Тебя, себя

      Как-то всё не так. Этот свет от лампы какой-то недостаточно яркий, этот коридор слишком темный и видно в нем слишком плохо. Кажется, я собиралась положить в чемодан последние вещи перед отъездом, но совсем забыла, что я должна была взять. Но ведь Салли советовал мне написать список, я терпеть не могу списки, обычно, я забрасываю их на стадии составления. Это должно было начаться со списка, с визитной карточки, но я опять начинаю откуда-то не оттуда. Я стою с этой чертовой лампой посреди коридора, хотя могла бы просто включить верхний свет. Я всегда не любила делать больше чем нужно: включать весь свет в комнате, если мне был нужен всего лишь фонарик, собирать чемоданы заранее, ведь я могла сделать это ровно перед выходом. Ему это всегда не нравится, я понятия не имею, почему. Когда я прошла мимо гостиной, он разговаривал по телефону, я не видела, но я слышала, что он говорил. Мы одни дома, значит это единственный способ говорить с кем-то кроме меня. Судя по его словам, он опять расставался с ней, с этой, Дафной. Естественно, я терпеть её не могла, она заявлялась к нам в дом без приглашения, хотя Салли был всегда рад, я даже не пыталась делать вид, что хоть немного её ждала. Она обычно жутко обижалась, а я невозмутимо покидала комнату.       О чём я говорила? Я стою в коридоре с лампой в руке и никак не могу найти… Ну нет, неужели я снова забыла? В глаза ударил зажегшийся верхний свет.       Салли заглядывал из-за косяка, держа руку на выключателе. Я недовольно поморщилась и обернулась.       — Выключи свет немедленно.       — Ты так и будешь копаться в темноте, как зимний сурок? — спросил он.       Я ему отвечать не стала. Кажется, я собиралась положить в чемодан маникюрные ножницы, по крайней мере, они стали видны мне при включенном свете. Сделав вид, что это именно то, что я искала, я подобрала их с тумбы и понесла в комнату.       Салли был уже готов, поверх голубой рубашки был натянут темно-синий свитер, который мы выбрали вместе под Рождество. Мне он ужасно нравился таким, напоминал героя старых фильмов, которые мы часто смотрели по вечерам. Мне исключительно везло с его интересами, но не везло с его вкусом на девушек. Как-то я познакомилась с его однокурсницами, они были безумно милыми, практически каждую из них я была бы рада видеть у нас в гостях, мы бы отлично ладили, но увы, он видел в них лишь посредственных знакомых. Неудивительно, Дафна была жутко похожа на его маму, такая же заносчивая, нервная. О да, у нее были такие же жуткие острые локти, как у его матушки, удивительно, как они не передались ему.       — Ты так и собираешься пялиться в открытый чемодан? — окликнул меня Салли. — Мы собирались выехать в девять, помнишь?       Я снова не ответила ему, но чемодан закрыла и подтолкнула к выходу. Маленькие шумные колесики откатили чемодан в заданном мною направлении и остановили его в нескольких метрах от двери. Я натянула изумрудно-зеленый свитер прямо поверх футболки и повернулась к нему.       — Пошли, Салли, почти девять.       Погода была мерзкая, было пасмурно, но при этом небо было белое, как поджаренный белок, а на улице пахло сыростью. Я чувствовала себя лягушкой в ботаническом саду, пока катила чемодан к багажнику, который Салли услужливо открыл.       — Я буду скучать по этому дому, — изрек он, захлопывая багажник.       — Я буду скучать только по тебе.       Салли широко улыбнулся, на его щеках появились ямочки. Я любила, когда он улыбался, в эти моменты он был похож на красавчика из голливудских фильмов, или обложек журналов. Жаль, обычно он был очень серьёзным.       Я захлопнула дверцу и двигатель машины загудел. Мы медленно отдалялись от дома, где провели целый учебный год. Прошлой осенью я впервые увидела своего брата, я знала о его существовании раньше, но мама описывала его как мерзкого и страшного мальчишку, который вечно держался за юбку своей истеричной мамаши. Я почему-то расстроилась, когда отец сказал, что мы будем жить в его доме вместе, когда узнала, что он поступил на исторический, искала какого-то мерзкого парня, в толпе его однокурсников, которого так ненавидела моя мама. Салли я заметила сразу, но даже на секунду не подумала, что это и был мой брат. Он был страшно похож на меня: светлые кудри, туманные голубые глаза, розоватый румянец. Иногда, люди не верят, что у нас разные матери, даже пару раз принимали нас за двойняшек, ведь мы родились под одной фамилией и с разницей в неделю. Салли по праву назывался моим старшим братом, он и правда вёл себя взрослее, чем я. Быть может, если бы не он, я бы не выходила из дома во время учебного года. В первое лето Салли получил права, так что моя мама решила, что я должна непременно сделать то же самое, чтобы не отставать от него. Мама Салли им очень гордилась, чувствуя его превосходство. Они соперничали всю нашу жизнь, даже тогда, когда мы еще не знали друг о друге. Салли говорил мне, что его мама заставила его учиться на высший балл, узнав, что папа был горд моими оценками в школе. Моя мама настояла, чтобы я выбрала лучший университет, чтобы показать Салли и его матери кто тут главный. Странно, его мама делала то же самое, от этого соперничества, мы и стали жить вместе и учиться в одном университете. Пожалуй, это лучший результат, который могло бы принести это противостояние.       — Мама настаивает на том, чтобы я получила права этим летом, — сказала я, — так что, возможно, обратно буду вести я.       — Будет здорово, я смогу не пялиться на дорогу несколько часов, — Салли поправил металлические очки на лице.       — Иногда у меня мутнеет перед глазами, и я представляю, как ты обычно видишь.       — У тебя, должно быть, очень богатая фантазия.       — Как только я представляю Дафну, которая к нам приходит, я тут же закрываю глаза, — я наглядно закрыла глаза ладонями.       Салли опять засмеялся, он ничуть не обижался на меня за то, что я не любила его девушку. Мне вообще казалось, что он сам где-то в глубине души её ненавидит. Его телефон завибрировал в кармане, он, продолжая вести машину ответил на звонок.       — Да?       Его лицо, опять выражало непробиваемую серьезность, я же видела, что звонила Дафна. «Вспомнишь, — подумала я, — вот и оно.» Я отвернулась к окну, пытаясь не вслушиваться в то, что он говорит, пока Салли не отключил телефон.       — Ты расстроен? — Спросила я.       — Скорее озадачен.       Я снова начала пялиться в окно, за которым портилась погода. Дождь становился все крупнее и громче, видимость вообще пропадала. Главная дорога оказалась завалена, там уже работал спасательный отряд, который доставал пассажиров из примятого деревом автобуса, так что нам пришлось ехать объездным путем.       Этой дорогой пользовались редко, так что она была ужасной, нас постоянно потрясывало от ям и кочек на дороге, а в лобовое стекло еще и стучал мерзкий дождь.       — Как думаешь, почему отец не приехал в начале лета? — спросил Салли.       — Не знаю, он вечно таскается где-то, — бросила я наотмашь. — А ты его ждал?       — Для него, жизнь проходит в дороге, — Вздохнул Салли, — может, я и хотел бы увидеть его перед отъездом, но это желание было бы эгоистичным.       — Не ему упрекать тебя в эгоизме.       Да, настоящим эгоистом был наш отец, который завел сразу двух любовниц, в лице наших матерей, которые обе мечтали от семейной жизни с ним и ждали от него детей. Мама Салли дождалась сына на неделю раньше, но ни одна из них так и не удержала отца. Отец не относился ко мне плохо, но я ненавидела его все больше, когда взрослела. Мне было ужасно обидно за них, за себя, за брата, он обманул нас всех, тогда почему же наши матери ненавидели друг друга?       — О чём ты думаешь, Бритт? — Нарушил тишину брат. — Опять пытаешься подобрать слова для поступков отца?       — Нет, тебе показалось.       Я правда думала не об отце. Мне вспомнились последние выходные, когда Дафна опять оказалась у нас дома. Я заметила из окна кухни, что она подходит к входной двери. Салли побежал к входной двери, только раздался звонок, он явно пытался опередить меня, но я и не собиралась открывать.       — Здравствуй, Бритт, — воскликнула Дафна, переступив порог кухни.       — Привет, — ответила я.       Я была не слишком приветливо, но ей это было достаточно. Была бы её воля, она бы сделала вид, что меня нет, или заколотила бы дверь комнаты, чтобы я больше из неё не выходила. Я видела по её лицу, что она меня терпеть не может, но мне было наплевать, это было взаимно. Когда она сидела в гостиной, я отметила, что со спины она еще больше похожа на мать Салли. Она осветляла и без того светлые волосы, выпрямляла, и без того прямые. Я замечала все её изъяны, даже легкую желтизну её блондинистых волос. Наверное, Салли бы никогда в жизни об этом не задумался. Он был послушным, прямо как со своей матерью. В такие моменты я даже не решила бы, кто раздражал меня больше: мать брата или его девушка. Иногда, я сама удивляюсь, как можно ненавидеть людей, которые ничего тебе не сделали, но стараюсь об этом не думать, в этом состояла вся моя жизнь.       — Бритт, кажется придется свернуть. — Салли судорожно пытался разглядеть дорогу, но видел лишь стену дождя и тумана.       