Neon & Low Rider

I thought I told you to leave me (Я думал, я сказал меня оставить) While I walked down to beach (Пока свой путь я к пляжу вёл) Tell me how does it feel (Скажи, как ощущения) When your heart grows cold (Когда сердце обрастает льдом?) © New Order — Blue Monday

Взглянув в зеркало, Ник едва присвистнул, вскинув брови, а потом хмуро посмотрел на нее. Джейн посчитала это комплиментом за неимением лучшего. — Синяков не видно, — сказал он неуверенно, — Но не думай, будто я одобряю… остальное. Взмахнув рукой, он явно имел в виду подводку на глазах. Джейн пожала плечами, глядя в зеркало на себя. Света от неоновых вывесок и уличных фонарей хватало, чтобы нормально накраситься. Чуть раньше она подумала, вдруг не так закрасит или плохо накрасится, но утешила себя тем, что в баре наверняка света еще меньше, чем здесь, и недостатки макияжа не будут так заметны. Рука с кисточкой от туши подрагивала, сидеть в машине было все еще не по себе, но Плимут стоял на обочине, мотор не ревел, ничего не тряслось (кроме Ника), и это было вынести легче. По крайней мере, накраситься Джейн смогла, а уж с переодеванием проблем с дрожащими руками не возникло бы. — Выйди, — сказала она Нику. — Я переоденусь. Потом ты. — Если будешь переодеваться столько же, сколько и краситься, мы тут до следующего утра просидим. — Мы его не упустим, — убедила Джейн. — Просто продолжай следить за входом. — Как скажешь, — буркнул он, выходя наружу и облокачиваясь на машину. Щелкнула зажигалка — снова закурил. Джейн вздохнула и полезла на заднее сидение, хватаясь за свои пакеты. Оглядываясь, она надеялась, что никакие чудики не смотрят за ней через задние стекла. Она постаралась одеться побыстрее, чтобы не дать им шанса рассмотреть слишком много. Не нравилось ей соглашаться с Ником так часто, но времени и впрямь было потрачено немало. Если этот связной, Алиш, успел войти или выйти до их приезда, они облажались… Конечно, никто не мешал им придти сюда завтра или послезавтра, но время сейчас имело большую цену. Джейн выругалась на себя и открыла дверь, вылезая наружу вместе с ботинками. — Давай, переодевайся, — она кивнула на салон. — А я подожду. Как вылезать будешь, документы не забудь. Ник забрался внутрь. Джейн оглянулась вокруг. Машин прибавилось. Чем глубже становилась ночь, тем больше посетителей бара ошивалось здесь. Не обращая внимания на окружение, которое давило на нее (скорее всего, дело было в пышном наряде и макияже), Джейн решила выполнять работу Ника — стоять на стреме и высматривать того урода, который, кстати, мог быть тем, кто передал ее адрес, как и адрес папы и Сойеров, в нужные руки. С охранником на входе проблем могло и не возникнуть. Можно было прибиться к какой-нибудь компании, а можно было всунуть пару купюр. Джейн видела уже пару раз за последние несколько минут, как такое прокатывало. Но лучше было оставить оружие здесь, в машине. Наверняка, внутри кто-то досматривал посетителей, чтобы не оказалось, будто они приветили гомофоба с ножом в кармане. Тем не менее, охрана здесь все равно была дерьмовая. Что ж, Алиш наверняка не просто так выбрал доступное местечко: такое, где не возятся с пропусками, куда пускают не только совершеннолетних, но и, судя по виду некоторых посетителей, совсем юнцов, подальше от многолюдных мест. Да, это пугало Джейн, но, по крайней мере, к ее молодому виду охранник не стал бы привязываться. — Пошли? — Ник вышел из Плимута и заблокировал его. — Пистолет, если что, нужно оставить здесь, — сказала ему Джейн. — Нас могут обыскать на входе. Ник вздохнул. — Поверь, даже если бы я хотел взять оружие с собой, я бы физически не смог. Сюда еле я вмещаюсь. Он с заметным раздражением подтянул обтягивающие джинсы, поправил тонкую куртку. Джейн не смогла удержаться от маленькой усмешки, и оторвала спину от крыла Плимута, идя впереди. Ступеньки порога дались с трудом. За невзрачной дверью и стенами из красного кирпича слышалась музыка, окна были выше обычного человеческого роста, зашторены, но сквозь плотную ткань был