[3]
С трудом заставив себя сесть, я с еще большим трудом открыл глаза и осмотрелся. Было чудовищно светло, хотелось зажмуриться и упасть обратно на подушку. Слепящий свет заполнял комнату снизу доверху, ведь шторы-то задернуть я забыл. Похлопав себя по щекам и нацепив очки, я с прищуром выглянул в окно, не в состоянии сообразить, что вообще происходит. — Я проспал? — только и получилось выдавить через хрип. Чонгук утянул себе мою подушку, но ничего не ответил. Поднявшись, я, пошатываясь на ватных ногах, доплелся до стола, склонился и внимательно посмотрел на свой будильник. Он показывал непозволительно позднее время. Первые две из имеющихся пар я уже пропустил бесспорно и пытался сообразить, успею ли к двум последним. Понять было трудновато, ведь я всё время твердил себе, что совершенно точно помню, как заводил будильник. Не сломался же он. Или просто я не услышал? Кое-как придя в себя, я глянул на кровать, сложив руки на груди. Чонгук свернулся под одеялом и не подавал признаков жизни. Меня будто озарение посетило: именно он будильник выключил, привык прогуливать, не хотел, чтобы я будил его, когда буду собираться. Что ж, если он именно этого боялся, то его ждало разочарование. Осторожно подкравшись, я резко дернул одеяло, сорвав в момент. Чонгук с жалобным скулением завозился, обнимая подушку и упорно жмурясь. Готов был до последнего воевать. Впрочем и я был не из любителей размусоливать. Так что просто попросил его верещать потише, когда парень, хватаясь за полки и дверные косяки, брыкался у меня на плече и требовал отпустить. К счастью, народу в общежитии было уже не много: кто-то на учебе, кто-то слинял гулять. Внимания на нас почти не обратили. И к тому же так оказалось намного проще заставить Чонгука проснуться. А после, взбодрившись, он даже милосердно смог простить меня, приняв в дар чашку чая с тремя ложками сворованного у соседа сахара. Сидел на столе, смотрел, как я собираю сумку и не мешал. — Обувайся, — сказал я, закидывая сумку на плечо. — Выходим. — Что? — как-то испуганно спросил парень. — Я не планировал ехать. Нет. — Да плевал я на твои планы. Ты сам вчера говорил, что мне нужен человек, с кем я буду за руку ходить. Вот и предоставь свои много умеющие ручонки. — Но… Что ж, ладно, — улыбнулся Чонгук, спрыгнув со стола и быстро собравшись. Я удивленно хмыкнул, но не стал вдаваться в выяснение подробностей такой перемены. Только нахмурился, когда уже на выходе из комнаты парень цапнул мою руку и положил на свой локоть. — Идем, дорогой, идем. Провожу тебя. Идти под руку было еще неудобнее, чем за руку. Но смирившись с пафосом и какой-то неуместной самодовольностью, я смог расслабиться и погрузиться в размышления. В этот раз я думал совсем не о параграфах. Оба мы прекрасно помнили, о чем вчера договорились. Но не оба понимали, чем это теперь грозит. Меня так и тянуло спросить прямо. Но, наверное, человеку трудно в двух словах рассказать, что для него значит «встречаться». Однако вопрос требовал ответа, так что через какое-то время, сидя в автобусе, я не выдержал. — Слушай, вчера, — начал я невнятно, — ты ведь это несерьезно, да, по поводу отношений? Можно забыть и не париться? Разумеется, ты шутил, я только хочу... — Нет, не шутил, — сказал он и наконец замолчал. Ни слова не сказал всю оставшуюся дорогу. Я даже подумал было, что обидел его, но парень улыбался и казался таким довольным, что совесть моя быстро затихла. Так мы и вошли в колледж под ручку. Так многие заходили, но почти все, попав в безопасное укрытие стен, тут же расплывались в разные стороны по своим делам, иногда даже не прощаясь. Чонгук