[1]
"По нашим улицам ходят только за ручку". Эти слова вырвали меня из мира собственных мыслей, пришлось даже оторваться от книги, в которую пялился последние минут десять, и поднять взгляд. Тэхён покивал с таким видом, будто новость какую принес, будто я не знал прекрасно и сам всего того, что творилось в нашем городе. Оставив его без ответа, я выглянул из-за спины друга, что-то искавшего на полке и загородившего мне обзор на комнату, — слышал там какое-то постороннее шуршание. Лалиса на мгновение перевела на меня безразличный взгляд и снова молча уставилась в пустую стену. Русые волосы чуть завились от мороси, поверх футболки была натянута теплая черная толстовка, белые кроссовки испачканы грязью. Осень — мелькнуло в моей голове, но я не успел даже полностью осознать этот факт, сбило новое обстоятельство. — Собственно, чего пришли-то, — начал Тэхён, быстро пролистывая мой словарик, — может Чонгук поспать у тебя? Ты ведь не против? Я снова уставился на то самое обстоятельство, недоуменно и в некоторой степени недовольно. Кажется, я видел его пару раз, но знакомы мы не были. Сидя на краю письменного стола, спрятав руки в карманы кожанки и поставив ногу в грязном сапоге на стул, он смотрел на меня с вызовом. Появилось острое ощущение, что отказ на такую маленькую просьбу может привести к тяжелым последствиям для моего здоровья. Паренек, очевидно, был одного со мной роста, может быть, даже слабее, но аура у него была воинственная. — Слушай, я бы пустил его к себе, — скривившись, тараторил Тэхён, пролистывая уже третий словарь, — но в моей коммуне строгий смотритель, ты же знаешь. Его не пустят, а на девятый этаж через окно не залезешь. Будь другом. Ты ведь еще способен быть нормальным другом? Я изумленно вылупился на Тэхёна. Вот этот самый вопрос нужно было адресовать ему. Как мне казалось, нормальные друзья не приводят под полночь непонятных оборванцев в цепях и намордниках, не просят приютить чудище на ночь. И не разбрасываются чужими справочниками и учебниками. Я-то уже смекнул, что Тэ просто ищет у меня свою заначку, но типок в черной шипованной коже меня немало смущал, так что возмущение бурлило. — Его из собственного общежития выперли, — сказал Тэхён, наконец начав прояснять ситуацию. Чонгук с Лисой о чем-то шептались, разглядывая мой будильник с рисунком мультяшной феечки. Стало еще больше не по себе. — Завтра он поедет в колледж забирать документы, но переждать ему негде. Не бросать же человека на улице. Всё равно Чимина сегодня не будет. — С чего ты взял? — выдавил я неуверенно, поправляя очки. — Мы его встретили. — Усмешка и довольная улыбка. Заначка нашлась. — Он с нашим преподом по физике под ручку куда-то свинтил. До завтра не объявятся, сам знаешь. Пусть Чонгук побудет у тебя, завтра поедете в колледж вместе. Никто никого не съест. — Не факт, — спокойно поправил его Чонгук, не отвлекаясь от разглядывания вещей. Я попытался выразительно посмотреть на друга, привлекая внимание к этому заявлению, но тот только отмахнулся, спрятал заначку в карман, кинул справочник по грамматике на кровать, где я сидел, и отошел. Я только поджал ноги, не глядя на груду книг рядом с собой и не думая о хамском поведении. — Хорошо, что договорились, — закончил Тэхён. Лалиса переплыла от стенки к нему за спину и взяла за руку, переплетая пальцы, это значило, что Лиса твердо решила уходить. — Вообще-то мы не договорились, — я честно попытался возразить. Но меня уже никто не слушал, кроме издевательски кивающего Чонгука. — У меня вообще-то были другие планы на остаток ночи. Тэхён с Лисой прыснули со смеху. Сладкая парочка весело попрощалась, вышла и даже плотно прикрыла за собой дверь. Как вежливо! Я отвернулся к стенке, натянул