Хогвартс времен мародеров читает книги о Гарри Поттере

      — Ты знала, что Аманда Бёрк призналась Амбридж, что ей нравится Антонин Долохов? — раздался запыхавшийся голос над ухом Доркас Медоуз. — Так Амбридж решила об этом рассказать всему Хогвартсу! Бёрк совсем дурочка, раз решила рассказать такой секрет этой жабе. ***       Мэри Макдональд. Доркас нравилось с ней общаться. Хотя они учились на разных факультетах, у них выходила неплохая дружеская связь. Мэри была очень общительной, но и при этом наивной. Доркас помнила их первую встречу на первом курсе. Маленькая Мэри плакала в заброшенном туалете Миртл, потому что мальчишки со Слизерина назвали её грязнокровкой.       В тот год Доркас было труднее всего. Медоуз всегда была закрытой и никому не доверяла, наверное, поэтому она любила книги. В них можно было затеряться, уйти в свой мир и не думать о том, что происходит вокруг. Девочки с Когтеврана пытались сначала с ней подружиться, но Доркас не знала, как на это реагировать. Она могла ответить им, какое сегодня расписание, во сколько начинается завтрак или сделала ли Медоуз домашнее задание, но никак не обсуждать ребят с других факультетов и курсов и, Мерлин упаси, квиддич. Эта тема была ужасной для Доркас. Медоуз всегда кривилась, когда речь заходила о квиддиче. Она не понимала, чем так нравился этот вид спорта. Гоняться за мячами с бешеной скоростью, так ещё и высоко. И самое отталкивающе то, что игроки были готовы на всё ради больших очков. Даже разбиться и переломать всего себя.       Со всеми этими характеристиками Медоуз, Доркас так и не нашла подруг на своём факультете. Зато ей стала Мэри Макдональд. Гриффиндорка до мозга костей, потому что та любила сначала говорить, потом думать, ну и конечно, ругаться со слизеринцами. Кажется, в Гриффиндор принимали только таких. Медоуз мысленно соглашалась со слизеринцами и их придуманным словом «гриффиндурцы», потому что Доркас многое не могла себе объяснить. Глупые шутки Мародёров до их стычек со Северусом Снеггом.       Первая встреча Доркас и Мэри произошла в заброшенном туалете Миртл в первых числах декабря, когда обе учились на первом курсе. Медоуз оказалась в том месте, потому что ей было очень грустно. Все дети на её курсе бурно обсуждали предстоящие праздничные каникулы. Те, кто жили в самом Лондоне, планировали сходить вместе на каток или приглашали друг друга в гости, но не Доркас. Для неё эта тема была закрыта. Хотя Амелия Боунс потом прислала ей на Рождество открытку и конфеты «Берти Боттс».       Доркас была сильно огорчена такими разговорами однокурсников, потому она выскочила из гостиной. Слёзы сами по себе непроизвольно скатывались, и чем ближе Медоуз подходила к туалету, тем труднее было сдерживать себя. Перед глазами стоял туман, рыдания усиливались. Доркас даже не стала забегать в кабинку туалета, на тот случай если кто-нибудь вошёл. Она просто прижалась к стене спиной, медленно сползая по ней.       — Почему ты плачешь? — раздался тогда дрожащий голос.       Девочка с потрепанным галстуком Гриффиндора смотрела на Доркас во все глаза, при этом сама всхлипывала. Она села возле Медоуз, прижав к себе колени.       — Эти слизеринцы такие идиоты. Особенно тролль Флинт, у него ужасная физиономия. Как его вообще взяли в Хогвартс, да? Я слышала, что он не может наколдовать простейшие заклиная за первый курс. Хотя он уже на третьем. Почему его не исключили?… — гриффиндорка выдержала паузу, давая время, чтобы Доркас подключилась к разговору. Но Медоуз было всё равно. Она не понимала о чем говорит девочка, Доркас её просто не слушала. — Я плакала, потому что Флинт назвал меня грязнокровкой. Не понимаю, разве плохо, когда в обычной семье появляется магия? Вот Сириус Блэк поступил на Гриффиндор, потому что ему всё равно на кровь. А эти слизеринцы болтают только о ней. — гриффиндорка всхлипнула.       — Не стоит обращать на них внимания, — пробормотала Доркас. — Ты ведь гриффиндорка, ты должна стойко принимать любой выпад со стороны слизеринцев.       — Иногда думаю, что я там лишняя. Пытаюсь общаться с некоторыми девочками, но мы с ними скорее, приятельницы, чем подруги. Понимаешь меня?       Доркас усмехнулась. Конечно, она понимает!       — Может нам стоит стать…подругами? Мне нравится с тобой общаться. Мои родители называют меня болтушкой. Однажды так сказал и Сириус Блэк, он попросил меня заткнуться. Марлин Маккиннон тогда много смеялась с меня. — Девочка сникла. — Меня зовут Мэри Макдональд. А тебя?       — Доркас Медоуз.       — Доркас Медоуз, теперь вы моя подруга. Мама всегда говорила, что общие проблемы объединяют людей. Может быть, я смогу её уговорить, чтобы ты смогла погостить у нас пару дней на Рождество.       И с широкой улыбкой на лице Гриффиндорка встала с грязного пола. Доркас заметила, как Мэри смешно сморщила нос. Макдональд с вызовом смотрела на Доркас, протягивая руку. Медоуз кивнула и приняла её ладонь. Так и поселилась Мэри Макдональд в душе Доркас Медоуз. ***       — Я не понимаю логики Бёрк. Хотя слизеринец делает вид, что не слышал эти слухи.       Мэри присела напротив Доркас, осматривая её с прищуром. Медоуз прикидывала, что могло этому способствовать. Книга по трансфигурации? Смешно, сейчас ведь пасхальные каникулы. Почти каждый третий студент проводит время в библиотеке и готовится к предстоящим экзаменам. У них же были СОВы.       — В чём дело? — спросила невзначай Доркас, перелистывая книгу.       — Дамблдор созывает всех в Большой Зал, чтобы почитать книги о нашем будущем. — выдала Мэри.       Доркас скривилась. Она слышала об этом от сокурсников. Гостиная Когтевран превратилась в шум и гам. Все спорили между собой. Тогда-то и Доркас сбежала в тихую библиотеку. И все равно эти разговоры дошли и сюда!       — Я не пойду. Мне нужно готовиться.       — Ты всё сдашь, Доркас. Ты очень умная. — Мэри притихла. Макдональд была задумчива, будто прикидывала новый козырь. — И я слышала, что там будет Магнус Нотт. — Мэри сказала это с такой широкой ухмылкой. Наверное, ей могли позавидовать самые отъявленные слизеринцы.       Доркас пропустила вдох. Магнус Нотт был той ещё занозой, причём довольно симпатичной. Впервые она обратила на него внимание в прошлом году. Нотт так вальяжно сидел на подоконнике, смеясь вместе с Рудольфусом Лестрейнджем и Антонином Долоховым. Доркас помнила как Магнус посмотрел на них с Мэри, когда они проходили мимо шестикурсников. Тогда-то их взгляды пересеклись. У слизеринца были голубые глаза, наполненные льдом и холодом. От его взора хотелось дрожать, казалось Нотт сейчас выпустит непростительное заклятие. Это продолжалось пару секунд, но Доркас не могла забыть об этом больше года. Они больше никогда не виделись в коридорах, но Медоуз наблюдала за ним во время завтраков. Нотт всегда выглядел немного помятым, будто после бессонной ночи.       Медоуз поделилась своими чувствами, спустя несколько месяцев после того случая. Мэри тогда была очень радостной. Сама-то она пока никого себе не присмотрела.       — Удивлена. Он не похож на того человека, который бы пошёл читать бредовые книги в Большом зале.       — Но это шанс для тебя. Некоторые студенты разъехались, а многие вообще не придут. Нас будет не так уж и много. Ты ведь знаешь, общие проблемы объединяют. — Мэри посмотрела с такой мольбой в глазах.       — Хорошо. Пошли.       Мэри издала победный клич. А Доркас верила, что общие проблемы объединяют.