Абра-чёрт побери-кадабра

Хорошо там, где нас нет.

Что есть сон? Отражение реальности, или вовсе другое измерение? Почему одни сны мы помним так хорошо, что с лёгкостью перескажем любую деталь, а другие стираются из наших воспоминаний сразу после пробуждения, оставляя лишь какое-то неприятное чувство, будто ты потерял что-то важное. Некоторые просыпаются с радостью, а кто-то со слезами на глазах, кто-то вскакивает от страха, а кто-то от боли. Страшен тот сон, который приносит боль. Словно тысячи игл пронизывают всё твоё тело, ты кричишь, но не можешь проснуться. Драко резко сел в постели. По телу всё ещё расходилась мелкая дрожь. За окном было всё ещё темно, на вскидку часов пять утра. Какое-то время он просто сидел, судорожно вдыхая воздух, стараясь унять разбушевавшийся пульс, но сделать он этого не мог. Боль, пришедшая из сна не уходила, она волнами расходилась по всему телу из левого предплечья. Драко схватился за свою руку и прижал к себе, будто стараясь силой заставить боль отступить. Ветер за окном гнал облака, бледная луна заглянула в комнату и в её серебристом свете Драко увидел, как на его руке блестит тёмная вязкая жидкость. Он выскочил из комнаты и, стараясь не шуметь спустился по лестнице. Малфой знал, что в недрах своего шкафа Константин хранил бинты. На кухне он открыл кран и сунул руку под струю холодной воды, пытаясь смыть кровь. Однако ни раны, ни даже маленькой царапины он на руке не обнаружил, лишь чёрное клеймо на бледной коже. Оно жгло и саднило, но кровь, судя по всему, остановилась когда он проснулся. Драко взмахнул палочкой, заставив бинты туго обвить предплечье. Малфой шумно вздохнул. Его пытались убить и возможно убили бы, если бы боль его не разбудила. Когда-то он слышал, что пожирателей дезертиров убирали через их метки, и Драко действительно боялся этого, но прошло несколько месяцев, он думал, что о нём забыли. Но то, что произошло сейчас опровергало эту наивную теорию и означало, что Константина и Блэка поймали и теперь пытаются выйти на него, Поттера и остальных. Одна мысль об этом ужасала, ведь теперь, стоит лишь на секунду отвлечься или неосторожно коснуться метки и его тут же найдут. Драко провёл ладонью по свежему бинту, будто проверяя его на прочность. Боль постепенно утихала. Драко оглядел столешницу, заляпанную кровью, подумав, что надо бы прибраться, пока никто ничего не заметил. Он не смог вновь лечь спать, да и вряд ли сможет когда-либо теперь, поэтому остался на кухне. За окном светало, на небе одна за другой меркли звёзды и среди них же растворилась луна. Сквозь открытую форточку в комнату просочился запах росы. На лестнице раздался топот ног, остальные обитатели дома проснулись. Драко невольно отдёрнул рукав мантии, закрывавший его левое предплечье. Один за другим в кухне появились Гарри, Рон и Гермиона. Двое, в отличии от Грейнджер, которая начала рыться в шкафах, застыли в дверном проёме. — Чего вытаращился, Поттер? — язвительно поинтересовался Драко, — Уже и забыли что я здесь? — Кто-нибудь будет чай, или кофе? — громко спросила Гермиона, стараясь предотвратить конфликт на самых его первых этапах. — Ну, я не против, — протянул Рон, пожимая плечами, — кофе было бы кстати. Что думаешь, Гарри? — Да, точно, — ответил ему Поттер, отводя взгляд от Малфоя. Гермиона улыбнулась, ей удалось хоть как-то разрядить обстановку, однако она всё ещё тщетно пыталась найти турку. В конце концов она достала палочку и произнесла: — Акцио, турка. Но ничего не произошло. Грейнджер задумалась, она видела как Константин варил себе кофе, и знала, что утварь точно должна быть где-то в доме. — Так у тебя ничего не получится, — послышался