плед на плечи и снова уставился в книгу, что держал. Быть радушным и гостеприимным меня никто не просил. Впустил — и хватит с них. Чаи распивать со всякими шипованными фриками я не нанимался, так что пусть творит, что ему вздумается, пока это не мешает мне. Перевернув страницу, чтобы не вызывать подозрений, я нахмурился, продолжая размышлять только о том, как я зол, и совершенно не видя текста перед собой. Рядом со мной лежала горка распотрошенных книг, из соседней комнаты доносилась громкая музыка, а непрошеный гость продолжал спокойно сидеть на столе, оглядываясь. Нашу с Чимином комнату трудно было назвать уютной, как и всё это общежитие, но всё равно выражение лица его было до обидного недовольным. Будто принцессу в хлев к скоту ночевать привели, слишком много брезгливости. — И какие же планы ты строил на сегодняшнюю ночь? — вдруг спросил парень. Я дернулся и оглянулся. Чонгук смотрел с такой невинной улыбочкой, что хотелось припечатать ее чем-нибудь тяжелым или обо что-то твердое. — Учиться. — Ммм. Руки еще не в мозолях от такой усердной учебы? — продолжал он, глядя на плакат с нарисованной девушкой в форме горничной, что висел над рабочим столом. — Ничего, у меня пластырь есть, — невнятно выдавил я. Глупо прозвучало, но Чонгук улыбнулся и не стал доставать дальше. Вздохнул, отвернулся и снова затих на какое-то время. А когда оживился, я моментально отреагировал и рявкнул: — Стоять! Парень замер, теперь была его очередь удивляться. Нельзя сразу показывать врагу всю свою силу, я всегда в это верил, поэтому зверел очень постепенно. Впрочем, эта ситуация вывела меня из себя. Так что вскрик получился даже более грозным, чем я ожидал. Соседи, кажется, тоже заинтересовались, сделав музыку чуть тише и, видимо, прислушавшись в ожидании скандала. — Разуйся, — спокойнее сказал я, — не смей топтаться по коврику в грязной обуви. Время плавно близилось к двенадцати. За окном стало заметно темнее: на улице уже давно выключили яркие фонари, освещающие город первые полночи, остались только слабое освещение вдоль людных улиц, неоновые рекламы и огоньки окон. Это время суток мне нравилось куда больше, оно казалось более естественным, настоящим, его люди меньше переделывали под себя. С самого детства я мечтал увидеть, как выглядит мир, освещенный только луной и звездами, без огней города. Но ночь за ночью исправно, строго по расписанию включались фонари под окнами, заливая улицы таким светом, который был в разы мощнее лунного, неестественно ярким, почти как в помещениях. Город походил на одну большую комнату с бесчисленным множеством ламп. Хорошо, что хотя бы общежитие мое находилось ближе к окраине, не в центре, здесь света было не так много. Можно было задернуть плотные шторы, выключить люстру и спокойно наслаждаться тьмой. Кровать тихо скрипнула, я перевел взгляд на Чонгука. Он сел рядом с кучей книг и стал лениво их перебирать, постепенно складывая неровной стопкой. Через минуту между нами уже не было горы, была просто башенка справочников и учебников у стены. Я немного расслабился, но всё еще сидел насупившись от недовольства. — И что, всерьез не будешь спать? Будешь учиться? До утра? Я пожал плечами. Нет, конечно, уж учиться-то я планировал меньше всего. Да и поспать хорошенько тоже собирался. Но теперь от моих планов только сон и можно было оставить. — До меня доходили слухи, что ты зануда, — с улыбкой сказал Чонгук, склоняясь, — но я не думал, что прямо до такой степени. Или всё же что-то поинтереснее придумаем? И пластырь не понадобится. Парень облокотился на стопку справочников и нахально заглядывал мне в лицо, в какой-то момент умудрившись выудить из моих рук и отложить в сторону последнюю книгу. Посмотрел