, как из шланга летом. — Дж-а-ас! — с улыбкой протянула я. Я накинулась на лучшего друга, который приобнял меня за талию и прижал к себе. Мы не виделись целый месяц, и я чертовски соскучилась по этому засранцу, который даже нормально с Эшли не попрощался. Я хочу поговорить с ним на эту тему, так как огонь, что мерцал между ними, никак не дает мне покоя. Но они попрощались слишком холодно. Я уверена, что между ними что-то произошло. Но ни один, ни вторая мне не говорят. И мое любопытство просто разрывает меня. — Привет, малышка. И тебе, малыш Томми, — кинул Джастин и зло блеснул глазами в сторону шатена, который вместо того, чтобы рыкнуть, в ответ протянул руку. Брюнет с удивлением пожал ему руку, — дай угадаю, сейчас за нами следят кровопийцы с камерами, поэтому ты проявляешь ко мне любовь? — Ты не представляешь, как у меня руки чешутся тебе врезать, но я не хочу лишних скандалов. Том ухмыльнулся и осмотрел с ног до головы сероглазого, что был в привычном костюме и все еще обнимал меня за талию, не собираясь отпускать даже на секунду. Кажется, Джастину нравится реакция Тома на наши отношения: его пальцы сжаты в кулаки, в глазах пылает ревность, которая греет меня и лицо злое, как будто он и правда хочет врезать моему другу. — Малыш, ты не дорос еще до этого. Мне было смешно за ними наблюдать, потому что парни с такими доброжелательными лицами шипели друг другу фразы, что, казалось, будто они лучшие друзья, которые просто шутят, издеваются сейчас друг над другом. По сценарию они сейчас должны подойти и обняться, но этого не произошло, к сожалению. Том хотел что-то ответить на колкость Джастина, но мне надоело слушать их вечные споры и подколы, поэтому я закатила глаза, скрестила руки на груди и, словно ребенок, топнула ногой, чтобы обратить на себя внимание. Я все еще хочу узнать причину, по которой они подрались на моем дне рождения. И сегодня я не отступлю. Один из них точно проколется. — Рассказывайте! На меня посмотрели две пары очаровательных глаз, которые для начала переглянулись между собой. Видимо, они не ожидали, что сейчас во мне включится журналист, который должен все разведать. — Что? — как бы не понимая в чем дело, спрашивает Том, хотя я прекрасно знаю, что он догадывается о том, что я хочу знать. — Рассказывайте, почему вы так друг к другу враждебно относитесь, хотя даже не знакомы нормально, ведете себя как дети, хотите набить друг другу морду, иначе я вам сейчас обоим это сделаю и не посмотрю на то, что у тебя, — я указала на Тома, — сегодня интервью, а у тебя, — я указала на Джаса, — завтра важная встреча. — Не буду я ничего говорить, потому что это наши разборки. Не хватало, чтобы женщина еще сюда лезла. — буркнул Джастин. — Солидарен с этим. — кивнул Том, даже не обращая на то, что сероглазый готов оторвать ему палец, которым он на него указал. — Не заставляйте меня совершать поступки стервы. А с тебя я еще спрошу за подарок на день рождения, — я вспомнила ту коробку, которая оказалась абсолютно пустой. Либо он забыл положить подарок, либо подарил воздух (а этот мужчина мог), — вы же знаете, что рано или поздно я все равно узнаю об этом. — Ну, наступили друг другу на ногу, я же говорил. — Считаю до трех. — пропела я, загибая палец на левой руке. Я досчитала до трех, но британцы лишь склонили головы и молчали. — Не будьте детьми, иначе я вам быстро найду мамочек. Я уже включила грозную девушку, потому что любопытство прям-таки взрывается во мне вулканом. И хоть я понимаю, что это их дело и не стоит лезть, но, признайтесь, ведь не одной мне интересно. Любовник и лучший друг подрались. До жути смешно, непонятно и страшно — что же произошло? — С ней бесполезно спорить. — выдохнул Джастин и отпустил руку, переставая меня обнимать. Я нахмурилась и повернулась к нему со взглядом, мол, издеваешься? — Согласен, — так же выдохнул Том, — невыносимая девушка. И как ты ее терпишь? — Такой же вопрос и к тебе. Я удивилась. Лучший метод защиты — нападение. И вот, видимо, они решили напасть на меня, чтобы уйти от