Он заметил по указателям, что совсем недалеко отсюда придорожная гостиница, которая теперь была конечной точкой нашего маршрута. В здании гостиницы горел свет на верхних этажах. Салли остановил машину прямо под окнами гостиницы, я мысленно выстраивала маршрут, по которому нужно бежать до двери, чтобы не сильно промокнуть. Мне это почти удалось, но волосы были безбожно мокрыми.       В комнате было очень светло, горел верхний свет. Большие высокие окна во всей красе показывали творящийся на улице беспорядок. Людей нигде не было видно, стойка регистрации пустовала, на диванчике была брошена газета за вчерашний день.       — Не уж то все спрятались от дождя? — спросил Салли, закрывая за собой дверь.       — Они спрятались от тебя, чудище, — не оборачиваясь ответила я.       Салли обогнал меня и заглянул за стойку регистрации, никаких признаков жизни там не было. Я оглядела комнату в поисках места, куда можно было бы сесть и мой выбор остановился на диване под огромным окном. Моя голова сама собой опустилась на мягкую спинку, я наконец смогла её запрокинуть, после стольких часов поездки.       — Бритт, тебе не кажется, что мы тут одни? — Салли рассеянно шарил глазами по комнате.       — Мне кажется совершенно обратное, — буркнула я в ответ. — Разве ты не видишь, что чай, на стойке еще не остыл, над ним поднимается прелестный парок.       — Я не замечаю такие вещи, — он опустился напротив, — но всё-таки, почему никого нет?       — Ты же видел снаружи, что здание большое, — я начала терять терпение, — они где-то ходят, мало ли чего случилось в такую погоду.       Салли расслабленно откинулся назад, он безумно устал сидеть за рулём. Никто не приходил, я услышала тихое сопение, по которому поняла, что он заснул. Теперь, когда он со мной не разговаривал, меня тоже начало клонить в сон. И мысли опять уносились далеко, сквозь пелену бьющего по мозгам дождя.       Я стояла на кухне, и кажется, на сковороде что-то жарилось. Не вдумываясь, я помешивала это лопаткой. Из ванной доносился звук открытого крана, да, это был он, он только что проснулся. Салли сегодня был не в настроении, вчера он вернулся поздно, был на свидании с Дафной. Я не особо его ждала, просто не спалось, осознавая, что я одна дома. Он закинул в машинку мокрую футболку и вышел на крыльцо. Я видела в окно, что он закурил, я очень не люблю, когда он курит. На его легкие, конечно, я плевать хотела, но обычно он это делал когда был очень расстроен.       Он снова вернулся в гостиную, его мокрые кудрявые волосы тряслись при каждом его движении, которые были резкими и импульсивными. Я не спрашивала его ни о чем, я поняла, что всё плохо, еще до того, как он появился дома. Еще тогда, я решила не разговаривать с ним об этом, но сейчас он начал сам.       — Бритт, я вчера говорил с ней, — послышалось из ванной.       — Было бы очень странно, если бы вы провели время молча.       — Кажется, мы решили расстаться, — он что-то уронил в раковину.       — Как же вы могли решить, если сейчас тебе кажется? — Спросила я, после долгой паузы.       — Так получилось.       — Кто кого бросил, Салли? — на моем лице появилась самодовольная улыбка, естественно, я не ждала ответа на этот вопрос, я просто дергала за больную ниточку.       — Это уже не важно.       — Это не важно, потому что бросили тебя?       — Бритт, я не могу поверить, что это конец, — он вышел из ванной оголенный по пояс, эх, были бы здесь мои однокурсницы, они бы завизжали как гиены.       — Ох, это не конец, дорогой, — я наконец поняла, что жарила омлет, — скоро ей снова станет скучно, а ты прибежишь по первому зову, — я выключила плиту, — мы уже много раз это проходили.       — Я просто стал ей нужен, — вставил он.       — Конечно, ей же почти тридцать, ей ужасно нужен такой мальчишка.       — Ей двадцать шесть.       — Я так и сказала, — теперь, я повернулась к нему лицом, но взглядом все еще упиралась в тарелки на столе.       — Она просто понимала, — Салли прошелся к ящику с приборами, — что ей не нужны другие. Всё познается в сравнении.       — Ты идиот, — я посмотрела ему прямо в глаза.       Он молча достал вилку из ящика и сел за стол.       — Тобой будут пользоваться всю жизнь, пока ты не поведешь себя по-взрослому, — продолжала я, — научись отказываться от людей, которые отказываются от тебя.       — Я могу это сделать в любое время, — он не смотрел на меня, его взгляд упирался в стол.       — Я сделаю вид, что поверила, — кивнула я.       Моя сумка уже стояла возле входа, я собрала её перед тем, как начать говорить. Кажется, у меня была встреча с кем-то и пора было выходить.       — Веди себя хорошо, Салли, — проговорила я, направляясь к выходу.       