Энциклопедия по укрощению лис

Бэмбэм как-то пошутил, что у Лисы есть ген неточности. Она часто промахивается, редко бывает права, неуклюжая, и, что в данный момент актуально, никогда не приходит вовремя на запланированную встречу. Она тогда посмеялась и часто закивала головой, полностью соглашаясь с другом, но сейчас ей совсем несмешно, потому что она уверена — человек, ждущий её открутит ей голову. Видя знакомую фигуру около здания, Манобан ускоряет шаг, тут же со спины обнимая друга, удерживая его руки в своём крепком замке. — Прости-прости-прости, я виновата и сегодня заплачу за еду, мне очень жаль, не вынимай мои глазные яблоки! — взмолилась тут же девушка. — Лиса, ты когда-нибудь попадёшь из-за этого в беду, — прозвучал приятный голос с родительским наставлением. — Я знаю... — пробурчала та, опуская человека из своих объятий. И когда её собеседник обернулся, Лалиса тут же ахнула, махая руками перед лицом, делая вид, что ей резко стало жарко, — Ким Йерим! — воскликнула брюнетка, надевая на голову подруги капюшон её толстовки. — А ну прикройтесь! Мне не нужно, чтобы вокруг нас бегал стадион парней! Ким шуточно оттолкнула её (и не могла сдержать смешок), поправляя волосы. — Не подлизывайся, я всё ещё зла! — махнув кулаком сказала девушка, которая по размеру была вдвое меньше Манобан, но последняя сделала вид, что испугалась, потому что малышей нужно убеждать в том, что они сильны. (прим. ред. — Йерим и вправду такая малышка, что к ней нельзя не относится, как к ребёнку :) ). — Но тебе так идёт этот цвет волос, может мне тоже вернуться к блонду? — задумалась Лиса, ощупывая обгоревшие после миллионных покрасок волосы. — Конечно, если хочешь остаться лысой. Я всеми руками за! — Ты такая злая. Под их детскую перепалку они зашли внутрь знакомого заведения. То было типичное корейское кафе с традиционной кухней, которой питаются все жители Кореи с тех пор, как у них появляются зубы. Быть может, интерьер выглядел немного аккуратней и богаче, чем в обычных кафе такого рода. Но что отличало его больше всего так это то, что данное заведение было местом встреч всех айдолов индустрии, ведь оно было хитро спрятано в закоулках запутанных южнокорейских улиц. На двери всегда написано «ЗАКРЫТО», внутри две двери, у первой стоит проверка личности, через вторую можно непосредственно зайти внутрь. Хоть и звучит это муторно, это кафе — настоящее спасение для знаменитостей, хотящих поесть привычной еды не в закрытых приватных комнатах, а как раньше, до дебюта, и без масок, камер, лишней суеты. Конечно, таких мест было много, — не одно же кафе на весь Сеул. Просто в Хондэ удобнее всего было встречаться из-за расположения района. И людей внутри не было так много, как можно подумать, — обычно занято столика четыре. Свидания здесь никто не проводил — уж слишком глупый шаг по многим причинам. Девушки проходят внутрь и садятся за столик, находящийся в углу, предварительно поздоровавшись с обедавшими тут сонбэ (прим. ред. сонбэ — старший коллега/старший по обучению, в данном случае старший айдол, с которым отношения на уровне «здравствуйте» и «до свидания»/ неисчислимое существительное). — Какие планы у вас на оставшееся лето? — интересуется Лалиса, отдав меню подошедшей официантке, которой они только что продиктовали заказ. — Камбэк, дурочка, ты думаешь зачем я волосы покрасила? — Йери разговаривала с привычными насмешкой и сарказмом. Такой уж у неё был стиль речь — Лалисе не привыкать. Практически все в её окружении так говорят. С блондинкой они подружились не так давно, несмотря на то, что знакомы были с самого дебюта Манобан. Она была такой стеснительной и неловкой, что заводить дружеские отношения с девочками стеснялась жутко, с парнями все, на удивление, шло отлично. Она не воспринимала их, как мальчиков, тем более, что они не смотрели со сравнением, как это делали айдолы её пола. С ними ей было легче говорить, да и опыт у неё был — она всегда лучше общалась с ними. Ким первая проявила инициативу, Лиса до сих пор думает, что кто-то надоумил её. В любом случае, она не жалуется, потому что Йерим отличный собеседник и подруга, с которой приятно провести время. Тем более, эта девушка ухо держит востро, и ей всегда есть какими слухами поделиться с брюнеткой, ведь по её словам, Манобан — «самый отстранённый от айдолской жизни айдол». — Завидую тебе, — ответила девушка, мечтательно посмотрев вверх. — Из-за цвета волос? — Из-за камбэка, — больная тема для её группы. Блондинка усмехнулась и, случайно переведя взгляд на вход, приняла удивленное выражение лица, тут же хлопая Лалису по руке и незаметно показывая на дверь, чтобы та туда обернулась, ведь сидела она спиной к ней. — Да что там такого? — озадаченно спросила девушка саму себя, потому что Ким её не не слушала вовсе, как будто её загипнотизировали. И, увидев людей, вошедших в заведение, её будто током ударили, она тут же повернулась обратно. — Уходим, — крикнула она шёпотом подруге, дергая её за рукав, — Хватит на них