виден приглушенный свет. Джейн перевела взгляд на охранника, который не отрывал от них внимательных глаз. Он даже приподнял ковбойскую шляпу, до этого натянутую на самые глаза. Мужчина молчал, Ник тоже. Мгновение висела неловкая тишина. Джейн поняла, что выручать их и в этот раз придется ей. — Мы слышали, тут Рождественская вечеринка, — сказала она. — Уже неделю идет, — кивнул охранник, еще загораживая собой вход. — Но вход строго восемнадцать плюс. — Мне восемнадцать, ей тоже, — вступил Ник. — Слушайте, мы… Мы знаем, что это за место. И мы… Скажем так, она из поклонников Дэвида Боуи. А я из поклонников Фредди Меркьюри. Большой фанат. — Люблю вечерком полистать фотографии Джоан Кроуфорд, — добавила Джейн, сузив глаза. — И это мой первый раз в этом клубе… Если вы нас пустите, конечно. — Я никогда прежде не брал с собой своего… то есть, теперь уже свою сестру в такие бары, — снова заговорил Ник. Джейн поняла, за кого он ее выдает, и постаралась сильно не пучить глаза, а отплатить Сойеру потом. — Я и сам недавно начал… Какие тут расценки? Охранник вздохнул, окидывая неодобрительным взглядом их обоих. Джейн была уверена, что это не сработает. Ну, то есть, все же слишком прозрачно! Да и по документам восемнадцать тут только Нику. — Двести с совершеннолетнего, пятьсот с малолетки, — ответил мужчина. Ник вздохнул, полез за кошельком, достал четыреста долларов. — Я же сказал, с малолетки — пятьсот, — охранник усмехнулся, окинув Джейн взглядом. — Да нам обоим по восемнадцать… — Ник закатил глаза. Джейн положила руку ему на грудь, заставляя замолчать, и нахмурилась, набрав воздух для долгой речи. — Вам наверняка известно, мистер, что операции по смене пола разрешены не во всех штатах, а там, где разрешены, до совершеннолетия делаются только с согласия родителей. Как думаете, наш батя дал бы согласие на операцию по удалению члена? Да даже если бы дал, я бы в Огайо и недели после такого не прожила бы. Пожалуйста, дайте мне побыть в месте, где меня не сожгут за то, что я предпочитаю носить платье. — Покажи паспорт, тогда — пожалуйста, пройдешь за стандартные двести, — мужчина пожал плечами. Джейн вздохнула. Ник достал свои документы, показал охраннику. — Ее документы пока делаются, — объяснил он. — Так что, так и быть, семьсот. Извините за доставленные неудобства. — Добро пожаловать, — охранник забрал у него семьсот долларов и отступил, давая пройти внутрь. Ник положил кошелек в передний карман, для убедительности положил на него руку. — Ты понимаешь, что у меня теперь на бензин едва ли хватит? — спросил он, приблизившись к ее уху. — Я отдал последнюю наличку. Осталась одна мелочь. — У меня две сотни, — Джейн поймала его настороженный взгляд, окидывая все помещение. — Хватит каждому на дешевый коктейль. Пиво тут, наверное, не пьют. В первой части помещения было вполне себе уютно и даже… обычно. Небольшие столы у одной стены, диваны напротив друг друга, барная стойка с другой. Музыка исходила из телевизора над баром, там шел хит-парад семидесятых по музыкальному каналу, и у диктора названий был ужасно фальшивый южный акцент. Свет исходил, в большинстве своем, от экрана, и от прохода дальше по залу, за которым, видимо, было самое интересное: танцпол и сцена. Слышались смех, бодрая музыка и песни почти как в постановках по радио. — Добрый вечер! — послышалось от стойки. Это молодой бармен в шапке Санты улыбался им, отставив стакан, который он протирал. — Добрый, — Джейн вежливо улыбнулась в ответ, Ник кивнул и тоже улыбнулся, но сдержанно и ненадолго. — Не подскажете, какое время? — Почти половина десятого, — ответил молодой человек, взглянув на часы. — Не волнуйтесь, шоу еще не началось. Мадам Диадема только разогревается. Не желаете выпить чего-нибудь, пока ждете? — Пока нет, — Джейн усмехнулась. — Но мы только пришли. Спасибо. — Не за что, — бармен подмигнул ей. Джейн заметила, куда она смотрел. На кадык. Интересно, если бы он у нее был, он бы так же подмигнул? Ник сел за крайний к проходу на танцпол столик, нагнулся поближе к