же не дал мне так просто раствориться в толпе даже в здании. Вздохнув, я направился к огромному стенду с расписанием, стараясь не обращать внимания на слабо заинтересованные взгляды своих знакомых. Но то были мои знакомые. Столкнувшись же с кем-то из знакомых своего… ухажера, я аж растерялся. — Чон, — рассмеялся парень с хитрым взглядом. Его узорно выбритый висок мне сразу не понравился, еще больше, чем нежно-фиолетовые волосы второго дружка. Девушка так и вовсе пугала. Впрочем, я не был уверен, что это именно девушка, но хихикало оно звонко. — Кто это? — Моя цыпа, — вздернул нос Чонгук. Я высвободил руку, с удовольствием влепил ему подзатыльник и ушел к расписанию. Чонгук, потирая голову, усмехнулся: — С характером птичка. — Но, Чон, это же Мин Юнги, — тихо пробормотал кто-то из ребят, другие согласно замычали. — Он, конечно, не последний лох в колледже, но второе место держит уверенно. Сразу после той косоглазой со второго курса… Я нахмурился. Как бы ни хотелось мне плевать на мнение окружающих, увы, не умел этого делать полноценно. Приучил себя давно к жестокости к любому проявлению несогласия с модными течениями, но всё так же злился в душе, слыша очередное такое высказывание в свой адрес. — Ну что ты, — возразил голос позади, — у нее глаза не так сильно косят. Зато ровные ножки и красивые ключицы. Так что, как хотите, первое место ей отдать нельзя. — Серьезно, Чон, — вступила в разговор и девушка. — Встречаться с третьекурсником, конечно, здорово. Но не с любым же ботаном. — Да кто вы для меня, — забормотал Чонгук, — и почему меня должно волновать ваше мнение? Я как-нибудь сам решу, с кем мне здорово встречаться, а с кем нет. В голосе звучали какие-то странные ноты, которых я до тех пор не улавливал. То ли обида, то ли разочарование. И из-за этого мне показалось, мы с ним испытывали в тот момент схожие эмоции. Мог ли Чонгук потому и уцепиться за меня, что почувствовал что-то знакомое, родное? Кто знает. Но я никогда не считал, что нужно держаться рядом с такими же, как ты. Популярные ребята говорили, что «лузеры должны только с лузерами и кучковаться», вздыхая порой о невозможности создавать отдельные группы для ботанов и неудачников, а лучше сразу изолированные районы. Я же такого деления не принимал, поэтому в первый момент почувствовал неприятный укол. А позже задумался… — Мы же за тебя переживаем, хотим из тебя нормального человека сделать. — Обойдусь без вашей заботы. Голос Чонгука не был таким уверенным и бойким, как при мне. Затаив дыхание, я прислушивался, ожидая продолжения разговора, и удивленно оглянулся, когда Чонгук мимо меня стремительно зашагал к выходу. Ходили слухи, что расстроенные люди чаще застревают между мирами и попадают в чужой. Я, забыв обо всем, кинулся следом. Нагнал его на углу здания и тут же схватил за шиворот, грубо прижимая к себе. — О, Юнги, — с некоторым удивлением выдавил он вместе с сигаретным дымом, оглядываясь. Парень кашлянул, улыбнулся и продолжил: — Чего ты? На пару же опоздаешь. — Да просто, — замялся я. — Тебя… эти. — Ты иногда очень красноречив, — покивал Чонгук, провожая взглядом мою руку, распустившую объятия. Стоять у ворот вдвоем, держаться за руки и при этом курить было как-то неправильно, но я не собирался так просто его отпускать. — Да, неплохо я сыграл, как считаешь? — Сыграл что? — Обиду. Иначе от них не избавишься, доставучие до ужаса. Пусть думают, что я весь в расстроенных чувствах, страдаю где-нибудь, а я пока схожу перекусить. Я тоскливо вздохнул. Весь мой за минуту почти выстроившийся новый мир рухнул. Никаких тебе схожих чувств, никакой