Interlaced veins

Все три дня, что Эрика находится у меня дома, я очень много сплю. Последствие усталости, страха и алкоголя. Девушка не приходит в себя, и я паникую. Может ли человек быть без сознания так долго? А оборотень? За то время пока она лежит на этом диване я смирилась с тем, что она, скорее всего погибнет, а ее холодный замученный труп испортит остаток моей жизни. Этот факт висел грозовой тучей в моей гостиной. Раны не затягиваются, и продолжают медленно кровоточить, в последнюю ночь кровь становится черной. И я не могу спать. Мне так страшно, что я только и делаю, что каждый час отдергиваю себя от желания позвонить в скорую. Если Эрика не умерла за эти три дня, то и до скорой помощи доживет. А дальше она станет только их проблемой. Но мне почему то дико страшно, кажется что любое изменение сейчас сведет меня с ума. Появляется еще одна идея, которая также ужасна, как и первая. Нужен Алан Дитон. Насколько я помню, Лидия упоминала что этот мужчина не только ветеринар и работодатель Маккола, но и так называемый «советник» оборотней. Чтобы попасть в ветеринарную клинику и быть никем не замеченной приходится проявить чудеса ловкости. Во время уроков там точно нет Скотта и точно не должно быть кого-то еще из волков. Если повезет, мой запах смешается с запахами остальных посетителей и его сложно будет учуять. Так что я еду туда рано утром, на такси. Перед этим с какой то глупой наивностью отмываюсь в душе до скрипа кожи и густо мажусь каким то цитрусовым кремом, который пахнет так ядовито, что у самой глаза режет. Дверь в клинику закрыта, на ней весит объявление, о том, что доктор Алан Дитон отправился на неделю в поездку в Мексику. Перед глазами темнеет, сердце неприятно сжимается отголосками страха прошедших дней. Я сдерживаю слезы и ухожу, пока никто не заметил меня здесь. Я решаю зайти в аптеку к одному из своих знакомых. До этого я заказывала доставку в нескольких разных аптеках, бинты, банеоцин, и физраствор. В этот раз придется попросить консультацию. Идей больше не осталось. Девушка за прилавком, с расфокусированным взглядом и плохо скрываемыми синяками под глазами, это Мэри. Несколько раз я покупала у нее таблетки на вечеринках. Кроме нее в магазине только старичок с внуком у стойки с витаминами. Осипшим за последние дни голосом я здороваюсь и спрашиваю средство, которое стопроцентно останавливает кровотечение, Мэри не задает лишних вопросов. Лишь заворачивает несколько упаковок Целокса, бинты, и несколько разноцветных таблеток в маленьком пакетике. Она знает, я всегда хорошо плачу. Когда я возвращаюсь домой, Эрика так сильно контрастирует с диваном, что первой моей мыслью становится простое - "опоздала". Но при ощупывании оказывается, что она еще дышит. Я в очередной раз снимаю с нее бинты, пропитавшиеся чернотой. Из-за пятен черной крови на теле, девушка похожа на подгнивший труп, да и запах от нее отвратительный. Швы на ранах перешиты по три раза, так как они расходились. Сейчас мне приходится снова их снимать. Мэри сказала, что Целокс заклеивает рану вместе с кровью, поэтому можно наносить его непосредственно на повреждение. К тому же, меня не покидает ощущение, что я плохо промываю раны и поэтому кровь поменяла цвет. Снятие швов, промывание, все происходит быстро и без колебаний, уже научилась. Светло-бежевый порошок пропитывается чернотой и густеет как желатин. Сыплю его не жалея, и спустя пять пакетиков, все раны заклеены гелиевым слоем. Зашивать нет смысла. Забинтовываю и по привычке укутываю девушку полотенцем. Все полотенца, которые были у меня в шкафу, теперь представляют испорченную версию себя. Они стали жесткими, облинялыми и посеревшими от крови. Заказываю новые. Нам не нужны улики. Лидия пишет мне несколько сообщений, пытаясь узнать почему меня нет на уроках, я вру что заболела, и прошу ее прислать домашнее задание. Мы немного переписываемся, и она рассказывает, что на днях нашла труп около школьного бассейна, ее это очень беспокоит, зато Стайлза приводит в восторг. Он считает, что она стала экстрасенсом и гордится