Сосед сверху

Сан открывает глаза, которые с трудом поддаются. Он не помнит, во сколько вчера разошлись гости, во сколько они закончили уборку, во сколько Сонхва уговорил его пойти лечь спать, но боль в голове подсказывала, что произошло это совсем не рано. Чхве осторожно убрал руку старшего со своей талии и встал, чтобы направиться в ванную. Он открыл скрипучую дверь, звук которой ударил по больной голове, и зашел внутрь. Сан подошёл к раковине и облокотился на неё обеими руками, он осмелился поднять глаза и посмотреть на своё отражение. Тёмная чёлка с редкими красными прядями беспорядочно спадала на лицо, практически полностью закрывая верхнюю часть лица её обладателя. Парень раздражённо убрал волосы, открывая вид на покрасневшие глаза. — Нельзя так много пить, — Сан кивнул своим же словам и открыл кран, освежая лицо прохладной водой. Послышался осторожный стук в дверь. — Заходи. Сонхва приоткрыл дверь и заглянул в ванную, рассматривая Сана через зеркало. — Всё в норме? — парень зашёл, закрывая дверь и подпирая её спиной. — Голова раскалывается, — Сан выключил воду, по-прежнему стоя спиной к только что вошедшему парню. — Неудивительно… Ты много выпил, — Сонхва сделал несколько шагов к брюнету, и положил руку на плечо, поворачивая к себе. — Не хочешь поговорить? Сан хотел, очень хотел поговорить, но не знал, что сказать. Они живут вместе уже больше года. Всё было просто идеально, пока у Сана не начались странные приступы. Он постоянно чувствовал себя не на своём месте. Сонхва, который как мог, поддерживал парня, не казался тем, с кем Сан должен прожить всю свою оставшуюся жизнь, но сказать это вслух было выше его сил. Они ведь идеальная пара, по мнению всех вокруг, по мнению самого Сонхва. А Сана, что уже перестало быть удивительным, никто не спросил. Чхве знал, что его парень чувствует что-то неладное, он знал, что Сонхва устал теряться в догадках и мучить себя этим. От этих постоянных недомолвок лучше не становилась ни на грамм. Сан с каждым разом уходил глубже под воду, а Сонхва оставался на суше. Но самое ужасное то, что Сан не мог и не хотел отпускать Сонхва. Он привык к тому, что парень постоянно рядом, к его бесконечному позитиву и прекрасной улыбке, которая не позволяла сдаться даже в самые тяжёлые времена. Он не хотел расставаться с пригоревшими блинами, которые Сонхва готовил почти каждое утро. Подгорали они из-за Сана, который просыпался позже и заходил на кухню, заспанный в растянутой футболке с взъерошенными волосами. Сонхва просто не мог не смотреть на него. Сан не хотел отпускать, но не мог не признать, что любовь прошла и вряд ли это ещё возможно исправить. — Поговорить о чём? — Сан смотрит куда угодно, но не в глаза напротив. — Ты любишь меня? — Сонхва идёт ва-банк, он смотрит на Сана, прикусив нижнюю губу от волнения. Сану бы честно сказать, что не любит, но расстроить сейчас этими словами Сонхва, который с нескрываемым волнением смотрит на Чхве, было бы преступлением. — Люблю, — отвечает твёрдо, заглядывая в глаза напротив, и чувствует крепкие объятия. — А я так боялся спрашивать… — Сонхва шепчет куда-то в шею, щекоча чувствительную кожу. А у Сана в глазах двоится, и кричать хочется, такой взрослый, но такой наивный и доверчивый парень. Он медленно отодвигается. — Приготовишь блинчики? — парень улыбается уголками губ, а Сонхва кивает и выходит из ванной. Сан сползает по стене, зарываясь обеими руками в тёмных волосах. Кто придумал ложь во благо? Кто сказал, что так можно поступать? Это несправедливо, больно и угнетающе. Об этом думал Сан, запихивая в рот очередной блин с джемом. Сонхва ушёл на работу, сияя, как новогодняя ёлка. Сану бы тоже радоваться, но отчего-то на сердце тяжко-тяжко. Парень окидывает взглядом кухню, замирая на фотографии, висящей на стене. На фото они на реке Хан. Сонхва очень красивый, просто поразительно красивый, Сан не может не восхищаться каждый раз, рассматривая лицо парня. Вот и сейчас он смотрит, на улыбающегося с фотографии блондина, и удивляется, как можно быть таким красивым? Мысли Сана прерывает звук капающей воды с ванной. Парень встаёт из-за стола, чтобы посмотреть, в чём дело. В ванной комнате с потолка обильно стекает вода. — Не понял… — Сан прошёл в коридор, обул домашние тапочки и вышел в подъезд, поднимаясь вверх на один пролёт. Парень встал напротив нужной двери, переминаясь с ноги на ногу, но всё же нажал на кнопку