позади насмешливый комментарий, — турку в дом притащил Константин, а он очень бесится, когда кто-то берёт его вещи, — Драко поднялся со своего стула и подошёл к шкафам, — поэтому он хранит их в весьма труднодоступных местах и часто привязывает. Он распахнул дверцы самой левой полки, с грохотом раздвинул груду сваленной кое-как посуды и, достав турку, передал её Гермионе. — Спасибо, — ответила та и принялась колдовать над плитой. Драко кивнул ей в ответ и вернулся обратно на свой стул. Ему очень хотелось уйти, но это бы считалось трусливым бегством с его стороны, чего он не мог себе позволить. — Так, значит ты тут всё лето жил? — неожиданно спросил Рон, пытавшийся создать иллюзию спокойного разговора. — Да, — кивнул Драко, стараясь держать себя в руках и не съязвить чего-нибудь в сторону семейства Уизли, — с самого приезда из Хогвартса. — И как? — улыбнулся Рон, — Константин ни разу не обещал тебя прибить? И ордену ты ни разу не попался? — Знаешь, не очень то хотелось, чтобы меня выпотрошил Аластор Грюм, — проворчал Драко в ответ. Повисла тишина, лишь мирно потрескивали конфорки плиты. Никто просто не знал как продолжить разговор, слишком многое отделяло неразлучную троицу и слизеринца. — А, знаете, что? — вдруг сказал Драко, — я удивлён, Уизли, что твоим вопросом не было что-то вроде: «А правда, что ты пожиратель смерти?», — Малфой лукаво усмехнулся, — даже польщён, в какой-то степени. — Ну, — Рон рассеяно почесал затылок, — Константин как-то говорил, мол, не каждый кто ведёт себя как, — тут он запнулся, пытаясь подобрать какой-нибудь синоним к слову «мудак», чтобы не показаться бестактным, — как чистое зло, — увидев, что Драко цинично закатил глаз к потолку, он осознал, что синоним не самый удачный, — на самом деле им является, — робко закончил Рон. — Константин не всегда оказывается прав, — проворчал Поттер. — Хватит, Гарри, — шикнула на него Гермиона, — между прочим, мы всё ещё должны Драко за то, что он не сдал нас тогда. Поттер раздражённо закатил глаза, но ничего не сказал, он понимал, что теперь находится в меньшинстве. В глубине души Гарри прекрасно знал, что ему стоит перестать себя так вести, иначе он будет ни чуть не лучше Малфоя. Он перевёл взгляд на часы, висевшие на стене. Стрелки равнодушно стояли на восьми, это значит, что прошло уже двадцать два часа и сорок минут с того момента как за Сириусом и Константином закрылась входная дверь. Остаток прошедшего дня Гарри помнил смутно, ведь по сути он вместе с Роном и Гермионой сидел в гостиной в полной тишине, редко переговариваясь о чём-либо. Двадцать два часа. За это время могло произойти что угодно. Они могли быть схвачены, или убиты, или их пытают, или уже разобрали на запчасти для оборотного зелья, или их отправили в Азкабан. Гарри много думал об этом и всё больше ужасался своим собственным мыслям. Перед уходом Сириус говорил, что не о чем беспокоиться, что возможно им с Константином прийдётся исчезнуть на пару недель, чтобы запутать следы, но каждый час ощущался как месяц, год, потраченный в пустую. Бездействие убивало, душило, резало на куски, но Гарри терпел и смиренно ждал. Гермиона поставила на стол четыре горячих кружки. Комната наполнилась горьковатым ароматом кофе и тостов. Есть было особо нечего, так как хозяин дома и его собутыльник вели весьма холостяцкий образ жизни, но Гермионе удалось сотворить хоть какое-то подобие еды. Завтрак в кругу бывших врагов, пожалуй, нельзя назвать милым или дружелюбным, скорее это очень неловкое мероприятие, вынуждающее принимающих в нём участие тщательно обдумывать всё, что они собираются сказать. Из-за этого трапеза преимущественно