ей. Позже я отправляю несколько простых посланий маме, чтобы она не волновалась, или еще хуже не вздумала приехать сюда. Это происходит неожиданно. Я слышу болезненные стоны и выбегаю из своей спальни, в которую перебралась в эту ночь. До этого страх потерять Эрику не давал мне далеко от неё уйти, приходилось спать в кресле. Девушка лежит на спине и выгибается. Она не открывает глаз и не делает попыток перевернуться. Сначала я принимаю это за приступ эпилепсии, но потом понимаю, что пены изо рта нет, и её банально не трясет. Скорее всего, ей кажется, что у неё приступ. Она как-то странно выворачивает запястья и прижимает руки к груди, где-то внутри горла зарождается хриплое гудение. До меня доходит, что нужно как то её успокоить, и я бегу к кухне, чтобы взять воду. Эрика не сопротивляется мне, когда я перетаскиваю ее голову к себе на колени, но удержать ее в спокойном положении не получается. Через три стакана воды девушка вся мокрая. Она больше проливает на себя, чем пьет. Но от того что хотя бы часть жидкости попала в организм, я радуюсь. Эрика сильно вдавливает голову мне в бедро, так что у меня мышцы сводит, и плачет, она все ещё не пришла в себя. Удивительно откуда у нее столько силы. После нескольких попыток поговорить с ней я понимаю, что это бесполезно и пытаюсь придавить её тело к дивану. Через пятнадцать минут, которые кажутся вечностью, она покрывается испариной и начинает трястись. Я ложусь рядом с ней, переворачиваю её на правый бок, лицом к спинке дивана и крепко обнимаю руками, так чтобы ее обездвижить. Лихорадка медленно спадает, я обессилено засыпаю, когда слышу, как дыхание девушки становится ровным и спокойным. Когда я просыпаюсь, в комнате ещё темно. Эрика практически лежит на мне, а я продолжаю держать её в своих руках. Мое тело задеревенело и замерзло. Девушка снова стала очень холодной, а покрывало, которым она обычно укрыта, лежит на полу. Я выбралась из-под нее, чтобы сделать нам горячий чай и принести теплое одеяло. Она не открывала глаза весь день, только стонала или кричала, но пила воду и даже теплый ромашковый чай. Конечно, у поступления жидкости в организм была и плохая сторона. Теперь уборки стало намного больше. Кроме того, каждый час у нее были судороги, её трясло и лихорадило. Мне пришлось перетащить ее к себе на кровать, потому что диван был неудобным для того чтобы спать вдвоем. Я носила её в душ каждые два – три часа, горячая вода её успокаивала, и она переставала кричать. А кричала она, как охрипшая старая кошка, так пугающе что первое время мурашки по коже бежали. Но произошло еще кое-что, ее кровь обрела свой прежний цвет. После промывания физраствором, гелевый слой целокса сошел, и за ним была кровь привычного цвета. В этот раз зашить все было намного проще, кровотечения не было. Рану на плече я засыпала последним пакетиком Целокса. Запахи в квартире были ужасными, смесь алкоголя, медикаментов и моющих средств. Когда Эрика приходит в сознание, она похожа на себя прежнюю. Испуганная, загнанная, с приоткрытым ртом и влажными красными глазами. А я, впервые за последние дни, готова расплакаться не от страха, а от радости. В спальне горят светильники, они включены ночью, на всякий случай, чтобы я видела, если что-то случится с блондинкой. - Эрика? - девушка резко дергается, услышав мой голос, и вжимается в подушки, пытается спрятаться. - Посмотри на меня. - Она зажмуривается и стонет с таким звуком, будто что-то застряло в носу, видимо пытается зарычать. - Ты в безопасности - стараюсь, чтобы голос звучал как можно мягче и ласковее. - Это я, Индия. Точнее Энди. Помнишь меня? Энди Бьорндален, твоя одноклассница. Волчица протяжно скулит, я дергаюсь от страха, она неуютно ворочается на постели, сбивает одеяло и начинает плакать. Слезы льются из закрытых глаз, она всхлипывает, булькает, стонет. Подсознание подсказывает, что нужно ее успокоить, но лезть к нестабильному, дезориентированному волку, себе дороже. Стоны все больше похожи на рычание. Мне нужно перестать волноваться, иначе все будет только хуже. Волки