пялиться! Отмена операции, повторяю, отмена операции! — Что? Почему? — не унимались Йери, с непониманием глядя на то, как подруга хаотично пыталась спрятаться. Ей даже показалось, что та в окно готова спрыгнуть, лишь бы её не заметили. — Йери? — раздался голос неподалёку, знакомый им обеим, отчего девушка с легкой улыбкой на лице подняла голову и тут же хотела поздороваться. — Блять, — но Манобан тоже решила вставить слово. Достаточно громкое, слышное всем, приковывающее внимание не только подруги, которая уже разочаровано потирает лоб, но всего зала. — Лиса? — обращается уже к ней парень, округлив глаза и рассматривая её спину внимательнее. Брюнетка, приняв своё поражение, медленно оборачивается, как испуганный котёнок, с неловкой улыбкой на лице. — Хей... — она пыталась звучать энергично, но было ощущение, будто её огрели батареей перед тем, как она начала говорить. — Как дела? — Я не знал, что вы тут обедаете. Не хотите присоединиться к нам? — предложил тот, указывая на столик, около которого в ожидании ответа уже стояла пришедшая с ним группа парней. — Нет! — вскрикнула девушка, выставив руку вперёд, из-за чего выражение лиц окружающих стало ещё более недоуменным, — Я имею в виду... Нет, — более спокойно сказала Манобан. — Мы тут обсуждаем кое-что... Эм... — Бэмбэм вскинул брови вверх, чуть повернув голову, намекая ей продолжать оправдываться, потому что он не понимает, что она пытается сказать. — Кое-что личное! Да... Ну, знаешь... Девчачьи темы. Месячные. Канпимук нахмурился, посмотрев вверх, затем вновь переведя взгляд на подругу. — Вы месячные за едой обсуждаете? — Конечно, — спокойно ответила Лалиса, облизнув губы, надеясь, что этой причины хватит, чтобы от них отстали. — Знаешь что... Садитесь-ка вы к нам, чтобы не обсуждать какую-то мерзость за обедом, — в приказном тоне сказал парень, махая руками на их место. — Давай, давай, — улыбнувшись, он отошёл к парням. — Говорим о месячных? За столом? Лалиса, ты идиотка, — шепнула Йерим, когда они уже встали. Брюнетка умоляла ту уйти, но блондинка сказала, как отрезала, что это будет грубо, да и они голодные. Она никогда не отличалась особой скромностью в нарядах, несмотря на то, что была самым застенчивым человеком на планете. И сегодня, в такой жаркий день, даже Йери сняла толстовку, оставаясь в легкой футболке, да что уж говорить про Лису, что стояла в короткой тонкой жигетке с коротким рукавом и достаточно низкими пуговицами, которые она сейчас придерживала повыше, потому что так выглядеть в компании знакомых ей парней было неловко. Причём каких парней — знаменитая группа друзей, родившихся в девяносто седьмом, правда пары людей оттуда не было. Мингю — парень, которого она отшила, Ыну — парень, которого она не может терпеть, Югём — её любимый друг, Бэмбэм — её лучший друг, и Чонгук. Блондинка поспешила занять крайнее место рядом с Бэмбэмом, отчего Манобан захотелось топнуть ножкой и зареветь на месте. Не зная, что ей делать, она так и продолжила стоять на месте, глядя в сторону. — Ты что делаешь? Садись, — приказала подруга, указывая на единственное оставшееся место напротив неё. Лалиса коротко посмотрела на пустой стул и человека, рядом с которым она должна сидеть. — Я постою. — Ты будешь стоять, пока мы будем есть? — озадаченно поинтересовался Бэмбэм. Лалиса кивнула с уверенным выражением лица. — Йери, не одолжишь толстовку? — блондинка пялилась на девушку, как на душевнобольную. — А шапку тебе не дать? Тридцать градусов, ты хочешь надеть толстовку? — Мне холодно. — Лиса, ты не заболела? — Канпимук обеспокоился состоянием подруги, не в силах игнорировать её более чем странное поведение. — Милая кофта, — прозвучал голос слева, отчего Лалиса тут же повернулась к его владельцу, округлив глаза. Он сидел со своей гадкой ухмылкой все то время, с тех пор, как увидел её в этом заведении, и её поведения забавило его с каждой секундой всё больше и больше. Она чувствовала как у неё горят уши, и была уверена, что лицо у неё красное. — Садись, — сказал он с тем же довольным выражением, похлопав по стулу, и ей уже нечего было предъявить против. Медленным шагами она подкралась к сиденью и опускалась, как мёд, капающий с ложки, будто ждала, что её кто-то одернет и потащит к выходу, уводя девушку прочь от ещё большего позора, однако ничего такого не произошло, к её большому разочарованию. Ребята уже о чем-то говорили с тех пор, как ей приказали сесть, и она надеялась провести этот обед молча, чтобы у неё больше ничего не спрашивали, а потом она поплачется Йери о том, какой она лузер, попрощается с ней и пойдёт к себе, примет ванну и уснёт без планов на завтра. — Давно не виделись, куколка, — шепчет он прямо в ухо, отчего мурашки распространяются по всему телу, и она прижимает руки ближе к себе, тут же наклоняя голову, чтобы спрятать покрасневшее лицо, слыша его усмешку. И вместе с его шёпотом рушатся её надежды на спокойный день, ведь она до сих пор чувствует его взгляд на своём профиле.

Чёртов Чон Чонгук.