родственной души, просто пройдоха в кожанке, готовый развести любой спектакль, лишь бы слинять с занятий. И воображаемые рабочие уже разбирали по кирпичикам спешно сложенный первый этаж здания взаимоотношений, на которые я успел возложить большие надежды и теперь был готов положить совсем иное. — Балда ты, Чонгук. Он забрал у меня свою сигарету, а я развернулся и потащил его обратно к колледжу. Пусть он и развалил мою грандиозную стройку, я всё еще мог отомстить. Сначала я честно планировал отвести Чонгука на его лекцию, но парень напрочь отказался признаваться, где учится, так что я понятия не имел, где он должен быть. Когда раздался звонок, означающий начало новой пары, парень довольно улыбнулся, но я этого так просто не оставил и крепко схватил его за руку. В нашей шумной группе почти никто не обратил внимания на лишнего человека на одном из задних рядов, которого раньше на занятиях не наблюдалось. Всё же посещение было свободным, некоторые появлялись и спустя месяц. — И что я тут буду делать? — зашипел Чонгук, затравленно озираясь и сутулясь, чуть не под стол заползая. — Я же сдохну от скуки. — На, — я передвинул к нему свою тетрадь с ручкой. — Пиши вместо меня конспект, чтобы не заскучать. Это будет твоей благодарностью за прекрасную ночь. — Какую еще ночь? Ничего не было… — Еще как было. Была прекрасная ночь, которую ты провел не на улице, в холоде и голоде, а под моим заботливым крылом. Пиши. И поразборчивей, чтоб я потом прочитать смог. Чонгук фыркнул и хмуро уставился на преподавателя, перебирающего свои записи, готовясь к конспектированию и ожидая начала лекции. Я едва сдерживал ехидный смех, наблюдая за тем, как парень, явно не имеющий привычки к скоростному письму, пыхтит и нервничает, пытаясь успевать за нашим литератором. Чхве Шивон был мужчиной вдохновленным, легко увлекался темой, забывая обо всех. Спешил всегда за прекрасным, совсем не замечая даже вопросов от студентов. Но, как ни странно, удивленно замолчал на жалобное «Повторите, пожалуйста». Ребята в аудитории, перешептываясь, оглянулись на нас. — Простите, — пришлось сказать мне, так как Чонгук уже лежал лицом в парту и, похоже, отказывался принимать реальность. Преподаватель задумчиво осмотрел свои бумаги и постепенно снова втянулся в рассказ. Я осторожно пихнул своего неудавшегося секретаря в плечо. — Что, не по зубам тебе студенческая жизнь оказалась? А прошло всего полчаса. — Хочу домой. Я похлопал его по плечу и попытался вытащить свою тетрадь. Чонгук поднял голову. — У тебя чернила на носу. — Теперь я хочу домой еще больше. — Если хочешь, то езжай, никто ведь не держит. Учиться-то ты, как я понимаю, не намерен. Так возвращайся домой, чего же ты время тратишь? — Меня не пустят. Я пробовал, когда в прошлом году отчислили. Отец не пустил. Пришлось найти работу и снимать тут квартиру. Но я хочу жить в Рейвен, отец обещал помогать при условии, что я буду учиться в колледже. Пришлось снова пытаться поступить. — Такими темпами тебя опять отчислят, — глядя в конспект и покачав головой, сказал я. — Ведешь себя, как маленький ребенок. Доиграешься, выгонят. — Пусть, — фыркнул он, — я к тому времени устроюсь на работу, буду снимать квартиру и... — И как успехи с поиском работы? Уже есть предложения от работодателей? Он исподлобья посмотрел на меня, покачав головой будто с разочарованием. А после тихо встал и вдоль стеночки вышел из аудитории. Я насупился, подперев щеку кулаком и даже не стал пытаться сосредоточиться на лекции. После произошедшего она тянулась ужасно долго и тяжко. Я переживал, не зная, куда Чонгук может пойти. Ведь я, наверное, остался