звонка. Дверь открыли не сразу, но когда она распахнулась, Сан был готов сотню раз умереть и воскреснуть, чтобы постоянно смотреть на прекрасного человека, открывшего дверь. Парень был без футболки, в одних шортах, с огромной тряпкой в руках, которая больше напоминала футболку, взъерошенными волосами и мокрыми по локоть руками. — Дайте угадаю. Вы сосед снизу? Простите, ради бога. Я буквально на пять минут прилёг и вырубился, я всю ночь заканчивал курсовую и просто не выспался. Я хотел принять ванну, но уснул и всё затопило. Я оплачу ущерб, только извините… — парень тараторил так, что уши Сана отказывались воспринимать шквал информации, который вывалил на него новоиспечённый горе-сосед. — Не страшно… — неуверенно начал Сан, скользя взглядом по крепким мышцам парня со светлыми волосами, кое-где отдающими пеплом. — Может вам помочь? — Мне очень неудобно просить, но… Я не справляюсь… — сосед виновато опустил глаза в пол. Сан улыбнулся и зашёл в квартиру, закатывая рукава пижамной кофты. Хозяин квартиры указал на дверь в ванную, которую Сан открыл, протяжно присвистнув. Вода в комнате стояла практически по щиколотки, резиновый коврик одиноко плавал из одного угла ванной в другой. — Мне нужны все полотенца, которые у тебя есть, — распорядился брюнет, снимая тапочки. Сосед кивнул и пулей метнулся в комнату, заставляя Сана улыбнуться. Парень быстро вернулся и принёс всевозможные тряпки — Я не хотел знакомиться с новыми соседями вот так… — парень начинает собирать воду одним из полотенец, выжимая его над ванной. — Я Чон Уён. — Сан, — коротко отвечает брюнет, стараясь спрятать свой заинтересованный взгляд. Надо сказать, что получалось это из ряда вон плохо. Взгляд Сана, не повинуясь желанию своего хозяина (а может как раз ему и повинуясь), падал то на сокращающиеся мышцы пресса, то на красивый профиль соседа. — Спасибо большое за помощь, сам бы я только к ночи с этим управился, — Уён стоит, облокотившись спиной о дверной косяк, провожая Сана, который вымок практически полностью, ползая на коленях по затопленной ванной комнате. — Не за что, я ведь и себе отчасти помог, — Сан улыбнулся, обувая тапочки, в которых он поднялся к соседу. — Может чаю? — взгляд у Уёна уверенный, мужественный, не терпящий возражений. У Сана мурашки по телу табуном, когда их глаза встречаются. — Почему нет? — скорее всего, Сан задавал этот вопрос себе, нежели Уёну. Можно ли считать изменой то, что Сан готов отдаться этому парню хоть здесь и сейчас? — Проходи на кухню, я принесу тебе что-нибудь сухое, — Уён на несколько минут исчез в своей спальне, на кухню он пришёл с толстовкой в руках. Сан, поколебавшись с полминуты, снял с себя мокрую кофту, протянув руку к толстовке Уёна. Чон с трудом отрывает взгляд от открывшегося вида на острые ключицы и лёгкие очертания кубиков на плоском животе. Парень передал Сану толстовку, отворачиваясь, принялся за чай. — У тебя уютно, — Сан хочет сказать: «в твоей толстовке так уютно, что я бы носил только её», но здравый смысл не позволяет. Он буравит взглядом широкую спину, которую теперь скрывает лёгкий трикотаж футболки. Уён садится за стол, поставив на него две кружки свежезаваренного чая. — Спасибо. — Ты голоден? — Уён смотрит прямо на Сана, открыто и очень даже нагло, как кажется последнему. — Нет, спасибо, — Сан думает, пожалуй, о том, что сейчас все его мысли не о еде, а о том, как прекрасно тело Уёна, и как красиво его лицо, теперь уже не в профиль, а когда он смотрит в глаза Сана, совершенно не смущаясь. Сан же не может спокойно сидеть под этим испепеляющим взглядом. Кажется, что Уён видит его насквозь, читает его самые тайные мысли. Словно в подтверждение сановских опасений, Уён ухмыляется, очень двусмысленно, как бы ничего не значит эта ухмылка, но значит очень многое. Сан хочет громко завыть, но сдерживает этот порыв очередным глотком горячего чая, что больно обжигает горло, прокатывается по пищеводу, заставляя кровь по венам бежать быстрее. А может это всё Уён, который по-прежнему не сводит с Сана своего, по-кошачьи хитрого, взгляда. — Мне пора. — Я провожу, — Уён встаёт с Саном одновременно, практически впечатываясь своим лбом в парня напротив. Сан весь съёживается от такой близости. Глаза Сана практически напротив губ Уёна, и только сейчас он замечает ранки на нижней губе, которую так беспощадно весь день истязал парень. Сан визжит внутри, пытаясь сдержать неожиданное желание