don't touch him my beloved angel

      Когда-то все ангелы были любимыми богом, пока не разразился гром на небе, пока бог не изгнал первого ангела с Небес.       Несколько эр назад, когда люди были задумкой Бога, а ангелы были невинны, на небе жили два ангела, чьи сердца должны были быть соединены золотой нитью, пока не явится другой, показывая, что он лучше своего собрата во всем, пока ангелы не стали сталкивать друг друга с Небес, разрывая свои нити.       Везельвул не был особо конфликтным ангелом, он близко общался с братом Люцифером, и до тесноты в сердце любил брата ближнего своего Гавриила.       Везельвул был отличным эфирным существом, чьи волосы, отблёскивавшие, словно серебро, были длинны и волнисты, чьи щеки были покрыты золотой насыпью, подчёркивавшей его улыбку, а крылья были пушисты и белы, белее даже их одеяния!       Глаза озорного ангела всегда были пёстрыми и яркими, что хотели узнать каждую задумку старших братьев. Этот ангел всегда имел друга, звали друга Гавриилом, он — будущий архангел. Везельвул всегда знал, что его друзья станут величественными и смиренными, но никогда не знал, кем будет он.       Однажды Везельвул и Гавриил собрались увидеть нового ангела, которого Бог назвал будущим всех небес, что будет чист и невинен, тот, кто превзойдет каждого ангела на небе! Ни Гавриил, ни Везельвул не могли пропустить такого!       Яркие озорные глаза молодых ангелов уставились на священный идол, видя через яркие вспышки и свет другого ангела, что только что родился перед глазами других.       Везельвул подметил, что безжизненные глаза Гавриила вдруг наполнились блеском, а на лице наконец расцвела улыбка. От этого эфирному существу стало не по себе. Поэтому он всё больше пытался разглядеть сквозь свет этого ангела, начиная хмуриться, видя перед собой голубоглазого, с невинно-молочными кудряшками на голове, с небольшими крыльями. Эфирному существу это сразу не понравилось, он мгновенно схватил за руку своего друга, своего будущего, прикрепленного узами золотой нити брата, не давая ему встретить новорожденного ангела.       Но что же случилось такого, что Гавриил так изменился? Ведь раньше его нельзя было затащить на рождение, а сейчас он так и рвется встретить нового ангела и, смотря на Везельвула, как на грязь, вырывает руку, грубо говоря, что это его должность — встречать новых ангелов. Этого Везельвул не мог понять, но он точно знал, что будущее их будет разрушено.       Однажды один ангел пал, потянув за крылья за собой и остальных, обвиняя их в предательстве Бога, заставляя их быть его слугами.       С того момента прошло не очень много времени, но всё поменялось так, словно они с Гавриилом никогда не были знакомы. Это стало последней каплей для Везельвула, ведь было так больно видеть его любимого архангела, который никогда не улыбался для него, было так больно видеть, что он носится с ним, вспоминая, что сам Гавриил никогда почти не помогал Везельвулу. Всю свою накопившуюся боль и обиды он рассказывал другому ангелу, ангелу по имени Кроули, и они оба горевали, ведь новорожденный Азирафаэль любил быть с Гавриилом, а архангел, в свою очередь, любил проводить время с Азирафаэлем.       Но однажды Везельвул, устав от этого, дал грехам завладеть собой и, взяв святой клинок в руки, попытался УБИТЬ соперника.       Нити всегда обрывались между ангелами и демонами, но были и те нити, что ангелы обрывали сами, заставляя падших страдать ещё больше.       Когда Гавриил спас Азирафаэля, он предстал перед держащимся за последние ангельские нити Везельвулом. Ангел молил о помощи, называл его своим сужденным, но Гавриилу было не по нраву это все. Он, встав на корточки, смотрел на Везельвула безжизненными глазами, смотрел, искренне ненавидя, с отвращением, и стал обрывать нити одну за другой, пока не осталась лишь одна золотая. И Гавриил оборвал ее со словами:       — Такому отродью, как ты, место внизу, вместе с грешниками, подобным Люциферу!       