его единственным шансом не ночевать под открытым небом. Или не единственным? Впрочем, не было особого значения, я в любом случае не хотел, чтобы он уходил вот так. Как-никак он был мне парнем. На этой мысли я прыснул со смеху, снова обращая на себя внимание преподавателя. С трудом дождавшись окончания лекций, я медленно собрал вещи, размышляя, куда же мне податься и где искать Чонгука, чтобы извиниться за грубость. Не то чтобы я считал свое поведение недопустимо хамским — уж тем более на его-то фоне, — но обижать людей не любил. Хотя бы для очистки совести стоило… да что скрывать, действительно хотелось сказать, что погорячился. Спустившись в фойе, я глянул на часы. Мимо прошла со звонким смехом уже виденная мною утром троица. С отвращением проводив их взглядом, я покачал головой и пошел домой. Не пришло в голову ничего умного. Я понятия не имел, где можно искать Чонгука. Но искать не пришлось, он ждал меня у дверей, на крыльце. И тут же вцепился в рукав, едва я вышел на улицу. Дернувшись от неожиданности, я неуютно потянул себя за воротник, пытаясь подобрать подходящие слова, чтобы начать речь. Чонгук же между тем улыбнулся и спросил совершенно обыденно: — Домой? Я коротко кивнул. — Ну, идем. А то уже тошно от этого места, скорей бы отсюда уйти. — Чонгук? — нерешительно начал я. — Ты не обижаешься? — Я? — искренне удивился парень, одной рукой неловко пытаясь застегнуть куртку. — Нет, кажется. На кого и за что я должен обижаться? — Несносный актеришко, — бросил я и потянул его к воротам. И как я только мог повестись на очередной дешевый спектакль? Стоило сразу догадаться, что этот оболтус просто хочет сбежать из колледжа. Ужасно захотелось бросить его где-нибудь на середине пути, но я только крепче стискивал ладонь, со злостью стискивая зубы.[4]
Следующее утро выдалось спокойным. К сожалению, только по моим новым меркам. Я проснулся от того, что Чонгук задел меня локтем, ворочаясь во сне, пытаясь удобнее устроиться под боком. Яркий свет пробивался в окно комнаты. Откровенно говоря, было уже не раннее утро. Лежа в кровати, я смотрел в потолок и размышлял о своем сне. Не трудно догадаться, что снился мне новый знакомый. Сердце всё пыталось взволнованно заколотиться, но я задерживал дыхание, вспоминал что-нибудь хорошее и не давал ему разойтись. Но всё равно становилось неловко от воспоминаний о сне. И как только в моей голове такое сгенерировалось? Там был ужасно довольный Чонгук, много пошлых шуточек и я… в чулках. Стараясь двигаться как можно тише и аккуратнее, чтобы не разбудить свою новую проблему, я выкарабкался из постели и попытался встряхнуться. Но всё равно до душа пришлось буквально ползти вдоль стенок. Посмотрев в зеркало, я увидел примерно то, что ожидал: измученного и разбитого человека. Кажется, еще и смертельно больного. Странно, что это я видел не утром после внеплановой попойки. Чонгук спокойно спал, обнявшись с моей подушкой, когда я закрывал дверь комнаты. Он всё так же отказывался даже временно перебраться ночевать на кровать Чимина, теперь добавив к своим оправданиям еще и тот факт, что мы, видите ли, встречаемся. Я всё так же был возмущен покушением на личное пространство, но возражал и ругался не слишком рьяно — на деле оказалось теплее и вполне удобно… пока он не начинал пинаться. Говоря откровенно, была в нем какая-то особая химия, заставлявшая меня чувствовать себя рядом уютно. Поймав на первом этаже какого-то третьекурсника, одиноко мявшегося у дверей и искавшего себе хоть какого-нибудь компаньона, я добрался с ним до колледжа. И тут, думаю, пора бы уже уточнить. Вообще-то я