чувствуют настроение других. Так, стоп, она сейчас не волк. Она человек. Полнолуние было два дня назад, и мы обе были в отключке в ту ночь. Сейчас она слаба, и она человек. - Эрика, детка, ты слышишь меня? Хочешь пить? Тебе больно? Пожалуйста, не вертись, иначе швы разойдутся. - Стараюсь сделать голос как у мамы, когда она нежничает со мной. Эрика продолжает плакать громко всхлипывая. - Хей, все хорошо, детка. Все будет хорошо. Я здесь, с тобой. Ты не одна. Мы в безопасности. - Она открывает глаза, но не смотрит на меня. Ее зрачки расфокусированы как у новорожденного младенца. Я аккуратно касаюсь ее плеча, готовая в любой момент отскочить, если она атакует. - Ты так долго спала, наверное очень хочешь пить? У нас есть ромашковый чай, или чай с чабрецом. Может, ты больше любишь фруктовый? Хочешь немного печенья или молока? - В ответ тихий плач. Я глажу ее по руке, и продолжаю нести всякий бред о еде, чае, японских пирожках и сахарозаменителе. Сейчас не важно, что говорить, важно - как. Она улавливает только интонацию, не разбирая смысла. Некоторое время спустя она придвигается ближе ко мне, позволяя гладить себя по голове. Я говорю и говорю, пока она плачет, до тех пор пока у нас обеих не кончаются силы. *** - Мне необходимо знать, кто на тебя напал? - Эрика подняла на меня испуганный взгляд. Она сидела на диване укутанная в мое сиреневое покрывало и занималась рассматриванием стен. Так она провела все утро. Ее раны хорошо затянулись за ночь, но оставить девушку без присмотра было невозможно. Она не понимала где находится и что происходит, почти не разговаривала со мной и теряла связь с реальностью. Иными словами Эрика Риез была не в себе. Мы почти поговорили несколько раз, но она совершенно не могла сосредоточиться на своих мыслях. Это означало, что ее разум мог серьезно пострадать от всего произошедшего. - Оборотень,- голос у нее грубый и глухой, она сильно напрягает связки чтобы говорить. - Дерек Хейл? - Подхожу к ней, напрягаясь в ожидании. - Нет... - звуки глохнут, и ей приходится произнести фразу снова, - Дерек наш альфа. - Вы ушли из его стаи. Он мог разозлиться. - Это были другие альфы. - Альфы? Ты сказала альфы? Их было несколько? - новость о том, что в наших краях есть враждебно настроенные посторонние волки, ужасала. - Да. Очень сильные. - Еще лучше! - Сколько их было? Что они хотели от вас? - Хотели забрать, и.. - она запнулась и немного помолчала, - заперли в каком-то сейфе, и было темно, и мы голодали. - Снова тишина. - И? - Драка. Я дралась, и бежала, в лес. Потом они догнали меня. - Избили тебя до полусмерти и оставили умирать. - Киваю, продолжение мне известно - Возможно мы спугнули их, когда машина заглохла. Ты не имела шансов на выживание, а с людьми им некогда было возиться. - Где печенье? - Эрика непонимающе посмотрела на меня. - Ты его съела полчаса назад. Принести еще? - Я жду ответа, но она просто смотрит на меня. Нужно просто немного подождать. Девушка оглядывалась по сторонам, приподняла плед и скинула диванные подушки. - Только что их принесла. - Да, и съела. Так что может принести еще печенья? - Это было... только что. Как это? - У тебя провалы во времени. Эй, посмотри-ка на меня. Эрика? - она вертелась и оглядывалась, явно встревоженная. - Я уснула? - Сейчас день. Посмотри на меня. - Девушка повернулась и уставилась на мои руки, словно надеялась обнаружить там пропажу. - Мама говорит, что печенье... - она дернулась и испуганно замерла. - где моя мама? -Дома, наверное? - А где я? - У меня дома. - Она разговаривала со мной только что. - Девушка закашляла и упрямо покачала головой. - Это я с тобой разговаривала. - Она путает меня со своей мамой, потому что я стараюсь говорить с ней очень ласково и нежно. Но ее мама никогда с ней так не разговаривала. Её в основном воспитывает отец. -Кто я? - вот и конец нашему разговору. Я надеялась, что он продлится дольше. Сейчас она снова прибывает в дезориентированном состоянии. Раньше я боялась, что на моей совести будет ее смерть, а теперь на моей совести будет потеря ее рассудка. Поверят