протекала в тишине. За окном давно расцвело. Солнечный свет бил сквозь раскрытые окна. Последние недели августа отдавали своё уютное тепло холодному Лондону, приготовившемуся встречать северные ветра. Вдруг на ясном, голубом небе появилась беспокойно мечущаяся точка. Она стремительно приближалась к раскрытой форточке. Первым на неё внимание обратил Рон. — Это что, сова? — сказал он, — Да точно! Сова! — Погоди, — Гермиона теперь тоже внимательно вглядывалась в приближающуюся точку, постепенно обретающую очертания знакомого животного, — Но чья она? Бурый, взлохмаченный сыч с громким уханьем влетел в окно и тяжело приземлился на стол. Птица требовательно вытянула лапку к которой был примотан аккуратно свёрнутый клочок бумаги. Драко узнал сыча, именно он доставлял письма от Снейпа, поэтому он быстро подскочил к нему и ловко отвязал от лапки бумажку. — Что там? — обеспокоено спросила Гермиона, увидев как округлились глаза Малфоя. Драко выбежал из комнаты, бросив бумажку на стол, было слышно как он взбежал по лестнице. — Ты куда? — Грейнджер подалась в коридор. Тем временем Гарри подобрал со стола клочок бумаги и дрожащими пальцами развернул его. Это была вырезка из «Пророка», небольшой отрывок статьи, заголовок и фотография, на которой Сириус и Константин стояли в окружении авроров. На них были наручники, четверо магов крепко держали их за предплечья. Сириус яростно вырывался и что-то кричал, а Джон мог лишь пытаться лягнуть кого-нибудь из тех, кто его держал, так как руки его, судя по всему, были скованы неким заклятием и, как стало известно из статьи на нём лежат немые чары. Глаза обоих источали столько гнева и ненависти, но никакого страха в них не было, ни тени. Статья гласила: «Стараниями нашего доблестного аврориата, вчера при попытке ограбления были пойманы беглый преступник Сириус Блэк и его подельник, бывший преподаватель защиты от Тёмных искусств школы чародейства и волшебства Хогвартс, Джон Константин. Их ждёт справедливый суд который решит, отправятся ли они в Азкабан, или же будут казнены через поцелуй дементора…». Дальше Гарри читать не стал, не смог, глаза защипало. Как он мог, позволить Сириусу подвергнуть себя опасности из-за него, как он мог дать тому отправиться за крестражем вместо него. Переборов себя Гарри вновь взглянул на газетную вырезку. В углу, между фотографией и заголовком он заметил надпись, на клочке бумаги крючковатым почерком было выведено: «Ответь. Сейчас же!». Послание видимо посвящалось Константину или Сириусу, ведь тот, кто прислал вырезку, явно беспокоился о них, и видимо питал призрачную надежду, что это всё лишь эффектный трюк Министерства, чтобы заставить граждан поверить в свою безопасность. Поттер пригляделся к крючковатым буквам, от чего-то они ему были знакомы. Он резко вспомнил, где видел их раньше. На каждом уведомлении об отработке, на каждой заваленной работе он видел этот мерзкий, крючковатый почерк, принадлежавший профессору Снейпу. Теперь его терзал вопрос: «Почему Снейп отправил им газетную вырезку? Разве ему важно это? Разве он беспокоится об них?». Ответа не было. В комнату влетел Драко, он сунул птице в клюв какой-то конверт и она тут же вылетела в раскрытую форточку. — Что ты ей дал? — настороженно спросил Рон. — Ответ, — Гарри ответил вместо Драко, — для Снейпа, — он положил газетную вырезку на стол указав на надпись, выведенную в углу, — его почерк. — Это так? — Гермиона обратилась к Малфою. Тот молчаливо кивнул, — но, зачем? — Это была просьба Константина, — сказал он, — если с ними что-то случится, отправить письмо. Гермиона взяла со стола вырезку и испуганно ахнула. Бумажку тут же выхватил Рон и