Я снова куда-то унеслась. Подо мной было что-то мягкое, а вокруг было шумно. Я лежала на диване, в холле гостиницы, Салли всё еще спал напротив, а дождь предательски шумел. Никто из людей так и не появился рядом, вроде бы, времени прошло совсем немного. Я неслышно прошла вдоль комнаты, к лестнице, что поднималась из-за стойки. Она заканчивалась всего одной дверью, с извитой серебристой ручкой, которую я повернула. Комната, находившаяся за ней была полупустой, из неё выходили еще две двери, за одной из которых была каморка со шваброй и прочими предметами. Я потянулась было к ручке другой двери, но за моей спиной раздался громкий хлопок, который заставил меня вздрогнуть и забыть о ней. Это захлопнулась дверь, в которую я вошла, которую я оставила настежь открытой. В смятении, я бросилась к ней и начала дергать ручку, но дверь не поддавалась, как будто кто-то держал её с другой стороны.       — Бритт, где ты? — раздался глухой голос Салли с той стороны.       Даже если он спал до этого, то громкий звук его разбудил. Я продолжала яростно дёргать ручку, выдавливая из себя ответный крик.       — Салли… Я за дверью на втором этаже… — панически кричала я. — Я не могу открыть дверь, Салли.       — Бритт, я тут, — теперь его голос звучал очень близко, он стоял прямо за дверью. — Быть может, она просто захлопнулась?       — Захлопнулась? — почти шёпотом выпалила я, — но тут же… тут же нет замка.       Я сделала шаг назад. Теперь, я застыла, глядя на неподатливую дверь. Ручка дергалась, оттого, что Салли пытался открыть её с другой стороны. Теперь, я вспомнила, про вторую дверь, которую я еще не успела открыть.       — Салли, подожди, тут есть другой выход, — крикнула я в сторону запертой двери и понеслась в противоположную сторону.       Забытая мною дверца легко поддалась и я перебралась в гостевую комнату с искусственным камином. Вокруг него стояли кресла и диваны, а между ними стеклянные низенькие столики. Мой взгляд врезался в другую дверь, которая находилась на другой стороне комнаты, с за ней я увидела лестницу вниз. Она закончилась еще одной дверью, за которой находился вестибюль, в который мы вошли, как только оказались в гостинице. Салли всё еще стоял напротив двери, в которую упиралась лестница наверх.       — Салли, — окликнула я его, — я нашла обходной путь.       Он спустился и остановился возле стойки регистрации, в тот момент, когда со второго этажа донёсся пронзительный скрип. Я увидела, что это открылась дверь, с которой мы боролись.       — Должно быть… — промямлил Салли, — петли заклинило.       — В той комнате наверху нет людей, — сменила я тему, — почему мы тут совсем одни?       — В какой комнате?       Вместе с ним я вернулась в гостевую, Салли, не долго думая устроился на одном из кресел. Я остановилась у изголовья, бездумно начала теребить край обивки.       — Салли, сколько времени?       — Шесть вечера, — он посмотрел на наручные часы.       — Дождь слишком долгий.       — Это не наша вина, Бритт.       — Мне не нравится это место, — я начала перебирать руками кончики его влажных кудрей, — давай уедем отсюда как можно скорей.       — Бритт, погода не ездовая, — Салли откинул голову и прикрыл глаза, — а если дождь будет ещё и ночью, то ехать можно только на ощупь.       Салли был каким-то раздражающе спокойным, будто его совсем не напрягало это странное место и одиночество. Это спокойствие меня раздражало и пугало еще больше. Заламывая руки, я ходила из стороны в сторону, ждать еще мне не хватило бы терпения, я с надеждой подошла к окну и уставилась на картину за ним. Что-то в ней было не то, но до меня это дошло не сразу. Я судорожно начала озираться по сторонам, думая, что сказать Салли.       — Салли, подойди сюда, — вырвалось у меня.       — Что опять, Бритт?       — Салли, быстрей.       Он лениво поднялся и подошел ко мне. Я ждала, пока он тоже не начнет нервничать, однако, до него никак не доходило, что же так озадачило меня в виде из окна.       — Что там, Бритт?       — Салли, где машина?       Он резко снова повернулся к окну и начал вглядываться в мутную картину. Через несколько мгновений он кинулся к выходу, я бежала следом за ним. Мы в две секунды преодолели лестницу и вестибюль, мы уже стояли на крыльце. Машина стояла с другой стороны от двери, не в том месте, где мы её оставили, это я помнила точно. Салли на некоторое время облегченно выдохнул, но потом странно посмотрел на меня.       — Кажется, мы оставили её не тут, — тяжело дыша, сказал он. , — я подходил к двери со стороны ручки, с левой.       — Может, кто-то её переставил? — неуверенно сказала я, но в своих словах я была уверена меньше, чем в своем светлом будущем.       