темы. Дети, другого слово к ним не подобрать. Я еще и оказалась невыносимой. Да вы что? Кто бы говорил, Джастин и Том. Как-то неожиданно они стали чуть ли не лучшими друзьями, когда ополчились против меня. Боже. Столько нервов мне понадобится, чтобы общаться с этими парнями. — Мне не нравится, как он с тобой поступает. — Мне не нравится, что этот слишком много себе позволяет в отношении тебя. В унисон тихо заявили Джастин и Том, заставляя меня рассмеяться и облокотиться о Джастина. Мое сердце растаяло, признаюсь честно. Мне приятно, что они ревнуют меня и в то же время заботятся и пытаются друг от друга уберечь. Но мне не нравится, что этим занимаются мой любовник и лучший друг, ведь по банальным историям в сети они должны дружить, пить пиво, смотреть футбол и обсуждать меня каждые выходные. Но когда это в моей жизни все было как в незамысловатой американской драме? Никогда. — А-а-а, понятно, — протянула я, ощущая боль в ногах— я устала стоять, хочу домой, спать, но договорить с ними хотелось больше, — а вы меня не хотели спросить? Может, я сама с каждым из вас разберусь без чьей-то помощи? — Мы все уже разрешили, да, малыш Томми? С широкой улыбкой Джастин по-братски обнял Холланда за шею, прижимая к своему плечу. Сейчас ощущалась разница между ними в росте — Том казался низким в сравнении с высоким Джасом, который всегда доставал практически до последней полки в гипермаркете. — Да, старик Джасси. Том также недовольно обнял его, заставляя меня, как мамочке, дети которой ссорятся с утра до вечера, умилиться этой ситуации. И мне без разницы, что это наиграно, ведь мило же. Но все же я чувствую, что есть что-то еще, что они не договаривают, потому что не могут же они только из-за меня так не любить друг друга? Думаю, есть что-то личное, что они так тщательно скрывают от меня. Но сейчас мне уже не хочется пытать их, это я могу сделать чуть позже, когда разберу вещи и посплю. Моя активность резко испарилась, как будто ее вовсе не было. — Друг друга стоите, — закатила я глаза, — может, уже поедем куда-нибудь. Мы здесь стоим на протяжении двадцати минут, а я как бы только с самолета, устала. — Ты только что говорила… — начал Том, но я его бессовестно перебила. — Вы меня утомили, — приложив ладонь ко лбу, произнесла я, — как же сложно справляться с двумя мужчинами, которые друг друга так сильно любят. — Втроем поедем? — спросил Том, обведя нашу компанию глазами. — Я бы с удовольствием составил вам компанию, но у меня через два часа еще одна встреча, эта неделя заполнена полностью, снимаем новые фильмы, — с наигранным сожалением пролепетал Джастин и обнял меня на прощание, — я к тебе еще заскочу завтра утром, все равно рядом живем. Отдыхай, малышка. — Хорошо, — поджала я губы, — люблю тебя. — Я тебя тоже. Я поцеловала его в щеку, недовольно посмотрела на его щетину, что неприятно впилась в мои губы. Колючка. Обняв мужчину на прощание, я повернулась к недовольному Тому. Они показательно пожали друг другу руки, и Джас быстро ушел. — А ты тоже меня бросишь? — чуть ли не проскулила я, думая, что парень так же развернется и уйдет. Но он лишь без слов схватил ручку моего чемодана и пошел к выходу. А я, как верная собачка, поскакала за ним. — Нет, но сначала нам надо отцепиться от того зануды, что нас постоянно фотографирует. Кареглазый кивнул в сторону небольшого магазина с едой, где столпились уставшие после прилета люди. В этой толпе стоял парень с камерой, который, даже не смотря на то, что Том прямо смотрел на него, все еще фотографировал нас, даже не стесняясь того, что Холланд на него открыто смотрит. — Ох, эта популярность, — вздохнула я, и мы продолжили путь, — и как вы с этим справляетесь? Даже не представляю, какового знаменитостям всегда быть под прицелами камер: куда ни пойди, что ни сделай — обязательно найдется тот, кто бессовестно будет стоять и фотографировать или снимать тебя. Все твои неудачные действия сразу же попадут в сеть или на обложки глянцевых журналов. — Как-то пытаемся. Если бы ты знала, как это