пыльные полы

Пыльные полы съемной квартиры на окраине уже не кажутся Кристине настолько отвратительными. Не кажутся с тех пор, как она сама сидит ночи напролёт на потертых досках в чужой [а настолько ли чужой?] квартире и напевает бессмысленные песенки, придумывающиеся прямо на ходу. Серёже в роли спасителя просто прекрасно. Он готов девчонку каждый вечер с распростёртыми объятиями в своей хрущёвке принимать, утешать совершенно дурацкими шутками, которые ей почему-то так нравятся, поить виноградным соком, предварительно спрятав весь виски в доме от её глаз. Не хочет, чтоб рушила себя. Она ведь как раз к нему приходит, чтобы прекратить это делать. Это уже стало вполне привычной вещью: восемь вечера — звонок в дверь. Драгни лишь улыбался слабо, осознавая, что гости, кроме одной малышки, что горе пытается изо дня в день похоронить в его квартире, вряд ли придут. И, открывая дверь, ни разу не ошибался. Они постоянно сидят на этом чертовом холодном полу, наплевав на все диваны и стулья, что есть в этом доме. Серёжа берёт гитару, потому что с музыкой легче. Обоим. Они бренчат мелодии, и он даже учит её парочке аккордов, наблюдая, как искренняя улыбка освещает лицо Крис хоть на миг. Не та, натянутая, коей она вымученно улыбается, когда только переступает порог квартиры. Совсем другая. Правда, она быстро угасает, сменяясь на привычные губы поджатые и глаза, переполненные перламутровым свечением грусти. Драгни лишних вопросов не задаёт. Нужно время, а навязчиво лезть к человеку, у которого в душе ураган — дело гиблое. Она ему за это благодарна до невозможного. /// — ...И, вдобавок ко всему, со здоровьем плохо стало внезапно. Это из-за нервов, побочная ерунда, но серьезная. И с деньгами тоже напряженно очень. Вот, — заканчивает свой длинный монолог Кристина, наконец-то вывалив всю правду на Драгни, всё, что гложет девчонку изо дня в день, застревая острым ножом поперек горла. Слова звучат оглушающе, ведь таились внутри чересчур долго. Серёжа откладывает гитару в сторону, устремляя немного потерянный взгляд на Кристину. На языке вертятся тысячи слов, но нужны ли они сейчас вслух? Кошелева смотрит в ответ, забывая даже про то, чтоб моргать. Неотрывно смотрит, словно пытается ответы найти на все свои сто и один вопросов. Такая маленькая, но уже через бесчисленной количество испытаний пройти сумела, не очернив душу. И до сих пор проходит. Это его восхищало в ней. То, что такой маленький, хрупкий совершенно человечек с тонкими, буквально ювелирными струнами души, может не сломаться под грузом удушающих реалий жизни. Да, ей тяжело, да, она не стоит браво и стойко. Но она не ломается. Не скатывает жизнь в яму, из которой потом выхода не будет, а лишь только таблички мигающие, мол, потрачено. Она осознанная, и это достойно уважения. Вместо того, чтоб утопить переживания в алкоголе или посредством какой-то другой дряни, Кристина приходит лечиться к нему К нему и музыке. Вместо того, чтоб заниматься селфхармом, Кошелева пьёт виноградный сок, который почему-то ей так полюбился, и пытается искать выходы в тупиках. Вместо того, чтоб выбрать пути погрязнее и попрямее, она хочет встать на сложный. На тот, где все ноги обломает, но выйдет чистой, не будучи замаранной желчью и алчностью. — Иди сюда, — он руки раскидывает в жесте широком, приглашая малышку к себе в объятия. Кристина улыбается, даже хихикает тихонько. Утыкается ему плечо, щекой прикасаясь к ткани его неизменно любимого красного комбинезона. Серёжа обнимает Кристину так крепко, как только может. Сжимая руки на её спине со всей лаской, что только испытывает к Кошелевой. Хочет ей показать, что ему не всё равно. Что он будет тут, рядом, независимо от того, насколько всё плохо. Что Крис не лишилась всего хотя бы потому, что сейчас ей есть, кому в грудь можно уткнуться, почувствовав себя хоть на миг в безопасности. Драгни берёт её руку в свою, сжимает ту крепко-крепко, чувствуя, как дыхание Кошелевой становится размеренным и спокойным. Они сидят так, в уютной, обволакивающей тишине, прислушиваясь к ритму сердец друг друга. И ничего не нужно больше. Внутри Кристины словно тысячи фонариков в этот миг загораются. Поглощающие темноту, они светят всё ярче, согревая своим теплом. Вместе с ними приходит осознание. Она не одна. Серёжа вдруг обхватывает её личико хрупкое, заставляет посмотреть на него. В её глазах — немая благодарность. Там льды наконец-то тронулись. И холод отступает. Драгни оставляет нежный поцелуй на её лбу, вкладывая в него всё, что хочется сказать. Он знает, что она поймёт без слов. Расплывающаяся в застенчивой улыбке, Кристина прикрывает глаза и снова обнимает его. Тепло. И совершенно плевать, что они сидят на грязном полу в душной комнате. Теперь её это не волнует. — Малышка, береги себя, — шепчет Серёжа. Она сдавленно кивает. Услышала. Завтра — новый день. И она попытается снова. А если оступится, ничего, её поймают обязательно, поставят на ноги и предложат попробовать снова. И она не откажется.