не был таким уж изгоем, среди сокурсников мог иногда пообщаться с кем угодно. Но вот среди перваков был известен как главный лох и ботан, этакое дно социальной иерархии, обреченное априори говорить глупости, творить ерунду, выглядеть, как чмо, и общаться только с такими же лохами. Любой, попавший в мою компанию моментально становился таким же прокаженным. А всё из-за глупой речи, которую директор заставил меня толкать на их торжественной церемонии поступления. И речь была не слишком удачной, и справился с задачей я не лучшим образом. Так что, было ему на это плевать или нет, Чонгук рисковал стать самым настоящим аутсайдером, если бы продолжал со мной таскаться. Так что я даже слегка расстроился, когда он поймал меня в коридоре после первой лекции. Больше, конечно, удивился, но и расстроился. Сначала было подумал, что еще не до конца проснулся, что его голос мне просто почудился, но потом парень вынырнул из-под моей поднятой к доске объявлений руки, замер прямо перед лицом и улыбнулся. — Что ты здесь делаешь? — со вздохом спросил я, вгоняя кнопку в доску. Вешать объявления было намного легче, чем выступать перед первогодками, но и это не оставалось незамеченным самоназначенной элитой, считающей любую помощь администрации колледжа позором и признаком занудного ботана. Так что я не хотел задерживаться. — Принес тебе кофе, — сказал довольный собой Чонгук. Я достал из кармана последнюю кнопку и посмотрел на него, стоящего чересчур близко. Было забавное ощущение, будто это я его к стенке прижал, а не он меня подловил. Но выражение лица у парня было слишком радостным, как будто мы в самом деле встречались и были этому ужасно рады. — И вафли мягкие. Ты ведь не завтракал. Любишь вафли? — Съем, — бросил я, заканчивая возиться с объявлением. Нахально забрав стакан с кофе и бумажный пакетик с логотипом популярной кофейни, я зашагал к аудитории, где должна была быть моя следующая лекция. Чонгук тут же поплелся следом, как я и предполагал. — Чего не спится? Не на учебу ведь пришел, так? — Ну, да, если честно, — он пожал плечами, заходя за мной в просторный кабинет. Народу было пока не слишком много, так что мы смогли выбрать самое удобное место, у стены, рядом с зарослями папоротников. Чонгук устроился поблизости, поставив рюкзак на колени. — Ты за последние несколько дней, наверное, в колледже был больше раз, чем за всю жизнь. — Нет, что ты. Я был, кстати, на церемонии в этом году. — Ну вот, теперь мне реально стыдно, — равнодушно пробубнил я, осторожно открывая пакет. Внутри на салфетках лежали вафли-сердечки. Насколько я знал, в кофейне готовили треугольные, квадратные, прямоугольные, круглые, полукруглые, в форме звездочек… и эти. Отличный выбор. — Всё было не так уж плохо, — заверил Чонгук, принимая от меня одну вафлю с самой подозрительной по цвету начинкой. — Я правда не понял основную мысль текста… — Ее там не было. Зато теперь у меня всегда будет хорошее оправдание, чтобы не выступать ни на каких мероприятиях, — со вздохом сказал я и хлебнул кофе. — Шоколадный? — Угу. Прости, выбирал пока наугад, но со временем обещаю научиться кормить тебя тем, что любишь именно ты. — Ты меня еще и кормить надумал? — Я отвел взгляд, якобы отвлекшись на вафли. — Смотрю, у тебя серьезные намерения. Мне уже заказывать свадебное платье? — Пока можем обойтись чем-нибудь попроще. Настолько серьезные отношения я не потяну. — Я мысленно порадовался адекватности оценки нашей жизни. Но от следующей фразы чуть не подавился: — Сначала нужно найти постоянную работу, уже потом жениться… Кстати о серьезном… Чонгук так странно улыбнулся, что я