сильно нахмурился, прочитав её содержание. — Мы должны отправиться за ними, — уверено произнёс Гарри. Ему совсем не хотелось начинать перепалку на тему предательства Снейпа, слишком многое теперь смотрелось через чур не однозначно. — Браво, — сказал Малфой, — как будто ты мог предложить что-то ещё. — Что ты хочешь этим сказать? — огрызнулся Поттер. — Это глупо и опасно, нельзя соваться туда одним, — ответил Драко, — пораскинь мозгами хоть раз, Поттер. — Да, для тебя ведь так только лучше! — закипал Гарри, — Сидеть и прятаться, боясь выйти на свет! Очень в духе Слизерина! Ты паршивый трус! — А ты, самодовольный кретин! Мир не вертится вокруг тебя, Поттер! Ты не думаешь о последствиях, и поведёшь их на верную смерть, — Драко взмахнул рукой в сторону Рона с Гермионой, — а они как послушные хомячки пойдут за тобой! — Как ты смеешь так говорить! — процедил Гарри сквозь зубы, — Когда сам и вся твоя семейка отпетых трусов при первой же возможности присягнула тёмному Лорду. — Но я хотя бы не идиот! Который не видит очевидной ловушки, — Драко посмотрел на Гермиону, ожидая от неё хоть какой-то поддержки, ведь не зря Константин говорил, что она умнее этих двоих. — Гарри, — словно прочитав его мысли Грейнджер попыталась успокоить друга, — он прав. Министерство наверняка ждёт, что ты отправишься его спасать. — И ты будешь прислушиваться к нему? — Поттер презрительно кивнул на Драко, — К пожирателю смерти? — Не смей! — Малфой сделал шаг в сторону Поттера, — меня так называть! Ты ничего не понимаешь и никогда не поймёшь, Поттер. — Да, мне не понять как можно оставить умирать тех, кто дал тебе шанс, Малфой! — огрызнулся Гарри, — Если Константин и был прав на счёт Снейпа, то на счёт тебя он ошибся! Тебе ведь плевать. — Может и так! Я ведь слизеринец! Это всё что вам нужно, чтобы повесить на меня ярлык: «предатель»! Драко вышел из кухни захлопнув за собой дверь. Он был зол, просто в бешенстве. Как сможет он выполнить поручение Константина, если его даже за человека не хотят считать. В коридор вышла Гермиона, она выглядела растерянно и пристыжено. — Чего тебе? — ядовито спросил он, — Иди! Придумывай самоубийственный план по спасению его драгоценного крёстного! — Я хотела извиниться, — робко сказала она. — Зачем гордой гриффиндорке унижаться перед презренным слизеринцем? — Не говори так, — она подошла ближе, — это не правда. — Твои друзья считают иначе, — Драко отошёл к лестнице, невольно пытаясь сбежать. — Мне жаль, что они такие идиоты. Они ведь ничего не знают… — Думаешь, — перебил её Драко, — раз видела меня тогда на реке, теперь понимаешь меня? Думаешь, что всё обо мне знаешь? — Нет, я не это имела в виду. Просто, мне кажется, тебе тоже тяжело и я хочу помочь. — Зачем? — Драко рухнул на ступеньки облокотившись на перила, — мы не друзья, Грейнджер. И никогда ими не будем. — Это ты так считаешь, — Гермиона присела рядом. Какое-то время они просто молча сидели рядом, стараясь не пересекаться взглядами. Вдруг Драко сказал: — Ни у меня, ни у моей семьи не было выбора, — он горько усмехнулся, — Знаешь, как вообще звучало это предложение? Либо ты с нами, либо мы с особой жестокостью вырежем всех, кого ты когда-либо любил. Поттер не имел никакого права осуждать меня за то, что ему самому ни разу не посчастливилось пережить. Драко не знал, что сподвигло его сказать это. Возможно, ему, во избежание нервного срыва, нужно было кому-то высказаться. С Константином особо не потолкуешь, он всем своим видом показывал, что ему и своих проблем хватает. Сириус явно был не тем человеком, которому можно было бы довериться и не получить насмешливый укор. Но что такого особенного было в