обложку, непонятно хмыкнув, и снова вернулся ко мне. Я попытался выше натянуть плед, но парень сидел на его краю. Он начал что-то говорить, потянув ладонь к моему лицу, но я крепко перехватил руку. — Не трогай меня грязными руками, ты только что с улицы пришел, — жестко сказал я. Парень закатил глаза, недовольно застонав, а я пихнул ему под нос пачку влажных салфеток. Чонгук вопросительно уставился на меня, но всё же вытянул одну и вытер руки. — Чем займемся, что еще мне протереть? — спросил он надменно. — Стул. — Что? — опешил парень. — Ты его испачкал. Я снял с подоконника первую попавшуюся книгу, открыл на странице, где была закладка, и снова сделал вид, что читаю. Чонгук с тяжким вздохом встал, осмотрел стул возле письменного стола и кое-как вытер с него грязь, строя недовольное лицо. После этого уже сам потянулся за новой салфеткой, чтобы стереть грязь с пальцев. Выкинул мусор. Убрал книги на полку. Снова уселся рядом со мной, только еще ближе, навалился на мои ноги и загадочно улыбнулся. Я насторожился. — Ты, что ли, пьяный? — спросил я, принюхиваясь. — Есть немного, — серьезно кивнул Чонгук и со вздохом устроился у меня на плече, как будто его великую тайну узнали и смысла дальше что-то делать нет. Вернее это мне сначала так показалось, но парень вскоре проворно забрался рукой под плед. — У меня еще немного вина осталось, мне полицейские вернули, когда из участка отпускали. Оно в бутылке из-под сока, не догадались. Обычно они не отдают ничего такого, если ты понимаешь. Да откуда тебе понимать? Ты хоть иногда пьешь? — Пью. — Куришь? — Курю. — Трахаешься? Я плотно сжал губы, парень прыснул со смеху, спрятав оказавшуюся холодной ладонь между моими ногами и перестав рыпаться. Немного подумав, и я решил не возникать. — Ладно, сформулирую иначе... — Не нужно, — перебил я. — Уверен, что да, — покивал Чонгук. — Много и часто. Иначе для чего ж тебе все эти плакаты, фигурки и очаровательные часики с феечкой. Прости, что планы поломал. Но, если что, можешь не обращать на меня внимания. Я мешать не стану, пожалуйста. А хочешь помогу? — Нет уж, спасибо. — Лиса говорила, что ты нелюдим, да, — задумчиво протянул Чонгук. Я никогда не чувствовал особой любви к Лисе, но после этого уважение как-то резко сократилось вполовину. Хотя она и была отчасти права, я старался держаться от людей подальше, не любил их никогда, предпочитал витать в собственных облаках. — И не встречался никогда ни с кем, да? Признавайся, была девчонка? — Они уверены, что я гей, — тихо пробормотал я, надеясь, что он всё равно не слушает или не запомнит по пьяному делу. Чонгук как-то неожиданно довольно хмыкнул, и я почувствовал, как его ладонь ползет куда-то верх, куда ей ползти было не положено. — Значит и не целовался? Нет, думаю, что целовался, — рассуждал Чонгук, внимательно меня рассматривая. — С яблоком, например. Или во сне. Но ничего более серьезного не было, готов поспорить. — Ой, — скривился я, — вот только не говори, что ты готов прямо сейчас любезно подарить мне билет в увлекательный мир сексуальных утех. Нет, спасибо. — Но я ж бесплатно, — рассмеялся парень. — Я, кажется, не готов принять столь роскошный дар. Так что ручонки свои убрать можешь. Руку он с моих ног убрал, но улегся еще удобнее, прижимаясь и с улыбкой жмурясь. Я снова перевернул страницу книги, но вдруг встрепенулся. — Погоди, так ты, что ли, этим подрабатываешь? — А? — Ты сказал, что бесплатно, — недоуменно пояснил я, встретив вопросительный взгляд. — Поэтому был в полицейском участке? — Да ты что? Нет, конечно. За хулиганство загребли, разрисовывал стены. Заметили же, сволочи. Я даже дорисовать не успел из-за них, придется потом заканчивать. А тебе я вообще-то в шутку