Над головой раздался гром и я в панике прижалась к брату, мы озирались по сторонам ища того, кто мог бы переместить машину, еще и слышно звуков изнутри не было. Никаких признаков жизни рядом не было, поэтому, мы не нашли ничего лучше, чем вернуться в здание. Вместо прежнего спокойствия, теперь, мы были охвачены какой-то неизвестной тревогой. Салли даже не думал засыпать или расслабляться, мы смотрели по сторонам при каждом шорохе, а этих шорохов было предательски мало, вокруг стояла гробовая тишина. Каждый из нас боялся вздохнуть громче положенного, повернуться слишком резко или закрыть глаза. Так прошло не больше часа, за окном уже начало темнеть. Оставаться в этом коридоре в полной темноте было еще более ужасно, чем днём. Мы решили перебраться в машину, тем более, там было намного теплее, чем в безлюдной гостинице.       Мы вышли на улицу, где в надвигающихся сумерках лил дождь. Я шла впереди и уже открывала дверцу машины, Салли ещё стоял на крыльце. Задняя дверь была открыта, я обернулась, ища взглядом брата. Он сделал шаг на мокрую траву, мой взгляд пробежал чуть дальше от него, из-за угла здания стремительно приближалось что-то темное, толщиной с человеческую руку, похожее на змею. Это что-то не имело конца, оно в сплошную тянулось по земле и набирало скорость, по направлению к Салли. Я сделала стремительный рывок к нему на встречу и уже собиралась закричать, как что-то вдруг с дикой силой дёрнуло меня назад и я полетела на заднее сиденье машины. Практически сразу я подскочила, но прямо перед моим носом, двери захлопнулись, как передние, так и задние, я нервно дёргала за ручку, но они не двигались, будто их держали снаружи. Я видела из окна как это нечто хватает испуганного салли за ноги, он пытается ухватиться за что-то, но оно мгновенно обволакивает его с ног до головы.       — Салли! — я в бешенстве колотила руками окно.       Я думала, что дверь вот-вот поддастся, но она по прежнему не двигалась. Я видела, как темное пятно растёт и рывком ударяется в землю, постепенно в ней исчезая. Оно забрало его, оно забрало Салли!       По моему лицу текли ледяные слёзы, я безысходно продолжала стучать в дверь, а она всё так же не поддавалась. За окном была та же тишина, прерываемая шумом дождя, или это был мой рёв, я уже не разбирала. Разбитые руки ныли, но эта боль заглушалась паникой, гнетущим одиночеством. Я осталась совсем одна, далеко от города, какая-то чёрная масса утащила моего брата под землю, а меня заперла в этой чёртовой машине!       Я натянула горло свитера на лицо и залилась слезами. Я понятия не имела что произошло и что мне делать. Теперь я осталась совсем одна, неизвестно, не вернется ли эта чёрная масса за мной, вдруг, прямо сейчас она за дверью.       От этой мысли у меня дрогнуло сердце и я выглянула в окно, но никаких признаков черноты там не было. Я дернула за ручку и дверь с легкостью открылась. Я всмотрелась в то место, где исчез Салли, среди травы блеснуло что-то красное. Я подобрала маленькую глянцевую зажигалку, должно быть, она выпала, когда Салли пытался вырваться. Он опять начал курить, хотя и пытался бросить в тысячный раз. Я бережно упрятала эту вещицу в карман, потому что намерилась вернуть её владельцу. С чего начинать и что делать, я не представляла, поэтому, решила вернуться в здание.       Я прошла половину комнаты и остановилась в месте от стойки, у меня появилось странное чувство в теле. Чувство, будто кто-то смотрит мне в спину, но я чертовски боялась обернуться.       — И всё-таки ты вернулась, Бриттани Ларсен, — произнёс холодный мужской голос из-за левого плеча.       Я застыла на месте, кончики пальцев немели и стали ледяными. Я медленно и неуверенно повернула голову. На диване возле окна сидел грузный мужчина в чёрном костюме. Его волос не было видно из-под черного котелка. Я вопросительно посмотрела на него, очевидно, что он ждал меня.       — И что ты уставилась, — его лицо было одновременно брезгливым и озлобленным, мерзкое сочетание.       Я сделал еще два шага навстречу. Это он что-то хотел от меня, так что я ждала, пока он начнёт говорить.       — Выглядишь жалко, — он злобно ухмыльнулся, — ты ищешь кого-то?       — Могу уверить, что я искала не вас, — я глубоко вздохнула, — кто вы?       — Это плохой вопрос, — ответил он, — важно не то, кто я, а что я могу сделать.       — И что вы можете сделать?       Он достал из внутреннего кармана серебряный портсигар и выудил оттуда сигару.       — У тебя нет зажигалки?       Мне очень хотелось ответить, что нет, но я точно чувствовала, что он знал правду. Я коротко кивнула и медленно положила зажигалку на стеклянный столик, который отделял меня от него. Он небрежно поджёг сигару и бросил зажигалку на прежнее место.       — Я могу помочь тебе, найти того, кого ты потеряла, — он поднял на меня лицо и я увидела, что его радужка была абсолютно белой, в глаза мелькали только два зрачка, которые то расширялись, то сужались.       — Скорее того, кого у меня украли.       — Боишься меня, девочка? — он вопросительно взглянул.       — Боюсь, — кивнула я.       — Это хорошо, — ухмыльнулся он, — что ты честно говоришь об этом. Не нужно строить из себя смельчака, если ты полный трус.       Я не моргая сверлила его взглядом. Откуда тут взялся этот человек, как давно он тут сидит? Как много он знает? Хотя, тараканы в моей голове шептали, что он знает всё, что тут случилось, и возможно, он принимал в этом непосредственное участие.       — Так как вы можете мне помочь? — напомнила о себе я.       — Я могу направить тебя, — он выдохнул большой клубок дыма, — но всю работу ты должна сделать сама.       — Мне ещё и придётся работать?       — Ты же знаешь, что ничего не бывает просто так, — он стряхнул пепел на пол, — тебе нужно раздобыть пару вещей, но для начала, нужно открыть место для поиска.       — И какие вещи я должна найти?       — Ты поймешь, что это они, как только разберешься в себе. Ты вернешься в эту гостиницу, как только они окажутся у тебя в руках.       — Ладно, — выдохнула я, — и где мне их искать?       — На столе лежит первый ключ, ты возьмешь его, — он взглядом указал на красную зажигалку, — найди то, что хочешь уничтожить в своём любимом человеке.       Он выпустил очередной клубок дыма. На этот раз он был очень большой, он увеличивался в размерах, пока не закрыл его самого. Дым рассеялся, а он исчез. Я огляделась по сторонам, убеждаясь, что этого человека нигде нет, а потом потянулась к зажигалке.       Я сидела на подоконнике на кухне, вглядываясь в вечернюю улицу, в правой руке у меня была красная зажигалка. Своей зажигалки у меня никогда не было, а эту Салли забыл на зеркале возле выхода. Я увидела, как к дому подъезжает машина, меня увидеть не могли, в комнате было слишком темно, а я всё видела. Салли вышел из машины и кинулся открывать пассажирскую дверь. Они уже были у порога, я откинула форточку. Открылась входная дверь, я бросила сигарету в окно.       — Бритт, ты дома? — послышался его голос.       — Дома, — ответила я, закрывая окно, — но я собираюсь уходить.       — Привет, Бритт, — Дафна стояла на пороге кухни, упираясь рукой в косяк.       — Здравствуй, Дафна.       Они поднимались наверх, а я направлялась к выходу. Ещё вы вспомнить, куда я собиралась в тот день. Помнится, я топала по улице, сжимая в руке красную зажигалку, а потом… Да, я определённо завернула и пошла вниз по улице. Наверное, я ходила в кино, а куда ещё можно пойти в ту сторону?       Дойдя до кинотеатра, я взяла билет на первый попавшийся фильм, потому что думала не об этом, я здесь не для того, чтобы развлекаться, я должна найти что-то, что поможет мне найти Салли. Странно, для чего мне его искать, если прямо сейчас я видела его, он преспокойно прикатил домой со своей девушкой, живой и здоровый. Всё произошедшее с нами начало казаться мне паранойей, я бездумно пялилась на картинку на экране. Я перевела взгляд на задний ряд зала. Теперь, эта паранойя опять накрыла меня, по спине пробежали мурашки. На заднем ряду сидел тот самый мужчина с белыми глазами, он как ни в чём не бывало, выдувал колечки дыма из сигары, а потом он заметил, что я смотрю на него и ухмыльнулся. Он был очередным подтверждением, что это происходило, а не было плодом моего больного воображения.       Я судорожно вжалась в кресло боясь смотреть по сторонам, по кончикам пальцев пробежал холодок. То, что происходило на экране меня уже волновало меньше всего, на затылке ощущался чей-то пристальный взгляд. К горлу подступал комок, мешая вздохнуть. Я шарила глазами по пространству, совсем не двигая телом, ощущение наблюдения становилось все сильней, пол под ногами стал подрагивать. Опустив взгляд на свои руки, я заметила, что мои пальцы побелели оттого, как сильно я сжала ими ручки кресла. «Сейчас я дочитаю то трёх и обернусь» — подумала я. Глубоко вдохнув, я начала считать.       Раз, два… Три. Я попыталась шевельнуться, но всё тело сковал страх. Я стала считать ещё раз. Раз… Два…       Я подскочила с кресла, резко выскакивая в пролёт. Зал был абсолютно пуст, тот человек, который сидел на заднем ряду пропал. Немного успокоившись, я хотела было вернуться на место, мои руки вцепились в спинку кресла, я перевела взгляд на экран. Прямо по середине экрана стоял тот самый человек, он прятал руки в карманы и ухмыляясь смотрел на меня. Я снова вздрогнула и бросилась к выходу. Не оборачиваясь я выбежала из кинотеатра, который был совершенно пустым, на улице тоже не было ни одного человека. Быстрым шагом я пошла домой, когда до дома оставалось несколько сотен метров, я перешла на бег. Мои руки тряслись и дыхание прерывалось. Дом казался мне самым безопасным местом, я со спехом закрыла дверь. Упершись в неё спиной, я сползла на пол, по лицу предательски потекли слёзы. Мне не хотелось плакать, пока я боялась, а теперь страх отступил и беспомощность взяла верх. Я прижала лицо к коленям и обхватила себя руками, мне начало казаться что я куда-то падаю и это заставило меня прийти в себя. Я всё ещё сижу на полу в коридоре. Бездействие начало казаться мне нелепым, так что я из последних сил поднялась и поплелась в другую комнату.       