Грейнджер? Почему рядом с ней Драко привык говорить искренне, почему чувствует себя в безопасности? Он отвернулся, ему не хотелось увидеть недоверие или презрение в её глазах, мол, вздумал оправдываться жалкий трус. Но вместо этого, он вдруг ощутил как кто-то мягко коснулся его плеча. — Мне правда жаль, — сказала Гермиона, — сейчас сложные времена для всех без исключения, поэтому нам нельзя быть настроенными друг против друга. Драко повернулся и посмотрел ей в глаза. Они смотрели заботливо и дружелюбно, но в самый их глубине читался страх. «Боится, — подумал он, — что если Поттер окончательно выведет меня я пойду и заложу их тёмному Лорду.» Всё в ней сразу сделалось фальшиво и наигранно. Хотелось отвернуться вновь, уйти от этого лживого взгляда, взять обратно все свои слова и задушить внутри, как и надежды на доверие, но он лишь согласно кивнул. Константин был абсолютно прав на счёт Грейнджер, когда разглядел в ней задатки стратега, способного вести холодный расчёт. Он отчётливо видел в ней того, кто без особых угрызений совести толкнёт любого под колёса бешено несущегося эшелона «общего блага». Его дальновидности порой можно было только восхищаться. Было ли то потрясающее совпадение, или просто его фирменное «константиновское» везение, но всегда, в любой ситуации, глядя на него, можно было сказать, что это человек с планом на все случаи жизни. Довольно часто действующими лицами его планов становились те, кто о них даже и не подозревал, от части одним из этих несчастных являлся Снейп. Новоявленный директор Хогвартса сидел в своём кабинете. Хотя, сидел не самое подходящее слово для описания его состояния. Ежесекундно Северус подавлял в себе желание вскочить и начать мерить шагами комнату, нервно мотаясь из угла в угол. Он отправил сову на площадь Гримо пять минут назад и ждал ответа. Увидя статью в «Пророке», он занервничал, хотя на лице его это никак не отразилось. Снейп был всё так же холоден, равнодушен и высокомерен как раньше, но если вам хватит духу взглянуть в его ледяные глаза и вы сможете устоять перед их взором вам откроется истина. В окно влетел бурый сыч. Несколько мгновений он покружил под потолком и затем плавно спустился на стол. Птица положила перед Снейпом конверт, на котором в строке адресата было написано: «Не будь идиотом!» Северус достал письмо из конверта. Оно было написано кривым, дёрганым почерком, который едва можно было разобрать. Однако, в самом низу, прямыми стройными буквами, было аккуратно выведено несколько строчек. Снейп прочёл письмо и ухмыльнулся, и то была совсем не злорадная усмешка, это было удивление, смешанное с презрением. Такую реакцию вызвала вовсе не основная часть письма, написанная Константином, а его неожиданная концовка. Снейп ещё раз перечитал последние строчки: «Я нашёл это письмо в ящике у Константина, ему об этом знать не стоит, но и у меня тоже есть, что тебе сказать. Я знаю, в прошлом у нас были стычки, и ты имеешь полное право ненавидеть меня, и если я скажу, что мне жаль, это ничего не изменит. Возможно, как и предполагает Константин, Гарри отправится нас спасать. Джон просит присмотреть за ними, но если вдруг встанет выбор, между нашими жизнями и жизнью Гарри, я прошу тебя его защитить.» Подписи не стояло, но она толком и не была нужна. Северус гонял в голове эти строчки. Можно сказать, что он упивался своим триумфом, ведь Сириус просил его о помощи. Но это не приносило ему ожидаемой радости, даже злорадствовать не хотелось. Снейп бесцеремонно смял письмо вместе с конвертом и бросил в камин, избавляясь от улик. Огонь с энтузиазмом принялся за клочок бумаги, старательно превращая его в горстку пепла.