Джейн. — Думаю, надо пока оглядеться, — сказал он. — Вдруг он уже здесь. — Хорошо, — согласилась она. — Ты идешь к сцене. — Что? Нет, — Ник нахмурился. — Я туда ни за что не пойду. Боюсь, меня там облапают раньше, чем я успею сделать два шага. Все самые отбитые там, сама погляди! Джейн оглянулась. И впрямь, бодрячка там было в разы больше, чем здесь, среди шепчущихся парочек или почти пожилых одиночек. Но ей хотелось немного насолить Нику. — А как думаешь, трансвестит там сможет сделать пару шагов? — спросила она. — О чем ты? — Сойер прищурился. — Ты выдал меня за транса или кого-там-еще, чтобы разжалобить охранника, — напомнила Джейн, ухмыляясь. — А ты поддержала мою выдумку, — Ник удивленно вскинул брови. — И еще злишься? — Да почти нет уже, — Джейн снова отвела взгляд, мельком посмотрев на фотографии на стене, где были изображены бурные компашки на разных праздниках. Здоровым ухом она услышала, что в соседнем зале музыка сменилась на ремикс рождественской песни. Видимо, обещанное шоу вот-вот должно было начаться. — Ты реально боишься несчастных озабоченных геев? — Не люблю, когда чужие прикасаются ко мне, а еще не люблю шумные тусовки. Меня… Кхм, у меня был опыт… Не самый приятный. Знаешь, семейное проклятие Сойеров. — Ник, — Джейн закатила глаза. — У нас тут нет времени бояться чего-то. Ты хочешь найти придурка, который может знать, где наши родители? — Хочу, — тут же ответил он. — Но из нас двоих именно ты умеешь сливаться с толпой и заговаривать зубы. — Попытка договориться с охранником оказалась неплохой, — сказала Джейн. — Так что у тебя тоже язык подвешен… Ладно, сиди тут и охраняй свой… форт. Кто из нас первым увидит информатора, тот зовет второго, не привлекая внимания. И попробуем разговорить его поодиночке. — Если разговор не выйдет? — Ник потянулся в карман за сигаретами. — Бармен? Курить можно? — Можно, — ответил тот. Ник кивнул ему в знак благодарности. — Если разговор не пойдет, тогда дождемся, как он наклюкается или натанцуется и возьмем горяченьким снаружи, — Джейн вздохнула. — Фух. Ну, звучит просто, правда? — Будто ты уже такое проворачивала, — отозвался Ник. Джейн усмехнулась, промолчав. Конечно, ничего подобного с ней раньше не случалось, но, может, Нику лучше было думать, что у нее есть хоть какой-то опыт. Она поднялась из-за столика и вошла в святая святых — просторный танцевальный зал со сценой. Там было пёстро и светло: цветастые (и безумно безвкусные) гирлянды на стенах переливались и отливали блеском на развешанной над авансценой мишуре — красно-зелёной, как традиционный рождественский леденец. Пестрота отдавала лёгкой рябью в глазах, от запаха парфюма и всевозможных сортов табака кружилась голова. Нетерпеливые и разгорячённые тела стремились поближе к переливающейся зеленью и алым сцене, вставали толпой прямо впритык к борту, попирая животами мерцающие гирлянды. Джейн, недовольно щурясь, старалась держаться золотой середины, в нескольких метрах от толпы, чтобы высмотреть Алиша (или кого-то, кто более-менее похож) и при этом не приближаться к сцене. Зачем мешать поклонникам мисс Диадемы (или Тиары — кто их там разберёт?). Свет на площадке в один миг померк, только гирлянды мерцали, отливая красно-зелёными и золотистыми пятнами на спинах, лицах и затылках. Джейн почувствовала себя ещё неуютнее, досада, пробежавшись по спине неприятной дрожью, заставила кусать губы. На кулисах сцены лунным диском вспыхнул луч (слишком избитый приём, сказал бы папа), из-за них первым делом появилась длинная ножка в красно-белом чулке, который растягивался на угловатой икре. Она заканчивалась лакированной туфлей с устойчивым, но до ужаса длинным каблуком. Вслед за ногой возникла рука в блестящей красной перчатке. — С Рождеством, сладкие! — пропел мужской голос — неприятно-скрипучий из-за неестественной для него тональности. Из-за кулис возникла вторая рука, обе они вцепились в кулисы и рванули в разные стороны. Зал взорвался бурными овациями, когда Мадам Диадема показалась (а если судить по икрам — то показался) на