предложил. Хотя, если ты заинтересован... Я услышал звяканье ремня и перевел выразительный взгляд на гостя. Чонгук усмехнулся. — Шучу же, ну, — пихнув меня плечом, заверил он, но ремень не застегнул. — Но ты подумай. Или всё же предпочтешь лечь спать и так и не прикоснуться к прекрасному миру плотской любви? Вдруг это твой последний шанс. Кстати, как тебя зовут, солнце? Я отложил книгу, выключил свет и одним резким пинком скинул гостя с кровати. Он с грохотом и матами приземлился на пол, возмущенно прокомментировав не устроившее его поведение. Я только заполз под одеяло. Видимо, впрямь придется спать, подумалось мне. Вставать, как всегда, рано, утро только начнется, фонари только включатся в слабом режиме, луна только-только переплывет за небоскребы. — Пошленьких тебе снов, — послышалось откуда-то с пола. Я натянул одеяло на голову и зажмурился. Уж с этим-то проблем не предвиделось.[2]
Столкнувшись с однокурсницей, я на автомате извинился и хотел поднять выроненную тетрадь, но вместо этого вдруг открыл глаза. Еще раз извинился и недовольно уставился на копну красно-черных волос прямо перед моим лицом. Чонгук лежал на краю кровати, укрыв плечо уголком моего одеяла и даже устроив голову на краешке подушки. Я возмущенно хлопнул его по ноге, выглядывая в окно. Часы на здании торгового центра показывали почти семь утра, через несколько минут всё равно пришлось бы вставать, так что я решил не откладывать в долгий ящик то, о чем можно было поругаться прямо сейчас. — Ты что здесь делаешь? — Меня Тэ привел, — пробубнил парень, даже не пошевелившись. — Ну у тебя и память. — Я про кровать мою. — Я не могу спать в кровати Чимина без его разрешения. Парень зевнул, на этом его активность закончилась. Я сел в кровати и сонно осмотрел соседа по койке. Куртку он всё же снял, остальное так и было при нем. Ремень, судя по всему, по-прежнему расстегнут. — А в мою кровать без разрешения — запросто. — Но ты разрешил. — Еще скажи, что сам предложил, — скривился я, потирая глаза. — Врать не буду, предложил я. Но ты согласился. — Что еще ты предложил?.. — От остального ты отказался, так что опустим подробности. Он вздохнул и перевернулся на живот, уткнувшись лицом в освободившуюся подушку. На электронных часах сменились цифры, я с тоской посмотрел на собственный будильник. Еще минута — и это адское изобретение запоет песенку из девчачьего мультика. Не хотелось, чтобы Чонгук ее слышал, но сил подняться не было никаких. Пришлось сделать над собой колоссальные усилия: с пыхтением, кряхтением и недовольным бормотанием на ломанном тролльем-ругательном переполз через парня, поднялся и добрел до стола, чтобы выключить будильник. Чонгук тем временем с фырком укрылся моим одеялом, только ноги остались. Вот за ноги я и взялся. — Вставай, вандал-извращенец, нам собираться в колледж надо, — я крепко схватил его за ноги и потянул, не жалея. — Я не поеду, — Чонгук тут же вцепился в спинку кровати, не отрывая лица от подушки и, кажется, даже продолжая при этом спокойно спать. — Это не я отчисляюсь, это они меня отчисляют, вот пусть сами ко мне едут и возвращают документы. — Им плевать на твои документы, а тебе еще пригодятся, — я честно попытался убедить его словами, когда услышал, как кровать со скрипом сдвинулась с места. Мои руки соскользнули, и дальше я тянул уже только джинсы. — Вставай, а то без штанов останешься. — Я еще вчера их снять хотел, — меланхолично отозвался Чонгук. Он почесал одну ногу о другую и попытался спрятать их под одеялом, но я, недовольно глянув на джинсы в своих руках, поймал полосатый красно-черный носок. — Да, точно, можешь и носки снять, простирни заодно. Тихо ругнувшись, я перехватил щиколотки поудобнее, и очень