надоедает. Ладно, если бы они просто щелкали своими камерами, но нет! Начинают придумывать неугодицу какую-то, что я сам иногда в ахере с их фантазии. И ведь некоторые верят в это все. Недавно про кого-то из DC написали о том, что он изменяет своей жене, хотя просто поговорил с баристой в кофейне. А еще год назад про Зен написали, что она лесбиянка, а я ей для нее прикрытие. — я рассмеялась. — У Зендеи новый проект? — Да, снимается в новом сериале. Пока что не говорит даже, что за сериал. — мы подошли к новой машине Тома, которую он приобрел совсем недавно, когда в прошлый раз был в Нью-Йорке. — И что же могут сочинить журналисты про меня? — поинтересовалась я. Машина большая и высокая — как и любит Том, поэтому я еле в нее залезла и уселась на очень мягкое сидение. В салоне до сих пор пахло кожей, которой обиты кресла, одеколоном Тома и кофе, приятный запах исходил от ароматизатора в виде грозного мужчины в кожанке и с сигаретой во рту. Очень вкусное сочетание. Том быстро закинул чемодан в багажник и уселся на водительское сидение, заводя машину. Здесь так прохладно из-за открытого люка в крыше, что я сразу же распласталась на сидении и откинулась на спинку — от кресла в самолете до сих пор побаливает шея и спина. — Все, что угодно: от того, что ты моя сестра, до того, что мы вместе бывали в космосе лет триста-четыреста назад. — я прыснула. Неужели все так запущено. — И их даже не будет волновать, что люди стали летать в космос только в прошлом столетии? — поинтересовалась я. — Не-а. Мы выехали из аэропорта и направились на запад. Насколько я знаю, то ехать нам примерно минут тридцать-сорок, но из-за пробок в утреннее время будет намного дольше, поэтому я буду использовать это по максимуму. Хочется же как можно дольше провести время с Холландом, ведь я не знаю, когда мы в следующий раз сможем увидеться. Но для начала я хочу написать Эшли, которая еще вчера попросила меня сделать это, как только я прибуду в Нью-Йорк. Я быстро вытягиваю телефон из заднего кармана сумки и включаю его. Сразу же сыпятся уведомления из социальных сетей, но я игнорирую их и начинаю писать сообщение итальянке.Мы прилетели, все хорошо
Ответ приходит очень быстро. Уже представляю, как без тебя будет скучно сегодня ночью Кстати, соседи такие приличные, аж тошнитАхаха, я и пыталась продать квартиру нормальным людям, которые не разгромят ее быстрее, чем я долечу до Штатов
А обо мне ты не подумала? Мне не с кем выпить даже Вы уже сегодня выходите на работу?Послезавтра. Два дня отдыха, наконец-то высплюсь
Как там Джастин?Сама у него и спроси
И все же? Я продублировала свое сообщение. Я собралась сходить в магазин, поэтому позже напишу Не забывай меня хххТебя забудешь
Я закинула телефон обратно в сумку и уставилась на профиль Тома: его руки так напряжены, что вены выступают еще сильнее, чем обычно, пальцы сжимают кожаный руль, губы поджаты, а глаза направлены вперед. Он такой красивый, сексуальный и уверенный, когда ведет машину. Это очень привлекает. Я тяну свою руку к нему и кладу на тыльную сторону его ладони свою. Том ловко выворачивает руку ладонью вверх и скрещивает наши пальцы. Посмотрев на меня, он ухмыляется своим мыслям и переводит взгляд на безымянный палец, на котором блестит на солнышке подаренное им кольцо. — Ты надела его на левую руку¹? — с удивлением спросил Том. Я лишь кивнула, смотря на то, как Том поправляет его — кольцо чуть больше, чем мой палец, поэтому иногда оно слезает чуть вниз. Один раз я даже чуть не потеряла подарок Тома, но вовремя заметила, что оно спало с пальца, поэтому надела обратно. Эшли предлагала сходить в ювелирную мастерскую, чтобы его уменьшили, но я не особо доверяю таким мастерам, поэтому справляюсь без этого. Парень отвернулся обратно, остановившись перед светофором, что начал мигать красным, а после и непрерывно загорелся этим же цветом. Я решила не терять время и сделать то, что хотела еще со встречи в аэропорту. Благо, у Тома на всех окнах наклеена практически черная пленка, тонировка. На светофоре загорелись