невольно чуть отодвинулся, но тут же взял себя в руки и попробовал изобразить готовность к важному разговору. Решил почему-то, что он хочет обсудить свое проживание у меня. Кстати, обсудить это было бы полезно. Вообще-то ночные посетители в нашем общежитии были запрещены. Но никто за этим особо не следил, так что при страстном желании можно было месяцами прятаться и не палиться. Но я в тот момент подумал, что неплохо бы тогда и плату за комнату делить, если уж делим койко-место. Вот только совесть не позволяла об этом просить напрямую, нельзя же требовать денег с того, у кого их нет. — Надо бы решить, кто будет сверху. — Я удивленно округлил глаза, запивая шок кофейком. — Не вообще, а на первое время, чтобы разобраться и привыкнуть. — Не рановато такие вопросы обсуждать? Чонгук посмотрел на часы, висевшие на стене над доской, и пожал плечами. — Чем раньше, тем лучше. — Ладно, — усмехнулся я. — Собаку мы назовем Пончиком, сына — Донин, квартиру купим на окраине, на последнем этаже, на двадцать лет отношений мы поедем куда-нибудь в горы, а, когда я умру, ты меня кремируешь. Идет? — Хорошо, — кивнул парень. — Какой окраинный район тебе больше нравится? Рукборо или Кроуборо? Мне первый, там поспокойнее. — Чонгук… — Что? Я выразительно посмотрел на него. Парень постепенно опустил плечи и спрятал довольную улыбку. Стал старательно сворачивать пустой пакет из-под вафель. — Большое спасибо за кофе, но… — Я понял, не нужно продолжать. Он встал, быстро меня обойдя и не дав поймать за руку. Выкинул мусор в корзину в углу и вышел, чуть не столкнувшись в дверях с преподавателем. Окликнув его и не получив никакого результата, я потерянно посмотрел на стакан с остатками кофе. Казалось бы, история повторялась, но я не был уверен, что могу спокойно забыть и расслабиться. Притворщик. Понять Чонгука было трудно. Когда он делал искренне, а когда начинал притворяться? Я совершенно точно знал, что он от души улыбался и нес весь этот бред, но не понимал, что случилось после. А Чхве Шивона в то утро понесло на вопросы по роману, о котором я даже не слыхал. Практически прячась в папоротнике от его взгляда, я доделывал работу по экономике и постоянно отвлекался на мысли о Чонгуке. И на следующей лекции. И на следующей после следующей. Его не было видно всё это время, так что я даже не знал, в колледже парень или уже нет. Высматривал его на всякий случай среди студентов, прогулялся по этажам, сходил в кафетерий, выглядывал во двор, но не нашел никаких следов. Под ребрами постепенно образовывалась тянущая пустота. Но я всё еще надеялся, что он появится позже. — Ты чего такой хмурый? — тихо спросила Лалиса. Я оторвал голову от парты и поднял на нее взгляд. У нас с Тэхёном была совместная экономика, так что я совсем не удивился такой гостье, удивил только интерес к моей персоне. Я выпрямился и осмотрелся. Самого Тэ не было поблизости. — Что-то случилось? — Всё нормально, — я постарался непринужденно улыбнуться. У Лисы вышло куда искреннее. Аккуратно подведенные глаза хитро прищурились, и я не сдержался, спеша сменить тему: — А ты чего это вдруг в русый краситься стала? — Не знаешь? — удивилась девушка, поднимая брови. Она вообще в последнее время разительно изменилась. Сделала новую прическу, стала носить какую-то почти спортивную одежду вместо своих элегантных костюмов, и, как я только в тот момент осознал, даже изменила макияж, теперь он был куда более броским. — Ты съехала от родителей и отрываешься? — рискнул предположить я. Со стороны это именно так и выглядело, будто девушка вырвалась из-под опеки и пустилась во все тяжкие, перестав