скоро по полу за мной тащилось недовольно бубнящее одеяло с ножками. Дотащив до края коврика, я бросил это занятие и, уперев руки в бока, пнул бесформенную кучу. — Ммм, — послышалось в ответ. — Ну давай ко второй поедем? — У меня есть первая пара, я поеду к первой. И ты поедешь со мной. Раз уж так всё сложилось, не отвертишься. Поднимайся, — я задумчиво обвел комнату взглядом, пытаясь придумать, чем его убедить. — А я… завтраком тебя покормлю. Идет? Чонгук моментально сел. Недоверчиво оглянулся, глядя с прищуром. — Этот завтрак съедобный будет? — Скорей всего, — неуверенно кивнул я. Нет, свои кулинарные способности я, разумеется, не переоценивал, но всё же мог уверенно сказать, что готовлю сносно. Да и готовить не собирался. На моей полке в холодильнике уже с пару недель только крошки от пирога и валялись, привык не завтракать в общаге, а есть уже сразу в столовой колледжа. Так и надежнее, и проще. — Если у тебя нет аллергии на чай. Он невразумительно что-то буркнул, но стал подниматься. И вскоре уже даже почти взбодрился, так что мы в самом деле успели попить чай. Вернее он решительно отказался, а я рассеянно попивал, собирая вещи и далеко не сразу сообразив, что его «не надо мне чая» означает что-то вроде «из твоей кружки попью». Поймав воришку с поличным, я не без труда отвоевал свой скудный завтрак и с огорчением простонал, заглянув в пустую кружку. Но в целом утро дальше было вполне терпимым, собрались, никто никого не съел. — Пошли? — спросил я, осторожно протягивая руку. Мы стояли у двери в холле общежития и почему-то никак не решались выйти. Время еще было, не опаздывали, но и торчать вот так слишком долго не стоило. Чонгук скосил взгляд на мою ладонь и как-то слегка недовольно скривился, отвернувшись. — Не хочу тебя за руку брать. — Да ты меня вчера изнасиловать пытался! — Я виновато поджал плечи и понизил голос, заметив, как на нас оглянулись девчонки у окна. — Ты сам говорил, что не знаешь дороги из этой части города. Значит придется ехать со мной. Не дождавшись ответа, я схапал его за шиворот и потянул дверь на себя. — Стой-стой, — забрыкался Чонгук, — ладно, пошли нормально. Он выпрямился, шмыгнул носом и взял меня за руку. Я хмыкнул и распахнул дверь. В лицо подул прохладный ветерок, а Чонгук сильнее сжал пальцы. На улицах нашего городка люди боятся оставаться одни. Боятся потерять друг друга и исчезнуть, поэтому и приходится держаться крепко. Когда мы шли к остановке, люди вокруг пугающе мелькали, толкались и не смотрели ни на кого. И мы тоже старались идти быстро, не застревать. Между людьми сновало ощущение тревоги, куда более сильное, чем обычно. У меня даже в желудке тянуло от волнения. С тихим всхлипом девушка, шедшая впереди, присела — подвернула ногу. Держась за щиколотку, она тяжело дышала и в панике оглядывалась. Мимо нее мелькали одна за другой ровно такие же, как она сама, точные копии; они расходились в разные стороны по своим делам, ни на кого не обращая внимания. Проплывали сквозь людей. «Кими, — в панике повторяла девушка, на ее глаза наворачивались крупные слезы, — Кими, ты где?» Но среди десятков совершенно одинаковых девчонок в черных плащиках она никак не могла найти свою подругу, чью руку случайно выпустила. А через мгновение все копии исчезли вместе с реальной девушкой. Чонгук впился в мое плечо второй рукой, подойдя вплотную. — Идем, нечего стоять, — бросил я. — Ага, — тихо согласился он. И через несколько мгновений мы еле-еле смогли сдвинуться с места. Раньше я никогда не видел, как это происходит. Очень много слышал, ведь теряться в толпе люди стали давно, несколько лет назад. Когда я приехал в этот город, к странному явлению уже успели привыкнуть, ведь ученые объяснили, что