Это было самое больное расставание между двумя ангелами, но больное оно было лишь для одного.       Но всё меняется. Или, всё же, время — это лишь цифра, оно не лечит, наоборот, оставляет глубокие шрамы?       Везельвул всё ещё надеялся, что Гавриил был просто зол на него, но как теперь быть ему самому? Он все ещё надеялся, что они скрепят свои нити, снова будут вместе, пусть теперь он не такой, как раньше. Но вдруг Гавриил всё ещё любит его?       Вельзевул искренне хотел увидеть архангела, поэтому он, спустя столько времени после инцидента с Армагеддоном, встретился с Гавриилом у него дома.       Вельзевул сильно удивился, заметив на мраморных стенках царапины или даже выбитые кусочки мрамора. Он никогда не видел, чтобы Гавриил так неаккуратно относился к собственному дому, он вообще впервые увидел дом Гавриила настолько побитым. Вельзевул даже подумал, что в этом доме была битва, ведь здесь было столько разбитого стекла, мрамора и мебели, но точно знал, что на следующий день это всё уже будет цело, он знает Гавриила! Или уже нет?       Он, несмотря на внутренние обиды, принялся понемногу собирать в кучки отдельные фрагменты и, уже вовсе забывшись во времени, начал засыпать на кресле.       Однако ночью Везельвул проснулся, и вовсе не от ласковых поглаживаний по щеке, а, черт побери, от того, что его скинули со стула. Он ударился обо что-то головой. Подобного демон не ожидал вообще, поэтому, подняв голову, он лицезрел, чёрт его побери, самого Архангела Гавриила.       Он выглядел намного лучше, чем в прошлый раз. Несколько прядей, выбившихся из его полу растрепанных волос, прилипали ко лбу от пота, и ни одной гребаной морщинки на его лице. Он был одет в распахнутую почти до пресса рубашку, а яркие, светящиеся в полумраке глаза смотрели на демона, чертовски сексуально.       Но вот голос, и слова Гавриила задели оккультное существо больше всего, напоминая о падении.       — Что ты тут делаешь, отвратительное адское отродье?       — Я хотел увидеться.       — Многого возжелал в последние несколько эр, Везельвул. Если это не по работе, то можешь выметаться, и желательно, чтобы ты не мозолил мне глаза и сдох в ванне со святой водой.       — Ха-ха, я тоже тебя люблю, Гавриил! Но я правда хочу поговорить, как друзья, — Демон все ещё чувствовал ту слабую оборванную ниточку, ту надежду вернуть его архангела.       — Мы никогда не будем друзьями, поэтому, прошу, уйди из моего дома, пока я не выгнал тебя сам.       Везельвулу хотелось бы снова возразить, но вот дыхание сперло от близкого контакта между ними, две большие пары архангельских крыльев, полуголое святое тело, яростный взгляд — боже, Везельвул вот-вот растечется в лужицу даже от представления того, что может сделать это могущественное тело. Он понимал, что если Азирафаэль не повелся на его внешность, то архангельское тело уже само по себе ловушка для демона, но и эти мысли прервались глухим стуком в голову. Везельвулу не больно, он уже и вовсе поддался подтягиванию волос на затылке и, забываясь в ощущениях, оголяя шею, говорит всем своим видом: "вот он я, я весь твой".       Но сердце больно пронзили слова архангела:       — Как же отвратительно. И снова удар головой об пол от падения. Это уже было больно и обидно. Почему отвратительно? Что он сделал не так? Почему ему не нравится? ПОЧЕМУ ОН, БЛЯТЬ, ТАК ЗАЦИКЛЕН НА ОДНОМ АНГЕЛЕ?!       Ответа Вельзевул не дождется, но и опускаться до нытья в ногах Гавриила он не готов, поэтому он ушел, пусть с позором, но и со злобой. Теперь он сделает все, чтобы получить Гавриила снова, теперь он идёт к мятежнику, теперь он идёт к Кроули, чтобы договориться, ведь каждому из них нужна выгода. Она есть, Кроули хочет забрать себе Азирафаэля и избавиться от Гавриила.       А Везельвулу нужен Гавриил и нужно избавиться от Азирафаэля . И это будет самая лучшая и выгодная сделка в жизни двух демонов.       Пора оборвать чертовы слабые ниточки между эфирными существами. Пора закончить этот цирк.