Истории на улицах Парижа

Make me believe again Заставила меня снова поверить In some kind of fate В некую судьбу. Help me to see again Помоги мне снова увидеть, Before it's too late Прежде чем станет слишком поздно, 'Cause 'forever' is never Ведь «навсегда» никогда That far away Не бывает слишком далеко. Make me believe again Заставь меня снова поверить. (Nickelback — Make me believe again)       Что такое осень? Это дождь, холод, ветер, солнце, почему-то скрывающееся за свинцовыми тучами, верно? Именно эти факты приходят первыми, когда вы слышите это слово? Но что насчёт ранней осени? Когда солнце не прячется за тучами, а светит даже тогда, когда моросит дождь, и ветер почему-то мягкий и теплый.       Но сегодня все было наоборот, словно октябрь решил выйти на свою службу чуточку раньше. Жуткий ливень вместе с сильным ветром (вопреки прогнозам синоптиков) накрыли весь Париж слишком неожиданно, застав врасплох всех жителей. Местные и туристы прячутся в кафе, небольших магазинчиках, бегут домой или в отели, врезаясь в промокшую синеволосую девушку и крича ей вслед разные ругательства и упреки. Но девушка их не слышала, а если и слышала, то просто не обращала внимания. Не видела смысла. Дойдя до набережной Сены, девушка оперлась на ограждение и, опустив голову, громко всхлипнула. Слез уже не было — она выплакала их пока шла сюда — осталась только боль, обида, разочарование и вопросы: «Почему она?» «Я настолько ужасна?» «Глупая?» «Страшная?» «Из-за этого он отказал мне?» «И правда…»       Слезы, которых, казалось, уже не было, полились с новой силой. Маринетт хотелось закричать на глупого Адриана, гребанный мир и саму себя. Питать надежду столько лет, а, признавшись, получить в ответ: « Прости, я встречаюсь с другой.» Не просто влюблен, а ВСТРЕЧАЕТСЯ! Это был удар под дых для Маринетт, расколовший сердце на тысячи осколков, которые вряд ли кто-то соберет.       Телефон в очередной раз завибрировал от звонка Альи, которая, видимо, узнала о провале подруги. Сбросив звонок и быстро напечатав в сообщении, что с ней все хорошо и она перезвонит позже, Маринетт выключила телефон. Сейчас ей не хочется слышать слова утешения и поддержки, только стук капель о воду.       Он успокаивал.       Маринетт подняла голову. Почти пустая улица в середине рабочего дня — редкость для Парижа. Спасибо дождю. Обычно, тут в любое время года и суток собираются компашки или кто-нибудь спешит куда-нибудь. И только сейчас Маринетт поняла, что дождь-то все еще идет, но на неё почему-то не капает. Подняв голову, синеволосая увидела большой черный зонт, руку с черными ногтями и татуировки. «Хоть бы не он, ” — взмолилась Маринетт. Тихо пискнув, повернулась на 180 градусов.       Перед ней стоял высокий, хмурый парень. Лука. «Чёрт.» — Привет… — робко произнесла Маринетт и опустила голову. — Ты призналась ему? — Девушка кивнула. — Он отказал? — Вновь кивок. — Маринетт, прошу, посмотри на меня или скажи хоть что-нибудь… Я просто хочу помочь. — Просто постой со мной рядом и послушай дождь. Мне станет легче.       Маринетт отвернулась обратно лицом к Сене, положив руки на ограждение. Только сейчас она почувствовала, что замерзла, а одежда неприятно липнет к телу, словно своим приходом Лука вновь включил её чувства, заставив задрожать. За спиной послышался тихий вздох. Куртка парня опустилась на плечи девушки. Маринетт вздрогнула и посмотрела на Луку, который уже стоял рядом и, слегка улыбаясь, смотрел на нее. Синеволосая грустно улыбнулась в ответ и вновь продолжила смотреть на Сену, на людей, машины на противоположной стороне.       «Я должен был быть рядом, когда это случилось. Почему ты не сказала мне, что сделаешь это? Почему я узнал это от Альи?» — Лука продолжал смотреть на Маринетт. Почти два года общения Куффен наблюдал, как из забавной девочки-подростка она превратилась в прекрасную девушку. (Во многом благодаря ему, но пока опустим это). Теперь Маринетт не делала те два детских хвостика, а оставляла волосы распущенными; теперь Маринетт умела делать макияж и одевалась по-другому. Впрочем, от той Маринетт почти ничего не осталось… только васильковые глаза хранили ту доброту, наивность и любовь к парню с золотыми волосами, которую он увидел в первый день знакомства и которую ненавидит всем сердцем. — Пожалуйста, не делай так больше. Мы все за тебя переживаем и хотим помочь, — Лука потрепал Дюпен-Чен по голове, а после положил свою теплую и большую руку на ее холодную (ледяную) и маленькую.       Они простояли так еще час, держась за руки и молча (может, и больше, а может, и меньше — никто не следил за временем). Им было хорошо в компании друг друга. Маринетт постепенно убрала мысли о Адриане в сторону, теперь думая о людях, машинах на другой стороне и….и Луке? Куффен же просто был рядом, грея и защищая от плохих мыслей и дождя. Он держал ее за руку и, казалось, впитывал все негативные эмоции и мысли, согревал что-то внутри… сердце?