быть тихим и послушным маменькиным ребеночком, подсев на наркоту и, может, начав писать гангста-рэп. Вот только я всегда верил, что Лалиса совершенно искренне ощущает себя интеллигентной, милой по характеру и красивой без лишней краски. — Нет, — улыбнулась она. — Так можно выделиться. Не слиться с толпой. — В смысле? — выдавил я, поняв, что сама она продолжать не собирается. — Ты же видел, что бывает иногда на улицах: в момент появления бреши между мирами, появляются сотни клонов. Если неожиданно меняешь стиль, это выделяет тебя из твоих копий. Они всегда выглядят так, как ты хотел бы выглядеть, одеты в такие кофты, которые ты бы выбрал, с такой прической, которая бы тебе понравилась… Замечал, что они немного разные? Не все твои копии выбрали сегодня серую толстовку, — она потянула мой рукав, — но большинство. Поэтому на их фоне ты потеряешься, никто из знакомых тебя не узнает. И не успеет выхватить в последний момент. А если бы ты надел красное платье с корсетом… прости, неудачный пример, да, но допустим. Это не свойственно тебе, никто из них так не оденется. И тебя будет легко узнать. — Звучит... немного бредово, ты в курсе? — Не бредовее, чем байка про дыры между параллельными мирами, — пожала плечами Лиса. — А она правдой оказалась. Мы с Тэ как-то раз попробовали провести эксперимент. Я видела эту толпу своих копий, я была среди них. Но Тэ без проблем нашел меня в тот раз… хотя, знаешь, не говори ему, но сначала мне показалось, что это он исчез. Я смотрела на него — и вот его уже нет передо мной. Я испугалась, что попала в какое-то другое измерение. Было жутко. Задумчиво нахмурившись, я осмотрел ребят вокруг. В последнее время в самом деле творились неожиданные перемены среди студентов. Пока их было мало, но постепенно люди менялись всё сильнее. Один, два, десять и скоро мы рисковали получить целую армию фриков. Нет, я не имел ничего против ярких нарядов, цветных волос, макияжа и пирсинга. Но такая причина для них казалась странной. Неискренне же. Да и простенький я буду выделяться на таком фоне! — Слушай, а Чонгук давно волосы в красный красит? — Нет, — пожала плечами Лиса. — С месяц только. Кстати, от него я и узнала об этом забавном способе. И знаешь, я уже начинаю привыкать к такому образу, мне даже нравится мой новый вид. — С месяц… то-то я в первый момент подумал, что просто путаю его с кем-то похожим. — Кстати, вы, смотрю, всё же поладили. Да? — Если можно так сказать, — пробубнил я. — Выбираем вот, на каком дереве гнездышко вить, решаем, кто с детьми сидеть будет, а кто работать. — А если серьезно? — Спим. — Юнги, я серьезно, — усмехнулась Лалиса, пихнув в плечо. — Вы не поубивали друг друга? Кажется, я видела вас вместе вчера. Общаетесь, что ли? — Немного и общаемся. Но больше другим занимаемся. Лалиса еще раз усмехнулась и ушла, так и не дождавшись Тэхёна. Лекции должны были вот-вот начаться. Я покачал головой. Серьезно она. Все вокруг меня вдруг стали такими серьезными. Одной серьезные ответы подавай, другому серьезное отношение к учебе, третьему серьезные отношения. От этого так и хотелось, размахивая сумкой и напевая дурные песни, поскакать куда-нибудь далеко, где никто не докопается до моего слишком мечтательного вида. Фыркнув что-то сидящему рядом приятелю на его замечание, я уставился на преподавателя по экономике, снова думая не о предмете. У Квон Джиёна был пышный розово-синий хвост, я со странным чувством подумал, что и преподаватели начинают поддаваться новому веянию. С другой стороны, сделал вывод я, некоторым очень шло. За этими размышлениями я и пропустил мимо ушей весь остаток пар.***