сцене: ходячий рождественский леденец на каблучищках и в ярко-красном парике широко улыбнулся, взмахнул рукой с алым маникюром и поклонился в вычурном театральном па. Джейн, хлопнув глазами, отметила, что, вопреки ожиданиям, макияж, который было видно даже с её места, не был диким: да, зелёные тени на глазах были яркими, жирными, рот на скуластом и сияющем от блёсток лице можно было разглядеть на входе в зал, а таким ровно и плотно нарисованным бровям мог бы позавидовать один секретарь небезызвестной красной партии. Это было вычурно, блестяще, но диким Джейн бы это не назвала. Как-никак, времена Дивайны уже в прошлом. На сцене творился какой-то сказочный во всех смыслах и диковатый кордебалет: четыре трансвестита в костюмах эльфов-помощников Санты, стоя спинами к зрителям, покачивали короткими зелёными юбочками, поглядывали через плечо в зрительный зал. Джейн показалось, что блондинка-эльфийка (или эльфик?) смотрела прямо на неё. Мадам Диадема чуть пригнулась, вызывающе покрутив задом, и всё так же скрипуче-сладко спросила: — Ну что, сладкие, готовы? Зал ответил бурным согласием. Джейн поморщилась и прижала ладонь к уху: это было громко даже для неё. Мадам Диадема разогнулась и, щёлкнув пальцами, набрала в широкую грудь воздуха и запела. Публика, как по команде, замолчала и замерла. Джейн фыркнула, в последний раз окинула взглядом светомузыкальное представление и развернулась к выходу. Сейчас здесь ловить было нечего: в свете гирлянд высматривать бесполезно, слоняться между восхищёнными телами, заглядывая каждому не то в лицо, не то в рот на пол-лица не имело смысла. Если этот Алиш и в зале, то проще подкараулить его за пределами этого весёлого манежа. Уходя, она не смогла сдержать усмешки: Мадам Диадема игриво протянула: «Прочисти мой дымоход». Боль в ухе настигла внезапно: вступило так, что голова дернулась. Схватившись за ухо по привычке, будто там был слуховой аппарат, Джейн едва ли не начала материться в слезах. Это ее в зале так оглушило, и ведь никакой заслонки! А лекарства, как назло, в машине, где-то в рюкзаке, и то, обезболивающего было немного, она же не знала… — Ты в порядке? — услышала она тревожный вопрос здоровым ухом. Ник напрягся всем телом, она видела. — У меня… Боли начались. Я забыла про них, — Джейн поморщилась. — Таблетки сейчас хрен найду. У тебя обезболивающее есть? — Да, в бардачке. Останься тут, я принесу, — он мягко взял за плечо, заботливо сжал. — Хорошо. Джейн не стала сопротивляться. Во-первых, это была его вина. Был его черед идти в бой и притворяться, но он отправил ее, полуглухую, в танцевальный зал. В зал с громкой музыкой. Потому что толпа ему, видите ли, не нравится. Во-вторых, она бы не нашла в его машине его же таблетки, да и вряд ли смогла выйти из салона, примостившись там в тишине и теплом месте. И, в-третьих, вдруг охранник не пустил бы ее обратно, снова потребовав деньги. Такое бывало… — Ник, — остановила она. — Возьми мои деньги. Вдруг охранник с тебя их снова за вход потребует. — Хорошо, — он взял у нее купюры. — Ты извини. Я виноват. — Принеси мне, блин, таблетки, — попросила она, закатив глаза. Он со своей тягой к искуплению уж больно бесил иногда. Но хотя бы слушался. Ник вышел из бара, а Джейн прислонилась к стеночке, еще зажимая рукой ухо, и думая, что папа ее точно убьет. Во-первых, она, прежде всего, недолеченная малолетка, и ей не хватало только ввязаться в борьбу с бандитской группировкой. Во-вторых, раз уж она спасла Ника, то могла бы найти способ спрятать его и себя вместе с ним, это было бы лучшей услугой, оказанной папе, но она потащила его родного сына в гущу событий. В-третьих, она потеряла новый слуховой аппарат. Черт, отец точно больше его ей не купит, скажет ходить со старым. Джейн успела подумать и о том, что больно ей из-за того удара по лицу у полицейского участка, может у нее, все-таки, сотрясение. А потом задумалась о том, сколько времени нет Ника. Уже точно больше двух минут, а машина, вроде, не так далеко стояла. Она заволновалась, что, может, у него