ли мне, что я уже нашла ее в таком состоянии, когда мы вернемся домой? А когда мы вернемся? И самое главное, как? Мне нужен был очень хороший план, но его было сложно разработать, пока Эрика так нестабильна. Необходимо знать, как происходят ее приступы беспамятства, их причину и их временные рамки. Идея хорошая, но, сколько времени она займет? Неделю или несколько месяцев? Я не смогу так долго врать маме. Можно просто вышвырнуть Риез где-нибудь на границе Бейкон Хиллс и пусть там ее найдут. Но, ее могут найти те самые альфы, которые пытались ее убить. Или ее найдет ее стая и почувствует мой запах на ней. А не почувствовать его они не могут, потому что она им пропиталась за эту неделю. Черт, да мы ведь в душе вместе моемся и спим в одной постели. Я буквально играю роль курочки наседки. И Дерек или Скотт первым делом прибегут ко мне задавать вопросы. А я зареклась не связываться с оборотнями, с того самого дня как узнала о их существовании. Никто не должен знать, что я нарушила слово, пытаясь спасти одноклассницу. Эрика все еще ждет ответа на свой вопрос. -А кто я? - спрашиваю грубо. У девушки дрожит нижняя губа, и повышается частота дыхания. Это что-то новенькое. Раньше она в таком состоянии почти не эмоционировала, была спокойной и просто повторяла одни и те же вопросы, даже если на них не отвечали. Потом уставала и видимо перезагружалась, уткнувшись взглядом в стену. - Так кто я? - еще грубее. - Давай, вспоминай. - подхожу ближе, она дергается как от удара, не дышит. А потом издает глухой всхлип, давится воздухом и начинает рыдать. Мне тоже хочется сесть рядом с ней и заплакать, голова болит, а мозг требует отдыха. Я оказалась одна в квартире с неуравновешенным оборотнем, и наше положение сейчас можно охарактеризовать как "подвешенное". Разочарованно вздыхаю и иду на кухню, чтобы взять детское печенье для блондинки. Оно быстрорастворимое, хрустящее и очень ей нравится. Я не рискую кормить ее чем-то серьезным. Кто знает, сколько она не ела, и как пострадал ее желудок. Даже если делать скидку на то, что она оборотень. Фруктовые и овощные пюре, каши, соки, молоко, печенье и злаковые батончики. Она пока не жалуется. Да и сама я придерживаюсь такой же диеты. Прошел еще день. А мы торчим в этой квартире и пытаемся прийти хоть к какому-то соглашению. Теперь все это было похоже на похищение, и я мысленно прикидывала, насколько меня упекут за решетку. Раны Эрики полностью затянулись, не оставив и следа, только левое плечо немного деформировано. Это похоже на вмятину, как те, которые остаются на пластиковой бутылке, если ее сильно сжать. Нужно было срочно вернуть девушку, даже если она немного невменяема. К слову сказать, периоды осознанности у нее теперь длятся намного дольше, чем в начале. Так что, скорее всего через пару недель она полностью придет в себя. Но эти пару недель должны пройти не в этой квартире. Прекрасные хитросплетения лжи рушились, как бы я не старалась их выстроить. В каждом плане была загвоздка. Я слишком боялась быть хоть как то причастной к этой истории. И единственное решение, которое приходит в данной ситуации, это отвезти ее в полицейский участок и оставить там, сбежав пока меня не заметили. А если все-таки заметят, сказать что я нашла ее на улице, и узнала в ней пропавшую одноклассницу. Можно сказать, что я отвезла ее домой и переодела, а потом когда не смогла добиться от нее внятных объяснений, поняла что что-то не так и привела ее в участок. Так и полиция, и оборотни будут знать, что я не в курсе ее странствий, а просто мимо проходила. Должно сработать. *** - Куда мы едем? - Эрика выглядела очень комично в моём фиолетовом платье, оно делало ее похожей на ребенка переросшего свою одежду. Я немного выше Эрики, но намного стройнее. Этот факт поднимал настроение. - - Надень. - Я протянула ей джинсовую куртку, чтобы она закрыла шрам на плече. - Мы отправляемся в полицейский участок. -Зачем? - Она выполнила мою просьбу и взялась за пачку печенья. С курткой платье смотрелось на ней лучше. Мы вышли из квартиры, и я замкнула