цифры, означающие, что скоро можно будет продолжить движение, поэтому я быстро привстала, обращая на себя внимание. Том чуть нахмурился, пока не почувствовал мои губы на своих. Как же я давно хотела это сделать — просто поцеловать его, нежно, без страсти и грубости, как мы это обычно делаем. Холланд что-то промурлыкал прямо мне в губы, а после обнял меня за талию, так и не отпуская мою руку. Он меня целовал так, как будто от этого поцелуя зависит вся его жизнь, карьера. И именно сейчас я вновь почувствовала знакомые бабочки в животе, которые щекотали меня изнутри. Сзади послышались сигналы, оповещающие о том, что светофор загорелся зелено-голубым цветом и можно ехать дальше. Том оторвался от меня и начал движение. Его рука соскользнула на мое колено, нежно поглаживая кожу. Я довольно прикусила губу и откинулась обратно. — Не хочешь меня научить водить? — вдруг спросила я.— Если ты, конечно, найдешь время для этого. — А у тебя нет прав? — Они просрочены, да и Нью-Йорк такой город, что хочется колесить по нему на своей машине, ночью, с музыкой, выкуривая одну за другой сигареты. Это же такой кайф. Ну так что? Или побудешь пока что моим водителем? — Я могу быть твоим водителем хоть всю жизнь, — я ухмыльнулась, — научу, если мы займемся сексом, смотря на Статую Свободы. Я громко рассмеялась. Вот это у него фантазии, но я, если честно, даже не против такого расклада. — Какие планы на Большое Яблоко? — вдруг спросил Том, сворачивая на мост Куинсборо, что означало, что еще немного и я окажусь около высотки, в которой буду жить оставшуюся жизнь (по крайней мере, я на это надеюсь). — Заработать много денег и свалить в Мадагаскар, чтобы жить с лемурами и приручить льва Алекса. — совершенно серьезно ответила я. А почему бы и нет? — Он свалил с цирком же, нет? — Да? — удивилась я. — Я смотрела лишь первую часть и начало второй. — Ты заставляешь меня окунуться в детство. Том рассмеялся, заставляя меня улыбнуться. Такой чистый, искренний и задорный смех я давно от него не слышала. Я взглянула на наши переплетенные пальцы и поджала губы — красиво смотрится, мать твою. Я так его люблю. Сердце забилось чаще, руки затряслись, а в груди потеплело. При мысли о том, что я кого-то вновь полюбила, у меня всегда наступает такая реакция. Я хочу Тому сказать о том, что я его люблю, но даже не успеваю и рта открыть. — Не хочешь завтра сходить в одно замечательное место, откуда виден весь Нью-Йорк? — Мы залезем на Статую Свободы, чтобы заняться там сексом? — спросила я, представляя, как это будет выглядеть со стороны. От мыслей об этом я начинаю громко смеяться. — К сожалению, нет, — грустно вдохнул Том, — но ты знаешь, что я за любой кипиш. — А куда мы тогда поедем? Неужели на самое высокое здание в Нью-Йорке? — Не хочу тебя разочаровывать, но придётся. В мою квартиру, которую я снимаю здесь на протяжении нескольких лет. С крыши моей высотки виден весь город. Ты потеряешь дар речи, когда там побываешь. — Я потеряла дар речи ещё в аэропорту, даже её знаю, что завтра будет. Я с удовольствием с тобой там побываю, если только успею разложить вещи, потому что хочу еще отдохнуть и зайти в магазин, чтобы накупить продуктов. — Я тебе помогу, только после интервью. И лучше сегодня не напрягайся и отдохни. Завтра как раз сходим в магазин, купим тебе, что захочешь. А пока закажи еду из какого-нибудь ресторана. В Яблоке нет ни одного заведения, где невкусно готовят. — Во сколько тебе ехать на съёмки сегодня? Мы успеем все разобрать? Разве тебе нужно готовиться к ним? — Ближе к семи вечера, — посмотрев на часы, сказал Том, — в принципе успеем. И нет, я не готовлюсь к таким шоу, потому что отвечаю на вопросы всегда искренне. — Успеем. — удовлетворенно протягиваю я, замечая, что Том заезжает на подземную парковку, показывая откуда-то взятый пропуск. И мне тоже придётся сделать такую штуку. Пока мы едем к нужному парковочному месту, то я замечаю, что в груди защемило, а глаза заслезились от понимания того, что это мой новый дом. Неужели это все является правдой?