Бумага

— Ну я же вижу, Вы из наших, даже тайный язык символики колец соблюли, я вроде не урод, почему Вы отказываетесь хотя бы сходить со мной в кино? — облокотившись на кассу, высокий манерный мужчина с аккуратной бородкой заигрывающе подвигал бровями, снова пододвинув свою визитку к букинисту.       Ангел закатил глаза и несдержанно пробормотал с нарастающим раздражением: — О Боже, некоторые дети Адама и Евы явно так и не выучили значение простого слова из трех букв. Нет.       Спор заходил уже, кажется, на пятый круг, а красивый мужчина, купивший у него антикварный томик Бодлера, так и не был намерен сдаться и продолжал звать хозяина магазинчика на свидание. — Неужели я так ужасен, что Вы даже не хотите дать мне шанс и попробовать? — почти оскорбленно поинтересовался покупатель.       Ангел мысленно пожелал тому, кто придумал, что ангелам нельзя врать и творить чудеса для личной выгоды, самому оказаться в такой же ситуации. Он не мог сказать, что ему нравятся девушки, дабы отвязаться от покупателя, потому что это не было правдой, ему не было дела до пола в принципе, в равной же степени ему не нравились и мужчины. Людей он больше воспринимал как неразумных младших родственников, которым можно помочь, но явно не заводить с ними отношения.       Ангел не мог даже объяснить, что своё кольцо он носит с сотворения мира, когда ещё не было ни геев, ни их тайного символического языка. Чудесным образом заставить мужчину уйти тоже было нельзя. Вернее сказать, это было возможно, но пришлось бы расплачиваться мигренью и муками совести, мешающими Азирафаэлю нормально жить всякий раз, когда он нарушал эти два негласных правила и лгал либо чудесил для себя там, где этого можно было не делать. А просто грубо выставить человека вон он не хотел, в конце концов, чаша его терпения ещё не настолько переполнилась. — Да господи ж ты боже ж мой! — довольно громко прорычал ангел в отчаянии, прикладывая холеные пальцы к вискам.       Где-то в подсобке раздался грохот, будто с полки рухнуло несколько коробок или кто-то упал со стула. Дверь со скрипом приоткрылась, и наружу высунулся демон. Рдяные локоны его слегка спутались, он подслеповато щурил золотые глаза и часто заторможено моргал. — Ангел мой, всё в порядке? Ты чего кричишь? Опять кто-то хочет купить книгу, которую ты продавать не собираешься? — и без того резкий голос Кроули покрылся коркой сонной хрипотцы, как монета патиной, и стал чуть выше, чем обычно. — Всё в порядке, дорогой, извини, что разбудил, — неловко улыбнулся ему Азирафаэль и взмахнул рукой у глаз, намекая подозрительно рассматривающему покупателя змию, что тот забыл очки. Конечно, люди не отличались любовью к рассматриванию чужих глаз, да и сегодня все бы списали их на линзы, но тысячелетние привычки были всё же тысячелетними привычками. — Оу, — смущенно воскликнул мужчина, — что же Вы сразу не сказали, я бы не был столь настойчив. Прошу прощения. — Ничего страшного, — облегченно выдохнул ангел вслед засобиравшемуся на выход покупателю. — Ну наконец-то ушёл! — несказанно обрадовался светлый, прикрывая дверь магазинчика и переворачивая табличку на "Закрыто". — Что это было? — всё ещё сонно спросил змей, зевая и обнажая острые белые клыки. — Ничего такого, просто человек хотел познакомиться, а я двадцать минут пытался объяснить, почему не хочу. А потом очень удачно выполз ты, и он решил, что мы пара. — А мы разве не пара? — … пожалуй, пара?