дверь. По подъезду раздался хруст печенья. -Чтобы полицейские вернули тебя домой. - Почему ты не вернешь меня домой? - ее голосовые связки пришли в норму, и теперь она болтала не замолкая. -Потому, что я не смогу всего объяснить твоим родителям. - Почему? - Эрика. Пожалуйста, заткнись. - Не будь злой. - Я нашла тебя в лесу, и должна была сразу отвезти в больницу, но не сделала этого. Потому что побоялась, что тебя там не смогут спасти. Или узнают о том кто ты, когда увидят как быстро ты регенерируешь. Мой поступок был самонадеянным и не правильным. И я не знаю как объяснить это твой семье. Они решат что это я тебя похитила. - Я сама им все объясню. - Спокойно говорит блондинка, и отправляет в рот сразу два печенья. - Что ты им объяснишь? Что потерялась на четыре месяца, а потом неделю жевала печенье, сидя у кого-то в квартире? Отличная идея. - Нет. Я придумаю что-нибудь. Скажу, что хотела сбежать, а потом потерялась. Вот и все. - Ты забудешь это! Ты все забываешь! - Не правда. Сейчас я все помню. - Подожди пять минут и скажи это снова. Мы выходим из подъезда, я беру девушку за руку, она легко может отвлечься, на что-нибудь и уйти. На парковке я быстро нахожу сторожевого. – Добрый день, должны были пригнать синий Форд мустанг. На фамилию Бьорндален. - я показала свои документы. Тучный бородатый мужчина в форме принес мне ключи. - Спасибо. - он кивнул и указал пальцем на ряд машин. - Я все еще помню, - хвастливо говорит Эрика, когда мы подходим к нужной машине. - Рада за тебя. Садись, - я открываю ей переднюю пассажирскую дверь, а сама иду за руль. - Слушай, знаю, мы ненавидим друг друга. Но хватит сомневаться в моих умственных способностях. Не они стали причиной наших размолвок. - Уверена? - я делаю задумчивое лицо, а потом щелкаю пальцами. - Точно. Ты влюбилась в моего брата, и из-за ревности пыталась испортить мне жизнь. - Я не знала что он твой брат. Вы совсем не похожи. - Может это, потому что мы кузены? - Закатываю глаза. - В любом случае, по какой такой причине ты доставала меня? - Рычу я и завожу мотор авто. - Ты главная заводила и сплетница нашей школы. То как ты унижала Стайлза было жестоко, и я хотела отомстить за него. А еще у меня была мысль, что ты издеваешься над ним, потому что влюблена или типа того, и злишься что он не в восторге от тебя. - Эрика скомкала пустую упаковку из-под печенья и засунула ее под кресло. Что за дурацкая привычка? - Хотела отомстить? Да ты мне чуть руку не сломала! - восклицаю я обиженно. - И какого хрена было так мстить за Стайлза? - Это была случайность, а не месть. Точнее, я немного перестаралась. Силы оборотня тогда вскружили мне голову. - Чтобы ты там не чувствовала к нему, это твое дело. Но наши отношения не должны тебя касаться, окей? Мы и без тебя хорошо друг другу мстим. – История нашей вражды с братом не была моим любимым разговором. - Окей. У нас есть еще печенье? - В моем рюкзаке, и там же сок. - Я киваю на свою сумку, валяющуюся у девушки в ногах. Мы выезжаем со стоянки. - и пожалей «Cambridge Satchel», это натуральная кожа. Триста баксов. - Извини. - Она оттряхивает рюкзак, и достает из него пачку печенья и пакетик сока. - Ты будешь? - Потом. - Сейчас слишком много волнения, чтобы есть. - Почему бы тебе сразу не отвезти меня к Скотту? - Ну уж нет. Вся ваша стая набросится на меня с вопросами. - И что? Ты ведь спасла меня, они будут только благодарны. - Хруст печенья начинает меня раздражать. Почему она не может молча и тихо посидеть? - Не нужна мне ничья благодарность, лады? мы это уже обсуждали. Меня вообще не должна касаться эта история.- Я злюсь.