по каким-то причинам на улицах города наслоены друг на друга сотни сотен параллельных миров, и в любой момент может появиться множество вариантов тебя. И только прочное сцепление двух физических тел с сознаниями не давало провалиться в прорехи в полотне реальности. Поэтому люди, выходя из дома вместе, не отпускали друг друга ни на секунду, чтобы не потерять между мирами. Никто не понимал, как и почему связанные телесно две души мешают пересечению миров, но все с готовностью липли к любому знакомому, боясь случайно застрять в чужой вселенной. Застыв в фойе колледжа, мы с Чонгуком переглянулись. Похоже, его тоже очень впечатлило произошедшее. Порадовался, наверное, что не отказался за руку пойти. — Ну, — выдавил я потерянно, — удачи. Шагай. — Ага, — снова кивнул он, отпуская руку и отворачиваясь. — Спасибо. Я тряхнул головой, отгоняя оцепенение, и пошел к лестнице. У меня впереди был тяжелый учебный день. Такой же тяжелый, как и все предыдущие. Учеба вообще давалась мне со скрипом и муками. Я вполне справлялся с главными профильными предметами, но никак не ладил с системой образования, требующей изучать и дополнительные... только полное отсутствие пропусков и все до одной вовремя сданные работы помогали держаться в числе успевающих. Приходилось буквально спать на учебниках, не расставаться с ними. Тэхён нашел меня как раз за традиционным перечитыванием параграфа. — Как дела? — спросил он с улыбкой. Лиса, глядя на отражение в оконном стекле, пыталась привести себя в порядок. Выглядела она ровно так же, как и вчера, только устало и помято, что весьма однозначно намекало на увлекательную ночь. Буркнув какое-то приветствие, девушка отвернулась к окну и больше не смотрела в мою сторону. — Нормально, — цокнув языком, ответил я, исподлобья глядя на друга. — Вы кого вообще ко мне притащили? Вы его из отделения полиции, что ли, забрали? — Брось, Чонгук хороший парень, просто немного... — Шалун, — со смешком подсказала Лалиса. — Уж это я заметил, — рассмеялся я, закрывая учебник. — У этого парня никакого такта, никакой совести, никакого стыда, зато раскрепощенность так и прет. Приставал изо всех сил. — Даже так? На него не похоже. Могу поздравить, похоже, ты ему понравился, Чон по пьяни обычно совсем тихий и необщительный. — Тут уместнее посочувствовать, — улыбнулась Лиса, отчаявшись придать своему лицу приличный вид и отвернувшись от окна. Я мысленно с ней согласился. Но тогда, утром, я еще не понимал всего того, что, видимо, Лиса вкладывала в простую фразу. Наверное, она заранее знала, что мои мучения еще не закончились. Я наивно надеялся, что больше не увижу Чонгука ближе, чем на расстоянии десяти метров. Однако же это недоразумение в кожанке нагнало меня в фойе, когда я уже собирался уходить и мялся у дверей, выглядывая кого-нибудь из немногочисленных друзей, надеясь, что не придется ехать одному. — Домой? — весело спросил парень, остановившись и переводя дыхание. Бежал, будто боялся не успеть. Я кивнул. — Очень хорошо, я с тобой. — Что?! — Мне надо забрать часы, — заявил он с превосходством. — Ты забыл у меня часы? — с сомнением выдавил я, стараясь не смотреть на него и всё еще слабо надеясь увидеть где-нибудь в толпе Чимина. Но его всё утро не было на парах, зато это красно-черное стояло и требовательно протягивало руку. — Нет, блин, я твои стащить решил. Классные же, с феечкой. — Но разве у тебя были часы? Чонгук поправил лямку рюкзака, поджал губы, отвел взгляд, но так и не убрал руку. Я понял, что выхода другого нет. Возвращаться одному было страшно. Так что я через не хочу взял его за руку и дернул как можно резче и сильнее, парень аж вскрикнул. Обратная дорога была куда короче, как мне показалось. Я сидел