пройтись языком по пухлым губам. Уёну кажется, что он горит с ног до головы, от частого дыхания голова начала предательски кружиться. От такой близости брюнета становилось дурно, Уён чувствовал запах потрясающего парфюма, вперемешку со своим собственным запахом, это сочетание так дурманило разум, что парень еле держался на ногах. Сан неловко поворачивается, чтобы опереться на стол, опрокидывая кружку с неостывшим чаем. Ошпаривая и себя и Уёна. — Чёрт, прости, — Сан трясёт обожжённой рукой в воздухе, пока её не перехватывает Уён, парень сканирует руку, оценивая урон. — Всё нормально… Ты не сильно обжёгся? — Я? Нет. Пойдём, у меня есть мазь, а то рука опухнет, — Сан не успевает ничего возразить, его утягивают в спальню и осторожно садят на кровать. Уён роется в прикроватной тумбочке и достаёт мазь, выдавливая себе на пальцы. — Будет больно, потерпи. Но Сану не больно, от слова совсем. Он чувствует только уверенные руки Уёна, что массируют его ладонь. Сан подвисает, засматриваясь на то, как их руки гармонично смотрятся, он переводит взгляд на мокрое пятно на футболке соседа. — Ты обманщик, — Сан тычет здоровой рукой в футболку. — Ты мне помог, теперь моя очередь. Сними футболку. Уён послушно снимает вещь и протягивает Сану тюбик с мазью, поворачиваясь боком. Кожа заметно покраснела. Сан осторожно касается пальцами раздражённого участка, заставив Уёна громко выдохнуть. Чхве продолжает наносить мазь, осторожно распределяя её по всей пострадавшей коже. Уён покрывается мурашками, а Сан такой реакцией очень даже доволен и массирует кожу более воодушевлённо, пока Чон не перехватывает его запястья. — Сан, — твёрдо говорит он, глядя куда-то в сторону и громко сглатывая, — Уже достаточно. Сан не помнит, как он добрался до своей квартиры. Он помнит только мягкую уёновскою кожу, его наглый взгляд, самоуверенную улыбку. Дома парень падает на свою кровать и лежит так до прихода Сонхва, который не приходит, а влетает в комнату и сразу приземляется рядом, притянув брюнета к себе. — Са-ан, — тянет старший. — Я соскучился. Смазанный поцелуй и руки Пака под футболкой обжигают как раскалённый металл, хочется убрать, но не получается, руки не слушаются, поэтому Сан просто закрывает глаза, позволяя парню оставлять поцелуи везде, где ему захочется. Сонхва упивается, наслаждается, пытаясь доставить удовольствие своими прикосновениями, но реакции не последовало ни на одно его действие. — Я неважно себя чувствую, — Сан придумывает самые глупейшие отговорки, лишь бы не говорить того, о чём думает на самом деле, вернее о ком. — Нам лучше лечь спать пораньше? — Сан не отвечает, подкладывая руки под щёку и закрывая глаза. Сонхва снова тревожно, он долго не может заснуть и думает о том, что происходит с Саном. Но даже в мыслях Пак не допускает, что Сан соврал, что он не любит его на самом деле, что все чувства, которые бушевали и лились наружу, давным-давно потухли, как прогоревшие угли в старом камине. Но ведь Сан такой по-идиотски правильный, такой до невозможности жалостливый. Но он ни на секунду не задумался о том, какую боль жалость может причинить. Сан и сам не спит всю ночь, ощущая непрерывное движение с другой стороны кровати. Сан чувствует себя виноватым, он бесспорно виноват. И он понятия не имеет, как всё это исправлять. Ещё и чёртов сосед сверху, который просто не выходит из головы, словно вирус, засевший в компьютере. Сан готов удалить все антивирусники, чтобы никогда не расставаться с ним. Но единственное, что нужно удалить — это жалость, которая просто не даёт Сану выпустить всё наружу, рассказать правду. Жесточайшую, несправедливую правду, в которой Сонхва не может быть его судьбой. В конечном итоге, этой ночью не выспался никто. Сонхва, который не мог уснуть, пытаясь понять, что не так с Саном, с ЕГО Саном. Старший искренне в это верит, верит, что его чувства до сих пор взаимны и у Чхве просто трудный жизненный период, и нужно переждать. Сан, которого беспощадно терзали муки совести наряду с желанием, которое захлёстывало каждый раз, когда он вспоминал Уёна. Уён, кожу которого обожгло не горячим чаем, а тонкими тёплыми пальцами, что так бережно обрабатывали рану. Утром Уён не выдержал, ни свет, ни заря, подрываясь и спускаясь по лестничной клетке на этаж ниже и стучась в дверь. Когда ему открыл заспанный взъерошенный Сан, парень широко улыбнулся. — У вас не будет немного сахара? Я верну, с процентами.