- Тебя точно так же спасли бы в больнице. Я не сделала ничего сверхъестественного, ничего заслуживающего внимания. Ты дала мне клятву молчать. - Извини. - Почему ты так спокойна? - пищу я. - Если я не буду спокойна, у меня начнется приступ. Я киваю - Это хорошо, что ты заботишься о своей вменяемости. - Но нам все равно нужен план. И я скажу тебе большое спасибо, если ты прекратишь злиться, это очень мешает мне концентрироваться. - К черту план. Зачем его составлять, когда ты в любой момент можешь снова потерять рассудок. - Если я приду домой и там все снова забуду, то тебе это только на руку. - Но мой запах на тебе! - Память уходит периодами. И меня, скорее всего, повезут в больницу, так что стая узнает не сразу. - Ты хочешь, чтобы я отвезла тебя домой? - на словах все звучало очень просто, а на деле, я жутко боялась, что-то может пойти не так. Кажется, произошедшее расшатало мои и без того некрепкие нервы. - Я очень скучаю по своему отцу. Мы не виделись больше четырех месяцев. И я не знаю что сейчас с Бойдом. - Он ходит в школу. С ним все в порядке, физически. Он единственный не верит в то, что ты умерла. Имя ведь не погасло. Все считают что тебе удалось сбежать, и где то затаиться. – если бы не проблемы с памятью, она бы могла просто вернуться и сказать что пряталась все это время от альф. - Откуда ты знаешь? - Она взволнованно схватила меня за руку, и я дернула руль. - Спокойно, мы на дороге. И тебе нельзя волноваться. - Эрика глубоко вдохнула, успокоилась и вернулась к пакетику сока. - Лидия пишет мне. Она же в вашей стае. - Точно. Вы подруги. - Ага. И часто переписываемся. - Я тяжело вздыхаю. - Окей, я отвезу тебя домой. Только послушай меня сейчас очень внимательно. Суть истории остается та же. - Я смотрю на девушку, чтобы убедиться, что она слушает. - Ты была на дороге и не понимала, где находишься. Тебя встретила одноклассница, но ты не помнишь какая, она пустила тебя к себе домой и дала чистую одежду, а потом отвезла к твоим родителям. Когда кто-то из стаи будет спрашивать, кто что где, не уточняй. В твоей голове сущий бардак, и это как никогда кстати. Если все такие придется, то ты была где-то в округе Бейкона, я придумаю, где если будут спрашивать у меня. - Все запомнила. И я сама тебя попросила отвезти меня домой, а не в полицейский участок, тут даже врать не придется. - Твои родители сейчас дома? - Мама должна быть. Отец на работе. - Я оставлю тебя на пороге, и подожду, пока ты позвонишь в дверь, только потом отъеду. - В цветочном горшке есть ключ. - В таком случае будем надеяться, что ты не впадёшь в беспамятство, за то время пока твои родители приедут. И не забудешь, что должна скрывать мою причастность к твоему великолепному возвращению. - Очень постараюсь. На часах было шесть часов вечера, когда я припарковала свою машину у нашего дома. Он находится в очень хорошем квартале, широкий, двухэтажный, небесного цвета с темно серой крышей и большим двориком. В доме четыре спальни, большая гостиная и качественный современный ремонт. Учитывая степень достатка моей семьи, все мы привыкли жить в высоком комфорте и качестве. У Корделии был хороший вкус, она выбрала надежную, не страдающую излишками мебель, спокойные цвета для комнат. Моя спальня на первом этаже обставлена в фиолетово-бежевых цветах, с большой гардеробной комнатой и расположена близко к ванной. Тут же, недалеко, темно-зеленая кухня, с широким дубовым столом и стульями. Я обнаружила в ней маму, готовящую ужин. Она знает, что я сегодня приеду, поэтому ждет меня, и наверняка ждет каких-то объяснений. Снова это дурацкое алиби. От Эрики избавилась, а лгать все равно придется. - Юная леди, я очень скучала. - Мама обнимает меня, как только замечает мое присутствие. - Я тоже. – Крепко прижимаюсь к ней в ответ. - Твоей подруге стало лучше? - Да, намного. - Выдыхаю я. Она тепло улыбается, на ней синий шелковый халат и тонкие черные тапочки, и мне стыдно, потому что на мне сильно потрепанный темно-коричневый костюм, в котором она видела меня в последний раз. - Хочешь еще немного отдохнуть? - прищуривается она. - Нет, хочу учиться. Нужно нагнать пропуски. – Нужно отвлечься. - Умница. - Она целует меня в лоб. - Я запекла курицу в духовке. Посмотрим сегодня "друзей" или что-нибудь про животных по дискавери? Расскажешь мне, как провела эти дни. Ох, если бы я могла. Перед сном я провожу несколько часов за компьютером, чтобы ответить на сообщения моих сестер в общем чате. Болтаю с Карин и Мари по видеосвязи, и засыпаю только под утро.