Ближе всего к выходу была кухня, так что я заглянула через дверной проём. На подоконнике сидел Салли, он выдыхал клубы дыма, стряхивая пепел в окно. Боже, это наша общая привычка, я привыкла курить именно на этом месте, когда дома никого нет, или Салли уже спит. Я всегда скрывала это привычку, не знаю почему. Мне не было стыдно за это, просто курить при ком-то было страшно некомфортно, мне казалось, что они осуждают меня во всех своих мыслях и взглядах. А Салли этого не стеснялся, ему было жутко всё равно на то, кто находится рядом, если ему вдруг хотелось затянуться.       — Почему ты один? — спросила я, подойдя чуть ближе.       Я заметила, как дрогнули уголки его губ, он улыбался, но не отвечал. Это было странно, снова видеть его таким. Я долго не могла привыкнуть к такому Салли, который вечно курил и думал от том, как бы в очередной раз приползти к Дафне.       — Есть зажигалка? — я достала из кармана свои сигареты и выудила из пачки одну.       Салли протянул ту самую красную зажигалку и я смогла зажечь сигарету. Выдувая колечки дыма, я оглядывалась по сторонам, на столе валялся букет, который Дафна бережно заносила в дом, но что-то заставило её бросить его тут.       — Что случилось на этот раз?       — Ничего особенного, — Салли швырнул окурок в окно. — Я не могу понять, она делает это специально или правда такая…       — Истеричка?       — Не знаю, — Салли напряжённо растирал виски пальцами, — я понятия не имею что происходит.       — Это похоже на дурацкую игру, — заметила я, — она психует, ты приезжаешь, и так по кругу. Вы наверное, ждёте что кто-то из вас даст сбой, но ей не сложно то и дело находить поводы для истерик, а тебе…       — Я устал, Бритт.       — Я тебе не верю.       Букет на столе все больше приманивал меня, я протянула к нему руки.       — Интересный экземпляр, — процедила я, тыкая пальцем в пёстрые цветы, — и что он означает?       — Очевидно, мою любовь к Дафне.       — Скудненько…       В моей голове пронеслось то, что это всё не по-настоящему, это просто воспоминание, в которое меня перенёс странный человек. Он отправил меня искать, искать то, что я бы хотела уничтожить. Букет, который символизировал любовь к Дафне лежал прямо передо мной, и если я прямо сейчас его возьму, что-то произойдёт. Я подошла к Салли обняла его за талию, он не ожидал этого, так что просто застыл. Он был совсем как настоящий, тёплый, но я всё ещё понимала, что это не он. Теперь я стояла возле стола и медленно протягивала руку к цветам, они были в считанных сантиметрах, вот здесь, прямо сейчас…       Я стояла посреди коридора гостиницы с букетом в руках. Мой дом пропал, вокруг была лишь пустая гостиница, где не было Салли. Одиночество вновь обволакивало меня невидимыми силками, сдавливая горло и вытягивая слёзы. За моей спиной послышались размеренные хлопки, тот белоглазый спускался по лестнице, сверля меня взглядом он издевательски аплодировал.       — Ты справилась, Бриттани, — неизвестно откуда он достал сигару и принялся пускать клубы дыма.       — А вы думали, что я оттуда не вернусь? — мои пальцы настолько сильно вцепились в букет, что костяшки побелели.       — Я был уверен в тебе с самого начала, — небрежно ответил он, — иначе, я не стал бы тебе помогать.       «Больше лей мне в уши, — пронеслось у меня в голове, — только и ждешь, когда я попячусь назад.» Его внимание привлёк букет, который я продолжала держать.       — Милые цветочки, — он премерзко улыбнулся, — и почему же ты решила их уничтожить?       Я упорно молчала, ещё сильнее схватившись за шуршащую обёртку. Этот человек снова усмехнулся, понимая, что отвечать ему я не буду.       — Это был вопрос из вежливости, конечно, я знаю, почему, — он кинул сигару куда-то в сторону, но она не упала, а просто исчезла, — Давай сюда эти цветы.       Я продолжала стоять на месте.       — Бритт, не задерживай меня, — немного тише и угрожающе сказал он.       