на самом заднем ряду в автобусе, слушал голодное урчание собственного желудка и монотонно отвечал на некоторые из вопросов нового знакомого. Кто бы мог подумать, что такой мрачный и суровый парнишка на следующий день окажется болтливым и доставучим? Заткнулся он только в общежитии. Скинул сапоги, потянулся, бросил рюкзак на пол и свалился на кровать. Я поставил сумку рядом со столом, неспешно разделся, сходил помыть руки, вернулся и замер у кровати, хмуро глядя на это безобразие. — Чонгук? Ты так часы свои ищешь? Лицом в подушку? — Да не было у меня часов, — пропыхтел он в ответ. — А я сразу так сказал, — кивнул я, довольный своей внимательностью, но не слишком довольный новой ситуацией. — Но это не смягчающее обстоятельство, наоборот. — Мне разрешили остаться в колледже, так что я всё еще студент. — Здорово. Но, кажется, я не имею к этому никакого отношения. Мне тебя поздравить? Отпраздновать? Или что тебе нужно? — Ну, отчислять меня не стали. Но в общагу-то старую не пустят. Я прикрыл глаза рукой и какое-то время пытался просто дышать ровно, чтобы не заорать на него благим матом. Потом настойчиво всучил гостю газету и указал на дверь. Намек, разумеется, был понят, но Чонгук состроил жалобную рожу и заныл: — Но мне некуда пойти. До вечера только, а там я уж... — Куда ты там денешься? — Не знаю, — честно признался он. — Но я пока не знаю вообще ничего, даже куда пойти. Дай хоть подумать немного, план построить. Нельзя ж так сразу. Я не буду мешать. Бессильно махнув на него рукой, я попытался забыть и не обращать внимания. И когда он баловался с моими фигурками-девчонками, и когда воровал мои сосиски из тарелки, и когда развалился рядом на кровати, пока я читал учебники и писал конспекты. Да, у Чонгука были весьма специфические способы строить планы и обдумывать дальнейшую жизнь. Впрочем, что странно, он мне не слишком мешал, так что я не возникал. Был уверен, что просто выставлю его за дверь, когда придет время. Однако часы шли, страницы в тетради заканчивались, а Чонгук так и валялся под боком, листая какую-то мою книжку. Когда дверь комнаты резко распахнулась, он перевел безразличный взгляд на Чимина. — Не думал, что вы близки, — усмехнулся тот, торопливо кидая свои вещи в рюкзак. — Я тоже, — вздохнул я, пожимая плечами. Чонгук перевел взгляд теперь уже на меня. — Смотрю, вы тут все его знаете, да? А я вот видел только пару раз. — Конечно, Чонгук ведь ни на одной паре не был с момента поступления. — Что? — скривился я. Чонгук коварно улыбнулся, подмигнув мне. — И после этого тебе разрешили остаться? — Я пообещал быть хорошим мальчиком, — промурлыкал парень, выгибая спину, как кошак. — О, поверь, я умею быть хорошим. А умею и очень... очень плохим. М? — Как так вообще? — вздохнул я, пораженный до глубины души такой несправедливостью. — Я ни одной пары уже третий год не пропускаю. — Кстати, завтра тебе ко второй, — вставил Чимин. — К первой. — Ко второй. Хосок уезжает на пять дней. Замену ему так и не поставили. Как ты понимаешь, меня тоже не будет пять дней, я отпросился. Написал, что нужно уехать по семейным обстоятельствам. Разрешили. — Как всё удачно складывается, — протянул Чонгук, провожая взглядом спешащего прочь Чимина. Я уткнулся лбом в стену. Нет, ничего плохого не было в том, чтобы немного пожить в комнате одному. Но вот ходить одному по улице не хотелось. А потом вдруг в мою голову закралась новая мысль: я осознал и понял радость валяющегося рядом наглого тельца. — А ты-то чего радуешься? Тебе никто не разрешал здесь оставаться. Чонгук только еще довольнее улыбнулся, жмурясь. — Допьем вино? — спросил он, ища рукой свой рюкзак. — Домашнее. Вкусное. Как он снова оказался в моей постели — я прекрасно