Чонгук ждал меня на первом этаже, усевшись на подоконник и лениво оглядывая студентов. Я не стал задерживаться, хотя слышал, что где-то далеко меня окликнул кто-то из преподавателей, молча цапнув парня за руку, решительно выскочил на улицу, чтобы избежать еще одного поручения. И заговорил только дома. — Наконец выходные, — улыбнулся я, падая на кровать. Чонгук тут же уселся рядом, подобрав ноги. Было ощущение, что он снова хочет о чем-то серьезно поговорить. Я припомнил наш последний разговор и сморщил нос, но попытался начать беседу первым, чтобы удержать ее в допустимых для меня темах. — Какие планы на выходные? — Ты сказал, что рано, так что не знаю. — Блин, Чонгук. — Что? — развел руками парень. — Я просто хотел учесть твои пожелания, но могу сделать всё и по-своему. Но тогда тебе может и не понравиться. — Чонгук, — рассмеялся я. — Ты о чем-нибудь другом думаешь? — Нет, — улыбнулся он, — только о тебе. Давно уже. Он наклонился и осторожно, не спеша, поцеловал меня. Не боясь или сомневаясь, просто давая возможность отказаться. Я же замешкался и как-то упустил тот момент, когда еще можно было отвернуться или просто подставить ладонь, поэтому даже рискнул ответить. Целоваться, так по-настоящему! Губы были горячие и влажные, и у меня аж скулы свело от волнения и даже... легкого удовольствия, да. Чонгук же выпрямился с искренним удивлением в глазах, старательно, но не слишком успешно скрываемым. — Похоже, тебе попалось умелое яблоко, когда ты тренировался, — усмехнулся он, нагло перекидывая через меня ногу и удобно усаживаясь на бедрах. — Ну так что ты решил? Кто будет сверху? — На себя намекаешь? — со смешком спросил я, не сразу заметив, что мои руки сами потянулись к его коленям. Черт возьми, физически он меня неслабо привлекал. Незаметно убрав руки, я сцепив ладони на животе, не собирался давать им слишком много воли. — Почему бы и нет? У меня опыта больше. — Серьезно? А мне показалось, что тебе попалось не слишком умелое яблоко, когда ты тренировался. — Что? — растерялся парень. — Целоваться не умеешь, да? Чонгук отвел взгляд, и я с удовольствием отметил, что он смущенно покраснел, поняв, что понял я это именно после его попытки. Не то чтобы мне доставило какое-то садистское удовольствие его стеснение, но выглядело это мило. Так и хотелось приободрить. — Ты, что ли, умеешь? — Знаешь, а я два года с девушкой встречался в школе, — с улыбкой ответил я, удивив его еще больше. — Да, представь себе, я не гей. — Это поправимо, — тихо и слегка потерянно пробормотал парень, совсем стушевавшись, но продолжая изображать позитив. Я только рассмеялся, решив не пояснять, что в принципе и не натурал. Он какое-то время так и смотрел мимо меня куда-то в пространство, погруженный в свои мысли. А после вдруг снова улыбнулся. — Ну, раз так, то ты и научи. — Как же ты меня поиметь-то собирался? — весело поинтересовался я, не давая ему снова меня поцеловать. Чонгук замер, склонившись и глядя в глаза. Пожал плечами. — Отлично подготовился, ничего не скажешь. — Да я и не собирался. Не думал, что ты вообще мне остаться на ночь разрешишь. И тем более не думал, что позволишь так себя вести. — Что ж. Давай договоримся, — тихо начал я, теперь уже крепко вцепившись в его толстовку и не давая отодвинуться. — Ты будешь со мной честным, перестанешь врать и актерствовать, будешь прислушиваться к моим требованиям. И, может быть, тогда у нас что-то и получится. — Правда? — радостно спросил парень. — Не знаю. Но всё может быть. — Договорились! — Тогда первый вопрос. Чего ты от меня хочешь, Чонгук? — Сейчас, — он хитро улыбнулся, — поцелуй.