проблемы с охранником или даже похуже, и хотела собраться с силами и пойти за ним, когда дверь в бар открылась. Первым вошел Ник, улыбаясь. Метнул быстрый взгляд в ее сторону, Джейн увидела настороженность и, увидев, что за ним идет другой мужчина, нахмурилась. А потом пригляделась ко второму. За те секунды, в которые она сделала поражающий вывод, мужчина успел присесть с Ником за барную стойку, так стало ясно, что они шли вместе и о чем-то беседовали, что и продолжили делать сейчас. Ник столкнулся с Алишем. Ник заговорил с Алишем. — Бармен, — позвал мужчина, тот самый Алиш, едва улыбаясь. — Нам две «Мэри». За мой счет. — Угощаете меня? — послышалась усмешка Ника. — После того, как я вас сбил с ног? — Будем считать это знаком примирения, — сказал Алиш. — Я не держу на тебя обид. — Оу, приятно слышать. Вы само милосердие. Ник кокетничает с Алишем. Джейн подумала себя ущипнуть. Может, она тут уже без сознания валяется, и это ей кажется. Алиш задал какой-то вопрос, который она не совсем расслышала. Пришлось напрячься и сосредоточиться. — Алабама, — сказал Ник, — но для хороших знакомых — Эл. — А настоящее имя? — спросил мужчина. — Ну, я же не знаю вашего настоящего имени, — ответил Ник. Джейн не верила ушам. Хотя, она верила. Было похоже на Сойеров. — Ладно, — мужчина по-доброму усмехнулся, видимо, оценив такую маленькую дерзость. — Алиш. И давай на ты. Я не такой старый. — Оу. Хорошо. Меня зовут Кларенс, — Ник пригнулся к нему поближе, говоря потише, но Джейн услышала, они сидели достаточно близко к ней. Обалдеть, серьезно? Алабама и Кларенс? Она подавила истерический смешок, прикусив палец. — А я, наверное, тебя знаю, — снова заговорил Ник. — Я тебя видел здесь пару раз, только мы никогда не пересекались лично. И мои друзья мне о тебе рассказывали. — Какие же друзья? — Ну, мальчики. Которые здесь… подрабатывают иногда. Я с ними тоже иногда выхожу, — поведал Ник многозначительным тоном. Джейн решила, что они квиты, теперь, когда за ее «смену пола» он отплатил тем, что назвал себя юношей-проститутом. Но, даже если теперь между ними была ничья, она не собиралась забыть это. — И сегодня ты работаешь? — спросил Алиш. — Нет. Просто зашел на огонек. Отдохнуть, — Ник улыбнулся. Перед ними поставили коктейли, он едва пригубил свой. — Мне повезло столкнуться с тобой, — сказал он, исследуя лицо Алиша странным взглядом. Видя это, и понимая, что он делает, Джейн не могла перестать задаваться вопросом какого хуя? Да, слишком много сквернословия для одного дня, но в этот момент папа бы ее понял, Джейн была уверена. — Да? — спросил Алиш, отвечая ему тем же чуть сниженным тоном. — Они говорили, ты щедрый. И простой. И… чувственный. Алиш допил свой коктейль. Ник водил пальцем по краю своего бокала. Джейн смотрела только на него, но он не смотрел в ответ, он словно забыл о ее присутствии, он вел свою игру… Признаться честно, она его недооценила. Трусом он не был, да и социофобом тоже. Где-то же он нахватался таких навыков флирта? Вульгарных, между прочим, но, похоже, это было то, что надо. — И что ты думаешь? — спросил Алиш, слегка наклонившись навстречу. — Ты щедрый, это так. И простой. Не знаю насчет чувственного, еще не успел выяснить, — ответил Ник, улыбнувшись шире и кокетливее. И тут произошло то, отчего Джейн на несколько мгновений забыла даже про маты. Алиш наклонился до конца, Ник подался навстречу, и они поцеловались. Ненадолго и не так страстно (слава Богу), но даже этого Джейн хватило, чтобы усомниться в том, что Ник натурал. Черт, а ведь теперь все его реакции на то, что им надо ехать в гей-клуб, виделись иначе. И пока она сидела с раскрытым ртом, позабыв о прикрытии, они уже оторвались друг от друга, и Ник улыбался, черт бы его побрал! — Можем продолжить выяснять? — прозвучало от Алиша. — У тебя? — Ник подпер голову кулаком. — Почему бы и нет? — усмехнулся Алиш. Сукин сын, он его подцепил! Он его… обвел. И глазом не моргнул. Джейн стряхнулся наваждение, воспоминание об отце и его хитростях, и приготовилась идти за ними следом.