Немного покачиваясь я подалась вперёд и протянула ему цветы. Он резко вырвал букет и начал разрывать его на части, отбрасывая в сторону цветы и обёртку. Наконец, части букета уже лежали на полу, а у него в руках осталась одна атласная ленточка, которой были перевязаны цветы.       — Не обязательно было рвать весь букет из-за одной ленточки, — буркнул я.       — Вечно вы ищите лёгких путей, — он издал какой-то нервный жуткий смешок. — Это твой следующий проводник, девочка, ты должна найти то, что перевернуло твою жизнь.       — Отличное описание, это ведь может быть что угодно, — недовольно заметила я.       Он лишь пренебрежительно протянул мне ленточку, так что мне не оставалось ничего делать. Как только я коснулась гладкого атласа, человек превратился в какую-то мощную вспышку, которая ударила по глазам. Инстинктивно я зажмурилась и замерла, всё ещё сжимая в руках ленточку. Яркого света перед моим лицом уже не было, но я продолжала стоять, ожидая чего-то, пока меня не окликнули.       — Бритт, чего ты застыла?       Я резко открыла глаза, меня начало пошатывать, но я немного привыкала к происходящему. Я стояла в спортзале университета, кажется, это было в день, когда я впервые пришла в университет, перед первым днём учёбы. Студенты украшали зал, шариками и… ленточками.       Бритт, завяжи эту ленточку на стойке и иди к нам, — сказал кто-то из девочек.       Несколько секунд я тупо глядела на ленточку, а потом сделала то, что мне сказали. Возле выхода стояла кучка моих однокурсников. Такие молодые, радостные, все они поступили на психологический, строили планы. Я смиренно встала рядом с ними, не вникая в общую беседу.       — Эх, почему этим историкам так везёт с красавчиками? — игриво спросила Карен.       Всё девочки начали смеяться, а парни делали вид, будто не услышали этого. Я очень долго не могла вдуматься в сказанное, но потом меня осенило, что на историческом учится Дэйв. Интересно, его причисляли к красавчикам? Я бы наверное, не назвала его красавчиком, хотя, стоит признаться, он болтал настолько много, что за всеми его разговорами не очень то обращаешь внимание на его внешность. Знаете, это как будто маленькая особенность не самых симпатичных людей — много болтать, чтобы люди начали сразу влюбляться в твою харизму и чувство юмора, больше всего говорят люди с неприметной внешностью, которую большинство посчитает некрасивой. Так странно, я наверное была исключением среди этой болтливой несимпатичной толпы. Я была недостаточно красива чтобы молчать, но делала это с таким видом, будто подобных мне красавиц никогда не существовало.       Вместе со своими однокурсниками, я шагала в актовый зал, где приветствовали первокурсников. Почувствовавшие свободу дети галдели на всю комнату, зал буквально потрясывало от гула и хохота. Стоит ли говорить, что мне было жутко некомфортно? Я никогда не любила толпу, эти люди со своим шквалом эмоций и гиперактивностью раздражали все мои нервные клетки. Где-то тут были ещё и чьи-то родители, где-то среди них должен был находиться отец, который пришёл сюда вместе со мной. Я ещё не была в доме, где должна была жить предстоящие годы, во время учёбы, но мне уже до ужаса хотелось туда попасть, спрятаться от всего этого и не паниковать. Воздух был густой и жаркий, от этого начинала кружиться голова, девочки толкались, чтобы посмотреть на тех, кто готовился выходить на сцену. Лысоватый учитель откашлялся и начал свою речь:       — Сегодня мы хотели бы отметить победителей прошедших олимпиад, — он поднял бесцветный глаза на студентов, — особенно хотелось бы отметить студентов-историков, которые показали высокие результаты.       — Эти красавчики ещё и умные, — подметила Карен.       Я немного подалась вперёд, чтобы разглядеть Дэйва в толпе историков. Карен, улыбаясь спросила:       — Высматриваешь кого-то?       — Там сейчас один близкий человек, — ответила я.       Она многозначительно вскинула бровь и отвернулась. Я снова пыталась высмотреть друга в толпе студентов. На сцену выходил какой-то смазливый блондин, как-то до боли знакомый, хотя, я была уверена, что никогда прежде его не видела.       — Эту награду получает Салливан Ларсен, — объявил преподаватель, топла восторженно захлопала.       Однокурсницы разом посмотрели на меня, они отметили, что он чертовски похож на меня, теперь к этому сходству прибавилась одинаковая фамилия.       — А ты не говорила, что у тебя есть брат, — сказала одна из девочек, — ещё и такой красавчик.       Конечно, я же вижу его впервые. До этого момента, я даже не знала его имени, мама всегда говорила, что у меня есть брат и что он такой же мерзкий, как его мамаша, но ни разу не сказала, кто им был. Хорошо, теперь я хоть знаю, что не такой уж он и мерзкий на вид. Кажется, отец говорил, что хочет меня с кем-то познакомить.