помнил. Как я такое снова допустил — понять не мог. С прищуром глянув на часы, посмотрел на Чонгука, всё продолжавшего что-то воодушевленно рассказывать. Вина у него оставалась почти полная бутылка, было оно вкусным, но уж очень крепким. Так что соображал я не вполне адекватно, а уж действовал и того хуже. Мозг мой уже давно несколько раз попросил согнать уютно усевшегося на мне парня, а я всё также продолжал валяться, сонно зевать и баловаться с его снова расстегнутым ремнем. — Кстати, как тебя зовут? — спросил он, склонившись. — Ты меня вторую ночь домогаешься, а сам даже имени не помнишь, — драматично простонал я, — что за нравы у современных мужчин. — Кстати, ты правда гей? — Еще лучше, — вздохнул я. — Кстати, у тебя ведь никого сейчас нет, так? Давай встречаться? — Ты решил в моей комнате через мою постель прописаться? — рассмеялся я, всё же спихнув его. Парень не удержался и плавно съехал на пол. — Или ты, как в молодежных комедиях, поспорил с кем-то из тупых друзей-подпевал, что будешь встречаться во-о-он с тем ботаником? — У меня нет друзей, кроме Лисы и Тэ, — с пыхтением пытаясь забраться обратно на кровать, сказал Чонгук. Я вытянул руку, уперев ему в грудь, и с удовольствием наблюдал, как у него ничего не выходит. — Я птица вольная. Редкая. Радуйся, что смог поймать такую. — Ты даже не знаешь как меня зовут. — Солнце! — гордо заявил он. — Огромный раскаленный шар, — усмехнулся я, — не самое лучшее ласковое прозвище, не находишь? Мы с тобой слишком плохо знакомы. — Мне кажется, я знаю тебя всю жизнь. — Чонгук таки забрался на кровать и уселся, кивая в доказательство своих слов. — Ты, наверное, тоже птица. — Да нет, я человек, — пробубнил я. — И в парне не нуждаюсь. — Зато нуждаешься в человеке, с которым можно будет ходить за ручку. Ммм. Кстати, это было не так плохо, как я ожидал. Да и у меня руки ничего такие, глянь, они многое умеют. — Он протянул мне ладони с растопыренными пальцами. Нет, ничего, конечно, но я заржал, как ненормальный. — Вот именно, я еще и веселый, со мной не закиснешь в своей ботанской атмосфере. — Ты ужасно настойчивый, — сквозь смех выдавил я, — понятно теперь, как тебе удалось остаться в колледже. Уболтал всех. — Я ведь и тебя уболтаю, солнце. Я не могу не добиться своего. Глубоко вдохнув, я медленно выдохнул. Постепенно это нудение начинало действовать на нервы, а его очевидно напускная самоуверенность вообще раздражала. Чонгук продолжал расхваливать себя, рисовать мне прекрасные перспективы, а я просто скрипел зубами, жалея, что вина уже не осталось. И в какой-то момент не выдержал: повалил это трещащее без умолку создание, с силой вжимая плечи в подушку, грубовато кусая шею и неловко пытаясь стянуть с него джинсы. Чонгук тут же закинул ногу мне на бедро, обнимая и подаваясь навстречу. — Что? — выдавил я, отстранившись и замерев. — Что? — недоуменно вскинул брови он. — По-почему... я думал, что... — Я сел, пригладил волосы и уставился в стенку, чтобы не смотреть на него. — Почему ты не сопротивляешься? — Ты дурак? Я тебя не для того добиваюсь, чтобы сопротивляться... — Так ты серьезно, что ли, мне встречаться предлагаешь? — С такими вещами не шутят. — Ты сегодня уже успел подпортить свою репутацию честного парня, — прошипел я, надевая свои очки и осторожно оглядываясь через плечо. Чонгук лежал, скрестив руки на груди, и чуть не пыхтел от недовольства. Да, напугать его не удалось. Косяк. Вспомнились слова Тэхёна о том, что я Чонгуку, похоже, понравился. На душе стало и гадко, и как-то неожиданно приятно. Я снова улыбнулся. — Хорошо, угадаешь мое имя — будем встречаться. — Мин Юнги, — спокойно выдал он. Да, никогда еще я не принимал столь важных решений так опрометчиво.